***
— Ты мог не утруждаться. Пообщались бы, — Чарльзу казалось, что даже её спина усмехается, — на своей волне. Говоря это, она и не думала замедлить шаг. Издевалась — с откровенным наслаждением. С любым другим обитателем особняка (исключая Питера, но тот вообще отдельный случай) Чарльз мог и привык говорить, не сдвигаясь с места. Что ж. Злодеи любят уходить. Это в их природе. — Что это было? Разве мы не договаривались... — Никто из них не пострадал. — Это не даёт тебе разрешения для таких действий. Ты в моем доме. Не забывай. — Это была крайняя мера. — К которой не было повода. Эмма... — Разговор со мной будет стоить тебе экземпляра коллекции. Она подошла к бару — совсем по-хозяйски — и, черт, ей это шло. — Итак, Питер, — напомнил Чарльз. — Эмма, зачем? — Я боюсь, — невозмутимо Фрост. Скинув туфли, она забралась с ногами на кожаное кресло. Такой невинный аристократизм. Чарльз не удержал кривую усмешку. — Ты? — Не за себя же. — Здесь все, кроме нескольких человек, — процедил Ксавьер, — живы только благодаря ему. — А я не о скорости. Отвердевший палец с отвратительным звуком процарапал столешницу. — У нас второй Эрик под боком. Не говори, что не заметил. Намного менее мощный. Намного более быстрый. Невосприимчивый к любому воздействию... — Любой ребёнок с неуправляемым даром опасен, — упрямо качнул головой Чарльз. — Для этого мы и... —Он не ребёнок, это раз. Любой другой ребёнок управляем тобой — это два. — Или тобой. Это тебя и тревожит. — Чарльз плеснул себе виски, нервно отхлебнул. — Слишком любишь контроль. — А ты слишком много ставишь на его мотивацию. Считаешь, что знаешь людей достаточно. Людей. Мутантов. — Я был в голове Шоу. Повисла тишина. — В каждом из нас есть что-то человеческое, — тон Чарльза был похож на тот, которым читают учебник. — А в Питере — побольше многих из тех, кого я знал. — Ему лучше уйти к Эрику. Если его не можем сдержать мы — сможет другой металлокинетик, тем более, его эмоциональная брешь. — Тогда уж лучше бы и Эрику вернуться, — проскрипел зубами Чарльз — и тут же пожалел. Эмма развеселилась, как девчонка. — Скучаешь по нему? Принимая ее предложение взять шефство над освобожденными из плена Страйкера мутантами, Чарльз ни на секунду не сомневался, что добавит себе сложностей. Но врагов, да еще добровольно предлагающих, лучше держать близко. Азазель оказался жив — да, он предал Эрика, чуть не убил Питера. И все же. Рейвен мечется; ей не нравятся методы. То в сексизме его обвиняет, то в несправедливом отношении к команде. Они часто ругаются. Возможность возрождения Братства слишком пугала. Так что лучше пусть Фрост реализует свои педагогические порывы. Тем более что упрекнуть ее было не в чем. До этого дня. — Я считаю, что мы контролируем достаточно. — Да? — Золотистая жидкость пролилась в мерцающую живую статую. — Я бы на твоем месте проверила сейчас, все ли на месте.***
— Где мы? — Сам не знаю. — Его пробуравили не по-детски серьёзным взглядом, Питер даже слегка смутился. — Ну, в смысле, не знаю точно. Маленький иностранный тёзка вдруг погрустнел. — Это... моя родина? — Нет, это Скандинавский полуостров. — Питер смотрит выжидающе, улыбка натянута. Серая бровь ползёт вверх. — Хочешь, чтобы мы... — Нет... Не хочу. Вернее, хочу, но не так... Зачем мы здесь? — Северное полушарие, — подсказал Питер. И задрал голову вверх — чтобы мальчик повторил его жест. Чёрное небо, разноглубинное, напоминающее о космосе, окрасилось полупрозрачным мерцающим зеленью серпантином. Звездная пыль, опрокинутая богами шкатулка с драгоценностями. — Я знаю, как оно образуется, — тонкий голос звучал горделиво. Еще бы. Малыш Петя знает физику. Потому что любой мутант лучше всего знает область, связанную с его даром. Малыш Петя рано задумался, почему он из стали, когда другие — из плоти и крови. Питер физику тоже знал. Пока не понял, что он не совсем стандартная физическая величина. — Мистер Максимов, — Питер поморщился — все никак не мог привыкнуть, — почему Вы взяли меня? Мой ответ ведь не был лучшим на этом занятии. Больше одного человека на такие расстояния за один раз перемещать неудобно — но, с другой стороны, каждый понимал, что до него однажды дойдет черед. За успеваемость по географии Ксавьер мог не переживать. — Ну, оно достаточно... живописно — а ты ведь у нас... — Многие рисуют, — смущённо пробубнил мальчик. — Но ты один из немногих, кто здесь выдержит. — Питер сделал многозначительное лицо и понизил голос. — Подтянешь домашку — в следующий раз прихватим Китти. Бесхитростная похвала подействовала — и дело пошло. Небольшой мольберт был установлен прямо в сугроб. Питер в искусстве не очень разбирался, не считая любительского меломанства, но счёл, что результат вышел вполне приличным. — Спасибо, — с чувством сказал Петя, когда закончил — или понял, что пора заканчивать — и мечтательно вскинул голову наверх. — Хотел бы я увидеть его снова. — А знаешь, что... — Идея оформилась неожиданно. — Если попадётся мутант, который управляет светом... пожалуй, я смогу тебе его показать.***
Дни потянулись, как жвачка. Питер скучал. Он исправно нёс вахту ангела-хранителя, но это тоже было рутиной. Обстановка в особняке висела напряжённая — хорошо чувствовала себя, казалось, одна только Фрост, во-первых, погруженная в адаптацию новобранцев, во-вторых, откровенно наслаждавшаяся отчуждением других. Команда тренировалась по-прежнему, и даже, возможно, больше — Мистик постоянно была на взводе, ругалась с профессором, не уделявшим должного внимания, со Зверем, подозрительно отмалчивавшимся. От унылости окружающего можно было в петлю лезть. В голову неминуемо лезли мысли об отце. Но Питер не давал себе обманываться, как ни велик был соблазн. Измученный людьми Магнето жил отшельником, упростив режим дня до удовлетворения простейших потребностей жизнедеятельности. Питер иногда развлекался во время своих призрачных визитов на Геношу, решая на скорую руку какие-то вопросы быта — и буквально чувствовал впечатанную в спину улыбку, хоть и был уверен, что его самого не заметили. Но скука — точно не то чувство, с которым он должен прийти к Эрику. В школе был хоть какой-то движ. Беглый взгляд на сокомандников — глаза сами возвелись к потолку. Настолки?.. Господи, они даже одеты, как ученики воскресной школы. Вам, ребята, определенно не помешает взбодриться. Симпатичная заучка — такие всегда нравились Питеру: барышня и хулиган — классика любого жанра, будь то комикс или серьезный роман; он, правда, даже имени ее не помнил — зачем забивать голову, если какой-нибудь из документов у любого человека всегда при себе? На расчет принципа домино с учетом диспозиции находившихся в гостиной ушло совсем немного. Сдвигая Саммерсу очки, Питер испытывал особое удовольствие. Извини, чувак, сегодня я твой злой гений. Ороро Питер касался ювелирно, рассчитав траекторию луча Циклопа; ладони хоть немного, но вспотели — какому нормальному парню не нравятся горячие мулатки (а уж куда горячее молнии)? Однажды он спасет мир, и они с Джубили поцелуются на его глазах. В какой-нибудь другой раз. Какой-нибудь другой мир. Параллельный. Курт — ну ты,приятель, ты не пропадешь. ... Заучка, оказавшись в объятьях с розой, предсказуемо скривила мордочку. Курт огрызнулся; Саммерс выдал любимую тираду. — Это было некрасиво, — услышал он после от Джин. И подумал — а стал бы, будь она там? — Зато весело. — Питер, — с нажимом произнесла Джин. Он лениво полоснул по ней глазами из-под серой челки... ...и что-то произошло. Её взгляд — не привычных карих, а двух красных точек — дьявол, киборг, не-человек — вцепился, как личинка чужого, не давая отвернуться. Как в кабинете лифта, если он резко рванет вверх или вниз, какие-то шестеренки скрипнули в месте стыка — внутри безупречного механизма, именуемого его телом. Слоумо, инициированное не им. —... в некоторые двери нельзя заходить без стука. — Ух ты, — сказал Питер себе, улыбаясь удаляющемуся костру волос. Хоть и на долю секунды, кто-то — не древнейший и синий — поймал его ритм. Немыслимо.***
День Сурка длился до тех пор, пока однажды Мистик не влетела в столовую во время ужина солдатским шагом и обронила: — Сбор. — Что за срочность? — нахмурился Скотт. — Фрост попросила. Сказано было сквозь зубы. Питер пожал плечами — для него ужин скорее был ритуалом коммуникации, еще-один-прием пищи из десятка-двух необходимых — в зависимости от того, была затрата или нет; другие же поднялись из-за столов с явной неохотой. ...Она не вошла — вплыла в тренировочный зал. Аура стервозного блеска расходились волнами без всяких сил. Малифисента в негативе, злая мачеха — в окружении ожидающих нелюбимых пасынков и падчериц. С несколько секунд Эмма оглядывала их — возможно, незаметно шарила по мозгам. На Саммерса — чуть дольше, на Джин — внимательно, холодно, на Курта — спокойно, оценивающе, как на механизм; Гроза и Джубили почти не удостоились внимания. — Объясни им, чего ты хочешь. — Мистик стояла сама почти в стойке — Питер давно читал полутоны движений команды; ежедневно ходя мимо статуй, знаешь нехитрый диапазон их дислокаций и поз. — Все то же, — улыбнулась Фрост. — Посмотреть, каковы они в бою. — Против кого? — непонимающе спросила Гроза. — Против меня. Лица вытянулись у всех почти синхронно. — Что? Зачем? — Потому что я — универсальный солдат, — она не хвасталась — констатировала. — Знаю природу телепатии, — взгляд мимо Джин, на Курта — и после лет в Братстве плотно знакома с телепортацией... и с металлокинезом. По нему глаза Эммы буквально проехались — с такой силой, словно и взгляд её мог становиться алмазным резцом. Вот оно. Всего лишь? Ради этого? Могла просто вложить им в голову готовым фактом. Как свой утренний монолог — в ученические уста. Баюкая проснувшуюся тревогу, Питер велел себе расслабиться. Работал же с ней как-то отец. Он так-то тоже сам не...мягкотелый. — И что мы должны делать? — хмыкнул Гроза. — Нападать на тебя? — Нет, — сказала Эмма, и Питер услышал, как сирена внутри — то самое его «за секунду до» — взорвалась. — Нападать буду я. ...За доли — тысячные, скорее всего — секунды, как он сорвался с места в привычном темпе, она успела «отвердеть» — и стала, как броненосец в клубке. Что толку вокруг него бегать? Ввести в резонанс и то не выйдет: Фрост, к сожалению, не из стекла. Но что, если растащить, если разный вектор? Невозможно же, чтобы эту прочность нельзя было уменьшить. Ткань протирается месяцами — а потяни за края, трещит в секунды. Питер подмигнул рассеянным в воздухе синим частицам, — и попробовал сдвинуть тело в одну сторону, когда Курт рванул его в другую. Бесполезно. Фрост была словно припаяна к полу. Глаза статуи сдвинулись в его сторону. Как секундная стрелка — что в его случае всегда означает «ты опоздал». Питер понял её ход — но не успел ничего сделать. Лазерный луч Циклопа уже кипятил воздух вокруг; Курт рефлекторно переместился — и удар нацеливался прямиком в сторону Питера. Он-то успеет, конечно. И подставит под удар Джин или Грозу. Фрост, по сути, объявила продуманный шах. ...Грозу он успел только зацепить, задав вектор вверх— этого хватит, чтобы ей уйти с траектории, а в воздухе она уже справится; Джин же буквально пришлось валить на пол. — Не впечатляет, — покачала головой Фрост, когда они кое-как встали, оправившись. — Радуйтесь, что я не ваш настоящий противник. Мистик хмуро смотрела в пол. — Нечестно. Ты атаковала Скотта телепатией. — Уравнивала шансы. У вас один телепат, один с иммунитетом к телепатии, — невозмутимо возразила Эмма. — Вас пятеро, я одна. — Я трогаю разум, лишь когда не срабатывает телекинез, — нетерпеливо сказала Джин. Эмма развернулась к ней, пригвоздив взглядом. — А зря. — Джин гневно фыркнула. Фрост хлопнула в ладоши. — Еще раз. ...Теперь Питер уже не медлил. Циклоп был оттащен в сторону. Глазами в стену. Извини, чувак, но...ну нахер. Больше возни. Курт сразу убрал Грозу. А вот Джубили правильно решила — Питер видел, как набухает в ее руке энергия, значит, копит для удара в нужный момент. Ее проблема до сих пор в рассеянности, потому получалось чаще эффектно, но не эффективно, Профессор сомневался, беря в команду. Джин он трогать не стал — вновь заметил тот красный огонек; если атака не на материю, а на психику... А потом Питер понял. Не атака — защита. Джин изо всех сил не пускала Фрост в свою голову. Внезапно его окатило редким чувством. Весь особняк знал о проблемах Джин со сном, накрывшим после Апокалипсиса. Огненная птичка, раз выпорхнув, в клетку вернулась неохотно — и то и дело пыталась вырваться наружу. Удерживать его Джин стоило труда. И чем дальше, тем больше. Если даже Эмма не хочет смерти им всем, она делает больно ей. ... Металлический лист обшивки стены оторвался, словно обои. Питер даже не шевелился. Только чистая, кристаллизованная злость. Не трогай. Не смей. И потерял в темпе. — Питер, — предостерегающе сказала Мистик. Полотно с убийственным скрежетом разошлось на несколько более тонких, сцепившихся в длину, словно верёвки — и те, словно щупальца из ужастиков, нацелились в горло Фрост. Эмма, упав на колени, захрипела. Алмаз хрустел, как бокал под сапогом. — Прекрати это!.. Энергия — новая, не та, к которой он привык... опьяняла. Он не успел ощутить её как следует на базе Страйкера — но сейчас, видя непробиваемую Фрост на коленях, со сползающей в местах касания его силы бронёй, рвано хватающую воздух, как рыба на разделочной доске, с потекшей тушью... — Так.. похож... — Свет в бриллиантовых глазах гас. — Он... бы... гордился. ... Обжигающий удар взял его спину неожиданно. Металл оказался ревнив — не отдал скорости настолько, насколько Питер ей привык отдаваться. Позвоночник заорал от боли. ...Скорее просто мышцы, нервы целы, участь профессора не грозит; кровь не заливала, как от холодного оружия, зато ему мерещился запах паленой плоти. Мистик подбежала к нему, помогая подняться. — Зачем ты?.. Мы что, здесь для того, — Джин сбивалась от волнения, задыхаясь, — чтобы нападать друг на друга?! — Всё в порядке, он жив и быстро... — В порядке, Скотт? Лучше ранить Питера, чем Фрост?.. — Ты не смогла его сдержать, — стал оправдывался Саммерс. — Никто не смог... Отчаяние в ее голосе льстило, черт. Хоть и боль была такая, что должно было быть ни до чего. — Джин, все...в порядке, — торопливо заговорил Питер. — Не забывай, это же я. Пара дней и... — Как раз не забываю, — отрезала Джин. Снова цепляя взглядом — только уже без нечеловеческих огней. — После Каира. После базы Страйкера. Ты всегда храбришься. Но тебе тоже бывает больно. А вот теперь — плохо. Её решительный тон Питеру решительно не нравился. Как оказалось — не зря. Джин обернулась к Эмме. — Хочешь честно? Тогда один на один. — Это против правил, — вмешалась Мистик. — Ты ученик, она учитель. Вы обе телепатки. Чарльз не.... — Чарльз одобрил моё вмешательство, — отчеканила Фрост. Даже на коленях, со багрово-сливовыми полосами, она словно смотрела на них свысока. Елей из тона ушел; теперь в голосе был только холод и твёрдость. Непробиваемой силой, защищающей в покое, смертоносной — в движении. — Это невозможно, — упиралась Мистик. — Я поговорю с ним. — Возможно, он лучше тебя знает, с чем имеет дело. Возможно, оттого, что из тона Эммы ушло притворство, Мистик отступила. — Тебе нужно к Хэнку, — сказала она Питеру, которого так и не выпустила из хватки. — Ожог все же лучше обработать. — Уходите, — кивнула Джин. И обвела взглядом команду. — Все. Здесь может стать жарко. ... и не солгала. Как только запахло жареным — Питер метнулся обратно, сцепив зубы от боли — кажется, кожа под коркой по краям натянулась и порвалась, закровоточив, но было плевать; чёртову дверь удалось взломать — но, оказавшись внутри, он едва не...затормозил. Это ни в какое сравнение ни шло со взрывом в особняке. Сумасшедшая, ослепляющая иллюминация; огненно-красная Джин, парящая в нескольких метрах над землёй — и скорчившаяся Эмма, похожая на неостужённую игрушку в руках стеклодува. Питер вытерпел жар комнаты — но, прикоснувшись к Эмме, он уже по-настоящему закричал от боли. Это было как окунуть кисти в лаву. Частицы его кожи дымились на теле Фрост. И тут странное повторилось. Статуя Джин повернула к нему голову. Медленно, но это был его ритм. Глаза в ужасе расширились — от осознания. И это спасло их всех. ... Волна энергии с каким-то вакуумным хлопком* втянулась в её тело — и Джин рухнула вниз. Питер успел подхватить её, ожидая остаться без рук окончательно. Слава богу, вместо полыхающей головешки в его объятья лёг потухший уголёк.***
— Джин? Нет, лежи. И старайся не говорить. Ты потратила оооочень много сил. С небольшую энергостанцию. — Питер?.. — Всё нормально. Руки обожжены сильнее, чем спина. Так что в вашей паре ты определённо сильнее, Скотту следует не расслабляться... Шучу. — А... она? — Плохо. Джин, я не виню тебя. Я давно знаю Чарльза, но в последнее время он... делает все более странные вещи. И я, и Рейвен все хуже его понимаем. У него какие-то дела с правительством, встречи... Мне кажется, он готовит вас с к чему-то, к чему никто не готов и не может быть в принципе. — Не надо...быть телепатом, чтоб видеть, как ты устал. Хэнк... Я в порядке. Отдохни. Хэнк послушался Джин. Скоро он был в своей комнате. Наедине с дурными мыслями. Осознавая убийственную правоту Эрика. Провокаторша, интриганка, манипуляторша Фрост. Умница Фрост. Знавшая последствия, пошедшая на эту жертву осознанно. Чтобы вскрыть правду, которую Чарльз видеть не хотел: Джин и Питер опасны. Их дар нестабилен. Если они способны причинить вред даже тому, кто твёрже стали... что может случиться с остальными? «Ты без конца давишь на мои чувства к Рейвен, но разве тебе есть, что мне предложить всерьёз?». «Есть. Приди ко мне раньше, чем тогда, когда все, что я смогу — это вместе её оплакать». — Гляжу, ты обдумал мои слова. — Фрост в реанимации. Вот здесь... координаты места, куда Чарльз повезёт команду. Эрик... Я надеюсь...ты все сделаешь правильно.***
— Может, все же отложим? Мы даже не в полном составе. — Рейвен, такие встречи не переносятся. Ты хоть знаешь, сколько сил я приложил, чтобы она вообще состоялась? — Я беспокоюсь. — Я понимаю. — Уверен? — Рейвен, я не в настроении разводить дебаты. Проверь, все ли в порядке. Питер следит за детьми, Скотт решил остаться с Фрост, я не смог разубедить. Да и на одного Питера оставлять особняк нечестно. И... приготовься, пожалуйста, сама. У Курта выбора нет, но ты и Хэнк... Все-таки это правительство, они... — Поняла, Чарльз. Жду тебя внизу. Они вышли из машины — в атмосферу настороженности, но с виду — как почётные гости. Что насторожиться надо было самим — по неоднозначному поведению Хэнка, которому Чарльз, как любому из ближнего окружения, никогда не лез в голову без весомейших причин, по напрягшемуся, как зверёк, Курту — он понял слишком поздно. Когда стоявшая рядом с ним Джин, окутанная красной дымкой телепорта, за доли секунды исчезла в никуда.