***
«Гости» нарисовалась быстро. Ещё бы. Эрик был готов. И его люди тоже. – Джин! Эрик даже не стал их останавливать, и ребят попросил не вмешиваться. – Джин, я знаю, ты слышишь. – Бесполезно. – Свой голос он усилил. – Она закроется от тебя. – Она должна вернуться домой. – Из твоего кукольного домика она выросла, Чарльз. Чем ты собирается собираешься сдержать ее мощь? Поставишь в угол и низкий балл? – Пауза. – Как всегда. Готов приютить всех в одной лодке, спасая от гнева богов. Ты ведь знаешь легенду о всемирном потопе? Маккоя нет. А вот Рейвен здесь. И это плохо. Вероятности огибали прямой путь, но возвращались на исходную траекторию. – Я не знаю, что ты задумал. И не хочу знать. Просто отпусти Джин. – У Ноя был большой корабль. А у тебя, Чарльз, лишь небольшая лодка. И часто в этой лодке волк, коза и капуста слишком близко. В метре он него стена располосовалась красным лучом накрест. Икс. Какой наглец, ставит метки на его доме. – Советую стоять где стоишь, мальчик. Младший Саммерс. Совершенно не похож на брата. – Или что? Очкарик, кажется, парень Грей. Значит, будет лезть настырнее всех. – Я не хочу причинять тебе вред. – Зря, – так и есть, щенок рычит почти как взрослый. – Потому что я хочу. – Эрик... – Рейвен, убирайся отсюда. Конечно, она не убралась. И конечно, возле нее нарисовалась багровая вспышка. А потом, тут же – ещё одна, синяя. Вот же черт. Что станет с телом человека в драке телепортов, Эрик решил не думать. Азазель опередил даже Питера. Но пока он отвлекся, лазер взорвал верхушку носа корабля. Крупные обломки и куча мелких осколков. Людей в радиусе ста метров изрешетило бы. Слепой одноглазый идиот. Часть из них Эрик поймал полем. Часть. Послышались крики. Черт. Он думал, что Грей хотя бы своих прикроет. Крупный обломок, вероятно, кого-то успел зацепить. Когда пыль рассеялась, люди были на иных позициях. Питер. На коленях. Подпирая плечом непонятно как не раздавивший его спиной пласт обшивки – и другой рукой держа такой же, как щит, наловивший в себя щепок. Эрик взмахом отбросил от него обломок, кинулся к сыну. – Я прикинул, что не успею растащить их всех, чтоб никого не зацепило... – хрипел, неужели пробита грудь, только этого не хватало, – и решил... что проще этими... штуками... Твоими штуками. Мысли под шлемом неслись невесёлые. Он бы умел. Если бы ты учил его с детства. Мысли прервал красный взрыв неподалеку. Но больше луч не поймал ничего. Даже раненый, Питер был быстрее. Видимо, все не так плохо. Понял это Эрик уже в ста метрах от взрыва – сын переместил его дальше. Невероятный мальчик. Дурацкое, совершенно незаслуженное чувство гордости вдруг расперло в груди и защипало глаза.***
— Какого хрена ты не отвечаешь?! — Потому что оно заживёт быстрее, чем ты дойдёшь до порога своей комнаты, – фыркнул Питер. Быть котом наоборот – который убегает от лазерного луча, а не преследует его – ему совсем не нравилось. Боль тормозила, сбивала. Как и гашение выбросов металлокинеза, реально грозивших кого-то убить. — Тебе придётся, — сказал Скотт. Импульс пропахал землю, почти дошёл до одного из амбаров. Зло делало Циклопа сильнее. Насколько проще было бы решить так, как он, Питер, привык. Но ведь это будет нечестно. Разговор не состоится. А суть в диалоге. Они должны все прояснить. — Ты должен защищать её! Кого ты можешь защитить, когда ведёшь себя так?! Изгородь возле одного из домишек стала заплетаться в объёмные узоры. Ведра сплющивались, велосипеды гнулись. — Я и защищаю, – прокричал Саммерс.– От таких двуличных тварей, как ты! И твой отец!! — Мой отец отстраивал вместе с ней дом, в котором ты живешь! Глупец. Давая Саммерсу выговориться, он подставлялся сильнее. Неизвестно, смог ли бы даже при хорошем заживлении сын восстановить отсеченную конечность. Грей влезла и не дала проверить эту вероятность. Но передвигать энергию не то же, что предметы. Луч царапнул ее саму. Глаза полыхнули красным. – Джин!!– заорал идиот. Ты навредил не ей, Саммерс. А всем остальным. – Уходите, срочно!! – закричал Эрик. Все разом послушали. И его люди, и Чарльз с его щенками. Кроме одного. – Питер!!! Но он не слушал, уходя в самый эпицентр торнадо, что закрутила Грей. Нет, боже, нет. Только не ещё один его ребенок. Только не снова. – Все в порядке, я... справлюсь... Это было последнее, что донеслось до слуха Эрика. В воздухе повисла тишина. Звуки замёрзли. Реальность крошилась. Раньше он скользил, забыв о том, что в мире есть сила трения. Сейчас — что есть гравитация. Она убирала сопротивление материи. Никогда ещё Питер не чувствовал себя так свободно. — Уходи, — она плакала: он слышал ее голос будто из пространства, не из губ, – я тебя вижу. А себя — не контролирую. Кажется, была боль. Кажется, было жарко. Но он жил, он не умирал, совершенно точно. Напротив. Дивное, забытое чувство невозможности контроля над другим. Не игрушка в его руках. Не резиновый манекен. Бешеной, непреодолимой тягой диктовалось: взять эту силу. Ту, что может быть с ним в одном темпе. Одежда на нем почти распылилась. Кожа ещё держалась, но под ней словно бурлила лава. Воздух становился разреженным, драл лёгкие, как песок. Но их лица сравнялись. — Питер, — выдохнула Джин – уже своими губами: видно, она боролась. – Уходи. Я же тебя... Он лишь усмехнулся. В таких условиях это движение мышц было почти подвигом.Ты, может, и можешь меня убить. Но не остановишь. Никто не остановит Ртуть.
Чтобы скользить по грани, нужно хорошо ее видеть. Возможно, она и энергия – но все ещё дышит. Есть. Предметы вокруг почти перестали бурлить. Он ее обогнал. Первоначальный план летел к чертям. Рука была почти у ее шеи, но... Он видел, как медленно расширяется ее взгляд, сужается зрачок. «И ты, Брут?..». Нет, ей бы не повредило. Просто небольшая фора. Но этот взгляд. Она уже успела осознать – или сквозь силу Феникса пробилась телепатия? Нет. Никаких больше предательств. Вторая рука не сомкнулась на шее – первая же обхватила затылок, притянула ее голову, и он пил воздух из ее лёгких, с ее губ, и не пускал новый. ...Этого хватило, чтобы отвлечь Джин и ослабить поле. Шприц влетел в белую тонкую шею. Очутившись на земле быстрей, Питер подхватил её на руки. Реальность вернулась на места. — Хорошая работа, — услышал он голос отца. Дрожащий голос. Питер видел, как тот бросился к нему, когда все устаканилось, но сбавил шаг, заметив, что тот в порядке. А в руках сейчас была невесомая ноша. Всё-таки как кукла, обмякшая тряпичная кукла. Она же не... — Это ведь безопасно? — Поверь, — криво усмехнулся Эрик, — она нас всех переживёт. Это просто снотворное. – Профессор и остальные?.. – Все целы, некоторые ранены. – Они ее не заберут? Питеру не понравился испуг в своем вопросе. Но, кажется, отец и так давно в курсах. – Маккой уговорил его оставить ее пока здесь. По крайней мере, здесь нет детей. Они отнесли Джин в постель в оставшуюся от взрыва часть хижины. Бледная, почти как полотно под ней. Рука едва не дернулась провести по влажному лбу. – Кажется, выдался тяжёлый день, – наконец сказал Питер. «Они» не заберут. Тут он точно проговорился. Сначала он отговорится Джин – якобы они виноваты, что она здесь, и ей нужна помощь, хотя их дуэль с Циклопом только подтвердила догадки. Но все же дело не в ней одной. Эрик не любил ходить вокруг да около. Он прямо взглянул в лицо сына, и тот, хоть и смущался, не отвел глаза. – Почему ты не пришел ко мне сразу? Он думал, что знает ответ, и боялся услышать его, так же, как хотел услышать его опровержение. Что у Чарльза лучше. Им всем. — Я считал, что это... не будет правильно и уместно, – слова давались мальчику с трудом, Эрику вдруг стало почти физически больно. – Будто я предлагаю... — Заменить Нину? Серебристые ресницы зачастили моргать, моментом посыревшие.***
Он так старался быть героем для всех. И он стал. Герой, без сомнения. И в то же время просто обычный парень. Такой же, как и все другие на планете, всю жизнь ждавшие отца. «Когда я заглянул в твою память, я увидел воспоминания двенадцатилетнего мальчика. Сколько в нас жив ребёнок, Эрик?.. </i>» — Что за глупости. Дочери — это дочери. Мы должны беречь их... держать как можно дальше... от любой опасности. — Эрик положил руку на плечо – рассеченное, с запекшейся кровью. От взгляда Питера разорвалось бы любое сердце. – Ты же мой сын. Единственный. Не дитя, — Эрик сам сморгул с ресниц каплю. — Наследник. Монету из головы Шоу он ему не передаст. Упаси Господь. Будет иное. Плашечка, мелкий строительный мусор, расплющилась, вытянулась по краям, стала кулоном и обрела цепочку. – И я научу тебя, – цепочка, плавно взлетев, короновала Питера, спустившись и упокоившись на груди, – обращаться с моим наследием. М. Максимов. Магнето. Никто не бросился никому на шею. Но собственное сердце Эрика, кажется, наконец впервые за много лет собралось хоть во что-то из кучи осколков.***
— Ты как? — Я ничего не помню, – призналась Грей. — Ты никого не убила, — усмехнулся Эрик. — Хватит этой информации? — Что... со мной будет? – Ты не в цепях, – ответил он. Но он понимал, что она имеет в виду. «Что мне делать?» — Школа, полная детей, но с двумя телепатами, которым придется рыться у тебя в твоём мозгу – или остров с демоном, выжившим в концлагере и другими людьми, которым нечего терять. Сделай правильный выбор. –Он обернулся к сыну, который стоял, мялся, и многозначительно сказал, усмехнувшись: – И ты тоже.***
Что ж... — Питер, – Джин сама прервала молчание. – То, что произошло... Я... Мне жаль. Ох, черт, для супергероя в последних главах слишком много драмы. – Если совсем честно... Твоя сила... Она вмиг стала виновато-испуганной. – Это было вау, – выдохнул Питер. – Со мной ещё такого не делали. Растерялась – затем ослепительно улыбнулась. Солнце. Энергия. – Ты смог остановить меня, – нет-нет, только не ее слезы, – не причинив мне вреда. В ее голосе была надежда. Молитва. Признание его. Признание его почти равным. Для них, мутантов, равный – это близкий. Потому что неравенство уничтожает близость, рушит узы, даже самые крепкие. В горле резко пересохло. Питер сглотнул. Сделал шаг вперёд. Коснулся, легонько, ее лба, убрав солнечную прядь. Он все обдумал. Давненько, по идее. Но недавний эпизод все расставил по местам. Ртуть – и медлить? Он и так непозволительно тупил с отцом. Питер смотрел ей в глаза, убрав всю веселость из взгляда. – И смогу снова. Если понадобится. Джин смерила его ответным взглядом. Глубоким, мудрым, листая годы вперёд, проникая интуицией в грядущие события. Не примитивные векторные расчеты какой-то там Судьбы – космическая мощь, знающая вероятности. – Джин, – он взял ее руку в свою. Она не отняла. ...Прости, Скотти. Уверен, профессор Фрост найдет для тебя слова утешения. Эту же силу Питер отныне никому не отдаст.