твоя рожа - мой кулак

Застроенные большими каменными коробками города никогда не нравились Мариссе. В них нестерпимо воняло дымом, бензином, пластиком… всем тем, что, по меткому замечанию Ди-эя, подходило под описание «технический прогресс». Сам Криспин, хоть и был, в отличии от Мариссы, обычным человеком, но, как и Ронсон, этот самый прогресс не любил. Вернее, его последствия – для природы в первую очередь. Не любил чистой и бескорыстной нелюбовью. Именно на почве этой нелюбви они и сошлись – в тот момент, когда Джеттингем, будучи в составе волонтёрской группы Зелёных, накрывших с поличным браконьеров, полез выяснять, что это за здоровенный рыбий хвост подозрительного рыжего цвета застрял в сетях. Бывший спецназовец видел в жизни многое, но вот матерящиеся на чистом ирландском русалки – это у него впервые было. Слово за слово, и вот, спустя много выковырянных из русалочьего хвоста крючков, один на удивление душевный разговор и спасённую из сетей троицу тюленей, Ди-эй, на поверку оказавшийся отличным мужиком, предложил ей имя, место под солнцем и лишнюю пару штанов. У людей это называется «деловое сотрудничество». Что ж, Марисса всегда считала человечков странными. С тех самых пор Марисса живёт на побиваемой то молью, то семью ветрами скрипящей посудине со странным названием «Эхо-шесть» и наравне с экипажем портит жизнь добропорядочным вредителям природы. Периодически это означает, что, помимо порчи браконьерских сетей и винтов суден, освобождения разной морской и не очень живности и расшатывания и без того пошаливающих браконьерских нервишек редкими всплытиями на поверхность и основательным «хлобысь!» хвостом в первое попавшееся рыло, Мариссе приходится спасать утопающих. Будь то не ожидавшие этого самого «хлобысь!» в рыло браконьеры… … или канадские пограничники. По крайней мере, Марисса думает, что выловленное ею почти что из недр Атлантики двуногое создание мужского пола – таки пограничник. У хомо сапиенсов оказалось столько иерархических структур и подразделений, что в попытке объять и запомнить их все глаза сходились на переносице. (Ди как-то спросил её, а как у них с этим обстоят дела на дне – на что Ронсон, неопределённо пожав плечами, просто сказала «На дне такой херни нет».) Бормочущей отборные ругательства себе под нос Мариссе втащить полуобморочную тушку на палубу помогла Ива. Она же и пыталась привести хлопца в чувство, пока Ронсон, всё ещё матерясь, полезла через иллюминатор в кладовку – сбрасывать чешую. Пришедшему в себя погранцу, представившемуся Себастьяном, дружный экипаж «Эхо-шесть» дружно вешал на уши проверенную временем лапшу. «Да мы тут этого, того, мимо проплывали. Мы ж такие законопослушные граждане, да. Где браконьера увидим – сразу в ды… то есть, в правоохранительные органы доложим, да.» Себастьян их выслушал внимательно, и вроде бы даже поверил, уже даже и катер пограничников замаячил на горизонте. И тут он вдруг спросил: - Слушайте, ребят, а вы тут, случаем, никаких розовых тюленей не видели…? - Ни единого, - совершенно спокойно отозвался Ди-эй, под аккомпанемент попыток остальных из команды удержать похабный ржач за приступами повального насморка. Из кладовки послышался ор.