Бездельничая в воскресенье.

— Фредди, — зову я. В ответ только русалочий смех и плеск. Ты плохо плаваешь, но никак не хочешь покидать воду. Озеро выглядит абсолютно гладким - ни единой волны. Ты стоишь по пояс в воде и, кажется, будто вырастаешь из огромного зеркала. Оно с удивительной четкостью отражает тебя. Твои смуглые живот и плечи, твое мокрое улыбающееся лицо и совсем черные от воды волосы, облепившие шею. Выглядишь, как рисунок на игральной карте. — Фредди, выходи, Джон и Роджер наверняка уже обедают, а я вижу тучу на горизонте. В ответ ты только шире улыбаешься и, подняв целый фонтан брызг, снова ныряешь в воду, на мгновенье сверкнув спиной и задницей, обтянутой узкими плавками. Какое ребячество. Мне не хочется лезть за тобой в воду, но ты явно провоцируешь меня. Я теплый, в сухой майке, шортах и удобном халате. Я не поддамся тебе. — Непривычно выглядишь с мокрыми волосами, Мэгги. — ты делаешь вид, что выходишь на берег, вызывая у меня кратковременный вздох облегчения, однако, как только зеркальная вода опускается чуть ниже твоих плавок, ты тут же выгибаешь спину невероятной дугой и погружаешься в озеро. Сначала голова и плечи, затем мелькает грудь с крохотными бусинками темных сосков, и вот, поверхность снова превращается в полированную пластину серебра. Несколько мучительно долгих секунд ты дразнишь меня, и на мгновение мне даже становится страшно, но наконец ты выныриваешь неподалёку, отфыркивая воду. — Я устал и хочу есть. Все, ухожу один. — Я демонстративно собираю наши вещи. За моей спиной слышался плеск, а затем осторожные шаги босых ступней. Стройные как у оленя ноги ступают осторожно и неуверенно, боясь поскользнуться и привыкая к суше. Тебя немного качает. Твои волосы выглядят смоляным потоком, стекающим на лицо и плечи, кажется, тебе на голову опрокинули ведро нефти. — Зануда. — произносишь ты, едва шевеля фиолетовыми губами. Я ловко набрасываю на тебя большое желтое полотенце, закрывая тебя с головой. Ты пыхтишь под ним, наспех вытирая волосы. — Только сейчас заметил, как замерз? — Да. — И согреться не получится. — я вижу, как поверхность озера пошла мелкой рябью. Густую как сироп, летнюю жару, пропитанную запахом трав, пронзает колючий ветерок. Туча все ближе, и на берегу озера воцаряется выжидательная тишина. Птицы и насекомые спрятались, чувствуя грозу. — Ты долго будешь копаться? — Отвернись. — требуешь ты, и, не дожидаясь, пока я исполню просьбу, срываешь с себя мокрые плавки, и на мгновение передо мной мелькает кустик чернявых волос, среди которых виднеется твой член. Я закрываю глаза, но нетерпеливо распахиваю их через минуту, надеясь, что ты одет, однако ты стоишь спиной, вытирая грудь и живот, демонстрируя мне голую задницу. Округлая и не загорелая, она удивительно выделяется на фоне смуглого, гибкого тела, непроизвольно приковывая взгляд. Я смотрю на нее, а затем слежу, как ты неловко натягиваешь трусы и красные шорты, которые едва ли превосходят их длиной. На тебе эта вещь выглядит настоящим вызовом. Хочется думать, что белые шорты на мне выглядят так же, ну хотя бы отчасти. Наконец, ты надеваешь майку и поворачиваешься ко мне. Я улыбаюсь. Твои волосы вьются от воды, ты весь покрылся мурашками, и темные волоски на твоем теле встали дыбом. — Не смешно, — тянешь ты, гладя себя по груди и озябшим рукам, словно прилаживая шёрстку на место. Ты выглядишь, как суетливый лесной зверек. Солнце окончательно прячется за тучи, ветер усиливается, пока ты укладываешь вещи в сумку, я любуюсь на сверкающую полоску рапсового поля на другом берегу, ярко-желтую на фоне черно-синего неба. Слышны первые раскаты грома, запах озона нарастает в воздухе. — Пошли, — говоришь ты, закинув сумку на плечо, и в тот же миг на нас обрушивается само небо. Частые крупные капли почти болезненно ударяют по голой коже и образуют неприятные холодные ручейки у корней волос. В какой-то глупой животной панике мы бежим в сторону старого дуба неподалеку и только под его раскидистыми ветвями переводим дух. — Теперь накупаешься, Фредди. — ворчу я. Ты стоишь рядом, одетый в свою открытую майку и короткие шорты и мелко дрожишь от холода. Однако, поза твоя свободна. Ты непринуждённо рассматриваешь бурлящее от ливня озеро и берег напротив. Я же смотрю на твой нос и ямку на щеке и сжимаюсь от холода, несмотря на сухую одежду. — Мэгги, не злись. — говоришь ты, улыбаясь мне, сверкая зубами и переливаясь ямочками, и мне становится немного теплей. Я замечаю листок в твоих мокрых волосах, и осторожно, стараясь не дернуть, вытаскиваю его. Ты продолжаешь улыбаться мне лиловыми губами, но я вижу, как ты дрожишь. — Иди сюда, Фредди, — обнимаю тебя, сомкнув на тонкой спине руки и полы своего халата. Какой же ты ледяной, только бы ты не заболел сейчас, мы и так выбиваемся из графика. Летняя гроза вокруг нас бушует, и сквозь гром и ливень проглядывает солнце — чудесное явление, если наблюдать его с веранды, сидя в кресле с баночкой пива. Солнечные лучи подсвечивают поле рапса на другом берегу, и ярко-желтые цветы кажется сами начинают излучать свет. Солнце лижет твое мокрое лицо золотым языком, и капли на нем начинают сверкать от малейшего поворота головы. Я очаровываюсь немного. Ты вытаскиваешь руки из-под халата и гладишь мои волосы. — Как непривычно, Брайан. — говоришь ты, поглаживая меня по голове. Неужели я тоже произвожу на тебя эффект? Вдруг улыбка твоя становится немного скованной, ты пытаешься спрятать зубы. Это неприятно.  — С каких это пор ты начал стесняться меня? Без привычной шапки волос я кажусь чужаком? — я улыбаюсь тебе, стараясь выманить твои белые резцы обратно. — Не понимаю, о чем ты. — поспешно убрав руки под мой халат, ты прячешь лицо, лишая меня зрелища мокрых острых скул, залитых солнцем. Мы оба немного вздрагиваем, когда по небу катится гром. — Как будто соседи сверху мебель передвигают, — бормочешь ты. Я тем временем чувствую, как к ногам подбирается вода. «Нужно идти, плевать, что мы намокнем окончательно» думаю я, как вдруг замечаю, что ты босой. Твои худые ступни, смуглые и дикарски-голые, стоят на мокрой зеленой траве, в то время, как вокруг нас собираются лужи. — Надеюсь, твои тапочки не смыло. А пока, а пока… а полезли на дерево? — предлагаю я, сам себя испугавшись. Ты улыбаешься мне снова открытой сверкающей улыбкой и киваешь. Идея тебе явно по душе. Ты выскальзываешь из моих объятий, и я чувствую странное сожаление в руках. По-обезьяньи легко ты взбираешься наверх, а я смотрю снизу на твои голые ноги, светлые ступни с налипшими травинками и обтянутый красными шортами зад. Теперь я знаю, что у тебя светлые, не загорелые ягодицы, и какого-то черта думаю об этом. Ты садишься на толстую ветку верхом, опираясь спиной о дерево, а я с твоей помощью неуклюже устраиваюсь рядом, свесив ноги. Кора неприятно впивается в голую кожу, но тут по крайней мере сухо. — Почему ты спрятал от меня зубы, Фредди? — спрашиваю я, просто чтобы начать беседу. — Да так. — Ты беззаботно пинаешь меня босой ступней по ноге, и я едва не опрокидываюсь. Чертыхнувшись, ты хватаешь меня за плечо, а я, подумав перекидываю ногу через ветку и сажусь лицом к тебе. Ты отворачиваешься и смотришь куда-то сквозь ветви, сотрясаемые дождем. Робкие солнечные зайчики гуляют по тебе, проникнув сквозь листву. — Ты как будто перестал доверять мне на секунду. Ты всегда свободно смеялся в нашем присутствии. — говоря это, я подполз ближе, и теперь мы сидели друг напротив друга. Я чувствовал бедрами твои острые колени. — Ты с мокрыми волосами показался мне каким-то другим, словно ты посторонний мужчина. — отвечаешь ты, все также глядя куда-то в сторону. — Надеюсь, симпатичный? — я пытаюсь разрядить атмосферу. — Да, — коротко отвечаешь ты, теперь рассматривая свои пальцы, на которых красуется обкусанный местами черный лак. — Брайан, а ты не боишься, что тебе в задницу залезет какой-нибудь жук древоточец? Просто прогрызет норку в дереве и спрячется в другой, ближайшей. Твоя попытка пошутить и разрядить атмосферу не слишком удачна. Я отрицательно машу головой, но непроизвольно напрягаюсь, подтягивая под зад полы халата. — Я доверяю тебе, ну в основном, — говоришь ты внезапно, улыбаясь открытой улыбкой, и зубы сверкают как рапсовое поле на фоне смуглой мокрой кожи. Я непроизвольно тянусь рукой и убираю за ухо влажную вороную прядь, которая свесилась на лицо, провожу большим пальцем по тонкой брови, стирая капли. Ты сжимаешь губы в тонкую упрямую полоску. Волнуешься? Хочешь казаться мне красивей, чем ты есть? Это неправильно. Я закидываю твои холодные ноги поверх своих бедер и пододвигаюсь вплотную. Наверное, это не честно, ведь за твоей спиной вековой дуб и бежать тебе некуда, но ты и не делаешь попыток. Я чувствую, как под мою майку проникают твои озябшие ладони и сжимают мои бока. Не уверен, хочешь ли ты меня обнять или согреться. Скорее первое, решаю я. Ты мог бы греть руки о веселого Роджера, или добродушный Дикки мог бы согревать их в своих ладонях. Моих прикосновений ты избегаешь и не стал бы лезть под майку по пустяковому поводу. На твоем лице цветет застенчивое ожидание. Тонкие брови заломившись, приподнялись над переносицей, а губы все еще плотно сжаты. Я осторожно касаюсь их своими, жду, и чувствую, что вздрагиваю не от холода, а от волнения. Ты не отвечаешь мне, но твои ладони скользят вверх по моим ребрам. Это разрешение. Я целую мокрую щеку и холодную кожу за маленьким ухом, в то же время чувствую твой язык на моей шее. В окутавшей нас прохладной влаге он чувствуется маленьким угольком, и по моей спине бегут мурашки. Я забываю, как двигаться, как думать и как дышать. Я откидываю голову и весь перетекаю под кожу - туда, где ты ласкаешь ее языком. Ты мокро скользишь по моей шее, от ключиц до кадыка, вылизываешь горячую дорожку под челюстью, целуя подбородок, горячей змейкой скользишь за ухо, а затем наконец-то даришь мне полноценный, полновесный поцелуй. Я отвечаю, мягко посасывая твои губы. У меня встал, зудящее напряжение в паху требует немедленного выхода. «У тебя круглая светлая задница» — мелькает у меня связная мысль. Я запускаю пальцы под твои шорты. Мои руки скользят по тебе с трудом, твоя кожа холодная и слишком влажная, кожа ягодиц, в которую я впиваюсь пальцами, кажется и вовсе ледяной. Я подтягиваю тебя еще ближе, почти усаживая на себя верхом, и плотно прижимаю твой пах к своему. Ты испуганно откидываешься, упираясь затылком, руками и лопатками в ствол позади себя. Ветка под нами толщиной едва ли не с бочку, и до земли не так уж далеко, не выше моего роста, но падать все же не хочется. — Я держу тебя, не бойся, — говорю я дрожащим голосом и прижимаю крепче. Ты смотришь на меня из-под тяжелых век, и к удовольствию моему я вижу как твои резцы проступают между покрасневших губ. Ты привстаешь, медленным движением стягиваешь влажную майку, и вешаешь на тонкую веточку неподалеку. «Это не просто так, видимо я должен что-то сделать для тебя» понимаю я сквозь туман, и просто сорвавшись прижимаю тебя к себе, втягиваю в рот бусинку соска. От влажной прохлады она совсем крохотная и твердая как камушек. Я вылизываю его, стараясь отогреть, провожу носом и щекой по плоской груди, слыша, как тонко и тихо шуршат волоски на твоей холодной коже, ласкаю языком второй. Ты всхлипываешь, крепко хватаясь за ветку над головой боясь рухнуть. А я продолжаю вылизывать тебя, собирая языком редкие пресные капли дождя с груди и шеи. Ты сжимаешь меня бедрами словно я лошадь, и потираешься своим пахом о мой. Я чувствую сквозь ткань вспухший бугор твоего члена, и от этого окончательно сносит крышу. Почти иссякший ливень, пение пробудившихся птиц, солнце и радуга за кроной дуба — все это растаяло и собралось в крохотную красную лужицу твоего пухлого рта с парой белых резцов. — Пожалуйста… — шепчешь ты сквозь прерывистое дыхание. — Что? Что мне сделать? — я не могу понять куда двигаться дальше, и почти схожу с ума. — Пожалуйста… — в твоем голосе я слышу тонкие нотки мольбы, в ту же секунду, словно по наитию спускаю твои короткие шорты настолько, насколько это можно на человеке с раздвинутыми ногами, достаю твой член, и вынимаю свой. Ты большой мальчик, и я тоже не маленький, но у меня достаточно длинные пальцы, чтобы обхватить оба ствола. Я сжимаю их, чувствуя прикосновения чужой горячей плоти, сдавливаю припухшие темные головки, и взаимное прикосновение слизистой ощущается как поцелуй. Ты сам начинаешь двигаться в моей руке как пойманный зверь, подаваясь бедрами навстречу. Откинувшись назад, цепко повиснув на своей ветке, демонстрируя беззащитную шею и гладкий подбородок. Я лишенный возможности целовать твой рот прикасаюсь к нежной лишенной волос внутренней стороне плеч, иногда приникаю губами к покрытым черным мягким пухом подмышкам, где ты стремительно начинаешь пахнуть собой. Ты тихо стонешь, двигаясь мелко и рвано, стараясь как можно быстрее получить желанную разрядку, и я охотно помогаю нам обоим, крепче сжимая кулак. Сначала ладонь увлажняет наш предэякулят, а затем ты тихо вскрикиваешь, и я чувствую в руке маленький горячий фонтанчик твоей спермы. Ты расслабленно откидываешься на ствол, все еще держась за ветку, а я бросаюсь за тобой в погоню, притягиваю к себе ближе, и впившись в один их крохотных сосков яростно надрачиваю собственный член скользкой от твоей спермы рукой. Мне кажется, будто я ласкаю человека, крепко привязанного к дереву. Эта мысль стреляет мне в голову, и я почувствовав короткую приятную судорогу, тут же сам выстреливаю на твой плоский смуглый живот. По спине и затылку бегут мурашки, голова немного кружится. Я сам хватаюсь за ветку над нашими головами и прихожу в себя. Ливень закончился, в воздухе пахнет влажной травой и озоном. Я только сейчас это ощутил. Сквозь ветви пробивается солнце. Ты сидишь передо мной, прикрыв тяжелые веки, и на тебе пляшут солнечные зайчики. Сейчас ты похож на спящую куклу со своими кудрями, пухлыми губами и ровной девичьей челочкой. Я, пододвинувшись, осторожно касаюсь твоих губ, ты в ответ целуешь меня, проникая языком в мой рот и юрко лаская его изнутри. Обхватываешь меня руками и ногами, практически повисая всем весом. От падения нас спасает то, что я держусь за ветку. — Согрелся, Фредди? — спрашиваю я, когда ты завершив поцелуй, уткнулся носом мне в ключицу. — Я и не мерз. — зачем-то врешь ты, крепче обхватывая меня за шею и талию. Ты горячий и тяжелый, но я терпеливо сижу, не желая отпускать тебя. Вокруг нас поют птицы, а я похож сейчас на заботливую самку гиббона с детенышем. Это кажется мне забавным и я крепче прижимаю тебя, стараясь плотнее укутать в свой халат.