Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Шуршание жухлой листвы, Ланиты с колючей щетиной – Ты однажды вошёл в мои сны, Чтоб стали мы целым, единым!»       Кажется, он уже почти привык сюда возвращаться – дом больше не казался заброшенным хотя бы потому, что когда Томиока вкрутил лампочки и дёрнул рубильник, электропроводка оказалась вполне исправной, и пыльные комнаты наполнились желтоватым, тусклым светом. Незуко уже вытащила из машины мётлы, тряпки и ведро, чтобы приступить к влажной уборке, и надевала на себя маску, чтобы не задохнуться пылью: - Начнём со второго этажа, да? – девушка завязала волосы в тугой, высокий хвостик, и рыжие кончики доставали ей до лопаток – Думаю, сначала нужно просто подмести, а потом приступать к мытью полов!       Энтузиазму Незуко можно было только позавидовать – на уроках физкультуры она никогда не проявляла такой активности, и мысленно Гию поставил ей зачёт по всем нормативам, когда она, с метлой в руке, взлетела на чердак. Предварительно, Гию спустил оттуда старый комод, который уже можно было лишь выбросить, сбросил в мусорный мешок равное тряпьё. А пока она возится с уборкой, ему бы лучше разобраться с полуслетевшей с петель дверью, чтобы в дом больше никто не залез – как-никак, теперь он обитаем. Томиока нашёл в ящике для инструментов новые петли, а заодно навесной замок – на первое время подойдёт, а потом нужно будет приобрести более практичный, внутридверной.       Пока он возился со скрипучей раздвижной дверью, наверху Незуко громко шуршала метлой, потом закашливалась, и по-новой начинала. Пылища поднялась такая, что оседала уже на первый этаж. Потом, со скрипом, девушка открыла окна, чтобы хоть какой-то свежий воздух поступал в помещение. Маленькая хозяюшка… Тут же, Гию чихнул, в подтверждение этой мысли. Ещё утро, так что можно побыть тут столько же, сколько и в прошлый раз, но на этот раз за делом. Вдруг, метла слетела на первый этаж, а Незуко спрыгнула со скрипучей лестницы вниз, придерживая в руке железное ведро для мытья пола: - А вода тут откуда? Водохранилище? - Не спрыгивай с этой лестницы, она на соплях держится! – Гию зажал в зубах гвоздик, но вытащил, отвечая на вопрос – Насколько я помню, тут много подземных вод у подножья. Оттуда, наверное.       Девушка подошла к нему со спины, присела, а потом медленно положила ладони ему на спину. Как это было странно… Но, так по-домашнему: делать ремонт. Томиока старательно крепил петли, чтобы уж точно не слетели, и не сразу обратил на это внимание, но когда почувствовал, что руки у Незуко прохладные, обернулся: - Ты чего? – на лице было искреннее недоумение – Хочешь посмотреть? - Не то, что бы… - она зашла дальше, и обвила его торс руками – Пока что давай расчистим только второй этаж, хорошо? Ты ведь останешься сегодня тут? - Если устала, не заставляй себя… - одной рукой он тихонько приколачивал маленький гвоздик, а вторую положил на её ладонь, что покоилась у него на груди – Нам некуда торопиться. - Сил у меня ещё полно! Помнишь, как я у тебя кросс бегала? Четыре километра без остановки! - Ага, и при этом каждый раз, как я отворачивался, вы всем классом переходили на шаг… - он улыбнулся – Правда думала, что я не замечаю? - Мог бы для приличия и промолчать… - она мило фыркнула, сдувая с лица налипшую прядь – У тебя такие требования, что их тянули только Танджиро, Иноске и Генья! Я же девочка… - Может, где-то я и перегибал палку… - мужчина поднялся с пола, потом поставил дверь, и она плавно задвинулась от лёгкого давления – Так, теперь только замок повесить, но это потом…       Сидя на полу, Незуко не боялась перепачкать старые, чёрные брюки и жёлтую рубашку – всё равно это была лишь рабочая одежда, а домой она планировала возвращаться в школьной форме, якобы была в Академии. При обсуждении всей ситуации с Танджиро проблем не возникло – брат, конечно, не был обрадован, но и мешать не стал. Единственное, отказался проводить её до двора Томиоки - не хотел мешать, как он выразился. Ладно, наступит ещё время, когда она сможет их примирить… А сейчас нужно закончить уборку, чтобы Гию уже мог тут спокойно жить. - Поднимайся наверх, я принесу воды и помогу с полом, - он встал и поднял ведро – Заодно, попробую потом малость подлатать крышу, чтобы не протекала.       Паркет, в прошлом, медово-красноватый, гладкий и блестящий, сейчас был в плачевном состоянии: частично обцарапанный, кое-где подгнивший и скрипучий. Незуко добавила в воду побольше чистящего средства, окунула в ведро тряпку и отжала: - Сегодня тут уже можно будет спать, нужно только постелить всё. - Ага… - Гию уже проходился по восточной части чердака мыльным раствором – На выходных останешься? - В смысле… На ночь? – Незуко подняла голову и выпрямилась – А… Мама с папой? Что им скажем? - Давно не могу понять, почему бы им не рассказать всё, как есть? В конце концов, не так всё страшно. - Не имею понятия, как они отреагируют… - девушка вздохнула - Я попробую выкрутиться, но обещать ничего не могу…       Спустя какое-то время, влажный, чистый пол слабо блестел, и оба сняли обувь, потому что комната приняла жилой вид. Пыль со стен они уже смахнули, Томиока осмотрел крышу и понял, что не так всё и плохо, так что «на пока» можно просто промазать потолок цементным раствором. В конце концов, он приготовил смесь и застелил полы газетой, а Незуко села рядом, подогнув колени: - Хочешь, что-нибудь приготовлю, пока ты занят? - А ты что, готовить умеешь? – он по-доброму усмехнулся – Ну, попробуй. - Не такая уж я маленькая! - Смотри-ка, какая… Мне тебя только в жёны теперь брать…       Вот уж где притаился неловкий момент, потому что Незуко, зарумянившись, притихла. В целом, это была шутка, но не зря говорят, что в каждой шутке есть доля правды. И если на чистоту, то как-то Томиока уже успел обдумать этот момент. Вопрос был только в её возрасте, а в остальном он не сомневался. Но, пока что, Незуко не стоило об этом знать. - Умеешь обращаться с газовой плитой? – Гию латал наиболее повреждённые места – Там в машине, в целлофановом пакете крупы, вермишель… Разберёшься там, в общем.

***

      Шутки-шутками, а приготовила она и правда неплохо… Томиока бы даже сказал, вкусно: лапша была в томатной пасте со специями, с обжаренным луком и кусочками курицы. Как выяснилось, Незуко привезла с собой в сумке, вместо учебников, целый походный набор продуктов, включая кусок куриного филе, который сварила и покрошила в соус. Как она объяснила, она купила всё на свои скопленные деньги, стараясь подбирать продукты, которые долго не портятся.       Как же она о нём заботилась, если на это шла – ведь Гию всего пару раз платил за неё в кафе, но по мелочи, а тут… Чего тут только не было: пакет картофеля, моркови, лука, пара банок тушёнки, томатная паста, набор специй… Денег на всё это ушло не так уж и много, но мужчине всё равно теперь было неловко. От еды их отвлекла ворона, которая уселась на сосну у дома и пронзительно закаркала: - А вороны тут так и будут обитать? - Не любишь их? – он зачерпнул палочками немного горячей лапши и подул на неё – Со временем, когда поймут, что дом не заброшен, они улетят. - А почему они выбирают именно заброшенные места? – девушка отложила приборы – В конце концов, чего в этом хорошего? - Может, им нравится жить в прошлом, старые дома ведь хранят сотни воспоминаний, – Гию прислушался к новому вороньему крику – А мы с тобой, когда сюда приехали, стали строить новое. Вот они, наверно, и покинут это место через месяц-другой. - Это хорошо… - Незуко забрала у Томиоки пустую тарелку – Нельзя же всё время жить прошлым. Иначе, когда тогда жить? - Ты не совсем понимаешь, о чём говоришь, - мужчина отклонился немного назад и облокотился руками о вымытый паркет, уставившись в только что заделанный потолок – Люди, которые живут прошлым, остаются либо в его счастливых моментах, либо в горестных. В общем, тем, что оставило на них большой отпечаток. - Нет, я как раз тебя понимаю! – девушка села поудобнее – Подумай сам… Ведь я была так счастлива с семье, а теперь мне приходится постоянно им врать. Ложь затягивает, как болотная трясина или водоворот… Не важно, я к тому, что теперь живу прошлым, когда дома всё было хорошо…       Осознав окончательно, чего стала лишаться Незуко, Томиока совсем упал духом. Вообще, не нужно было ему это знать, без того он беспрестанно начинал корить себя: за то, что у Незуко проблемы с Кочо-сан, за то, что пока не может взять на себя все расходы, и, наконец, за то, что вынуждает её отдаляться от семьи. Самое тяжкое было в том, что он не знал, когда и все ли проблемы сможет решить. Но одну… Самую важную из них… Может, стоит попытаться: - Чего такого страшного в реакции твоей семьи? – он неожиданно перевёл разговор в это русло – Это твоя жизнь, они в любом случае не могут навечно запереть тебя. - Просто… - девушка вздохнула – Давай по-порядку… Танджиро не очень хорошо относится к нашим… Отношениям… Мама же, может быть, и нормально отнесётся, только не думаю, что смирится со всем сразу. Про папу даже думать боюсь… - Слишком строгий? - Нет, но… Он всегда такой спокойный, ласковый. Мне даже страшно его расстраивать. - А с чего ты взяла, что он непременно расстроится? – пока Незуко складывала грязную посуду стопочкой, Гию придвинул к себе сумку с постельным бельём, чтобы разложить футон – Загвоздка лишь в возрасте, я правильно понял? Тогда, подождём, пока тебе не исполнится семнадцать, тогда им будет чуть проще всё принять… - Через месяц?! Гию, как ты вообще себе это представляешь?! - Так тебе уже почти семнадцать… - он расслабился – Тогда всё намного проще. - Что проще?! – очевидно, она паниковала – Я… Я даже не знаю, как начать с ними этот разговор… - Я начну, если ты боишься, - синие глаза потеплели – Просто предупреди их, что хочешь познакомить. Дальше выкрутимся.

***

      Весь этот день, из головы Незуко не выходила мысль о том тайнике. Но… Сказать об этом было бы как-то… В общем, пришлось бы рассказать о дневнике. А эта девочка – Макомо, кажется – была бы не слишком обрадована такому повороту событий. Есть вещи, которые нужно сохранять в тайне даже после смерти. Хотя, откуда Незуко было знать о её смерти, когда она почти ничего не знала о её жизни…       Нужно было как-то намекнуть об этой находке. Или, лучше сделать вид, будто случайно наткнулась? Они слезали с лестницы, ведущей на чердак, когда Незуко рискнула потянуть Томиоку за рукав: - Может, посмотрим, есть ли электричество в других комнатах? Там, возле кухни же есть каморочка, так может, заглянем?       Мужчина недобро замер. Снова странная просьба… Ладно уж… Незуко не могла знать о прошлом, так что и тянуть его в этот омут тоже не могла. Он однажды обещал себе, что сможет войти в эти комнаты. Так может, хватит откладывать? Он прощён… Он может вернуться в любую часть этого дома, без страха быть осуждённым мёртвыми. Но ведь мёртвые и так не умеют осуждать… У них слишком много времени, чтобы тратить его на это. Звучит абсурдно, но так оно и есть:       Это люди, у которых время ограничено, растрачивают его на ненависть, склоки и осуждение. Время – самый ценный ресурс на свете. Попробуйте придумать хоть что-нибудь, что обходилось бы нам дороже! Мы платим за него жизнью, которая слишком коротка, чтобы тратить её на пустяки. В то же время, вся жизнь состоит из пустяков: работа, ссоры, учёба, мысли, действия…       А у мёртвых полно времени. Точнее, у них оно неограниченно – им больше не нужно за него платать – жизнь всё равно кончена. И мёртвые жалеют о том, что тратили её на пустяки. Тогда они не тратят на них свою Вечность – Вечность слишком далека от живых, чтобы и её растратить на мелочи. - Всё нормально? – она сжала его руку покрепче – Ты бледный… - Скоро пройдёт, пошли…       Он сам повёл её в ту каморку. Сам решился туда зайти. Это его дом, и он может ходить где захочет, верно? И Макомо тоже простила ему всё. Главное во всём этом то, что прошлое уже не управляет настоящим и будущим. Половицы скрипели… Как и раздвижная дверь в ту самую каморку, где Макомо прожила свою короткую жизнь.       Тут не изменилось ничего, кроме разорванных тряпок на полу, пыли, гнилых досок, сломанного комода, грязных окон… А раньше, возле её футона часто можно было увидеть железное ведро с лилиями… Гию шагнул в центр комнаты, ведя со собой Незуко. И она не спрашивала, отчего его лицо приняло выражение боли, словно ему в грудь воткнули штык, а он старается этого не замечать. Он ведь знал эту Макомо… И она жила тут, а он это вспоминал. Как закончилось их знакомство? Незуко тоже не могла знать. Девушка подступила к полусгнившему футону, потом присела рядом с ним на колени: - Может, выбросим весь мусор? - Хорошо… - Гию сам взял старый футон за один кончик, слегка потянул, и постель, протирая собою слой пыль на полу, открыла им нетронутую временем часть паркета – Вот примерно такой паркет и нужно будет закупить… - Смотри-ка… - Незуко хотела схватиться за заветную досточку, но осеклась – Лежит как-то… Странно…       Томиока присмотрелся: и правда, по бокам одной из досок была сколота краска, словно её часто брали в руки и поднимали. Гию поднял её, и она поддалась без усилий – внизу что-то было, но толком нельзя было рассмотреть, что именно: - Мешковина там, что-ли… - Попробуй вторую доску, которая рядом.       Вторая деревяшка тоже послушалась, и в полу появилась самая настоящая дыра. На дне и правда лежал мешок… Гию нагнулся, осторожно вытащил его наверх, попутно ощущая, насколько же он тяжёлый: - Кажется, он там не один год пролежал… - Незуко взялась за мешковину и тут же перепачкала все руки – Там ещё что-то лежит?       Гию уже достал оттуда мягкое, красное кимоно… Это самое кимоно однажды снилось Незуко, так что удивление скрыть было сложно. Но и Томиока с трудом боролся со своими эмоциями – в этом кимоно Макомо часто приходила на веранду… Это подарок на её день рождения. Шёлковая ткань с цветочным узором отлично дополнялась белым оби – его она часто дополнительно утягивала красным, тонким пояском. Что теперь с ним делать… - Хочешь забрать? – он неожиданно протянул его ей – Не знаю, куда его деть...       Мужчина даже с трудом осознавал, что говорит. Конечно, вещь была чудесной, но Незуко знала её историю. Это кимоно Макомо мечтала отдать своей дочери, или дочери Гию… Она сама писала об этом в дневнике. Девушка взяла в руки вещь и осторожно сложила: - Нет, оно не моё…       Гию сейчас хотел увидеть Макомо в Незуко, так что так неожиданно был готов отдать ей кимоно – чтобы ещё хоть один единственный раз вспомнить, как хорошо было вечером пить чай, когда Сабито шутил, а Макомо смеялась… Но Незуко отказалась взять на себя это… И правильно – нельзя мешать прошлое с будущим. Гию виновато отвёл взгляд, и на глаза ему попался мешок: - Ладно, нужно посмотреть, что там.       Мешок едва не прогнил, но вот канатик, которым он был перевязан, не ослаб ни капли – его завязывал учитель Урокодаки. Наконец, верёвка отлетела в сторону, и, открыв мешок, Томиока увидел кучу слежавшейся ваты: - Просто вата… - он немного сгрёб её, а потом нащупал на дне что-то твёрдое – Ну-ка…       Под светло-серыми клочками хлопка, оказалось расписное блюдце. Гию вытащил его на свет, а сам затаил дыхание. Незуко с любопытством взяла его в руки и рассмотрела внимательнее: чайное блюдечко, расписанное… золотом: на белом фарфоре плавали две узорчатые, золотые, в буквальном смысле, рыбки. На их плавниках идеально сохранилась красновато-оранжевая краска, глаза одной блестели синим отливом, а у второй были светло-розовые чешуйки. Рыбки кружили по тарелке друг за другом, будто в пруду… Вот то самое наследство.       Пока Незуко любовалась чудесными переливами, Томиока вспоминал, что однажды уже видел этот рисунок в далёком детстве, ещё когда не попал в додзё, и Тсутако была жива…