Мы - последствия баланса

Музыкальная тема: JT Music - Can't Be Erased

      – Ну что же ты за дурак такой…       Вот и Алена задавалась этим вопросом, наблюдая со стороны, как Мамба, держа за руку Аспида, сидела у его кровати. Жизненные показатели оставались в пределах нормы, но ранение было серьезным – Старкиллер не пожалел сил, наградив парня глубокой раной, пересекающей грудь.       – Все нормально, – слабым голосом отозвался Аспид.       Его трясло от боли, несмотря на количество обезболивающего, которое вливали через капельницу, чередуя с антибиотиками.       – Мамба, оставь нас.       Хотелось бы твиллеку возразить, однако, видя серьезный настрой мастера, она только вздохнула и натянуто улыбнулась Аспиду. Как только двери закрылись за девушкой, Алена сосредоточила внимание на парне: бледном, подавленном, борющимся с лихорадкой. Это не хорошо, совсем не хорошо, вообще не входило в ее планы.       – Ты идиот, – без намека на шутку сурово констатировала Алена. – Ты умеешь слушать приказы, но не себя. Старкиллер был тебе не по зубам.       – Мы должны были одолеть его.       – Одолеть, а не убить. Поэтому Дедмун, у которой связь с Силой значительно хуже твоей, не лежит на больничной койке. Поэтому Кобра, чья дисциплина продолжает хромать на обе ноги, не корчится от боли. Они видят, на что способен враг, и рассчитывают свои силы.       – Но это не главное!.. – Зашипел парень, пытаясь подняться с койки, но Алена, не поведя и бровью, прижала его обратно. От боли он едва успел стиснуть зубы, чтобы не закричать.       – Ты прав, это не главное. Но какой от тебя прок, если ты постоянно рискуешь?       Порой Алене казалось, что Аспид настолько ненавидит свою жизнь, что ищет смерти в бою. В нем заключался невероятный потенциал, однако парень не хотел его развивать, а стремился заполучить уже что-то осязаемое. Пытался прыгнуть выше головы, полагая, что достиг должного мастерства.       – Ты прекрасный ученик, Аспид. И твой потенциал заслуживает внимания. В будущем, если, конечно, возьмешься за голову, сможешь достичь небывалых высот. Но не сейчас.       – Что? – растерялся он. – О чем вы?       – По прибытии на Корусант я представлю Кобру, Крайта и Мамбу императору.       Трудно оказалось выносить приговор, от которого зависела судьба парня. Он даже не поверил услышанному, смотря на Алену, округлив глаза, и только долгие секунды спустя пришел к пониманию, что она не шутит.       – Нет… – осипшим от потрясения голосом произнес Аспид. – Нет, вы не можете!..       В очередной раз вернув парня в лежачее положение, девушка не постеснялась надавить на рану, дождавшись, когда он не выдержит и закричит. Удивительно, но ей легко удалось подавить в себе жалость.       – Могу, – спокойно сказала Алена. – Уже сделала. Уже отправила прошение секретарю императора о встрече. Это не значит, что для тебя все кончено. Ты будешь продолжать работать под моим командованием. Чуть позже, если император пожелает, я передам тебя ему. Но до тех пор…       Стук в дверь прервал Алену на полуслове. Отпустив Аспида, она прислушалась к Силе и не обнаружила знакомой души.       – Войдите.       На пороге оказалась девушка, чей возраст явно не соотносился с офицерскими погонами. Даже для сержанта это личико и кудри казались чересчур нежными.       – Сержант Алайя Опала. – Отсалютовала девушка, смотря ровно перед собой. – Вашей встречи просит полковник Опала.       «А-а. Ну теперь понятно», – с каким-то неутешительным озарением подметила Алена, начиная замечать сходство отца и дочери.       – Присмотрите за моим подопечным, сержант. Попытается уйти – стреляйте в ногу. Это не шутка.       Ни один мускул не дрогнул на лице Алайи, да и эмоциональный фон ее оставался ровным, словно водная гладь во время штиля. Надо полагать, беспокоиться стоило за Аспида, а не его надсмотрщика – как бы ему за излишний энтузиазм и по рукам не открыли огонь.       Что действительно заставило насторожиться Алену, так это «прошение о встрече»: полковнику хватило ума, чтобы обойтись без требований и приказов. Но почему он хотел с ней встретиться? Да, ему выпала честь докладывать высшему командованию о результатах сражения, в которых был заинтересован и Вейдер. Если мужчина передал обо всем в столицу, то какого черта ее комлинк до сих пор молчит? Алена предполагала, что Вейдер захочет выслушать объяснения относительно Эдгара Анто.       «Анто… либо это паранойя, либо это действительно анаграмма фамилии Тано. Асоки Тано. Боже…»       Утруждать себя хорошими манерами, оповещая полковника о своем прибытии, Алена не стала и открыла автоматические двери Силой. Штурмовики, стоящие в дозоре, только переглянулись и не рискнули вставать у нее на пути.       – О, мое сообщение дошло до вас быстро, – как ни в чем не бывало подметил Сэмюэльс, оторвавшись от работы за компьютером. – Прошу.       Приторная доброжелательность мужчины все еще никак не усваивалась Аленой, ей казалось, будто он издевался над ней. И это раздражало, хотя девушка предпочитала не демонстрировать эмоции, чтобы не давать лишний повод для нежелательных замечаний.       Посмотрев на кресло, в котором предложил расположиться полковник, Алена только закрыла за собой дверь – опять же Силой.       – Вы явно не в духе.       «У меня скоро глаз задергается, ей богу».       – Я в порядке, – холоднее, чем следовало, сообщила Алена. – Я так полагаю, вы хотели со мной поделиться новостями. Вы сообщили в столицу о результатах сражения?       – Все так. Если не вдаваться в подробности, высшее руководство осталось крайне довольно результатом.       – Высшее руководство – это кто конкретно?       – Адмирал Траун, круг совета императора.       – Вейдер?       – Да, и лорд Вейдер, – не сводя пристального взгляда с собеседницы, подтвердил Сэмюэльс. – Он оставался молчалив большую часть беседы. Только согласовал наше возвращение на Корусант.       Трудно делать выводы, имея столь скудную информацию. Вейдер вполне мог остаться недовольным исходом битвы, ведь им не удалось захватить Старкиллера – его смерть тоже была сомнительной. Нет тела – нет доказательств. Пугало Алену и радиомолчание, она попросту не понимала, почему мужчина не связался с ней сразу после совещания, чтобы отвесить ментальный подзатыльник.       – Вас явно интересует реакция лорда Вейдера, нежели мнение остальных.       Оторвавшись от размышлений, Алена недобро посмотрела на собеседника.       – А чья реакция интересует вас?       – Ваша, разумеется.       Теперь девушка даже не стала сдерживаться, посмотрев на мужчину с кричащим выражением «да я вас умоляю». Ее реакция заставила Сэмюэльса скромно усмехнуться.       – Неужели вас до сих пор это удивляет?       – Да, вообще-то. Я не тот человек, к чьему мнению обычно прислушиваются. Я не для того в Империи… я… не знаю.       – Ну, скажем так, – поднявшись из-за стола, мужчина подошел к стеллажу, из которого достал два стакана и небольшую бутылку виски. – Вы можете гордиться как минимум тем, что заставили людей бояться не только черного цвета, но и белого. Выпьем?       Про цвет Алена сообразила не сразу, ощутив себя сконфуженной и растерянной, приняв стакан с алкогольным напитком.       – Вряд ли я внушаю страх, полковник. Уж точно не такой, как Вейдер, – сказала она, опрокинув стопку. Виски с непривычки оказался невероятно жгучим, горло защипало так, будто она выпила чистой энергии магнума. – О боже…       Сэмюэльса повеселила ее реакция, он же спокойно выпил напиток, словно в стакане плескался холодный чай.       – Думаю, с лордом Вейдером сравнится лишь император. Но что, по-вашему, испытывают солдаты, видя вас на поле боя?       – Радость, что кто-то сделает за них работу?       – А противник?       Заглянув на дно стакана и уже ощутив, как алкоголь приятно растекается по венам, Алена поставила его на стол.       «Противник ничего не успевает почувствовать», – подумала она, но мысли ее резко перешли в другое русло:       – Скажите, полковник, почему из двенадцати крупномасштабных боев, в которых я принимала участие, восемь из них были под вашим командованием?       Может, дело в алкоголе, но подозрительность по отношению к мужчине разгоралась все сильнее с каждой новой встречей. На душе заскреблись кошки, заставив Алену почувствовать себя беспомощной марионеткой в чужой игре.       – Мне нравится работать с вами. Вы куда более сговорчивая и дипломатичная, чем инквизиторы, которых я знаю, а также… лорд Вейдер.       – Учитывая, что именно от лорда Вейдера зависит, куда меня направят, возникает вопрос – а от вас ли исходит инициатива?       – В чем именно вы меня подозреваете? – с беззаботной улыбкой уточнил Сэмюэльс. – Или обвиняете?       Она не знала. Ей уже давно мерещилось, что за ней наблюдали из-за каждого угла, что Вейдер смотрит за ней чужими глазами, знает о чем она думает, какие страхи копошились в ее голове. Она уже давно закрыла сознание от любопытных форсъюзеров, лишь два раза Вейдер пытался насильно сломить ее, но и то больше полугода назад. И лучше бы продолжились прямые нападки, поскольку тишина с его стороны не просто вводила Алену в панику, это злило ее.       За размышлениями ее взгляд зацепился за небольшую голографическую фотографию, стоящую на столе – Сэмюэльс вместе со своей семьей: жена и дочь. Идиллия. Но она нутром чувствовала обман, возможно, это и не его родственники, а актеры. Все превратилось в спектакль.       Обернувшись к мужчине, Алена заострила на нем сосредоточенный взгляд и удивилась собственной скромности. Она же лорд Альзабар. Чего мелочиться?       Прижав мужчину Силой к стене, Алене также не составило труда залезть к нему в сознание. Неожиданный выпад с ее стороны не дал возможности Сэмюэльсу выстроить хоть какую-то защиту, хоть он и попытался сопротивляться приличия ради. Она ожидала другого, но то, что удалось ей увидеть, оказалось даже более чем любопытным. Любопытным… нет, черт возьми, это не любопытно, а жутко.       – Ты презираешь слабость, любое ее проявление. Даже настолько, что стал тираном в своей семье: первая жена ушла от тебя, не выдержав побоев, а вторая терпит, и ты ненавидишь ее за это. Но не дочь. Дочь для тебя все… потому что ты воспитал ее такой же. Тебя заводит сила и жестокость, поэтому ты за мной бегаешь… боже.       Отпустив его, Алена не сдержала истерический смешок – она-то подозревала, что Вейдер приставил к ней очередного шпиона, а в итоге ей посчастливилось стать объектом вожделения эрудированного садиста. Всего-то.       – Прошу прощения, лорд Альзабар… но… ох, – переведя дыхание, мужчина поднялся с колен и облокотился о стену, – но не вам меня судить.       Поразили Алену не слова, а тот факт, что Сэмюэльса ничуть не смутило, что его грязные мысли стали ей известны. Конечно, никто не сохранит свежий вид после ментального зондирования, однако спокойствие мужчины поразило девушку. Она так и замерла с приоткрытым ртом, даже не зная, что сказать.       – Может, другие не видят, да и вы сами не осознаете… однако ваша одержимость лордом Вейдером для меня более чем очевидна.       – Я… – она опешила, возмущение застряло в горле словно кость. – Вы не… это… это чушь собачья!       – Ну, кто знает, – несколько загадочно отозвался мужчина, окончательно придя в себя. Как ни в чем не бывало, он подошел к столу и начал аккуратно разливать виски по стаканам. – Вы умная женщина, лорд Альзабар. Но у умных людей бывают свои слабости, и они несколько отличаются от слабостей обычных людей.       Он протянул один из стаканов ей, и что-то – может, запах алкоголя? – стал для Алены последней каплей, от которой в ней всполохнула ярость. Поддавшись ей, она схватила бутылку и разбила ее о край стола с оглушительным звоном. Приставив осколок к шее мужчины, девушка оттолкнула его к стене, по неосторожности задев его кожу острым краем и пустив каплю крови. Ей приходилось смотреть снизу вверх, чтобы сохранить зрительный контакт.       – Ты ничерта не знаешь обо мне, – злобно зарычала Алена.       – Неужели?       Спокойствие, которое воплощал Сэмюэльс, его ровный голос и прямолинейный взгляд пошатнули уверенность Алены. Удивительно, что никто не сбежался на шум. Похоже, солдаты научены горьким опытом, что в разборки, где участвует форсъюзер, лучше не вмешиваться.       – Мне не обязательно знать твое прошлое, чтобы видеть тебя. Что ты желаешь. Чего боишься.       Быстрым движением отбив руку, прижимающую к его шее осколок, мужчина схватил девушку за шею и прижал к стене. Все произошло слишком быстро, и Алена с удовольствием разорвала бы обидчика на части, если бы ее не бросило в омут воспоминаний. На секунду она увидела Гавриэля, нависающего над ней грозной тенью, его ожесточенный помутненный безумием взгляд, когда он душил ее и насиловал.       Алена остолбенела, потеряв контроль над онемевшим от страха телом. Сердце болезненно сжалось, выдавливая яд парализующей боли, который стекал от груди к животу и ногам.       – Видишь ли, – подавшись ближе, прошептал над самым ухом Сэмюэльс, – я вижу, что скрывается за силой. Там есть место только двум вещам: боли и уродству. Это закаляет. Или ломает.       Даже через силу Алена не могла заставить себя сопротивляться, оторвать взгляд от пронзительных синих глаз человека, которому удалось обнаружить ее изъян, позорную слабость. Вейдер нашел ее по случайности, но Сэмюэльс сумел рассмотреть издалека, сквозь маску лорда Альзабар. Чертов психопат!       – Что вы, что лорд Вейдер – вы оба сила, рожденная в насилии. Такие люди не могут не восхищать. – Вновь перейдя на формальное и столь знакомое «вы», мужчина убрал ладонь с шеи девушки и аккуратно поправил воротник ее плаща, заправил выбившуюся прядь волос за ухо. И улыбнулся. – Прошу прощения, если испугал вас. Хотя, о чем это я? Вы же ничуть не испугались, не так ли?       Ощутив свободу, Алена обрела контроль над собой и в лихорадочной спешке принялась заталкивать остатки ужаса как можно глубже в темные уголки души. Она не спускала с него пристального взгляда, пока рука подрагивала от вида дружелюбной улыбки мужчины. Слишком дружелюбной, которую девушка, воспалив крохотную искру злости, стерла жгучей пощечиной.       – Тронете меня еще раз – умрете.       Бежать, бежать как можно дальше – вот что кричал инстинкт самосохранения. Он извивался угрем в груди, сотрясал сознание вместе с голосами магнума, которые откликнулись на ее страх и теперь сводили с ума, как навязчивое жужжание саранчи.       – Рассчитываю на наше дальнейшее сотрудничество.       Да твою мать!       Не то от страха, не то в порыве бешенства Алена Силой выбила створки двери и, едва не сшибая охранников, ушла прочь. Даже правильнее сказать не «ушла», а выбежала.       Добравшись до своей каюты, Алена отпустила ситуацию, не в силах сдерживать эмоции, от которых кружилась голова и разрывалось сердце. Кровь пульсировала, била по вискам маленьким молоточком, пока грудь сдавливало невидимыми щипцами. Дышать становилось все труднее без вмешательства Силы, и Алена никак не понимала, почему она задыхалась. От нехватки воздуха у нее запрыгали темные пятна перед глазами, ноги подкосились, и она свалилась на пол.       Страшно. Почему неожиданно стало так страшно? Тело не слушалось, перед глазами стояли воспоминания, но уже связанные не только с Гавриэлем, Алена видела всю свою жизнь, буквально чувствовала ее. Именно этот ужас она переживала раз за разом в первые дни стазиса, когда сознание отчаянно боролось с телом, пытаясь вывести его из комы. Ощущение беспомощности и парализованности не давало Алене ни дня покоя. Не передать словами, насколько страшно чувствовать, как день ото дня атрофировались мышцы, а вместе с ними и надежда. Приходилось Силой поддерживать их тонус, что было невероятно тяжело и мучительно. С годами навык пришел, но первое время Алена хотела умереть.       «Успокойся», – пронесся в мыслях слабый голос. Странно, что хоть один из них призывал к спокойствию, души обычно орали и никак не способствовали умиротворению. «Успокойся» будто говорила сама Сила. Нет, не она. Нечто большее.       – Успокойся… – выдохнула Алена.       Дыхание медленно, но приходило в норму, мышцы не сжимали грудь. Постепенно паническая атака отступала, но руки все еще подрагивали, а щеки оказались влажными от слез – девушка и не заметила, что заплакала.       Правильно, успокойся. Удивительно, что подобная мелочь напрочь заставила ее позабыть о своей философии, о простейшем правиле – убей эмоции, пока не стало хуже. Пережитое чувство ей ни разу не понравилось. Говоря откровенно, Алена уже сомневалась, что и дальше сможет держаться своих убеждений. При Республике, когда никто не норовил вонзить тебе нож в спину, довольно просто сохранять спокойствие и ничего не чувствовать. Последние месяцы она только и делала, что боролась со страхом и ненавистью, как с двумя голодными волками.       Голодные волки рыскали везде.       Почему именно такой человек, как Сэмюэльс, заставил ее потерять контроль? Он ни разу не превосходил Вейдера в способности внушать ужас, наоборот, располагал к себе и выглядел вполне нормальным. Нормальным. Да уж. В этом ведь все дело – он казался нормальным, вселял доверие и чувство защищенности, а затем в один миг раздавил их, как букашек, показав истинное я. За доброй маской пряталось зло. Добрая маска стала злом. О характере и натуре Вейдера Алена знала изначально, что позволило ей подготовиться. Сэмюэльс стал слишком неожиданным контрастом: как и когда-то Гавриэль.       «Успокойся».       Правильно, успокойся. Затолкай остатки страха, а лучше сожги их и заколоти сломанную дверь.       Вейдер знал о том, как вызвать у нее парализующий страх, теперь этот секрет открылся и Сэмюэльсу. Если первый преследовал вполне допустимые и людские цели: власть, тоталитаризм и подчинение своей персоне, – то мотивы полковника оставались загадкой, скрытой в тумане.       Теперь нужно будет вести себя аккуратнее.       Посидев на полу еще какое-то время и отбросив переживания последнего часа, Алена тем не менее не сильно воодушевилась. Над ней нависали две проблемы дамокловым мечом: сила магнума и представление змеек императору. Ей дали год форы под флагом обучения акалитов, чтобы дать Вейдеру возможность вытянуть из нее силу магнума. Невероятно подозрителен тот факт, что за последние пять месяцев ситх даже не упомянул об артефакте. Алена с трудом верила, что удалось убедить его оставить ее в покое.       Представление учеников императору означало же финишную черту. Девушка могла бы еще месяц потянуть время, но ей надоела неясность, возможно, захват Бейла Органы покажет Палпатину, что она верна Империи.       Верна Империи, но проигнорировала приказ убить подрывника, притащив на звездный разрушитель. Боже, да ты гениальна, женщина!       Через два дня они уже будут на Корусанте, возможно, раньше. Время без надзора Вейдера стоило использовать с максимальной выгодой, то есть побеседовать, наконец, с Эдгаром. Правда, от одной мысли, что наступил долгожданный момент, девушку едва не бросало в дрожь.       Соберись. Успокойся, как подсказывала Сила. Или что это там. И действуй.       Приведя себя в порядок, Алена отправилась в карцер на нижних уровнях разрушителя, куда, похоже, доходила только стража – уж слишком здесь оказалось тихо и холодно. Помещения не отапливались должным образом, заключенные наверняка подмерзали в своих камерах, хотя холод являлся меньшей из их проблем.       Какой момент – никто за ней не следил, не стоял за спиной грозной тенью, даже непривычно. От мысли оказаться с Эдгаром наедине Алена испытала волнение, которое, на фоне пережитой истерики, ее ничуть не испугало.       Стража пропустила ее внутрь без вопросов, они даже не шелохнулись, словно белые статуи, выставленные для декора. В небольшой коробке стоял спертый воздух, из-за слабого освещения складывалось чувство, словно это место создавалось как огромный металлический гроб, а не камера заключения. Хотя вряд ли она была далека от истины.       – Я ожидал тебя раньше.       Этот голос. Словно ангел говорил с ней, а не хладнокровный убийца.       Охрана выполнила ее требования безопасности, приковав парня к цепям, словно пса. Он сидел на полу, скрестив ноги, и с искренним восторгом смотрел на гостью.       – Заставил ты меня за собой побегать, – заключила Алена, предпочтя остаться у двери.       – Но ты меня поймала. Молодец.       – Ты сдался. Из-за Бейла Органы, полагаю?       Парень лишь пожал плечами и скривил губы, мол, кто знает?       – Это была твоя ошибка. Живым ты уже не выберешься отсюда.       – Я… так не думаю, – подметил лукаво Эдгар. – Во всяком случае, пока ты не получишь ответы.       – Все верно. Мы можем сотрудничать, и если будешь хорошо себя вести, расскажешь все о сопротивлении, о лидерах и базах, то я попытаюсь уговорить высшее командование помиловать тебя.       – Не-ет.       – Что «нет»?       – Это не то, что ты хочешь узнать. Тебя интересует другое… и ты знаешь, о чем я говорю.       – Понятия не имею.       Имела, разумеется, и Эдгар знал об этом, его хитрая кошачья улыбка не оставляла и шанса поверить во что-то другое.       – Ты хочешь знать, как мне удалось освободить тебя от стазиса, ведь ни у кого другого не удалось. А главное – зачем? Да… именно это.       У Алены хватило выдержки лишь на то, чтобы закрыть глаза и мысленно выругаться, громко закричать, чтобы крик эхом загудел в сознании. Почему ее не оставляло чувство, будто она нырнула в яму, кишащую тараканами?       – Ты использовал свою силу, чтобы разорвать нити кокона, которые защищали меня от окружающей среды и прочих раздражителей. Но как тебе это удалось? Твой фейерверк заметил бы любой штурмовик.       – Это было похоже на распутывание большого клубка пряжи. Потихоньку, нить за нитью, пока ты сама не разорвала остатки.       – Но как? – Негодовала Алена. – Твой корабль заметили бы, тебя бы заметили.       – Нет, меня бы не заметили. И не заметили ведь.       – Пф, – отмахнулась девушка, – врешь. Никто бы не смог незаметно проникнуть на разрушитель Вейдера. Он бы почувствовал такого, как…       – Как? – Уточнил Эдгар и, заметив растерянность Алены, усмехнулся. – Вот именно. Я особенный. Меня никто не может почувствовать. Никто. А разрушитель дарт Вейдера находился в ремонте, рабочие прилетали и улетали.       – Но зачем?       – Ты знаешь.       – Нет, не знаю.       – Нет, знаешь. Но боишься признать. И я понимаю. Я бы тоже испугался.       Разведя руками и звякнув цепями, от звука которых у Алены пробежали мурашки, Эдгар медленно откинулся к стене.       – Я представлял тебя старше. Намного старше. А ты такая красивая… у меня твои глаза, это точно.       – Замолчи, – грозно прошептала девушка, нервно сжимая кулак. Только не выходить из себя, нужно просто…       – Успокойся, – мягко попросил Эдгар, что заставило Алену отвлечься от нервного возбуждения и уставиться на него не то в растерянности, не то с ужасом во взгляде. – Прости за нарушение личных границ, но ты была невероятно расстроена. Напугана.       – Подожди, – стараясь игнорировать и до того пугающий контекст фразы, Алена сосредоточилась на фактах. Приблизившись к парню, она спросила: – Как ты можешь вообще читать мои мысли? Ты ведь изолирован от Силы.       – От Силы, – согласился он, а затем указал на нее пальцем, – но не от той, которая внутри тебя. Особой силы, которая стала частью меня.       Если бы не стычка с Сэмюэльсом, этот разговор определенно стал бы наиболее жутким событием, которые случались с ней за последние полгода. Алена пыталась выглядеть дурочкой, однако они оба знали, что отрицать действительность не имело смысла. Но у девушки язык не поворачивался произнести опасную правду, ее тут же пробивала дрожь.       – Я повторюсь: зачем ты разбудил меня от стазиса? С какой целью?       – Разве не очевидно? – Устало вздохнул парень. – Потому что ты моя…       – Нет, – резко перебила его Алена, как если бы слова имели пугающую волшебную силу. – Нет. Даже не думай говорить.       Только не в этих стенах.       Довольная улыбка медленно сошла с губ Эдгара, теперь он не выглядел довольным и расслабленным. Мрачная тень скользнула по его лицу, в нем проснулась обида, причем неслабая.       – Хорошо, – сдержано сказал парень, подняв на нее тяжелый взгляд, – но от правды не сбежишь.       – Ты прав, от правды не сбежишь. А правда такова, что ты пленник, обвиняемый в организации теракта и пособничестве запрещенного в Империи повстанческого движения. С таким списком не доживают даже до суда. Но если ты сдашь других глав сопротивления, я обещаю, что тебя никто не тронет.       Парень задержал на Алене задумчивый взгляд.       – В любом случае, мне еще предстоит беседа с сенатором Органа. Может, он окажется более сговорчивым, чем ты?       – Я бы не советовал прикасаться к сенатору Органа, – спокойно произнес Эдгар. – Я, разумеется, рад нашей встрече, но ты не единственная, ради кого я готов совершать страшные вещи.       Подтекст угрозы не остался для девушки незамеченным, но излишняя болтливость Эдгара натолкнула ее на любопытное предположение.       – Я слышала, что у сенатора Органа есть дочь, которая не прочь совать нос в политику.       Бинго. Быть может, парень ощетинился из-за ответной угрозы, и принцесса Альдераана не причастна к темным делам отца. В любом случае девчонка будет неплохим рычагом давления, стоит попросить Иону проработать эту идею.       – Скажу пока вот что: на данный момент я не верю, что Старкиллер погиб при уничтожении базы. Начнем с малого: скажи, куда он мог направиться вместе с другими сопротивленцами, например, Рам Кота, и мы продолжим торговаться за твою жизнь. И за жизнь Бейла Органа… а, может, и за неприкосновенность принцессы Органа.       Вот теперь, видя огонь злости во взгляде парня, Алена не сомневалась, что нащупала его слабое место. Хоть одна хорошая новость заставила ее улыбнуться.       – Ты подумай. Время еще есть. А я пока побеседую с сенатором Органа. Чувствую, разговор будет увлекательный.