Шутовы пальцы

Лютик плёлся за спиной Геральта, ведущего под уздцы Плотву. Не то чтобы бард сильно устал, да и тракт своей шириной позволял им идти рядом. Лютику всего лишь не давала покоя ведьмачья задница в кожаных штанах. «Вот так вот ходишь за ним, ходишь, — молча страдал Лютик, — обедаешь раз в три дня, как крестьянин в неурожайный год; надеешься; баллады про него сочиняешь, а он делает вид, будто ни одного твоего намёка не заметил». Откровенно говоря, слова в самой удачной балладе о ведьмаке переделывали все кому не лень. «Ведьмаку заплатите шикарным минетом» — так звучал один из вариантов. Лютик и заплатил бы, почему нет? Если бы эта мутантская задница хоть разочек снизошла до его похоти. Лютик представил, как, по воле судьбы, им с Геральтом придётся делить одну постель, как раздетый ведьмак ненароком прижмётся к обнажённому барду (почему вдруг они будут лежать в той постели голыми, Лютик не придумал) и как не сможет устоять. Представил, а потом обругал сам себя: «Общая постель! Оригинальный сюжет, нечего сказать. Совсем ты, братец, отупел от неразделённых чувств. Надо отвлечься. Хоть бы случай какой подвернулся». И случай немедленно подвернулся. Поворот на городишко был слева. Они свернули, оставив за спинами тощий перелесок. — Ну и глухомань, — Лютик огляделся. — Тут вообще люди водятся? Или нечисть одна? — Водятся, не без этого, — ответил Геральт. — Кто же, по-твоему, на рудниках работает, нечисть? — Мне их рудники без надобности. Пива и еды добыть получится? А двимерит пусть сами добывают. Трактир, как и всё в этом месте (как и само это место целиком: от тусклого неба до скудной земли), напоминал отчего-то серый, поросший лишайником камень. Народу внутри оказалось на удивление много. — Ого, — недоумевал бард, — а что, торговля двимеритом не идёт теперь, захирел промысел? Почему никто не работает? И под перешёптывания местных они подошли к трактирщику. — А что, любезный, пиво у вас подают? — поинтересовался Лютик, но ответа не услышал. — Ведьмак, — мрачный трактирщик повернулся к Геральту. — Такой как ты нам теперь и нужен. — Не дело это — когда ты мечтаешь о выпивке, а тебя всей толпой ведут к войту. Если только он не собирается тебя угостить, — трепался Лютик по дороге к дому главы. — Наш войт угостит, не пожадничает, будьте спокойны, — ответил ему один из сопровождающих. — А такого, как вы угостит вдвойне. — Что значит «такого, как я», — не понял бард. — Ну как же, милсдарь Лютик, вы, уж простите за прямоту, сами из себя ничего себе, а войт наш до мужеского полу сильно охоч, — взялся объяснять разговорчивый собеседник, с опаской косясь на ведьмака. — А в здешних местах, хоть мужеского полу и сильно больше женского, но и того — человек, человек да полчеловека. С кем любови-то крутить? Лютик даже шаг сбавил: — А вы тут что, об этих... ээээ... предпочтениях вот так вот запросто рассказываете и при том голову даже руками не придерживаете — а ну как слетит ненароком за такую болтовню? «Разговорчивый» задумался ненадолго: — В наших краях, видите, дело-то какое... людей жидковато налито, это вам не Новиград, мало кто сюда перебраться пожелает. А мы и не в обиде: двимерит у нас редкий, в Драконьих горах такого не сыщешь; есть те, кто большие деньги за него давать готов. Вот и живём, не жалуемся. Солнышко нечаянно выглянуло — нам уже праздник. А человечья природа, она, ясно дело, своё требует. Так и повелось, что не глядим мы, кто и как с этим делом справляется. Лишь бы не насильничали — этого не терпим, а то, понимаете, один снасильничал, другой дубиной по башке, так и перебьют друг друга... А ежели я вас такими словами обидел, то извиняйте. И вы извиняйте, милсдарь ведьмак. Лютик не сообразил поначалу, для чего рассказчик извинился и перед Геральтом. Глянул на ведьмака, идущего рядом и с безучастным лицом разглядывающего унылый пейзаж, и вдруг понял: «Так вот оно что! Этот тип, значит, думает, что я и Геральт... Ну надо же! Хм...» — А скажи-ка, приятель, — снова обратился он к рассказчику, — как тебя, кстати?... — Олек*. — Скажи-ка мне, Олек, что за человек ваш войт Анджей? — Да что сказать? Человек как человек. Порядочный, молодой, народ при нём не буянит, торговля гладко идёт. А до того, как у нас появился, говорят, вот как вы, милсдарь Лютик, сочинял всякое. — Да ну?! — удивился Лютик. — Сдаётся мне, не знаю такого. Олек пожал плечами: — Пришли. Дом войта. Войт Анджей стоял возле стола, напротив тарелки с мясом и кружки, и задумчиво жевал. — А, ведьмак! Мне донесли уж. Как ты вовремя появился! — обрадовано встрепенулся он и представился: — Я Анджей, войт в этом захолустье. Геральт с Лютиком представились в ответ. Бард сглотнул набежавшую голодную слюну. — Вам, поди, обедать пора, — словно заметив это, предложил Анджей. — В дороге, как ни крути, а пузо толком не набьёшь. Он высунулся за дверь и крикнул: — Эй, кто там есть, тащите гостям еды! И пива ещё давайте. Мальчишка и недовольная одноглазая бабка принесли еду и кувшин пива. — Так в чём ваша проблема, господин войт? — спросил ведьмак. — Проблема-то? — протянул Анджей. — Проблема наша в том, что завёлся возле рудника... Понимаете, какая история... У нас пусть и дыра, в какую приличный человек на трезвую голову не сунется, зато тихо. За много лет лишь дважды нечисть изводить пришлось: один раз давненько, аккурат после того, как двимерит нашли, а другой уж при мне — мерзкая такая гадина была, многоножка. — Сколопендроморф, — объяснил ведьмак. — Так ты здесь бывал уже? — спросил Лютик. — Не я, — коротко ответил Геральт и добавил, обращаясь к главе: — И кто же на этот раз у вас завёлся? — Кто его знает, может, леший какой. Грязный, лохматый, — продолжил Анджей, вздохнул и глотнул пива. — Весь народ с добычи уже распугал! Если так и дальше пойдёт, считайте, никудышный из меня войт. Это я для всех хороший, покуда проблемы решать способен, а не смогу решить — скоро новый хороший найдётся. Тут люди к любым странностям терпимые, но лишь пока живётся спокойно. Он стукнул по столу пустой кружкой. — Вот вы говорите, распугал, — спросил его ведьмак. — И как же он их пугает? Войт странно посмотрел на них: — Он орёт. — Что он делает? — Орёт. Громко орёт, тварь такая. Пробовали мы с ним сами справиться, да людишки боятся: орёт, мол, подозрительно как-то, хоть непонятно, а больно складно, будто колдует чего. Колдует оно, когда двимерит кругом, как же! А какой от этих обделавшихся толк? Чудовище, не будь дурнем, и умотало. Ждать оно что ли станет, когда стрела промеж лопаток воткнётся? Войт замолчал. — Не скажу пока, кто это, — подал голос Геральт. — Но уж точно не леший. Может, и не тварь вовсе. — А кто же тогда? — Поглядим. — Глядите завтра, — махнул рукой Анджей. — Тучи собираются, ливень будет. Да и вы с дороги. А господин Лютик, поди, к таким лишениям не привыкли. — Господин Лютик и чудовище ловить не пойдёт, — раздражённо бросил ведьмак. — И то правда, — улыбнулся вдруг войт и внимательно посмотрел на Лютика. Уже расслабившийся от еды и выпивки бард спросил войта под неодобрительные взгляды ведьмака: — А правду говорят, что вы раньше тоже, так сказать, балладами увлекались? — Разболтали уже, паршивцы, — беззлобно ругнулся Анджей. — Чего скрывать, было дело в юности. Да не заладилось. Со стихами у меня ещё получалось, а с музыкой никак — такое выходило, что только покойникам играть, чтоб их от ужаса на этот свет обратно не тянуло. Ну я и забросил, чего лютню напрасно терзать? Осел в здешней глуши да привык. По крыше застучало тяжёлыми редкими каплями. Войт улыбался так, что живот сладко сводило. Лютик млел. «Вот кто мне поможет забыть о бесчувственном бревне в кожаных штанах», — размышлял он. — А старые стихи ваши мне не покажете? — сказал вслух. — Ну если вы так хотите, то покажу, отчего не показать, — усмехнулся войт. — Только вам, небось, устроиться надо, отдохнуть или помыться? Я бы вас с господином Геральтом у себя устроил, вот только хоромы, сами видите, маловаты. Скрипнув стулом, ведьмак поднялся: — Войт прав. Дождь начинается, нам пора. Пошли, Лютик. В трактире им уже приготовили ванну и комнату с — ну надо же так, а? — одной на двоих кроватью. Когда чисто вымытый Лютик заполз, наконец, под одеяло, Геральт уже спал, расстелив себе на полу.