Шутовы пальцы

Новый день не задался с самого утра. Лютик проснулся в одиночестве, спустился вниз и обнаружил Геральта за ковырянием остатков завтрака. Ведьмак на все вопросы отвечал односложно, а потом и вовсе ушёл к Плотве. Лютик немного взгрустнул, глядя вслед удаляющейся ведьмаковой за... спине и, посчитав себя оскорблённым в лучших чувствах, пошёл бродить по узким улицам. Скоро оказалось, что бредёт он к дому войта. Возле дома главы по земле были разбросаны овощи, горшки с неизвестным содержимым, ревел осёл, а Олек, пытающийся угомонить животное, ругался с одноглазой бабкой. — Глупая скотина! Все снадобья, все! — причитала бабка. — Осёл скотина не глупая! — возмущался в ответ Олек. — Сама куда прёшь со своим барахлом, не видела что ль — я иду? Так, чай, целым глазом вперёд себя смотри! — То не осёл твой, а сам ты, Олек, глупая скотина! Вот погодь, вскочит чирь какой на срамном месте, так сам себе его изводи как хошь, а меня не проси, ежели снадобья мои тебе барахло! Стороной обойдя ссору, бард вошёл в дом. Войт что-то увлечённо писа́л, запустив пальцы свободной руки себе в волосы. — Стихи пишете или доходы подсчитываете, господин войт? — спросил Лютик. — Господин Лютик, — Анджей поднялся навстречу. — Если так оно и дальше пойдёт, то не видать нам доходов, расходы одни! А вы с чем пожаловали? — Да вот, вспомнил наш вчерашний разговор. Покажете мне то, что обещали? — А, это. Не передумали, значит? Ну что ж, давайте. Стихи у войта и впрямь оказались недурными, истории — одна другой интересней. Лютик закончил читать, поднял взгляд на войта: — Ну, милсдарь, скажу вам, что вы и в самом деле... — Не ожидал? — усмехнулся Анджей, делая шаг навстречу. — Это смотря чего, — ответил бард и почувствовал, как внятные мысли тают и утекают из головы в совершенно другие органы. И сам шагнул совсем близко. От войта неожиданно приятно пахло какой-то травой, и Лютик потянулся за поцелуем. — Хорошего утречка, милсдарь войт, — раздался голос ведьмака. — Извиняюсь, что помешал вашим занятиям. Последствия столкновения Олека и бабки успели уже прибрать, а сам Олек стоял неподалёку, успокаивающе почёсывая осла. Выставленный за дверь Геральтом Лютик в раздражении пнул забытую на земле луковицу и прислушался: в доме ведьмак то ли спорил, то ли торговался с главой. — А я вам говорю, войт, это не увеселительная прогулка. Или давно никто людей не жрал, вы и соскучились? — слышался голос Геральта. — Будто я целое войско послать хочу! Тех людей только я да помощник, — возражал ему Анджей. — Войт я или кто? Это и моё дело. — За свои деньги и войско собрать можете, что ж ведьмака позвали? — Денег мало? Так я ещё добавлю. Две сотни дам. — За две сотни вдвоём с помощником и управляйтесь. Три. — Две с половиной. За три сотни я и в самом деле головорезов наберу, а ведьмака с пустыми карманами назад отправлю, искать щедрых дураков. — И много тут головорезов у вас? Да в ваши края и нечисть по глупости заходит. Триста. — Ежели нечисть у нас такая глупая, то и справиться с ней нетрудно. Двести семьдесят, и дело с концом! — А в помощники не Лютика, часом, взять хотите? — поинтересовался Геральт. — Как мне ответить: «не ведьмачье дело» или «я бы и сам попросил, ради безопасности, господина Лютика к этим вещам близко не подпускать»? — услышал бард голос Анджея. Захотелось пнуть что-нибудь ещё раз, да посильнее, но другой луковицы поблизости не нашлось. Лютик зашагал прочь. На глаза попался горшок, видимо, не замеченный бабкой. — Олек, поди-ка сюда! — крикнул войт за его спиной. — Гуляете, милсдарь Лютик? — спросил Олек, пробегая мимо. Бард не ответил. Подумал немного и поднял горшок. Открыл, понюхал: по запаху выходило, что внутри мерзкое вонючее пойло. «Катитесь вы оба, — решил Лютик. — И без вас найду, чем заняться». И отхлебнул из горшка. Пойло не действовало. Так думал Лютик. До той поры, пока не оказался в незнакомом месте, среди редких деревьев и обломков камней, не помня, как туда дошёл. Об один из этих булыжников он и споткнулся, упал в тусклую траву, не выпуская из рук вместилище вонючей жижи, но боли совсем не почувствовал. «Трава, — пронеслось в голове у Лютика. — Войт. Вкусно пахнет. И сочиняет хорошо, не то что Геральт... Заплатить... Чем ему надо заплатить? Кому заплатить? Ведьмаку. А кто ведьмак?..» — Лютик, чтоб тебя! Как ты здесь оказался? Ведьмак склонился над бардом, всматриваясь в его лицо. Рядом стоял войт, за спиной которого маячил Олек с ослом. — Пьян? — спросил войт. — Несёт от него, как будто в браге купался. — Погодите, милсдарь, — встрял Олек, — а что это за горшочек? Геральт попытался вынуть горшок из рук Лютика, но тот вцепился в него мёртвой хваткой и протестующе замычал. — Знакомый горшочек-то, Старухин, видать, — Олек присел возле мычащего барда, наклонился и принюхался. — Да он Старухиного варева из шутовых пальцев* напился, вот и не соображает ничего! — Долго он ещё мычать будет? — спросил ведьмак, поднимая Лютика на ноги. — Да кто ж его знает, сколько он того зелья выхлебал, — пожал плечами Анджей. Поставленный на ноги Лютик пошатнулся, сделал пару шагов и игриво прислонился к войту. — Войт, почему ты так хорошо пахнешь? — заныл бард и полез обниматься. — Хм, — сказал войт. — Хм, — сказал ведьмак, отвёл взгляд от проявлений бардовских чувств и обратился к главе: — Странная местность здесь. Далеко ещё? — Близко. Возле того холма. У нас говорят, что в давние времена не холм тут стоял, а гора. Вот только однажды исчезла, словно и не было, — ответил войт, придерживая повисшего на нём Лютика. Однако к каменистому холму подошли небыстро: Лютик наотрез отказался садиться на осла, сопел, но шёл, путаясь в собственных ногах и обнимая войта. Недалеко от возвышенности на небольшом пятачке деревья и кусты росли густо, как последний клок волос на лысеющей голове. Оттуда оно и показалось. Косматое создание с длинными конечностями, неуклюже ступая, вылезло из кустов. Все остановились и, держась вблизи холма, разглядывали чудовище. — Как по вашему, кто это, господин ведьмак? — прошептал Олек. — Да это человек, — сообщил Геральт, наблюдая за существом. — Как так — человек? — переспросил Олек. — А вот так. В грязи, листьях, во мху, однако же самый что ни на есть человек. «Чудовище» замерло, огляделось вокруг себя и вдруг взвыло, заорало, захрипело, громко и жутко. Олек вздрогнул, обнял дёрнувшегося в испуге осла, войт поморщился. — Ведьмакуууу заплатитееее... — в тот же момент вышел из задумчивости и запел Лютик. — Лютик, заткнись! — шикнул Геральт. — Не — ик! — хочу! Зест... Жестокий ведьмак, фу тебе! — заика́л бард и ткнул пальцем в грудь Анджею. — А ты! Улыбался... Эх ты, войт! Тихо хихикнул Олек. Войт показал на бродящее неподалёку вопящее создание из мха и грязи: — Мы вот за этим здесь, Лютик. Дай спокойно дело решить, после расскажешь, кто мы с Геральтом такие. — Шикарным минеееетом!.. — снова начал Лютик, будто стараясь перекричать «чудовище». Олек всхрюкнул, тщетно сдерживая смех. «Нечисть» замолчала на мгновение и завыла ещё громче. Ведьмак направился к существу, всем своим видом показывая, что он-то компании уж точно не просил: — Я пошёл. Ждите. — Я тоже должен... — Анджей попытался разжать Лютиковы объятия. — Тьфу ты, пиявка, что ж ты присосался ко мне! Они приближались к «чудовищу» и, если бы в это время мимо проходил заплутавший путник, то непременно подумал, что наткнулся на странное служение неизвестному божеству и опасливо обошёл бы стороной. — Ведьмакуууу заплатитееее шикарным минеееетом! — тянул Лютик, одновременно прижимаясь к войту и обнимая горшок. «Чудовище» орало. Грязно ругался войт, стараясь удержать начавшего падать Лютика. Олек хохотал. — Зараза! — не выдержал ведьмак, дёрнул барда за ворот, развернул к себе, ударил ладонью по щеке. — Очнись, Лютик! Тот едва приоткрыл один глаз: — Гера... ль... т... ээээ, — с трудом ворочая языком позвал он. — Очнись! — повторил ведьмак. — Он пи... пу... — сказал Лютик. — Что? — Па... — сказал Лютик, уронил голову Геральту на грудь и захрапел. А лохматое нечто перестало орать и рвануло к ним. — Зараза! — снова выругался ведьмак, выхватил из-под мышки Лютика горшок и запустил в голову существа. Горшок разлетелся на осколки; болотного цвета жижа брызнула во все стороны; «чудовище» рухнуло на землю. В наступившей тишине коротко всхрапывал Лютик и пускал слюни ведьмаку на куртку. — Ах ты ж дерьмо собачье... — пробормотал войт.