Отчаянье

      Шрам сидел в углу камеры. Железные стены, казалось, обжигали холодом даже сквозь больничный халатик, но красного это не волновало, как и то, что его кожа уже покрылась мурашками, а сам клон мелко дрожит.       Но от одной мысли ему было холоднее, чем от этих стен, больнее, чем от недавнего взрыва. И эта мысль неотступно вертелась в голове первого, заставляя алые глаза наполняться солёной влагой. Капли слёз прокатились по щекам и, слившись в одну на подбородке, упали, разбившись об пол.       Как и все мечты Шрама. И его команды. Команды, которой больше нет. Которая мертва. И это именно та мысль, что причиняла Шраму боль сильнее, чем эксперименты.       Больше Эль не поприветствует его на испанском с радостной улыбкой. Больше Пустыня не поинтересуется, как себя чувствует лидер. Больше Джеймс не будет помогать красному с чертежами. Больше Боец не охнет и не всплеснёт руками при виде усталого вида первого. Больше Перец не зальётся радостным и почти детским смехом, когда Шрам согласится поиграть с командой. Больше Шизо не стиснет старшего брата в объятиях.       В тишине камеры было слышно, как разбиваются об пол капли слёз, можно было услышать прерывистое дыхание Шрама, скрип его зубов. Если прислушаться как следует, становилось слышно сердцебиение красного. Быстрое и, наверное, громкое в полной тишине.       Боль потери пожирала Шрама изнутри. Почему так? Почему он теряет всех? Даже Флэш, даже предатель оставил его, став кристаллом по собственной воле. Почему?.. За что бывшему лидеру это всё?       Он устал. Он больше не может видеть эти смерти. Эту боль. Видеть чужую и чувствовать свою. Моральную и физическую. Она пожирают его изнутри. Опустошает, уничтожая всё.       Почему он не может просто умереть? Почему Диктор оставил его в живых? Видимо, проклятому садисту просто нравится смотреть на страдания клона, что доставил учёному столько хлопот.       Шрам не хочет открывать глаза. Он хочет свернуться в комочек в этом самом углу и закрыть глаза навсегда. А вдруг повезёт, и он окажется с братьями?..       Но он чувствует, что Диктор не даст ему сделать это. Проклятый садист продолжит мучить клона, доводя до конца и не давая умереть. Видимо, ему не нравится, что такая прекрасная забава ломается.       Диктор как мальчишка, поймавший надоедливого комара и, оборвав крылья, посадивший его, ещё живого, в спичечный коробок. Иногда открывает, но насекомое не может улететь без крыльев.       Так и Шрам. Доставляя проблемы Диктору, он и не думал, что станет ему забавой, игрушкой. Но стал.

За что ему это всё?..