***
Как всегда после вечерних посиделок в библиотеке в будний день за домашними заданиями и дополнительными, Гермиона спускалась на этаж ниже, чтобы проследить за приготовлением зелья. С недавнего времени пустующий кабинет начал вызывать у неё тревогу. В последние разы именно тут проходили встречи с Малфоем, которые, как помнила девушка, никогда не заканчивались не то чтобы хорошо, а хотя бы нормально. Обрывая мелкие синие цветочки аконита, Гермиона поздно подумала о том, что теперь пальцы будут пахнуть стойким цветочным ароматом, нужно было надеть перчатки. Она зачаровала пару ингредиентов, которые могли быть добавлены без присмотра, чтобы лишний раз не подходить к Малфою. Не общаться с ним. Не взаимодействовать. Почему-то у Грейнджер постоянно было стойкое чувство, будто всё, что касалось этого задания, нужно лишь ей, и любое напоминание Малфою о работе он точно выставил бы как просьбу. Нет, как мольбу ей помочь. Вполне в его стиле. Помешав варево, которое сейчас было слабо похоже на нужное зелье, Гермиона сверилась с рецептом и с отвращением открыла прозрачную крышку небольшой баночки, подцепив пинцетом идеально отмеренную дозу мозга лягушек. — Гадость... — прошептала гриффиндорка, когда зелье забурлило, окрашиваясь в приятный лиловый цвет, как и было сказано в книге. Первый этап проходил легко. Гермионе не требовалась помощь, когда нужно было что-то сделать вне её свободного времени. Буквально через полторы недели, судя по скорости, наступит второй этап, когда девушке всё же придётся подойти к Малфою и сообщить, что теперь его очередь нянчиться с заданием Снейпа. Конечно, скорее всего, Драко тут бывает и сам видит, в каком состоянии зелье, но, по крайней мере, не прикасается ни к чему. До того дня, когда она случайно забрела в это крыло и наткнулась на этот кабинет, девушка не знала, что класс был чем-то вроде тихого места слизеринца, где он прятался, чтобы подумать. Во всяком случае, создалось такое чувство, когда Малфой пришёл сюда и обнаружил Гермиону. На первом курсе Грейнджер была уверена, что этот злой мальчик с чёрным языком будет социопатом и никогда не обзаведётся друзьями. Но жизнь интересная штука, и теперь Малфой был гораздо более социально популярен, чем она сама. Гермиона фыркнула, покачав головой. Ей хватало пары друзей, которые точно были настоящими. Малфой же варился в куче слизеринцев. Они общались с ним, шутили, поддакивали, но едва ли их можно было назвать людьми, которые всегда придут на выручку. Настоящими друзьями. Слизеринцы, окружавшие Малфоя, словно коллеги на работе у родителей Гермионы: когда нужно общаться, вы натягиваете на лицо дежурные улыбки, но на самом деле вам не терпится перестать лицезреть их физиономии. Драко постоянно носил маску — это было ясно, как божий день, но вот только она редко бывала формально-вежливой. Он мог позволить себе нагрубить кому угодно, находясь в плохом настроении, но его «друзья» потом всё равно с ним общались. Глотали обиду или вовсе привыкли к такому поведению. Гермиона не могла понять законы слизеринцев, которые строились исключительно на статусе, родителях или ещё каком-то бреде, а не на личных качествах. Это всё до ужаса глупо. Девушка села на стул, переводя дух. Этот год... просто убивал её. Малфой ничуть не помогал происходящему. Он был чрезвычайно сложным человеком. Гермиона чувствовала себя ребёнком, который всей душой радуется тому, что ему удалось сложить одну часть кубика Рубика, но каждый раз поворачивая, находя всё новые и новые незаконченные стороны, она полностью выжигала себе нервы. Её взгляд наткнулся на часы, и она нехотя поднялась, бросив последний взгляд на котел. Время было позднее, так что стоило убраться отсюда до того, как Филч выйдет «на охоту». Гермиона шла по пустым коридорам, думая о своём. Ей вспомнилось время, когда она была ещё девочкой и боялась ходить тут в одиночку. Гриффиндорка улыбнулась сама себе. Это было так давно. — Бу! — девушка схватилась за сердце, отскакивая от статуи рыцаря, и сразу же услышала заливистый смех. — Годрик, Джинни! У меня серьёзно могло остановиться сердце! — обвинила подругу Гермиона, потому что, без шуток, этот орган едва не вырывался из грудной клетки. — Прости, — в последний раз хохотнула девушка, начиная идти рядом. — Я заметила, что ты идёшь, ещё на лестнице. Джинни пахла гелем для укладки и резкими духами, будто она вылила на себя половину впопыхах или чтобы скрыть запах пота. Грейнджер перевела на неё взгляд, но Уизли спохватилась быстрее. — Ты откуда так поздно? — Была в библиотеке, а потом проверяла задание по Зельям. Рон тебе рассказывал: я в паре с Малфоем, и нам нужно приготовить что-то путное, чтоб Снейп меня не завалил, — вздохнула Гермиона, понимая, что звучит крайне недовольно. — Да, помню, — кивнула рыжая. — И что готовите? — Крововосполняющее зелье. — О, оно разве не из продвинутого уровня? — Джинни подняла брови. — Гарри с Гойлом готовят что-то вроде простецкой настойки, насколько я слышала. — Да, но это же Малфой, — закатила глаза Гермиона и услышала понимающий смех справа. — Ладно, в любом случае... ты что здесь делала? Вдруг Джинни перевела на подругу взгляд, который выглядел крайне заговорщически, и та напряглась. Подобное поведение младшей из Уизли никогда не было признаком чего-то хорошего. — Джин, что... — Кажется, мы с Дином сделали это, — выпалила она, растянув губы в улыбке, как только увидела выражение лица Грейнджер. — Сделали это? — переспросила девушка. — Ага, да, — кивнула Уизли, и на пару мгновений Гермиона замерла, прежде чем до неё окончательно дошло. Она раскрыла рот от неожиданности, останавливаясь, и ухватила подругу за руку, будто в желании не потерять равновесие. — То есть, вы... Боже, Джинни! — это была странная эмоция, и Грейнджер не понимала, радоваться ей или быть шокированной. — А как... погоди, с Дином? Вы помирились? — Только дыши, Гермиона, ладно? — хохотнула Джинни. — Да, пару дней назад мы поговорили и... вот. Только мне кажется, что нам... правда пора расстаться. Эта фраза была настолько неожиданной в свете последней новости, что сначала Грейнджер показалось, что она просто не расслышала. — Расстаться? — переспросила Гермиона по слогам. — Да, — Джинни вздохнула, но не выглядела грустной. — Он что, настолько плох? — это была шутка в стиле Рона, но, кажется, у всех Уизли похожее чувство юмора, потому что рыжая засмеялась. — Нет! Точнее... ой, я не знаю, Гермиона, — она вздохнула, прислоняясь спиной к стене. — Просто, знаешь, бывают моменты, когда ты осознаешь, что это правда конец. Понимаешь? Это всё не имело никакого смысла, так что гриффиндорка была уверена — она что-то упускает. — Нет? — больше спросила, чем ответила Грейнджер, решая оставаться честной. Джинни выдохнула, собираясь с мыслями и подбирая слова. — Я просто поняла, что больше не чувствую к нему прежнего. Наши отношения будто превратились в заезженный сценарий. Мы ссоримся, миримся и так по кругу, — она пожала плечами. — Но когда дело дошло до секса, то стало предельно ясно, что это больше не чувствуется так, как должно. Я имею в виду, разве секс с тем, от кого ты без ума, не должен быть чем-то вроде фейерверка? Это совершенно точно не имело никакого смысла. — Зачем ты тогда с ним переспала? — Гермиона не хотела звучать обвинительно или по-родительски, но ей нужно было понять, что происходит. — Мне стало интересно, — Джинни перевела взгляд на подругу и улыбнулась ещё шире. — Я не жалею, правда. Просто нет искры. А она ведь должна быть, так? — Так, — медленно ответила девушка, вновь возобновляя ходьбу. — Ты сказала ему? Сразу после?.. — О, нет, я не настолько жестокая, — Джин махнула рукой, засмеявшись. — Скажу завтра. Думаю, он и сам знает. Это было что-то вроде логичной точки. Какое-то время они шли молча, каждая думая о своём. Гермионе стало интересно, как это — быть настолько увлечённой кем-то, чтобы чувствовать «фейерверк»? И как это — ожидать чего-то подобного и разочароваться? Она вновь посмотрела на подругу, и её сердце наполнилось жалостью. Пусть Джинни и не выглядела разбитой или действительно разочарованной, но всё равно глупо было бы предполагать, что решение расстаться сразу после близости — потрясающий опыт. — Эй, как твои дела с Крамом? — Уизли решила, что лучшая защита — нападение. — Мои дела с Крамом? — Гермиона подняла бровь. — Понятия не имею, о каких делах ты говоришь. — Нет, имеешь, — Джинни игриво толкнула её в плечо. — Ты не можешь не замечать, как он на тебя смотрит. Постоянно. — Ты вечно всё преувеличиваешь, — Гермиона покачала головой, но не смогла сдержать улыбку. Внимание Виктора было приятным. Даже очень. Он был милым, обходительным, не настойчивым, не наглым, не хамил, не вёл себя как последний... Гермионе пришлось насильно прервать водоворот мыслей, которые с каждым эпитетом становились всё злее, меньше походя на описания Крама. Она могла придумать Виктору миллион положительных качеств. — Вы сходили на свидание. Судя по твоим словам, оно прошло успешно. Ясное дело, парень ожидает от тебя зелёных флажков, — Джинни поиграла бровями, заставляя Гермиону подавить смех. — Зелёных флажков? Мерлин, и где ты только берёшь эти сравнения... — Да, ждёт, что ты подашь ему знак. Гермиона хмыкнула, задумавшись. После того свидания они не так чтобы часто пересекались. Виктор проводил много времени на корабле, вероятно, у них были свои занятия, чтобы не отставать от программы, хотя она и слышала, что некоторые учителя любезно соглашаются на присутствие гостей на своих уроках в качестве свободных слушателей. — Я буду иметь в виду, — только и ответила девушка, на ходу произнося пароль задремавшему портрету.***
«Заклинание желания прикрепляется к определённому волшебнику без временного отрезка, если обратное не было оговорено перед началом спора всеми сторонами, таким образом...» Гермиона рыкнула, захлопнув фолиант слишком резко. Она могла поклясться: ни в одной книге библиотеки не было решения её проблемы. Девушка не имела доступа к другим источникам информации и уж точно никогда не интересовалась азартными заклинаниями раньше, чтобы иметь хоть какие-то знания по этому поводу. Драко не вспоминал о желании в последнее время, и часть гриффиндорки смела надеяться, что он забыл, но другая часть, более здравомыслящая, смеялась этой надежде в лицо. Только не Малфой и только не об этом. Вздохнув, гриффиндорка решила придерживаться правила о том, что отдых — смена рода деятельности, и открыла незаконченный доклад по Истории магии. Макнув перо в чернильницу и вспомнив, на чём остановилась, она вдруг услышала громкий хохот. Он тут же оборвался, когда послышался топот ног, явно принадлежавший библиотекарю. — Да-да, извините, — сдержанно бросил Блейз Забини мадам Пинс. Девушка покачала головой. Менее, чем через минуту ей пришлось поднять глаза и, не отрывая руки от пергамента, посмотреть из-под лба на Гойла, Забини, Малфоя и Флинта. Слизеринцы, несмотря на замечание библиотекаря, всё равно вели себя громче, чем все остальные, находящиеся в зале. Они заняли довольно большой стол, который закрывался другим шкафчиком всего на четверть и был ближе по коридору, так что Гермиона могла прекрасно его видеть. Парни бросили свои сумки, и Малфой одним из первых упал на кресло и поправил волосы этим своим жестом. Гермиона насильно опустила глаза, заставляя себя смотреть на буквы доклада, который даже пах скукой. Слизеринцы будто нарочно громко бросали книги на стол, не прекращая переговариваться. Нет, Грейнджер прекрасно знала, что даже самые недалёкие ученики иногда просто обязаны прийти в библиотеку для исполнения заданий, но всё равно вид Гойла в этих стенах вызывал диссонанс. У неё появилась идея пересесть за другой столик, но мысль о том, что придётся пройти мимо этой стаи и дать им понять, что они выгнали её со своего места... ну уж нет. Буквы на докладе стали слишком резкими и их даже можно было бы прощупать, если приложить руку к обратной стороне бумаги. Гермиона решила просто выдохнуть и закончить то, за чем пришла, чтобы после убраться восвояси в тёплую гостиную, где Гарри с Роном, наверное, чертили новые предсказания мучительной смерти для себя. Третья строчка с конца страницы показалась ей очень важной, и гриффиндорка сразу же взялась переписывать её на пергамент, чтобы не забыть внести нужную дату. Локоть девушки задел закрытую книгу, и она упала на пол, привлекая к себе ненужное внимание. — Грейнджер, — слизеринцы повернулись вполоборота, услышав шум. Она сжала губы и подняла книгу, не смотря на них. Спокойствие. — Что это? — Флинт опустил голову, чтобы прочитать, что написано на обложке книги, которую гриффиндорка всё ещё держала в руках. — «Пятнадцать способов обойти заклинания, о которых вы не знали»? — И ни одного действенного. — Пытаешься спастись от желания, грязнокровка? Девушка посмотрела на компанию убийственным взглядом и вернулась к своему домашнему заданию. Они как цепные псы, только дай им ответную реакцию. — Ты уже придумал ей кару? — хохотнул Гойл, видимо, задавая вопрос Малфою. Он молчал какое-то время, и Гермионе показалось, что в кои-то веки слизеринец заткнётся и выставит себя взрослым человеком. Это было наивное предположение. — Знаешь, я как раз раздумываю над этим вопросом, — его голос звучал лениво. Гриффиндорка могла представить, как он осматривает её, размышляя. — Может, поможете мне с идеями? Перо парня упало на стол со звонким звуком, будто Малфой его полностью отбросил, забив на то, зачем пришёл в библиотеку. Он сосредоточился на происходящем спектакле. — Заставь её целый год зубрить совершенную ахинею. На память! — предложил Гойл, втянувшись в беседу. — Грег, это должно быть наказание, а не рутина, — фыркнул Блейз. Гермиона прекрасно понимала, что должна не обращать внимание, но текст доклада расплывался от злости. — А ты, Малфой, как обычно, подрабатываешь штатным клоуном, — произнесла она, подняв голову достаточно резко и от этого почувствовав внезапную боль в затылке. — Кем? — скривился Флинт, переводя глаза от одного сокурсника к другому, будто те могли ему объяснить. — Это Грейнджер в очередной раз бросает нам свою грязную кровь в лицо, — объяснил Малфой, но злой прищур серых глаз дал ей понять, что парень приблизительно понял смысл слова. Или понял, что оно не значит ничего хорошего. — Прикажи ей прислуживать вам с Пэнси, — Флинт толкнул Драко в плечо дружеским жестом, будучи уверенным, что это потрясающая идея. — Как в старинные времена. Гриффиндорку тошнило от слова «приказ», и она полностью вложила все свои чувства во взгляд, адресованный Малфою, а потом вновь посмотрела на параграф в учебнике по Истории. Сосредоточься, Гермиона. — Я думаю... может, передать это желание кому-то? — беспечно сказал Малфой после короткой паузы, и перо в её руке едва не треснуло. Она отвела взгляд в сторону, вспоминая. В голове вертелись десятки абзацев информации о заклинании желания. И его нельзя было передать. Нельзя ведь? Нельзя. Нельзя передать, если это было оговорено предварительно, в обратном случае данная привилегия остается за победителем спора. Девушке перестало хватать воздуха. Всерьёз. Её подбородок дёрнулся, когда она посмотрела на него. Малфой точно знал, что сумеет добиться реакции, потому что в его глазах читалось удовлетворение. Он мстил ей. Мстил за те слова в лазарете и получал от этого истинное удовольствие. Просто издевался. Так ведь? — Реально? — Флинт оживился, а в его голосе появилось слишком много восторженного ожидания, чтобы тошнота в горле Гермионы поднялась выше. — Ага, — ответил Малфой, не отрывая взгляда от Грейнджер. — Типа, продам его, — он пожал плечами так, будто это ничего не стоило. — Интересно, сколько будет стоить унизить Золотую девочку? Мурашки жути посыпались по её телу. Он ведь просто... Нет, Малфой бы не упустил возможности сам это сделать. Гермиона не понимала почему, но мысль о том, что подобное желание окажется в руках кого-то другого, доводила её до предобморочного состояния. Возможно, она уже свыклась с тем, что у Малфоя есть козырь в рукаве. Но быстрый взгляд на животную ухмылку Гойла и Флинта дал понять: их образы и образ Драко очень отличались в её голове. Очень. — Чувак, я куплю у тебя его! — тут же воскликнул Флинт. — А, Грейнджер, что скажешь? Она оцепенела и не могла пошевелиться или хотя бы отвести взгляд. Как и он. Отвечая своим друзьям, Малфой ни разу не посмотрел в их сторону. Боясь, наверное, пропустить хоть одну эмоцию ужаса на её лице. А такие были, девушка знала. — Слушай, я смогу изменить саму суть? Ну, типа, чё ты там пожелал... правду? Я смогу это изменить? — Маркус нахмурился, перейдя к делу. — Думаю, да, — спокойно ответил Драко. Каждое слово, каждый чёртов слог, срывавшийся с его уст, падал тяжёлым камнем Гермионе в желудок. Видимо, на её лице замерло какое-то одно выражение, потому что Малфой склонил голову. Будто пытаясь рассмотреть что-то. — Охуенно! — хлопнул в ладоши Флинт, и ему повезло, что Пинс сейчас была в другой части библиотеки. Судя по виду слизеринца, он был готов достать кошелек. — Так мы договоримся о цене? Мерлин, это было похоже на фильм ужасов с Гермионой в главной роли. Она больше не могла на это смотреть. Слушать. Её руки тряслись, когда девушка бросила в сумку книгу, наконец, оторвавшись от холодного лица Малфоя. Гермиону могло стошнить прямо сейчас на этот багровый ковер. Даже кровь, которая шумела в ушах, стала громче, как перед приступом, когда темнеет в глазах. Это почти помешало ей услышать. — Ну, я подумаю, — ответил Драко, и Маркус стал что-то лепетать. Это должно было убедить Малфоя, но не было видно, чтобы тот его слушал. Забросив сумку на плечо, Гермиона обернулась. Малфой дёрнул бровью, смотря ей прямо в глаза, безмолвно говоря: «ну что?». Он ей мстил. Просто издевался. И был в этом безупречен. Настолько, что Гермиона побежала в туалет и ещё долго стояла там, прислонившись щекой к холодному кафелю, пока вода капала под блузку, стекая с подбородка. Малфой опять выиграл, хотя судья ещё даже не поднёс свисток ко рту.***
— Ты же это не всерьёз, — утвердительно сказал Блейз по дороге в слизеринскую гостиную. — По поводу? — рука Драко болела от записей, и, смотря на время, он понимал, что больше никогда не пойдёт делать уроки в такой толпе. Это занимало втрое больше времени. — Грейнджер, — ответил Блейз. Её имя можно было использовать на Малфое вместо Круцио. Хотя, наверное, это слишком сильная метафора. Потому что Грейнджер вызывала в нём больше злости, раздражения, ненависти, а это были эмоции, которые двигали вперед, давали топливо. Она — его топливо, в каком-то роде. — С чего это ты так решил? — Драко дёрнул подбородком, не поворачиваясь. — Мужик, это... так себе идея, — покачал головой мулат. — Флинт настоящий кретин. Если он реально может изменить суть желания, то там одной правдой не ограничится, ты же знаешь. Хотя, даже если суть не изменится, я уверен, что этот еблан найдёт способ вывернуть его максимально мерзотно. — А с какого хрена меня это должно заботить? — голос Малфоя был слишком резким, и, видимо, это смутило друга, потому что за вопросом Драко последовала небольшая пауза. — Я предполагал, что ты спас Грейнджер от изнасилования на Чемпионате не за тем, чтоб её изнасиловали здесь, так сказать, в родных стенах, — иронизировал Забини. В этот момент в Драко что-то щёлкнуло, и он стал злиться ещё больше. Только на себя. Это ведь была его цель — напугать её. Заставить почувствовать вкус мести. Она слишком много болтала в последнее время, слишком много действовала ему на нервы. Гарри справился в миллион раз лучше. Я же говорила, что на его фоне ты будешь выглядеть полным неудачником. Её голос так натурально воспроизвёлся в мозгу Драко, что он едва удержался, чтобы не ударить себя по вискам. Это был просто трёп маленькой суки, который доводил его до ручки. Она говорила так специально, но почему-то от понимания данного момента не становилось легче. Это стало его целью — заставить Грейнджер биться в ужасе. У него получилось, он точно видел — получилось. Такая удача: встретить её в компании сокурсников, особенно Флинта. Теперь же Драко хотелось пойти и вымыть руки. Умыться. Сходить в душ. Это всё мерзко. — Тогда она мне просто мешала, — парень ответил на автомате. То, что было заготовлено для отца. Для Пожирателей. Для каждого, кто спросил бы. Забини замолчал, но потом его голос резко стал серьёзным. — Малфой, никого никто не будет насиловать с твоей лёгкой руки, — итальянец пристально посмотрел на друга, и он почувствовал его взгляд. — Ты оставишь это чёртово желание себе или просто забьёшь хер. — Да? Ты так печёшься о Грейнджер, может, это тебе она нужна? — слова были сказаны так едко, что Драко удивился, как Блейза не отнесло взрывной волной по коридору, и он не сломал себе все рёбра о ближайшую стену. — Да, естественно, она в моём списке сразу после Гринграсс, — беззаботно ответил тот, и Малфой почувствовал, как в нём начинает закипать кровь. Боже, он становился неадекватным. Блейз хмыкнул, бросив на друга быстрый взгляд, и тут же замер. Улыбка постепенно исчезала со смуглого лица. — Мать твою, Малфой... — он нелепо хохотнул, остановившись. — Ты что... ревнуешь? Эти слова прозвучали как отрезвляющая пощечина. Он собрал в себе всё Малфоевское, что в нём было, и скривился, вновь продолжив идти после того, как автоматически замер вместе с Блейзом. — Забини, если ты ещё раз примешь ту дрянь, которую тебе предлагает Крэбб, я лично отведу тебя к Снейпу, — раздражённо ответил Драко. — У тебя совсем мозги съехали? — Нет, но ты... — Блейз ещё какое-то время задержал взгляд на друге, но потом посмотрел вперёд, и Малфой ощутил облегчение. — Салазар, клянусь, на секунду мне показалось... Ладно, короче, не будь идиотом. Флинт — животное. Драко очень правдоподобно закатил глаза. В этот момент у него в голове точно так же правдоподобно разворачивались картины того, что мог бы сделать с Грейнджер Флинт, получи желание. Горечь в горле Драко становилась всё отвратительнее. Он бы в жизни такого не допустил.***
— Гермиона? — Рон повторил это трижды, пока она не откликнулась. — Что? — растерянно произнесла девушка и тут же увидела голову Гарри, выглядывающего из-за спины рыжего. — Ты обедать вообще планируешь? — спросил друг. — Зелья ещё никогда не переносились лучше на голодный желудок. Гермиона натянуто улыбнулась и схватила булочку с творогом. Там даже могла лежать летучая мышь — гриффиндорка делала всё на автомате. — Ты нервничаешь из-за того, что придётся сидеть с Малфоем? — спросил Гарри, вытерев рот салфеткой, и сразу же продолжил. — Давай я поговорю со Снейпом. Нет, правда, предложу ему оставить меня с Гойлом в два раза больше по времени, ты не должна... — Чтоб он возненавидел тебя ещё больше? — фыркнула Грейнджер, вернувшись в реальность. — Нет, Гарри, забудь. Малфой вообще не проблема. Это было ложью. Они не виделись все выходные после того случая в библиотеке. В какой-то момент Гермиона была уверена, что вот-вот в гостиную Гриффиндора постучится Флинт, приказывая ей делать самые ужасные вещи, которые только могло придумать её сознание. Ничего подобного не произошло. В глубине души девушка знала, что это был блеф, и Малфой никогда бы не согласился просто взять и отдать такую власть над одним из своих врагов, но непонятно, на что он способен в ярости. И на что способна она. Потому что Гермиона была в ярости. Страх и злость — жёсткий коктейль. Она продолжала прерывать все разговоры мальчиков о злосчастном желании, особенно сейчас, когда они помирились и имели возможность посудачить и повозмущаться на этот счёт. Гарри и Рон не могли ничем помочь. Куда уж им, если ей не помогали даже книги. Происхождение подобных заклинаний было очень древним и простым, как два кната, оттого никогда не поддавалось усовершенствованиям. Эти чары придумали ещё пьяницы и картёжники, играя в портах, и принцип оставался лёгким и гениальным: проиграл — исполняешь желание, выиграл — желание загадываешь. Никому не приходило в голову что-то менять или переставлять, чтобы существовала возможность отмены. Просто никто этим не интересовался. Гермиона решила, что, когда станет министром, обязательно займётся данным вопросом. — Но он же будет действовать тебе на нервы! — возмутился Уизли и взмахнул рукой так, что осыпал подругу крошками из булки, которая в этот момент находилась в его руке. — Рон прав, нужно... — Нужно перестать акцентировать на этом внимание, по крайней мере, сейчас. Снейп не отступит, пока у нас общее задание, а своими идеями можно его только разозлить, и не сдвинуться с проклятого места до окончания Хогвартса, — отрезала Гермиона, а потом перевела сосредоточенный взгляд на Поттера. — Скажи, Гарри, ты уже думал по поводу того, что делать со вторым заданием? Это работало безотказно. Друг сразу же потупил взгляд, что-то там бурча про достаток времени, что он успеет. Этот вопрос мгновенно отбил у Поттера желание продолжать доматываться до Гермионы. Они пришли в класс, когда большинство слизеринцев уже восседало на своих местах, разговаривая. Гермиона обречённо посмотрела на место рядом с Малфоем. Точнее, на бедро парня, потому что смотреть ему в лицо не было никакого желания. — Сочувствую, — вздохнул Невилл, и она улыбнулась ему в ответ. В голосе Долгопупса было такое количество сострадания, что ей подумалось, посади Снейп его рядом с Малфоем, он забрал бы документы из школы в тот же день. Перебросив волосы на одну сторону, чтобы сделать вид, что она вообще его не замечает, Гермиона спокойно вытащила принадлежности на парту и посмотрела на доску. Девушка знала, что в этот день у Когтевранцев с Пуффендуйцами пара была как раз перед ними, так что Снейп не утруждал себя переписыванием материала на доску заново. Судя по записям, тема сегодняшнего урока — классификация ядовитых и неядовитых растений. Гермиона начинала ненавидеть теоретические задания. Малфой делал вид, что не замечал её, но когда прозвенел звонок, и Снейп явился, ему пришлось отвернуться от Забини с Ноттом со страдальческим вздохом. Сначала Грейнджер вновь подвинулась на самый край парты, как и в предыдущие разы, но быстро поняла, что сам Малфой не спешит ограничивать себя в комфорте. Чем дальше Гермиона оказывалась от середины парты, тем больше площади занимал слизеринец. Поэтому, какого, собственно, чёрта? Гриффиндорка села как положено и тут же внешней стороной предплечья почувствовала его руку. Видимо, Малфой не ожидал, что она не забьётся в этот раз как можно дальше, поэтому не успел убрать локоть. Они взглянули друг на друга резко и неожиданно для них обоих, прежде чем отодвинуться. Мерлин. Как его касаются все остальные, не чувствуя этих колючек, будто вся кожа и одежда были покрыты шипами? Гермиона ни разу не замечала, чтобы Пэнси ёжилась после прикосновений парня. Взгляд Малфоя был злым и пробирающим. Как всегда. Ничего нового. Булстроуд по велению профессора раздала всем образцы растений, и они должны были описать их видимые особенности, прежде чем перейти к лекции о свойствах. Гермиона по-идиотски обрадовалась тому, что на столе появятся ещё какие-то разделяющие предметы. Очевидно, двух тетрадей и пары учебников оказалось смертельно недостаточно. Девушке вспомнилось, как она в начальных классах сидела с ненавистной ей Амандой, и они чертили на парте линию фломастером, пересекать которую было строго запрещено. Теперь это уже не казалось детской глупостью. Гриффиндорка взяла в руку небольшую веточку, которую покрывали едва заметные ростки листьев, и узнала в этом растении волшебную рябину. Гермиона начала записывать цвет коры, повторяющийся узор на ветках и острую форму листьев. Конкретно на данном экземпляре этого видно не было, но девушка знала, что, распустившись, они станут острыми — читала. — Гермиона! — одна из однокурсниц вполголоса произнесла её имя. — Нам нужно сейчас записать свойства или после? Она повернула голову. — Сейчас только внешние... Негромкий, но звонкий звук слева от неё, заставил Гермиону развернуться. — Блять, Грейнджер, — прошипел Малфой. Она проследила за взглядом слизеринца и поняла, что задела волосами маленькое блюдце и рассыпала на его серые штаны... заунывники? Это мелкие цветочки, которые нужно рвать под луной. Обычный сухоцвет, но по реакции Малфоя можно было подумать, что Гермиона как-то добыла слюни Гойла и измазала ими слизеринца с головы до ног. Ей почему-то вспомнился момент в фильме, который она смотрела летом, где девушка намеренно разлила мужчине бокал вина на пах, а затем взяла полотенце в попытке «исправить ошибку». Это показалось Гермионе таким нелепым, что гриффиндорка рассмеялась, едва успев прикрыть рот рукой, чтобы на неё не обратил внимание профессор, хотя сам хохот так и не прекратился. Малфой смотрел на девушку, как на идиотку. Вполне возможно, она и выглядела примерно так. Но... это было забавно. — Ты вообще в адеквате? — сурово спросил слизеринец, всё ещё не сводя с неё глаз. — Мерлин, Малфой, просто стряхни их рукой или воспользуйся заклинанием для первокурсников, — покачала головой Гермиона. — Уверена, ты сможешь описать несчастные заунывники по памяти. Он не врал, говоря, что был одним из лучших на Зельях, поэтому она просто пожала плечом, вновь посмотрев в свой пергамент, не переставая улыбаться. Малфой злился. Гермиона могла чувствовать это на интуитивном уровне, словно ярость была самой частой его эмоцией, поэтому её стало так легко интерпретировать. Это дало понять, что... она чувствует себя лучше. Заставлять его беситься было своеобразной отплатой. Это подтолкнуло Гермиону заулыбаться ещё шире. Скрипящий звук стула Паркинсон резанул по ушам. Она повернулась к ним в тот момент, когда Малфой яростно отряхивал штаны. — В чём дело, грязнокровка? — Пэнси прищурилась. — Драко заставляет тебя веселиться? Малыш? — она перевела на него взгляд, и резкость в нём тут же сменилась мягкостью, чего нельзя было сказать о самом Малфое. — Ну, уж точно не плакать, — спокойно, почти довольно ответила Гермиона, смело смотря на Паркинсон, которая вновь вернула своё внимание гриффиндорке. На какую-то секунду она поняла, что это... странный разговор. Будто они были врагами. Но не такими, как обычно, когда Пэнси ненавидела её за то, что она гриффиндорка, имела непригодную родословную и дружила с Гарри. Гермиона же в свою очередь ненавидела Паркинсон за то, что она была... Паркинсон. Сейчас же всё выглядело так, будто в Грейнджер зародилась абсолютно новая неприязнь к этой девушке с тёмной короткой стрижкой и зелёными глазами. — Делай, что делала, Пэнси, — резко сказал Драко, и она нехотя отвернулась. Он медленно повернул к Гермионе лицо и сузил глаза. Она ощутила резкий прилив неловкости, но потом это прошло, потому что девушка слишком хорошо запомнила, что улучшало её состояние. Гермиона безучастно взяла следующее блюдце с разнообразными семенами клещевины и начала их описывать. Это был сложный ингредиент зелья, она знала о нём не так уж много, поэтому изучала с особой скрупулёзностью, а ещё, потому что Малфой справился со всеми остальными. — Быстрее, — сказал он, смотря, как она в сотый раз осматривает семена. — О, нет-нет, я планирую очень ответственно отнестись к заданию профессора Снейпа, — кивнула Гермиона, с трудом сдержав улыбку, и принялась за записи. Особо каллиграфическим почерком. Он пристально наблюдал. Видно, Малфой догадывался о том, что она делала, и это превращало процесс в ещё большее удовольствие. — Здесь один экземпляр, — его голос был сдержанным, и, кажется, он по-прежнему пытался сделать вид, что Грейнджер следует здравой логике. — Можешь попросить ещё один, — она смело посмотрела на него, делая выражение лица фальшиво невинным, — или же можешь попросить любимого профессора нас рассадить. — Грейнджер, я не советую тебе... — Гарри? Не подскажешь, сколько всего образцов нужно описать? — она даже не думала дослушать его ответ, повернувшись к другу. — Каждый или всего пять? А то у меня всё не умещается в отведённый столбик. Поттер нахмурился, потому что вопрос был довольно глупым, но это стоило того, так как до её ушей донёсся вздох Малфоя. За ним, бесспорно, скрывалась идеально подогретая ярость. Минуты урока тянулись медленно, и Гермиона почувствовала напряжение, потому что знала, что играет с огнём. Но, как обычно бывает, сложно остановиться, когда дело доходит до подобных игр. — Мисс Грейнджер, где ваш экземпляр заунывников? — спросил Снейп ледяным голосом, увидев, что почти все блюдца стояли на её части парты. — Эмм... — она осмотрела стол. — Малфой перевернул их на себя, — выдала Гермиона, указывая на свой полупустой лист, хотя девушка уже давно перевернула страницу. — Я не успела написать о них. Она слышала, как щёлкнули зубы Драко. — Мистер Малфой... — Снейп поднял бровь, ожидая объяснений, но, видимо, парень решил, что если откроет рот, то просто не выдержит давления собственной злости. — Минус пять баллов Слизерину, чтоб вы потренировали свою ловкость... и красноречие. Когда прозвенел звонок, Малфой довольно быстро ушёл, и горло гриффиндорки отпустил спазм. Чем быстрее стрелка бежала, тем больше Гермиона думала о том, что её выходки не сойдут ей с рук просто так. Впервые она бросала ему вызов. Да, это было ребячество, но суть в том, что Малфой всегда доставал её, он являлся заводилой, котом, охотившимся за мышью. Приятно ощущать себя в роли кота. Гермиона специально мешкала с вещами и вышла из кабинета одной из последних. Мальчики привыкли, что она обычно торопится, поэтому убежали, видимо, решив, что уже проморгали её уход. Грейнджер всё ещё улыбалась себе под нос, когда её схватили за плечо и припечатали к стене прямо за поворотом кабинета, не отходя от него и десяти метров. Стальные глаза Малфоя едва не светились. Это был чистый ком злобы в теле... слишком красивого парня для таких характеристик. Гермиону угнетало, что несмотря на его действия, мозг гриффиндорки по-прежнему считал Малфоя внешне привлекательным. Девушка дёрнулась, внутренне убеждая себя в том, что так работает её разум: классифицирует. Малфой был слизеринцем, хорошим зельеваром, хитрым, гнилым и имел неплохое лицо. Просто факты. Такие, как если бы он был одним из ингредиентов для зелья. — Скажи, грязнокровка, ты правда думаешь, что выводить меня из себя — это хорошая идея? — Малфой почти шептал, но было ясно, что его голос не способен быть громче из-за гнева. — А ты правда думаешь, что торговать мной, как товаром, — это нормально? Ого. Чёрт. В голосе Гермионы слышалось так много обиды, что не заметить её было невозможно. Она не хотела это говорить, но когда ход задаёшь не ты, контролировать свои эмоции тяжелее. Поэтому Малфой для неё был неизведанным механизмом: он всегда контролировал себя. На его лице что-то мелькнуло. — Я не... — начал он совсем другим тоном, но потом радужки парня опять похолодели. — Я не обязан перед тобой отчитываться. Желание принадлежит мне, и я могу делать с ним всё, что мне заблагорассудится. — Конечно, — произнесла Гермиона сквозь зубы, не желая смотреть на него. Малфой держался на расстоянии вытянутой руки, не приближаясь. Он держал её у стены, стараясь минимизировать контакт. В чём дело? Нет, кроме очевидного — ему было неприятно. Но создавалось такое чувство, словно у Малфоя пунктик. — Не испытывай, блять, меня, — рыкнул он и отпрянул, будто больше был не в состоянии соприкасаться с кожей Гермионы. Она нахмурилась, вспоминая, как Волдеморт не мог коснуться Гарри, и это огорошило её ознобом. — Мистер Малфой, мисс Грейнджер, — ребята подпрыгнули от неожиданности, когда Снейп будто вырос прямо из-под земли. Гермиона была уверена, что они слишком увлеклись своей «беседой», потому не заметили профессора. — Я бы посчитал это верхом признательности, если бы вы выясняли свои личные отношения вне досягаемости моего кабинета. Гриффиндорка покраснела, опуская глаза. — Д-да, профессор, мы просто обсуждали... — начала Гермиона, но объяснения были лишними, потому что Драко уже поднимался по лестнице вверх, а Снейп развернулся и зашёл в кабинет, не желая тратить ещё больше своего времени на этих двоих. Девушка прикрыла глаза на секунду и вытащила расписание. Уход за магическими существами. Спасибо, Мерлин. Чёрт. Со Слизерином. Забудь то, что я только что имела в виду, Мерлин. Гермиона выбралась из подземелий. Рон с Гарри раздражённо искали её взглядом по всему Большому залу, хотя обед уже прошёл. — Гермиона, где тебя носило? — спросил Уизли, толкнув Поттера, чтобы указать на пропажу. — Задержал Снейп, — уклончиво ответила она и потащила друзей к выходу, потому что времени добраться до опушки леса, где преподавал Хагрид, было в обрез. Несмотря на холод, погода стояла прелестная. Это был тот вид зимы, когда мороз хоть и чувствовался, но ветер не ощущался, поэтому не пробирал до костей. Снег подтаял и теперь даже не покрывал ботинки, но всё равно тропинки оказались расчищены. Когда они подошли, то заметили слишком большую толпу, которая уже собралась на назначенном месте. Такую большую, что издалека смогла скрыть даже их учителя. Шармбатонки сбились в группки и с отвращением смотрели на что-то на земле ближе к Хагриду. Несложно было понять, что он опять притащил на урок соплохвостов. Дурмстранговцы же напротив, вели себя как дети или, скорее, как мальчишки, забавляясь и чуть ли не тыкая в животных пальцами. — Хагрид, — улыбнулась Гермиона, подойдя, и заметила, что лицо их друга украшает улыбка. — У тебя что же, это... открытый урок? — с сомнением произнёс Рон. — Йой, ребята, я вас не приметил сразу, — лесник пригладил бороду. — Эээ... да, Дамблдор решил, что им будет полезно иногда посещать занятия, так что мой предмет тоже в списке. — Чудно, — слишком энергично закивал Гарри, и Гермиона подняла брови, намекая, что тот переигрывает. Хагрид велел всем отступить на два шага, но студенты, не сговариваясь, отошли шагов на семь. Для пущей уверенности. — Так... как вы знаете, мы исследуем новую животину. Соплохвосты, — смущённо начал учитель, — и сегодня нам нужно понять, впадают ли они в спячку. Я приготовил контейнеры, — он указал рукой на деревянные коробки немного левее от себя, — нам нужно забить их гвоздями, чтоб понять, берёт их дрёма или нет. — Салазар, когда это кончится, — раздражённо пробормотала Дафна Гринграсс. Гермионе было стыдно, но она мысленно согласилась с ней. Несмотря на это, гриффиндорка с энтузиазмом взялась за работу, будто заключение мерзких тварей в коробки стало делом её жизни. Студентов было столько, что они создавали настоящий балаган на опушке, и она совсем лишилась снега из-за большого количества согревающих чар. Гермиона переходила от одного ящика ко второму, пока не увидела отблеск белых волос, которые могли принадлежать только двум людям. А, учитывая, что Флёр всё время презрительно оглядывала происходящее, стоя поодаль, очевидно, что это был Малфой. Так что гриффиндорка остановилась, начав возиться с ящиком дольше положенного. Примерно через полчаса усердия стало понятно, что затея была бесполезной. Соплы не оценили такой заботы и в два счёта разнесли деревянные ящики, разбежавшись кто куда прямо по тыквенным грядкам, которые были припорошены снегом. Девочки заорали, и большинство шармбатонок спряталось в хижине, забив её до отказа. Хагрид пытался убедить их, что соплы безопасны, но им верилось с трудом. Оставшихся храбрецов или же тех, кому не хватило места в хижине, профессор попросил помочь поймать животных, которые, судя по следам на лужайке, отправились в лес. Хагрид заверил, что они не могут далеко убежать, и скрылся в противоположной стороне, заприметив одного из своих питомцев. Гарри с Роном бросились ему на помощь, вместе с ещё одним парнем, что было очень разумно, потому что Гермионе даже в голову не пришло, как они сами должны будут поймать чёртова соплохвоста. Девушка предложила всем держаться группками, но люди всё равно рассредоточились по лесу, понимая, что, скорее всего, при виде соплохвоста толпа просто бросится наутёк. Поодиночке же был меньший риск создать шум, чтобы привлечь к себе внимание, и больший — создать видимость деятельности, пока не прозвенит звонок. Гермиона выпустила лёгкое облачко пара изо рта, прислушиваясь к своим шагам. Снега было слишком мало, чтобы слышать приятный скрипучий звук, но девушка считала, что это к лучшему, ведь бродить по снежным сугробам на опушке Запретного леса вряд ли добавило бы красок в сегодняшнее событие. — Ты реально настолько идиотка, что даже не вытащишь палочку? — язвительно спросил знакомый голос. Гермиона посмотрела вправо и увидела Малфоя, презрительно смотрящего на её безоружные руки. Ей на мгновение стало стыдно, потому что она правда не подумала об этом. Если быть до конца честной, гриффиндорка предполагала, что соплы, после их опыта с ящиками, устремятся как можно дальше от людей. Она надеялась на это, по крайней мере. — Вряд ли здесь мне может встретиться кто-то опаснее тебя, Малфой, — сказала ему девушка стальным голосом. Он удивился такому ответу. — Правда? — поднял бровь парень. При этом он выглядел так, будто насмехался над Гермионой или её логикой. — Правда, — этот диалог выводил девушку из себя. — Ты сын Пожирателя смерти. Ты, Бог знает, чем занимаешься. Бог знает, чему обучаешься. Я не имею ни малейшего понятия, на что ты способен. Это было правдой. Все эти мысли о нём были правдивыми. Гермиона до сих пор не знала, что Малфой делал на Чемпионате и почему его поставили настолько высоко, чтобы выдать маску. Это было жутко. — И несмотря на это, ты всё ещё играешь со мной в игры. Знаешь, Грейнджер, — легко покачал головой Драко, — судя по твоим рассуждениям, ты либо безмозглая, если навлекаешь на себя мой гнев, либо сомневаешься в том, что говоришь. Это тоже было правдой. Его мотивация рассыпалась в её руках, как песок, когда она пыталась соединить все ниточки. Ничего не раздражало девушку больше, чем это. — К тому же, — продолжил Малфой, не дав ей обдумать свои слова, — что-то не видно, чтоб хоть кто-то меня боялся, кроме тебя. — Я не боюсь тебя, — фыркнула Гермиона, — и ты упустил тот факт, что они не знают, кто ты такой на самом деле. О, и не нужно сейчас говорить о тех идиотках, что вертятся вокруг тебя, — она вскинула руку в насмешливом жесте. — По всей видимости они культивируют твой образ у себя в голове как «плохого парня». Но ты не плохой парень, Малфой, ты плохой человек. Его лицо стало нечитаемым. — Тогда почему ты ведёшь себя совершенно несоответствующе, м? — это была странная манера разговора. Малфой задавал вопросы и говорил с Гермионой так, будто знал секрет. Будто пытался вывести её на чистую воду. Но ничего такого не было. — Я веду себя как раз предельно понятно, — настояла она, вновь останавливаясь и слыша треск веток от лёгкого ветра. — Исполняю те вещи, которые должны быть исполнены, если они как-то связаны с тобой. Но я терпеть не могу таких, как ты. Злых, бездушных, чёрствых... — Ну-ну-ну, мы опять за своё, — он наигранно закатил глаза. — Опять эта речь обиженной девочки? Меня тошнит. — Если тебе тошно, можешь пойти и продать меня Флинту. Или Монтегю. Или Забини, ну, знаешь, чтоб избавиться от... Малфой подошёл довольно быстро, и этот порыв заставил Гермиону замолчать. Между ними и так было небольшое расстояние, и он преодолел его в пару шагов. Лицо парня стало каменным, но в глазах что-то мелькало, и ей хотелось направить на себя взгляд, чтобы рассмотреть. Однако это было непозволительно. Он бы ей не позволил. — Ты реально думала, что я отдам такой прекрасный... актив, как твоя правда, какому-то Флинту, чтоб он превратил эту ценность в перепих? — Малфой говорил это так, будто обсуждал погоду, но Гермиону мутило от самой возможности. — Я просто развлекался, Грейнджер. На последней фразе его голос стал мягким. Слишком мягким для того, кто это произносил. — Хорошо, — она звучала яростно, обиженно и так громко, что даже успела задуматься, насколько далеко были все другие ученики, но никого не оказалось рядом. По крайней мере Гермиона и Драко зашли достаточно далеко от опушки, чтобы увидеть, вернулись ли люди на урок. Малфой сделал шаг назад. Она не поняла, почему почувствовала такой силы облегчение. Не было ни единого доказательства того, что Малфой не выдумает что-то ужасное даже в рамках своего желания. Тем более девушка не знала, думал ли он над ним. Ожидание убивало её, как время перед Рождеством, которое порой бывает приятнее, чем сам рождественский вечер. Так, только наоборот. — Но я всё равно тебя терпеть не могу, — добавила Гермиона, хотя это и звучало глупо. — Уверена? — спросил Малфой, поддевая её только своим голосом. Словно он получал удовольствие, когда она начинала спорить. — Абсолютно, — девушка вздёрнула подбородок. — Ты — слизеринец, ужасный зазнайка, невероятный хам, — он хмыкнул и отвернулся, начав идти в ту сторону, откуда пришёл, — и ужасно целуешься. В этот момент ей хотелось поступить как в мультиках: вытаращить глаза и закрыть себе рот двумя руками, а после нащупать буквы над головой и затолкать их обратно. Малфой замер, а затем повернулся к ней. — Грейнджер, — слизеринец протянул её фамилию медленно, — ты провоцируешь меня. Это твоя новая забава? Ей следовало заткнуться. Следовало. Нужно было начать отступать. — Нет, это просто п-правда, — голос девушки дрогнул. — Если бы я могла, то наложила бы на себя Обли... Слушай, Малфой, не приближайся! Она не хотела звучать панически, но получалось паршиво. Он не успел далеко отойти, так что хватило пары секунд, чтобы вновь сократить расстояние между ними. — Боишься? — Малфой склонил голову вправо и почему-то не выглядел злым. Гермиона не думала, что это заявление заставит его вернуться. Скорее, заденет, всего-то. Вероятно, Малфой страдал от нарциссического расстройства личности. — Ничуть, — гриффиндорка выдохнула, смотря на то, как пара снежинок опустилась на ресницы парня. Чёрт, она могла рассмотреть снег на его ресницах. Девушка сделала шаг назад, но это только помогло Драко, потому что он легко толкнул её к дереву. — Значит, ты не хныкала тогда, в выручай комнате, пока я прижимал тебя к стене? — Гермиона услышала его слова возле левого уха и почувствовала, как краснеет. Малфой говорил, превращая ту пару минут во что-то совсем иное, коверкая. — Н-нет, — она сглотнула, моля, чтобы он прекратил эту игру. — Хорошо, — подбородок Малфоя дёрнулся так, будто парень кивнул. Но ничего не было хорошо. — Тогда, в кабинете, ты не хотела, чтоб я продолжал тебя трогать? Ведь, Грейнджер, я мог бы правда не останавливаться. Драко так склонил голову, что кончик его носа прошёлся под ухом Гермионы. Намеренно. Под курткой, несколькими свитерами, бельём она ощущала мурашки. Абсолютно по всему телу. — Малфой... — проговорила девушка, закрыв глаза. Она ведь могла его оттолкнуть, он даже не держал её, почти не прикасался, если не брать в расчёт дыхание на шее. Но вряд ли это возымело бы эффект: разница в физической силе была слишком большой, чтобы надеяться на освобождение. — Ты бы начала сопротивляться, если бы я прогнул тебя в пояснице прямо там, м? — Малфой говорил вкрадчиво и еле слышно. Если бы он не произносил это всё прямо у её уха, вряд ли она смогла бы расслышать. Снег мягко падал вниз, но лицо Гермионы было до того красным, что, казалось, снежные хлопья не имели даже шанса приземлиться ей на кожу, и таяли ещё в полуметре от неё, сгорая от жара. — Да, — глаза гриффиндорки оставались закрытыми, когда она кивнула. Это было похоже на переговоры с сумасшедшим: соглашаться со всем. Только кто из них не в себе? Её сердце вышло из-под контроля. Гермиона боялась открыть глаза и увидеть лицо парня. Каким-то образом именно из-за его взгляда всё обычно шло к чёрту. — Сейчас тебе неприятно? Она почувствовала, как Малфой прошёлся пальцами по её шее. Это едва не заставило Грейнджер захныкать. Девушка открыла глаза. Возможно, когда она встретится с реальностью, это поможет ей прояснить голову. — Малфой, хватит, — это должно было звучать как приказ, а прозвучало жалко. Даже не как просьба. Что-то вроде мольбы. — Мне не хватит, — он отклонился, но только чтобы посмотреть ей в глаза. Рука парня переместилась на её подбородок, и Гермиона набралась храбрости встретиться с ним взглядом. Его серые радужки потемнели, в них искрилось что-то тяжёлое и притягательное. Ей было интересно взглянуть на свои собственные глаза: они выглядели так же безумно? — Хорошо, — прошептала Гермиона, наблюдая, как снежинка легко ложится на его скулу, слегка покрытую щетиной. Ей был день, может, два, максимум. — Хорошо? — переспросил Малфой. Они стояли так близко, что Гермиона вновь почувствовала запах вишнёвого табака и ванили. Он был не так уловим, как раньше, скорее всего, Малфой давно не курил, поскольку аромат одеколона ощущался больше. Грейнджер чувствовала себя, словно её сознание упирается. Если бы разум девушки воплотился материально, то точно бы оставил огромные рвы даже на промозглой земле, с такой силой он пытался сдержаться. Но от чего? Становилось сложнее. Ничего не произойдёт, если она на секунду уменьшит на себя давление. Гермиона так устала от давления отовсюду. — Да. Хорошо, — выдохнула она и поднялась на носочки, целуя его. По-настоящему целуя. Как только их губы соприкоснулись, из неё вырвался глухой стон, который буквально кричал: «Наконец-то!». Возможно, она потом умрёт от осознания произошедшего, но сейчас... Малфой не выглядел так, будто сам был выше всего этого, потому что его пальцы тут же надавили на её щёки, заставляя открыть рот. Гермиона чувствовала на языке парня вкус черничной жвачки, и ей казалось, что абсолютно всё потрясающее в мире имеет примерно такой же привкус. Руки Малфоя спустились ниже, и она почувствовала обе ладони слизеринца на своей заднице. Он притянул Гермиону ближе, заставляя буквально повторять форму его тела, лапая Грейнджер. Это недопустимо. Когда Крам был с ней на свидании, он спрашивал, не против ли она, чтобы её коснулись, когда просто убирал прядь волос с лица. Малфой же... был чем-то абсолютно иным. Его руки слишком беззастенчиво бродили по телу Гермионы, пока язык вылизывал её нёбо. Это была не храбрость. Это была развязность. Но она чувствовалась слишком приятно, чтобы просто взять и прекратить её из-за моральных принципов. Малфой легко облизал губы Гермионы и оставил на них укус. Её пальцы на ногах ныли, потому что она всё ещё стояла на носочках. Внезапно девушка поймала себя на мысли, что могла бы так простоять ещё несколько часов. Его руки едва ли поддерживали её, это было больше похоже на то, что он наслаждался касаниями, сжиманиями и шлепками, хотя ей тяжело давался анализ. Кожа на лице начала немного покалывать от трения о шероховатый подбородок Малфоя, наверное, там вскоре появится раздражение, но Гермиона скользнула руками по шее парня, притягивая ближе. Девушка оттянула губу Драко, заставив слизеринца зашипеть, а потом повторила его движение, зализав это место. Малфой выдал гортанный звук, сбросив её руки с себя и пригвоздив их к дереву. Он так уже делал, в прошлый раз. Волна страха заставила Гермиону прервать поцелуй, но она всего лишь ощутила его язык где-то в районе скулы, когда Малфой довольно грубо повернул её голову при помощи свободной руки. — Господи... — пробормотала девушка, когда он вновь вернулся к губам. Ей хотелось его трогать, но хватка Драко была просто стальной. Это пугало Гермиону. Её желания. Это запретный плод, Гермиона. Просто человеческий инстинкт. Когда знаешь, что тебе нельзя, этого всегда хочется больше. В таком не было ничего инстинктивного. Никакие инстинкты не могут заставить тебя так сильно хотеть быть частью кого-то хотя бы на пару минут. Малфой оторвался от Гермионы, потому что ему адски не хватало воздуха, который морозными ножами теперь впивался в лёгкие. Её лицо было... румяным, а губы мокрыми и искусанными. Она смотрела на него, мечась между глазами и губами. Гермиона начала вырываться, пытаясь сделать так, чтобы слизеринец отпустил её руки. Но если Малфой отпустит, это... он просто не мог себе этого позволить. Грейнджер дышала точно так же, как Драко: глубоко и тяжело, пытаясь прийти в себя. Он надеялся, что ей помогает, потому что ему не становилось лучше. Парень пристально всмотрелся в её лицо. Забавно, но он только сейчас заметил, как сильно отличаются их черты, точнее, кардинально. Малфой был словно скульптура какого-то невероятно злого мастера, который работал троянкой резко, высекая острые линии и углы. Гермиону же задумали как... воплощение мягкости. Единственное острое, что было у неё на лице — это правильная арка брови, которая переходила в острый кончик, но и она не казалась естественной, скорее всего, гриффиндорка сама придавала бровям такую форму. — Насколько это кошмарно, Грейнджер? — голос Малфоя был хриплым. Она тянулась к нему, и он чувствовал, как их окутывают согревающие чары, несколько слоёв, хотя ни один из них не использовал палочки. — Ты так дрожишь от ужаса? Драко хотелось, чтобы Грейнджер оттолкнула его. Он будто был не в состоянии сделать это сам. Малфой разжал руки девушки, давая возможность сбежать, но она лишь подвинулась ближе, не отрывая тёмных глаз от его губ. — Ещё, — попросила Гермиона еле слышно, и он возненавидел её. Точнее сильнее возненавидит девчонку за это. Позже. Потому что одно вот такое просящее «ещё» — очевидный признак того, что ей нужно от него. Он наклонил её голову, делая поцелуй глубоким. Блять, Грейнджер, мы сгорим в аду. Её руки тут же опустились на его шею, зарываясь в волосы, пронося по нему дрожь. Малфой выдохнул ей в рот, смиряясь. Я потом это проанализирую. Целовать её просто так чувствовалось по-другому. В выручай комнате этот поцелуй был на вкус как ярость, сейчас... как гореть от болезни. Малфой готов благодарить всё на свете за мнимое ощущение мороза, холода. Если бы не зима, вряд ли он смог бы удержать свои руки от того, о чём говорил ей пару минут назад, слыша, как Грейнджер пытается справиться с дыханием. Не во время того, когда её пальцы гладили его шею, а губы посасывали язык. Они целовались обрывисто, хватая ртом воздух. Гермиона громко вдохнула, посмотрев на него, когда ощутила лёгкий толчок в районе своих бёдер. Малфой поднял на неё глаза, в которых сновала буря, всё ещё касаясь губ гриффиндорки, и толкнулся ещё раз, проводя большим пальцем по лицу девушки. Она заметила, что её руки трясутся то ли от нервозности, то ли от адреналина, которого, кажется, в ней было больше, чем крови. Девушка провела ладонями по воротнику рубашки Драко и только сейчас заметила, что его пальто расстёгнуто. Её губы вернулись к губам слизеринца, потому что ей стало казаться, что это что-то необходимое. Как дыхание. Ощутив ладонь парня ниже своей спины, Гермиона провела языком по зубам Малфоя, думая, что, наверное, отравится его ядом, потому что наглоталась слюны слизеринца, и умрёт на следующий же день. Ужас был не в этом. Ужас был в том, что сейчас ей казалось, что это полностью стоило того. — Эй! — они услышали звук чьего-то голоса сквозь шумевшую в голове кровь, и Драко перестал двигаться, отступив на шаг. Голос был явно дальше, где-то за холмом, что давало им секунду. Секунду на то, чтобы переварить шок. Они пялились друг на друга, и Гермиона была готова увидеть в глазах Малфоя ненависть, ярость, но увидела разочарование. Слизеринец выдохнул, убирая от неё руки. Это резануло ей по горлу, потому что такая эмоция... девушка не была готова к ней. Он разочаровался в поцелуе? В ней? В произошедшем? Это её волновало? Он выглядел так, будто проиграл. Гермиона прикрыла губы рукой, на которые упала снежинка, и они начали пощипывать. Годрик. — Гермиона! — это был Невилл. Грейнджер заставила себя выдохнуть и надеть маску спокойствия. — Да, я здесь, — улыбнулась она, пока парень смотрел вслед удаляющемуся Драко, а после перевёл взгляд на неё и нахмурился. На какой-то миг у девушки душа ушла в пятки, когда она подумала, что на ней остались следы поцелуев. — Что такое? Он что-то тебе сделал? — взволнованно спросил Невилл. Её сердце застучало быстрее, и Гермиона инстинктивно подняла руку к лицу. — Н-нет, нет, конечно, а что... что такое? — если бы она сейчас наколдовала прямо перед собой зеркало, это было бы очень подозрительно. — Просто у тебя глаза на мокром месте, — ответил Долгопупс, всё ещё пристально смотря на неё. Гермиона быстро заморгала, и слëзы скатились вниз по щекам, падая на губы, которые тут же начали жечь куда сильнее, чем от соприкосновения со снежинками. Наверное, на них остались маленькие ранки. — О, это от ветра, у меня всегда так, — Грейнджер беспечно махнула рукой, и, кажется, парень поверил. Он взял её под руку, говоря о том, что видел сопла немного дальше по тропинке, но тот унёсся так быстро, что едва ли ему удалось его догнать. Невилл рассказывал об опасных животных, которых Хагриду не стоило бы показывать гостям. Гермиона шла рядом молча, пытаясь понять, почему её сердце ныло так сильно, что боль чувствовалась физически.