Яд

Вспоминаю запах сена, Мы были влюблены, Следили за рассветом Когда-то я и ты

      Грузный амбар, обхвативший землю под собой, стоял на фоне деревенских холмов в еле удовлетворительном состоянии. Он слёзно требовал ремонта, ведь сквозь некоторые доски можно было подглядывать за происходившим внутри, а краску следовало заменить новым слоем. Даже удивительно, как умелое творение Робин могло всего за пару лет так состариться и балансировать на грани негодности. Не хотелось верить, что это мог быть хитрый маркетинговый ход, ведь её доход напрямую зависел от количества заказов и их масштабности. Так или иначе, ремонт нужен однозначно, поэтому следовало бы предусмотрительно возобновить поставки товаров в город, чтобы накопить денег, о чём мэр Льюис не раз заикался, время от времени навещая фермера Крейга. Тот сам прекрасно всё осознавал, но было несколько не до этого. В особенности сейчас.       Если бы какой-то излишне любопытный человек подошёл к амбару и стал бы подглядывать в эти конечно-же-незаметные-дыры-в-совести-строителя, то он бы запечатлел не самую лучшую для себя картину. Хотя это и зависит от человека, но всё равно было бы неожиданно. Внутри амбара Крейг облюбовал Шейна, который с лёгкостью поддавался на различные манипуляции со своим телом, поглощая бутылку вина. Крейг пользовался своей возможностью и целовал губы, лицо, шею, ключицы, руки. Обуянный страстью, он активно переходил с места на место, заставляя Шейна чувствовать наслаждение, но тот не особо был заинтересован в процессе, хотя лёгкая ухмылка убеждала Крейга в том, что Шейна всё устраивало и даже нравилось, поэтому он и не думал останавливаться. Запуская руки под одежду, он принимался раздевать партнёра и прижимался теснее. Возбуждение нарастало. Эрекция не заставила себя долго ждать, но Крейг не хотел сразу переходить к делу, потому что знал, что увлечётся, и всё закончится довольно быстро. Он раздевался, тёрся о грудь Шейна и вновь целовал. Проблем, связанных со снятием штанов, не возникло. Теперь Крейг тёрся всем телом, включая гениталии, о Шейна, получая удовольствие, соизмеримое с проливающим ливнем с утра, означающим, что в огород можно было не выходить целый день.       Спустя несколько минут, в течение которых Крейг тёрся и страстно извивался, лаская различные участки тела партнёра, он остановился, добившись желаемого. Красные плечи изнывали от жары, лёгкие восстанавливали дыхание, лбом фермер прижался к подстилке, покрывавшей кучу сена. Крейг оставил засосы на шее Шейна и поцеловал того ещё раз.       — Люблю тебя.       В ответ Шейн бездушно взглянул ему в глаза и сделал глоток, продолжая вальяжно валяться на лежанке и не обращать внимания на капли своей и Крейга спермы на животе. Крейг приподнялся на локти, безмолвно любуясь своим любимцем.       — Иду сегодня к Алексу за своими инструментами. Зайти по пути к Гасу за пивом?       Шейн пожал плечами и почесал одну ногу о другую.       — Как хочешь.       Крейг развернулся и лёг рядом, смотря на высокую крышу. Никакие мысли его не донимали, кроме того, что быть голым постепенно становилось всё менее приятно. Возможно, Шейну подумалось то же, так как он поднялся, запрокинул голову, опустошая до конца бутылку и ладонью растирая сперму, которая мелкими блестящими следами оставалась на волосиках и коже. У Крейга был удачный ракурс. Его взору открывались волосатые ноги, бёдра, задница, манившая его и зазывающая повторить сегодняшний секс, маленький «дружок» Шейна, который висел и болтался, пока сам Шейн искал своё бельё, среди раскиданных ими недавно вещей, сильные руки, плечи и сморщившееся лицо. Мышцы соблазнительно двигались, пока Шейн перемещался и одевался. Крейг был всем доволен.       Вскоре Шейн, не попрощавшись, вышел, винная бутылка осталась лежать на полу, одиноко существуя в этом помещении, как и Крейг. Ему быстро наскучило лежать без дела и без одежды, поэтому он тоже встал и принялся за приведением себя в приличный вид. Закончив действо зачёсыванием волос пальцами, Крейг сразу же направился к центру деревни, где, в основном, и проживали все соседи. Долина Стардью была тихим местом, где обычно не услышишь ни одного автомобиля в округе. Тишина была такая, о какой может мечтать измученный житель большого города. Начинавшийся июль распускал летние цветы, попадавшиеся под ногами где только им угодно, забирая для себя всё пространство городка, поддувал тёплым ветерком с юга американских земель, предлагал длинные дни, чтобы посвятить их доброму и честному труду в огороде среди посевов овощей, цветов или фруктов.       Крейг неплохо приспособился к сезонности жизни здесь и справлялся со своими обязанностями, иногда даже принимая участие в городских мероприятиях, за что его полюбили многие местные. Нельзя было сказать, что он что-то изменил или смог привнести разнообразие, но люди тепло приняли нового фермера.       Дом Алекса оказался ближе, чем представлялось Крейгу. Он постучал и вошёл. С кухни доносилось скромное пение под нос старушки Эвелин, которая мешкалась на кухне. Судя по запаху, очередной яблочный пирог и медовые кексы.       — Здрасьте, — высунул голову из-за угла Крейг, — как поживаете?       — Крейг! — обрадовалась Эвелин, улыбаясь всеми своими морщинами и поправляя шаль на плечах. — Как ты, милый?       — Замечательно, Эвелин.       — Давай, садись сюда, я уже и чайник вскипятила, и еды наготовила. Сейчас-сейчас.       — Спасибо, но я зашёл ненадолго. Буквально пять минут. Я к Алексу.       Крейг сделал шаг в сторону.       — О, а его сейчас нет дома. Ты не волнуйся, Крейг, он скоро придёт. Можешь подождать здесь пока, чай попить.       — Понятно, спасибо. А он где?       — Ушёл в сауну. Вот-вот подойдёт.       Крейгу весьма понравилась мысль о разгорячённом теле Алекса, находившегося в сауне, о полотенце, закреплённом на бёдрах, которое может в любой момент соскользнуть, о каплях на коже по всему телу и голове. Горячо. Но Шейн был для него намного больше приятнее и сексуальнее, чем накачанный Алекс. Шейн был живой и настоящий. Это не значило, что Алекс мёртвый и фальшивый. Просто… Просто Шейни лучше.       — Не мог бы ты позвать Мару, пожалуйста? — сказала Эвелин, ставившая чашечки и тарелочки на стол. — Она в гостиной вместе с Джорджем.       Мару? Не может быть. Крейгу было известно, что она давно покинула Пеликан Таун и уехала в крупный город. Он не знал куда, и как Мару вообще жила там, но был совершенно уверен, что в Долине Стардью должны были разнести слух моментально по её возвращении. И этого не произошло? Очень странно.       — А разве… Джорджа тоже не нужно звать?       — Нет, мой муж не любит есть на виду у других.       Может, послышалось? Крейг оставил Эвелин на кухне, направившись в гостиную, которая, благослови её Господь, была прямо напротив комнаты, из которой он вышел. Изнутри доносилось старческое ворчание Джорджа. Ему не нравилась эта черта в нём. Как-то это слишком радикально по отношению к миру и к живущим в нём. Да и просто ну не дело это: жаловаться на каждую мелочь, происходящую и якобы мешающую жить. Крейг не мог даже слова подходящего подобрать, чтобы кратко охарактеризовать все свои мысли на этот счёт.       Дверь предательски скрипнула — разговор моментально утих и головы повернулись на него.       — Крейг, — начала Мару, — и ты здесь?       Неизвестностью меньше. Запутанности больше. Что успело произойти в течение последних нескольких дней, раз Мару никто не удивляется? Может, всех просто предупредили, а про него забыли? Учитывая, что он живёт с западной стороны поодаль ото всех, то неудивительно. И всё равно обидно.       Джордж что-то нечленораздельное пробурчал. Крейг удержался, чтобы не закатить глаза.       — Привет, Мару. Да. Эвелин сказала тебя на чай позвать.       Крейг повёл себя спокойно, всё ещё не веря своим глазам.       — Ладно, дядюшка Джордж, я потом ещё зайду.       Мару вышла вместе с Крейгом, но он остановил её, взяв за руку и оттянув вглубь коридора.       — И давно ты здесь?       — Недавно пришла. А что?       — Я не про это. В Пеликан Тауне. Ты как давно?       — Всего пару дней, — Мару была удивлена поведению Крейга не меньше, чем он её появлению. — Почему ты так реагируешь?       Потому что кое-кто внезапно нагрянул, спутав в его голове все мысли, а все вокруг словно в развитии на уровень выше внезапно стали.       — Я просто… Я не знал, — стыдливо выговаривал Крейг, сам не понимая почему.       — Ясно.       Мару моргала и стояла, скрестив руки, дожидаясь следующих реплик или вопросов, но до Крейга тяжело доходило. Мешал шок. Мару не выдержала и засмеялась, прикрыв рот ладонью.       — Это уже смешно, Крейг, скажи хоть что-нибудь.       Но Крейг не смог придумать вразумительный ответ и просто промычал.       — Ладно. Потом поговорим, если тебе захочется.       — Подожди.       Он снова схватил Мару за предплечье, останавливая её и притягивая за собой. Кажется, ей это не очень понравилось.       — Зачем ты пришла сюда?       — С Алексом поговорить. И ещё хотела инструментов у него взять, которые он предлагал недавно, а мне как раз для работы нужно. Точнее, с обсуждения её всё и началось.       — Инструменты?       — Ну да.       Мару пыталась не показывать своего волнения, но бегающие из стороны в сторону глаза выдавали её. Крейг снова её не понимал. Во-первых, с бухты-барахты примчалась в Пеликан Таун и делает вид, что ничего необычного в этом нет. Во-вторых, как ему казалось, Мару что-то недоговаривала. Не могла она просто так явиться здесь. В-третьих, попытки успокоиться и скрыть тревогу. Необходимо было всё выяснить, но осторожно.       Алекс тоже хорош: нет у него своих инструментов. Именно поэтому он и одолжил их у Крейга. И теперь он внезапно узнаёт, что тот собирается одалживать их кому-то ещё и умалчивать об этом. День терял свои хорошие качества, растворяясь в мелких неприятных ситуациях. Что с этими людьми не так?       Не успев что-либо добавить, Крейг обнаружил, что стоит один, а Мару ушла на кухню помогать Эвелин, которая всячески отказывалась, не теряя добрых нот в своём голосе. Крейг вошёл и тихо сел напротив Мару. Она не торопилась приниматься за чай и спросила у старушки, нужно ли ей чем-нибудь ещё помочь. Та вновь отказывалась. Мару проявляла вежливую настойчивость. В конце концов, ей пришлось успокоиться и сесть, встретившись взглядом с Крейгом. Мару отвела взгляд на пирог и аккуратно взяла кусочек.       — Как вкусно, Эвелин, — восхищённо отозвалась она с набитым ртом. Проглотив, Мару продолжила: — Как Алексу повезло с вами.       Старушка скромно посмеялась.       — Я просто люблю готовить, — и отмахнулась.       В дружественной уютной атмосфере они провели около получаса, дожидаясь внука Эвелин. Крейг был несказанно рад, услышав звук открывающейся двери. Бросив стол неприбранным, он в несколько шагов оказался у входа.       — Кре-е-е-ейг!       — А-а-а-алекс!       Парни с размахом пожали друг другу руки. Алекс скинул сумку на пол и разувался, как Мару приблизилась и тоже поприветствовала вошедшего. Завидев её, Алекс неловко улыбнулся.       — Крейг, я так понимаю, ты по делу пришёл.       — Угу. Я так понимаю, мне нужны объяснения.       — Бли-и-и-ин.       Алекс удручённо обогнул двоих гостей и исчез за дверью своей комнаты, чтобы закинуть сумку и вернуться.       — Давай, чувак, излагай, — скрестил Крейг руки на груди.       — Да чего тут. — Алекс почесал затылок. — Просто ты всё не приходил за ними и не спрашивал, и я подумал, что тебе пока без разницы, и вот решил Мару одолжить. Ей там нужно просто. А потом бы забрал и вернул. Наверное.       — Завтра или послезавтра уже смогу отдать, Крейг. — Мару положила локоть на плечо Алекса, оттопырив указательный и большой пальцы. — Что скажешь?       Всё это оказалось неожиданным поворотом событий. А как любое несоответствие с планируемым портит настроение, так и сейчас Крейгу не особо хотелось делать уступки. Это было бы по-жлобски, и казаться таким ему тоже не хотелось, поэтому ему пришлось перешагнуть через недовольство, выраженное в протесте ничего никому не отдавать.       — Ладно.       Он сдался под напором двух пар глаз.       — Спасибо, Крейг.       — Пойду принесу тогда.       — Стой, — Мару потянула Алекса за плечо, на котором недавно лежала её рука, — где у тебя тут руки помыть можно?       Алекс показал на кухню и ушёл в свою комнату. Крейг, поняв, что больше ему здесь делать нечего, попрощался с Эвелин и Мару и направился домой через таверну Гаса, размышляя о Мару и её чудесном прибытии-возвращении домой, словно блудная дочь, промотавшая все деньги и не знающая, что делать дальше. Глупышкой она не выглядела, поэтому, он считал, так не поступила бы. Крейга задевала и расстраивала её манера общения с ним: держалась холодно, маскируя незаинтересованность увлечённостью, не хотела быть ближе и просто по-человечески поговорить. Не то что с Эвелин и Джорджем — с этим вообще лучше и не видеться! — но с Алексом она была добрее и теплее. И на плечо ему присела. Крейг всей душой чувствовал, что не нравится Мару, а это, в свою очередь, не нравилось ему в ответ. Он же ничего такого не сделал, чтобы к нему относились с неприязнью! Крейг фыркал больше, чем лошадь.       Гас внимательно слушал его рассказ, натирая до блеска стаканы и складывая их под стойку. К брани он привык давно, обслуживая различных клиентов на своём веку. Проезжающие туристы, на удивление, много болтали о своей жизни, до которой никому не было дела, кроме них самих. Благодаря внимательности и заботе со стороны хозяина такие туристы приносили неплохую кассу, окупающие менее удачные дни в Пеликан Тауне, поэтому Гасу выгоднее было не пропускать мимо ушей разговоры в его сторону. Впрочем, скука тоже делала своё дело. Таким образом, Гас неизбежно оказывался слушателем различных исповедей.       — Невозможно нравиться всем. С такими вещами приходится смиряться.       Крейг заурчал, не желая принимать правду в лицо.       — Мару могла быть и подобрее. За что, я спрашиваю, за что меня она так не любит? Всё было нормально раньше. Столько времени прошло. Она изменилась.       Крейг опустил подбородок на руки и глядел вперёд, мыслями устремляясь в прошлое.       — И с чего это вдруг она так важна?       — Хм? — Крейг не думал об этом с такой стороны. Это озадачило его. — Не знаю.       — Тебя задевает её равнодушие? — Гас улыбался, надеясь растормошить Крейга.       — Почему-то да. Мне это тоже не нравится.       — Думаю, тебе пора просто разобраться в себе. А ещё посоветовал бы поговорить с ней напрямую. Может, ты чего-то сам не доглядел.       Крейг вздыхал. За окном начинало темнеть. Возможно, он порядочно задержался. Счёт времени был потерян, и за целый день он не сделал практически ничего. Думал поработать на грядках к вечеру, но теперь уже не было сил и желания заниматься этим всем. Мало того, что до дому плестись не меньше получаса спокойным шагом, так и по пути попросту не свалиться бы. Крейг не был пьян. Пару стаканов слабого алкоголя развязали его язык, но не самоконтроль и мысли. К тому же Гас — славный мужик, который не станет всем подряд болтать, что у тебя произошло, и всегда выслушает.       — Как Шейн поживает?       Крейг, как спросонья, вопросительно хмыкнул.       — Шейн. Он же, вроде, перебрался к тебе.       — А. Ну. Да. Нормально поживает. Рад, что не мешает своей тёте и кузине жить. — Крейг засмеялся. — Такой чудной. — Он вспомнил, зачем сюда изначально хотел прийти. — Блин… Гас, надо… восемь бутылок пива.       Владелец таверны опешил.       — Полегче, мальчик. Тебе куда столько?       — Не мне. Шейну. Прозапас. Домой иду.       Гас сощурился. Умолять или долго ждать не пришлось — деньги волшебным образом разогнали сомнения. В следующее мгновение пиво находилось в коробке на столе, готовое к небольшому путешествию.       — Сможешь унести?       — Всё нормально, — заверил Крейг, уверенно и крепко хватая покупку. — Спасибо, Гас.       — Всегда пожалуйста. Заходи ещё, дружище!       — Обязательно!       Дверь закрылась за ним, и Крейг почувствовал свежесть наружного воздуха. Контраст заставил чувствовать себя немного лучше и даже счастливее, словно мысли о Мару, озвученные вот-вот недавно, более не имели смысла и воздействия на него. Куда-то это отошло на второй план. Крейгу это нравилось. А перед Шейном было неудобно, что он бросил его на полдня одного. Он не специально! Просто так получилось. Однако обида на самого себя не пожелала пропадать, и Крейг пошёл в несколько подавленном состоянии. Настроение сменилось быстро.       Прогремел гром. Крейг развернулся и вдалеке заметил приближающиеся в его сторону тучи. Скоро дождь. Самое время, видимо.       Из таверны вышла Эбигейл. Щёки надулись и казались больше, чем обычно, она шагала бодро, но, завидев Крейга, просияла.       — Крейг!       Она догнала его и встала рядом. В руке она держала зонт, который был бы ему как раз кстати.       — Привет, Эб. Что-то хотела?       Он не помнил, чтобы она была в таверне. Там совершенно точно было пусто до него и после.       — Да так, прогуляться. Мне же недалеко.       — Действительно.       Крейг запоздало вспомнил, что забыл про игровую комнату, где был впечатляющий бильярд и игровые автоматы. Значит, Эб была там. Ну и чёрт с ним.       — Как поживает твоя аура?       — Сегодня благоприятна к взаимодействию с другими и изучению чего-то нового. Спасибо, что спросил. — Эбигейл нравилась непонятная Крейгу метафизика, астрология, нумерология, и другого рода мистика. Кажется, она ещё и на рунах когда-то гадала. Теперь у неё в ходу были ауры и биополя. Он мог и ошибаться, так как не разбирался, не хотел разгадывать Вселенских тайн туманного будущего и не верил во всю эту чепуху. Только ради разнообразия можно было послушать, о чём говорит Эбигейл. Ничем особо она не выделялась больше. — А твоя не очень-то предрасположена к продуктивности.       — Хе, и как ты это узнала?       — Твоя аура показала.       — Разве она не невидимая?       Крейг наивно считал, что в кой-то веки сумел поймать её на очевидном противоречии, пока не услышал ответ.       — Не совсем. Ауру надо чувствовать, и её визуализация будет спроецирована подсознательным. — Эбигейл скромно выдала улыбку.       — Пожалуй, не буду спорить.       — Пожалуй.       Какое-то время они шли в ненапряжённой тишине. Позади звучал гром, какие-то насекомые стрекотали в кустах. Ветер усиливался.       — Знаешь, — начала Эбигейл, — мне не нравится твоя аура.       Крейг не знал, стоит ли ему обижаться в такой ситуации.       — И что с ней не так?       — Не с тобой беды, а с тем, от кого твоя аура перетягивает негативные волны.       — Ты про Шейна, что ли?       Эбигейл ответила не сразу.       — Да.       Они остановились. Крейга передёрнуло от таких резких заявлений. В голове не унималось, что Эб могла позволить себе указывать, как ему жить теперь, и направлять на Путь Истинный.       — Ты прости меня, конечно, но лучше бы он остался у Марни, — продолжала она. — Ваша дружба… В общем… твою ауру он будет отравлять своим саморазрушением и потянет за собой, если ты ничего не сделаешь, Крейг. — Эбигейл ладонью, на пальцах которых виднелись разноцветные перстни, коснулась его груди. — Прошу тебя, спаси самого себя, пока не поздно.       — А там он никому, значит, не помешает своей аурой, да? — он повышал голос.       — Да, потому что там другое поле. Там ему будет лучше. Он не сможет влиять на других.       Эбигейл оставалась спокойной, несмотря на то, что Крейг выходил из себя.       — И что это за особое поле? Ещё какая-то полумагическая ересь?       Он почти кричал. Его глубоко задевало за живое, что ему в лицо говорили, что Шейн каким-то образом не должен быть с ним. Уязвлённый, он был полон злобы и хотел сделать что-нибудь нехорошее и мощное с применением силы, потому что чувства к Шейну взбунтовались против такого мнения, несоответствующего его желаниям.       — Слушай, не знаю, что ты там напридумывала, но я точно знаю, что ему теперь легче, когда он переехал. Он меняется. Ему теперь проще. И я это вижу. Я! Понимаешь?       — Понимаю. Но я вижу со своей стороны и знаю, что права. Надеюсь, ты поймёшь и меня. Возьми, — Эбигейл протянула зонт, — тебе пригодится.       — А ты?       — Мне осталось немного, а тебе идти долго. Да и мне всё равно, я этот зонт специально у кое-кого стащила. До встречи.       С этими словами Эбигейл ушла. Её шаги утихли впереди, сменившись на звук проливного дождя позади, который приближался с каждой секундой. Резко потемнело. Крейг раскрыл зонт и поспешил идти по тротуару, чтобы было не так грязно для него. Капли начинали отскакивать от поверхности зонта чаще.       Эбигейл была неправа, что бы ни видела своими сверхнормальными штучками. Крейг знал, что хорошо влияет на Шейна, и тот сам не раз так говорил ему, поэтому он обоснованно имел своё мнение на этот счёт. Может, Шейн и от депрессии вылечится вместе с его присутствием рядом. Может, он действительно станет другим человеком на радость другим, если они так любят пообсуждать кому что положено. Невообразимая глупость.       Крейг ускорился. Несмотря на то, что он ходил по дорожкам, дождь смог сделать кучу грязи, которую Крейг месил ногами. Он пыхтел, поправляя коробку со звенящими бутылками пива. Он не ожидал, что его день закончится таким образом, заставляя его мокнуть в нежданную грозу. Здесь был только один плюс — больше не требовалось возиться в огороде, поливая засевы из старой лейки.       Когда до дома оставалось немного, дождь закончился, и на небе посветлело. Солнце клонилось к лесу, растягиваясь по невидимому горизонту в длинный огненный закат, жаря в спину. Крейг собрал зонт и спокойно проковылял до калитки, браня и людей, живущих в Пеликан Тауне, и погоду, и свою несчастную судьбу. Калитка скрипела и была мокрой, под ней распласталась лужа. Упасть в такую было бы лишним для терпения Крейга, поэтому он очень аккуратно преодолевал этот участок пути, придерживаясь за забор, чтобы не поскользнуться.       Стоя напротив двери в дом, Крейг посмотрел на обувь, которую повозюкал в траве, чтобы она стала хоть немного чище, и штаны, чей низ оставлял желать лучшего. Мысль о стирке его не радовала. Скривив лицо, он отворил дверь. Крейг опустил коробку с зонтом и разделся. Штаны он перекинул через руку, в другую взял пиво и вышел в кухню, где у стола, смотря в окно, сидел озабоченный Шейн.       — Я дома.       Крейг решил дать о себе знать, подозревая, что Шейн увлёкся своими мыслями и не услышал, как он вошёл. Не видя никакой реакции, Крейг прокашлялся, и Шейн внезапно ответил.       — Я слышал. — Он повернулся, замечая итоги проливавшего дождя на Крейге, стоявшего в трусах. — Корзина там. — Шейн указал в маленькую подсобку в углу кухни, куда Крейг впоследствии закинул грязную одежду.       — Пиво. — Поставил он коробку на пол возле Шейна, разваливаясь на стуле.       — Угу.       Это была своеобразная благодарность, к которой Крейг привык. Немного погодя, Шейн заговорил:       — Я ужин приготовил.       Вот это уже было фееричным окончанием дня. Сюрпризы один за другим.       — На плите.       Крейг заинтересованно привстал и посмотрел на большую кастрюлю. Когда он к ней подошёл, он почувствовал, что суп внутри сильно остыл за столько времени. Это было очень мило. Где Шейну лучше, ещё раз? Стал бы он заморачиваться у себя дома? Крейг радостно наполнил тарелку и присел, готовясь к дегустации. Шейн наблюдал. Поместив в рот первую ложку, Крейг понял, что она будет и последней. Он не сдержался и поморщился, но проглотил из уважения к труду любимого. Не увидеть, по всей видимости, этого было трудно, так как Шейн помрачнел.       — Как? — и сделал маленький кивок вверх.       — В принципе, неплохо. Просто… соли немного многовато, но, я думаю-       Крейг не успел договорить, как Шейн выхватил полную тарелку, вылил содержимое в кастрюлю, кинул посуду в раковину с характерным громким звуком, схватил кастрюлю и твёрдо зашагал на улицу.       — Ш-Шейн! — невовремя опомнился Крейг и встал с места, но Шейн возвращался обратно с пустой ёмкостью. — Ты… только что… вылил?       Шейн безэмоционально поставил её рядом с раковиной.       — Да.       — Тебе не жалко?       — Нет.       Шейн полез в холодильник и достал замороженную пиццу, которую зарядил в микроволновку на шесть минут, и принялся ждать, присев на тот же стул. Крейг не хотел даже этого комментировать.       Шейн внезапно прыснул.       — Надеялся только мне чересчур солоно.       Хихиканье выглядело жутким на фоне последних событий. Шейн потянулся за пивом и принялся пить. Опять. После двух больших глотков его настроение улучшилось. Подбитое сознание Крейга мечтало поскорее закончить этот день в кровати, а прежде поужинать хотя бы и замороженной пиццей с магазина «ДжоДжа», где Шейн был на грани увольнения за многократные нарушения трудовой дисциплины. Крейг заранее готовился к этому, и, при случае столкновения с фактом потери работы, не был бы удивлён или расстроен. Он временами говорил Шейну, что ему без разницы, работает ли он или сидит дома. Может, без работы даже лучше будет. Крейг признавался самому себе, что, как ни стыдно, надеялся в тайне на это, чтобы больше времени видеть Шейна.       Микроволновка издала несколько коротких звонков, оповещая о готовности. Шейн не встал, поэтому Крейгу пришлось обслуживать их обоих самому.       Несмотря на способ приготовления, пицца оказалась вкусной в очередной раз. Крейг рассчитывал, что в скором времени ему надоест, но этого не происходило. Он всё ждал этого момента, чтобы, неизвестно, в какой степени шуточно, выпалить, как ему осточертели пиццы. Затем бы Шейн назло разогрел ещё одну, разрезая на мелкие кусочки и прикладывая их к своим ключицам. «А от такой пиццы я не откажусь», — сказал бы он и полез бы языком за растаявшей сырной корочкой. Потом бы Шейн расстегнулся, наклонился назад и положил бы ещё несколько кусочков на тело, до которых бы стал медленно спускаться Крейг, помогая раздеваться. Затем бы они стали целоваться и одновременно есть, пропитываясь различными вкусами сыра. Дальше фантазия Крейга разыгрывалась не на шутку.       — Шейни, меня долго не было.       — Угу, — лениво отвечал он, будто не интересуясь новостями.       — … Прости.       — Угу.       — Инструменты, правда, я так и не забрал. Там Мару внезапно объявилась, Алекса сколько ждали, завертелось-закрутилось, и, в общем, пришлось ей отдать.       Молчание.       — Ты отчитываешься передо мной?       Крейг максимально устал от непредсказуемости.       — Нет. Думал, тебе будет интересно.       Шейн хмыкнул и отпил пива.       — И как там Мару?       Ещё глоток. Он издевается? Вот в фальшивую заинтересованность лучше не играть. Почему он вместо этого не выясняет с криками, где Крейг шатался, почему его не волнует, с кем он был? Может, это ничего и не значит, но обидно было. Люди сегодня постарались, чтобы разочаровать.       — Нормально.       И сказать-то больше нечего о ней.       — М-м-м, ясно. И дальше что?       Крейгу не нравился допрос, на который сам же и нарвался. Да, он собирался рассказать всё это сам, но добровольно — главная суть терялась под прямыми вопросами от Шейна. Будет странно, если он будет уворачиваться от ответов или вовсе их не давать. Сам себя подставил.       — Пошёл к Гасу.       — И потом?       — Всё.       — М-м-м. — Шейн покивал головой.       Чувство вины усиливалось. Крейг хотел провалиться сквозь землю. Еда в горло больше не лезла, и оставалось лишь только сидеть на месте и дожидаться судейского вердикта. Говорить Крейг не осмеливался.       Повисло напряжение. Шейн встал и вновь зашагал к выходу, держа в руке новую бутылку. Крейг ничего не спрашивал, в тишине вслушиваясь в шаги, которые сразу за дверью затихли.       Прошли две минуты, и Крейгу стало интересно, почему его любовник не возвращается. Слегка приотворив дверь, он нашёл ответ моментально: Шейн стоял на террасе, облокотившись на оградку. Запах после дождя отчётливо улавливался. С крыши стекали капли на старый пол, который они ни разу не меняли, потемневшая древесина отзывалась твёрдым звуком отскока. Солнце отражалось в каждой луже, блистая и ослепляя глаза бегающими вокруг лучами, пропитывая воздух чем-то тёплым в противовес прохладе обдувающего ветра. Такая картина — настоящая находка для художника. Шейн стоял справа, одним своим видом высказывая кучу эмоций, передаваемых через совокупность видимого пейзажа.       Кап. Кап. Кап. Крейг наклонил голову. Он тоже просто стоял, скрестив руки на груди. Красивый момент. Здесь было бы уместно сделать фотографию, будь у него фотоаппарат. Обстановка действовала успокаивающе, словно церковные молитвы проникали в его душу и лечили изнутри, прощая чужие грехи, даря ему сострадание и снисходительность. Было бы всё в жизни так просто, не знал бы он проблем. Крейг сдвинул брови, задумываясь. Может ли быть жизнь вообще простой?       Крейг медленно подошёл к Шейну, отпил из его бутылки, на что тот не отреагировал, и положил голову на плечо. Тепло… Он был бы рад здесь уснуть. Словно подросток, Крейг расчувствовался и поддался романтическому настроению. Как подростку ему захотелось взять Шейна за руку и никуда не уходить, оставаясь на месте часами и любуясь этим всем и друг другом в том числе.       — Шейн, прости меня.       За что? Он ничего не сделал. Он просто задержался, как это бывает временами со всеми. Каждому однажды не посчастливится опоздать из-за нелепых причин, которые толком не объяснишь.       — Шейн, я идиот, я знаю.       Тот не обращал внимания.       — Я знаю, что ты слушаешь. Просто знай, что мне не наплевать на тебя. Просто вспоминай, не забывай, что я тебя люблю. И не собираюсь покидать.       Шейн молчал. Крейг устал, поэтому выпрямился и ушёл в дом, оставляя Шейна одного на террасе, где господствовал, с первого взгляда, покой, но на самом деле в голове было слишком много мыслей, чтобы иметь способность придать им словестную устную форму. Шейн вытер лицо с глазами и сделал глоток.       Следующее утро прошло незаметно за посещением курятника и хлева — Крейг собирал яйца и доил коров, собирая продукты на завтрак и на последующую продажу. Грядки пока можно было оставить в покое, но не мешало бы к вечеру некоторые из них полить. Завтра можно будет заняться пропалыванием западной части огорода — той, где находилась полуразрушенная теплица, — а если проснётся сильное желание, то можно будет поискать косу в глубинах амбара. В принципе, день выдавался сегодня свободным, значит, стоит провести его с Шейном, который, когда Крейг зашёл проверить спальню, спал, хотя время приближалось к часу до полудня. Скотина накормлена. Самое время позаботиться о себе. Крейг не стал выдумывать что-то новое и доверился старому доброму омлету с тостами. Хлеб поджарился быстро, а приготовления яичной массы стоило подождать. Шкворчание сковороды разносилось по комнате вместе с характерным чуть сладковатым запахом, превращая простую фермерскую кухню в подобие дешёвого ресторана или забегаловки. Сняв с плиты готовое блюдо, Крейг подождал на всякий случай Шейна, не зная, проснётся ли тот в ближайшее время. Он не дождался и позавтракал в одиночестве, хоть время, по меркам других, было обеденное.       Коробка из-под стола не переместилась, как и зонт у входа, зато опустела больше, чем наполовину. Крейг вздохнул. Когда-то он тоже, как и остальные, не любил эту черту в Шейне. Его алкоголизм был поводом для разных мелких ссор. В какой-то момент это переросло в громкое выяснение отношений, Шейн был тих, и они не сумели договориться. Постепенно Крейг сдавался и не пытался «вылечить» любимого, переставая скандалить из-за каждой бутылки. Он понимал, что эффекта это не даст. Понимал, что их отношения начнут трещать по швам, если так будет продолжаться, даже учитывая, что правда была на стороне Крейга. Шейн медленно убивал себя, но ничего с этим поделать было нельзя. Крейг избрал путь избегания сопротивления и принял Шейна таким, каким он был. С бутылкой в руках и желанием пить. Ему казалось, что дальше их отношения пошли на лад — так он себя успокаивал. Ради общего блага Крейг готов был на уступки. Рано или поздно Шейн станет нормальнее, если его грамотно и правильно расшевеливать. Когда-нибудь точно…       Стук в дверь вернул Крейга к реальности. Не успел он привстать, как дверь открылась, и внутрь без приглашения ворвалась Мару. Не успел он открыть рот, как она первая начала:       — Крейг! — Голос бойко прозвучал и вселил долю волнения.       — Утра доброго…       — Крейг, я всё знаю. Про вас с Шейном.       Ситуация резко стала напряжённой. У Крейга перехватило дыхание, и он готов был взорваться на месте, словно он — мина, на которую очень точно наступили со всей силы. Это было слишком неожиданным. Такого произойти точно не должно было. Он скрывал всё, как мог. Он был убеждён, что никто и никогда не узнает тайну о реальных отношениях с Шейном. Они прикрывались дружбой, но на самом деле всё было далеко от этого. Всё было гораздо интимнее. До неприличия. До ужаса. Если кто-то ещё узнает, то будет скандал. Этим легко шантажировать. Мару нашла болевую точку, использовать которую было грязным, нечестным по отношению к людям.       — Что тебе нужно?       — Ничего. Я пришла просто серьёзно поговорить.       Широкими шагами она приблизилась к столу, хлопнула по нему и села. Она была уверена в себе, выглядела воинственно. Глаза не бегали в панике. Она уставилась на него, прямо в душу.       — Я не лезу в ваши отношения, но, — это строгое «но» делало всё только хуже. Крейг нервно ожидал продолжения. — Вы не пара. Абсолютно.       Понеслась шарманка в пляс…       — Я не вправе запрещать, но настоятельно не рекомендую продолжать. Я вас не поддерживаю.       Этого Крейг и боялся — осуждения. И чем больше людей узнают, тем больше этого дерьма польётся на него. Он хотел тихой, мирной жизни в отдалённом маленьком городе, где он смог бы, не боясь реакции знакомых, стать самим собой. Планы пошли коту под хвост.       — Просто из-за того, что я гей, ты хочешь испортить мне жизнь?       — Дело не в этом. Твоя ориентация меня не волнует.       «А в чём?!»       Крейгу не полегчало.       — Ты совсем не знаешь Шейна.       — Как? Мы встречаемся уже столько мес-       — Не знаешь, — отрезала Мару, — потому что ты эгоист.       — Я забочусь о нём.       Мару издала смешок.       — И покупаешь пиво?       Пристыжен.       Послышались шаги. Шейн встал. Вскоре он появился на кухне. По взгляду Крейга Мару это поняла и повернулась.       — Привет, Шейн.       Он не ответил.       — Мы заканчиваем. Крейг, — твёрже обратилась она, — мне больно видеть и даже думать, что ты его принуждаешь заниматься сексом.       — Я его не принуждаю, он сам соглашается.       — Да ну? Точно? Крейг, Шейн — асексуал.       Всё перевернулось с ног на голову. Какое-то безумие, раскручивающее карусель жизни, на которой он сидел, и не собирающееся останавливаться.       — Я сама такая. Я знаю, что это значит. Хочешь, спроси у его бывшей. Крейг, пойми, ты тянешь его на дно.       — Я его никуда не тяну, это он меня за собой тянет!       Крейг поздно осознал, какие слова вырвались из него в легкомысленном потоке чувств. Его перекрутило. Он просто не выдержал. Сказать такое напротив Шейна. Это было непростительно. Непозволительно. И он это сделал. Оболтус.       — Мы закончили, — гордо заявила Мару и ушла, оставив после себя неоднозначное впечатление, вызывавшее гнев, разочарование и рефлексию.       — Будешь есть? — Крейг пододвинул сковородку к противоположному краю стола, как ни в чём не бывало, словно произошедшее не случалось.       — Я не голоден, — беспристрастно ответил Шейн и взял пиво. Развернулся к спальне.       — Шейн, это правда? Ты асексуал?       Он не остановился, не произнося ничего.       — У тебя есть бывшая?       Остановился. Открыл бутылку и отпил. Ушёл.