Sugar and Spice

— Тео, — прошипела она, — нам надо работать! Ладонь Тео, легшая на колено Гермионы, медленно поднималась к краю юбки, отвлекая от перевода. Драко тихо усмехнулся: — Что, в настроении распускать руки сегодня? — Уж ты-то должен был это уже понять, — ответил ему Тео, приподнимая брови. На лице Драко выступил румянец, когда он качнул головой, ничего не ответив. — Можешь распускать руки, когда закончим с работой, — заключила она. — Но прошло уже столько дней, Гермиона, — нахмурился Тео. — Отказывать мне в возможности наблюдать за тем, как ты кончаешь — крайне суровое наказание, надеюсь, ты знаешь об этом. — Прошло всего три дня, — рассмеялась она в ответ. — Даже меньше, сейчас только вторник. Драко подвинул к ней свой свиток пергамента и произнес: — Знаешь, в словах Тео и правда есть немного смысла. Кажется, ты нас избаловала. Тео снова недовольно протянул: — Кровать слишком большая без тебя. — Великий Годрик, да вы же сами ее и трансфигурировали в такую огромную. Просто снова уменьшите ее, — ответила Гермиона. — Было бы намного проще, если б вместо этого ты вернулась обратно, — отрицательно качнул головой Тео. Гермиона схватила пергамент Драко, протягивая ему свой — проверяя переводы друг друга было легче находить разночтения и ошибки: — Я не собираюсь переезжать в вашу комнату. Во-первых, это против правил. А во-вторых — вы живете в подземельях. — Правила созданы для того, чтобы их нарушать, Гермиона, — произнес Тео. — И не прикидывайся примерной девочкой: пробралась в запретную секцию, сварила Оборотное зелье на втором курсе, взломала сейф в чертовом Гринготтсе... Мне продолжить? — Мерлин. Я никогда бы не стала рассказывать тебе об этом, если бы знала, что ты обратишь все против меня, — засмеялась Гермиона. — И да, я нарушала правила, но обычно по очень веским причинам. Я делала это ради добропорядочных и альтруистичных целей, а не просто из-за того, что мне захотелось... Она прикусила губу. Драко широко улыбнулся и жестом предложил ей договорить: — Ну же, продолжай. Мне бы хотелось услышать, как ты закончишь эту фразу. — Тебе захотелось?.. — подсказал ей Тео слова, на которых она замолкла. Закатив глаза, Гермиона закончила фразу: — Снова заняться тем, что мы делали на выходных. Драко прищурился: — Напомни-ка, Грейнджер, и что же мы делали на выходных? — Вы оба просто невозможны! — Думаю, ты хотела сказать, что нам обоим невозможно отказать, — парировал Драко. Тео послал ему довольную улыбку: — Неплохо. Перевод Драко полностью совпадал с ее собственным, так что Гермиона вернула ему его свиток и со вздохом закрыла книгу. — Мы закончили? — спросил Тео. — Я не останусь у вас на ночь, — ответила она. — В отличие от вас, у меня завтра не будет свободного времени с утра — первым занятием Нумерология, и я даже не успею вернуться к себе, чтобы переодеться. — Тогда просто возьми все нужные вещи сейчас, — предложил Тео. Она задумалась, поджав губы. Несмотря на то, что Гермиона старалась соблюдать школьные правила, они не распространялись на них с такой же строгостью, как на младших учеников. Все восьмикурсники были уже совершеннолетними, и правила для них были немного мягче — по крайней мере те, что касались комендантского часа, отбоя и всего такого. Было крайне сложно обеспечить соблюдение подобных правил уже совсем взрослыми людьми, которые, к тому же, еще и пережили войну, а некоторые и участвовали в ней. И пока восьмой курс не нарушал правил совсем уж в открытую, большинство профессоров закрывали глаза на мелкие нарушения. Было ли таким уж ужасным нарушением провести ночь перед занятиями за пределами своего факультетского общежития? Нет. Только не тогда, когда ночь планировалось провести в объятьях Тео и Драко. — Хорошо, я схожу за вещами. Встретимся перед портретом в вашу гостиную? Тео кивнул и стал собирать их книги, в то время как Гермиона быстро вышла из библиотеки, прошла через коридор и поднялась на седьмой этаж. — Шипучие чибрики, — сказала она Полной Даме, и та пропустила ее внутрь. Пройдя в гостиную, Гермиона спешно направилась к своей комнате, смотря прямо перед собой. Хотя она спорила по этому поводу с Драко и Тео, ей действительно очень хотелось провести еще одну ночь в подземельях, которые казались куда менее холодными в их теплой постели, когда они обнимали ее с двух сторон, как обложка у закрытой книги. И теперь Гермиона делала все быстро: так, может быть, будет шанс, что она ни на кого не наткнется. Надо только взять нужную одежду, зубную щетку и расческу, чтобы больше не задушить никого своими волосами, и потом... — Миона! Миона. Мерлин, только один человек в мире звал ее так. Затаив дыхание, она медленно повернулась к камину. Там, на одном из диванов сидели Рон и Гарри. Рядом с Гарри, прижавшись к нему и обнимая, сидела Джинни. Оба они казались немного потрепанными — небольшие круги под глазами, измятая одежда. Но оба счастливо улыбались ей. И она улыбалась им так же: — Рон! Гарри! Гермиона пронеслась через комнату, обнимая их обоих сразу, когда они поднялись ей навстречу. — Что вы здесь делаете? Гарри откашлялся и заговорил: — Закончили с заданием раньше, чем думали. Не могу сказать многого, но мы... — Надрали зад Пожирателям, на которых охотились, и еще успели попробовать пуцин, — на этом моменте Рон сморщил нос. — Это просто какое-то извращение, добавлять сыр в картошку. Пуцин? Они ловили Пожирателей смерти в Канаде? Гермиона рассмеялась: — И вы решили заглянуть в гости? Гарри пожал плечами: — Почему нет? Следующие два дня у нас выходные, и мы решили заехать. — Он просто соскучился по моей сестре, — Рон закатил глаза, но улыбка на его лице полностью разрушила ту гримасу неодобрения, которую он пытался состроить. Джинни хлопнула его по руке: — Я тоже рада тебя видеть, Рональд. — Ай, — Рон нахмурился и потер руку. — Мерлин, вот по этому я уж точно не скучал. Смотря на их выходки, Гарри покачал головой и обратился к Гермионе: — Садись с нами. Расскажешь, что мы пропустили? Джинни послала ей короткий, спрятанный от глаз Гарри взгляд, полный неприкрытого ужаса. Несмотря на всю ее спесь и браваду, когда дело дошло до этого разговора, было ясно, что Джинни совершенно не горела желанием при нем присутствовать. Не имея другого выбора, Гермиона опустилась в кресло рядом с диваном. Без сомнений, Тео и Драко будут волноваться, что ее нет так долго. Но они поймут, когда она им все расскажет. Поймут, что она не могла поступить по-другому. Ее друзья внимательно смотрели на нее, ожидая, когда Гермиона заговорит. — Так, ну... Занятия по Трансфигурации были просто потрясающими в этом году. Мы работали над трансфигурацией людей, и это просто невероятно, как... — Может, не будем про школьные уроки? — предложил Гарри, смешно передернувшись. Гермиона хмыкнула и ответила: — Ну, знаешь ли, я все это время была в школе, Гарри. В отличие от некоторых. Он усмехнулся: — Ладно, просто пропусти эту часть про свои уроки. Она едва сдержала стон, но продолжила: — Ну... На самом деле, нечего особо рассказывать. В основном я просто учусь и работаю над этим проектом по Древним рунам и... — Все еще проводишь время с Малфоем и Ноттом? — спросил Рон, скривив губы в гримасе. — Мерлин, не могу поверить, что МакГонагалл вообще позволила Малфою вернуться в замок, учитывая, что он сделал. Это не сулило ничего хорошего. Гермиона разочарованно вздохнула: — Я думала, мы уже прошли это, Рональд. — Ну уж прости, что тот факт, что ты добровольно общаешься с Пожирателями не доставляет мне особой радости. — Рон скрестил руки на груди и посмотрел на нее взглядом, который он, видимо, использовал на допросах. Но ведь она знала его уже больше семи лет и видела в стольких разных состояниях и ситуациях, что этот его взгляд казался скорее смешным — выглядел так, будто он сильно хотел в туалет и из последних сил сдерживался. Но вот его слова задели Гермиону, из груди словно начало что-то вырываться, когда она резко ответила: — Я не собираюсь продолжать этот разговор с тобой, если ты не прекратишь бросаться безосновательными обвинениями. — Они не безосновательные! — Рон почти выкрикнул эту фразу. — У Малфоя на руке ебаная Черная метка! — Думаешь, я этого не знаю? — прошипела в ответ Гермиона. — Конечно знаю, Мерлин, да я ее видела. Рон вздрогнул, его глаза расширились и челюсть отвисла. Даже Гарри выглядел потрясенным этим признанием, хоть и принял его лучше Рона. Джинни нервно поежилась рядом с ним, видя, к чему все идет. — Ты ее видела? Когда? Как? — Рон прищурился. — При каких обстоятельствах? Гермиона возмущенно фыркнула, тон его голоса слишком раздражал: — Прекрати меня допрашивать. Я твоя подруга, а не какой-то преступник под подозрением! И вроде бы, насколько я помню, раньше вы частенько полагались на мой здравый рассудок и не ставили его под сомнение. Гарри с Роном переглянулись, прежде чем, смутившись, оба отвели от нее глаза. Вот бы так они и просидели остаток разговора... — И поэтому я прошу вас выслушать то, что я сейчас скажу, и сначала просто обдумать это, прежде чем... реагировать, — произнесла Гермиона. И тогда снова вернулись их подозрительные взгляды: челюсти крепко сжались и глаза прищурились. — У тебя что-то случилось? — спросил Гарри. — Потому что могло что-то случиться, и ты даже об этом не... Гермиона подняла ладонь, прерывая его: — Гарри, пожалуйста... Ты ведь можешь просто поверить мне, правда? Казалось, этих нескольких месяцев в качестве мракоборцев им вполне хватило, чтобы забыть о том, что она всегда была рядом с ними там, в самой гуще событий, разрабатывая планы, сражаясь и спасая их задницы бесчисленное количество раз. Не то чтобы она попрекала теперь этим Гарри или вела какой-то счет. Но, по крайней мере, он мог бы и довериться ей, ведь Гермиона уже не раз доказала, что заслуживала доверия. Она прекрасно знала, как выбираться из неприятных ситуаций или, по крайней мере, где искать помощи, если возникнет такая необходимость. И Гарри кивнул ей и произнес: — Да. Прости меня. Продолжай. Продолжать. О боги, чего бы она только ни отдала сейчас, чтобы просто вдруг оказаться с Драко и Тео в их постели. Но, увы, трансгрессировать в замке было нельзя, и это был не тот разговор, которого нужно и можно было избежать. Нет, она встретит все это лицом к лицу. Для начала мудрым решением будет заставить их поклясться в том, что они не потеряют голову и будут держать себя в руках: — Пообещайте мне, что не сделаете ничего опрометчивого. Никаких сглазов, и уж тем более никаких проклятий. И никакого рукоприкладства. Поклянитесь, что будете вести себя по-взрослому, или, я обещаю, я... И что же она тогда сделает? — Или мой летучемышиный сглаз покажется вам детским лепетом по сравнению с ее, — произнесла Джинни с легкой улыбкой. Глаза Гермионы широко распахнулись от удивления, но она быстро оправилась, посылая Джинни благодарную улыбку. Похоже, в конце концов, поведение Малфоя хоть немного смягчило ее. — Вот именно, — закончила Гермиона. — Так вы клянетесь? Рон и Гарри переглянулись с недовольными лицами. Вздохнув, Рон спросил: — Ты хочешь, чтобы мы принесли Непреложный обет? Гермиона отрицательно мотнула головой: — Мне достаточно вашего честного слова, вы же мои друзья. Гарри тихо простонал: — Но, Гермиона, это еще хуже Непреложного обета. Ты же знаешь, что мы не сможем нарушить данное тебе слово. Что ж, Непреложный обет они бы тоже не смогли нарушить, но от мысли, которую Гарри вложил в эту фразу, на душе стало очень тепло. — Так что? Вздохнув, Гарри кивнул. Рон тоже коротко кивнул, но с чуть большей неохотой: — Ладно. Никаких сглазов и проклятий. — И никаких кулаков, — упрямо напомнила Гермиона. Рон закатил глаза к потолку и повторил за ней: — И никаких кулаков. Гермиона подозрительно прищурилась: — И никаких других заклинаний. — Мерлин, Миона! — сказал Рон, выбрасывая ладони в воздух в резком жесте. — С тобой вообще не повеселиться, ты это знаешь? Что остается в этой жизни, если мы даже не можем пырнуть Малфоя каким-нибудь безобидным заклинанием? Изогнув бровь, она ждала его ответа. — Ладно, никаких заклинаний, — наконец согласился Рон. — Но только прекрати делать так бровью. Ты похожа на него, когда так делаешь, и меня выбешивает то, что вы уже так притерлись, что ты перенимаешь его привычки. Джинни фыркнула и что-то пробормотала себе под нос настолько тихо, что Гермиона едва разобрала несколько слов: — ...Знал бы ты, насколько. Лицо Гермионы тут же вспыхнуло. Она не собиралась рассказывать с лету что-то подобное — напротив, Гермиона решила, что, если ей удастся удерживать разговор в нужном русле, все может пройти более-менее гладко. По крайней мере, может, в таком случае ей удастся избежать разговоров о притираниях: — Ладно. Если вы оба пообещали... я расскажу. Она глубоко вздохнула и продолжила: — Видите ли, мы с Драко и Тео стали довольно... близки. Рон и Гарри смотрели на нее в упор, слегка хмурясь, в то время как Джинни, судя по ее лицу, казалось, совершенно не впечатляли хождения Гермионы вокруг да около. — Так, ладно, — она откашлялась и продолжила, — мы трое не просто друзья. Гарри кивнул: — Да, ты уже говорила об этом проекте по Древним рунам. — Точно, — Гермиона приподнялась в кресле, выпрямляясь, — но я не это имела в виду. Я говорю о том, что мы больше, чем друзья. Гарри и Рон все еще казались совершенно потерянными. — Типа... лучшие друзья? — спросил Рон. — Я думал, мы были твоими лучшими друзьями. О, Мерлин. Похоже, все ее деликатные изощрения не работали. Видимо, придется вывалить на них эту новость, говоря прямо в лоб: — Вы и есть мои лучшие друзья. — Я знаю, мы пропадали в Министерстве, и вообще все в этом году по-другому, но мы постараемся писать тебе чаще, — пообещал Гарри, и на его лице отразилось раскаяние. От такого искреннего и серьезного взгляда его зеленых глаз грудь внезапно пронзило болью. — Ведь так будет не всегда, — произнес Рон, виновато улыбаясь. — Ты скоро закончишь учебу и оглянуться не успеешь, как мы снова будем все вместе. И тебе больше не придется искать змей нам на замену. Гермиона отрицательно замотала головой. Разговор явно свернул с продуманного ей русла: — Я, определенно, не была бы против того, чтобы вы писали мне чаще; но это не то, что я имела в виду. И я не пытаюсь заменить вас. Все равно не смогла бы, даже если бы захотела. Рон недоуменно почесал затылок, было видно, что ему не по себе: — Тогда... почему Малфой и Нотт? — Потому что мне нравится проводить с ними время. Они мне нравятся, — призналась Гермиона. — Почему? — допытывался Рон. — Как они могут нравиться тебе, если... Миона, мы же сражались против них. Они чертовы преступники, они пытали и убивали людей... — Хватит, Рональд! Ты обвиняешь их в том, чего они не совершали, и ты это знаешь. Тео вообще был под следствием только из-за своего отца. Он ничего не сделал, и был полностью оправдан, — произнеся это, Гермиона набрала в легкие побольше воздуха, ее нервы были натянуты до предела, и терпение заканчивалось. — А Драко... он никого не пытал, и уж тем более не убивал. — Он впустил Пожирателей смерти в замок! Пытался убить Дамблдора! Мерлин, да он применил Империус к мадам Розмерте и чуть не убил Кэти Бэлл! — ладони Рона сжались в кулаки, пока он перечислял эти печальные ошибки Драко. — И он не какой-нибудь наивный дурачок, чтобы ты его... жалела! Мерлин, да она не жалела его. — Вообще-то, — снова начала Гермиона, — если вы вдруг оба забыли об этом, каждый из нас троих поставил свою подпись, свидетельствуя о том, что если бы не Драко и его мать, наша жизнь могла бы быть... нет, была бы... совсем другой. Вы помните об этом? Гарри неохотно кивнул, в то время как Рон просто отвел взгляд, сжимая челюсти еще сильнее. — И он не тот, кем был раньше, если мы вообще когда-нибудь действительно знали его. То, что он сделал, и те ошибки, которые совершил... Он сделал это, чтобы спасти тех, кого любил, и так поступил бы каждый из нас, — произнесла Гермиона. — Особенно учитывая обстоятельства, в которых он находился... с самого рождения. Мерлин, да он был ребенком, так же, как и все мы. И если мы оправдываем Снейпа — взрослого, состоявшегося человека — и почитаем его как героя войны... То мы должны простить и Драко. Ей сейчас так не хотелось вступать в спор о том, что практически все взрослые люди в их жизни так или иначе подводили их. Этот разговор и так уже слишком много петлял. Рон поморщился и произнес: — Но он все еще бывший Пожиратель смерти, его отец в чертовом Азкабане. Отцы их обоих в Азкабане. Он называл тебя грязнокровкой, Миона. — Думаешь, я всего этого не знаю? — голос Гермионы повысился. — Вас здесь не было, ясно? И вы не знаете, насколько все изменилось, насколько они изменились. Драко извинился передо мной, и сполна. И я не обязана отчитываться перед вами или пересказывать все до последнего слова, но самое главное, что я простила его. И если я смогла это сделать, то, я очень надеюсь, и вы сможете. Гарри потер ладони о брюки и пожал плечами: — Ты права. Драко и его мать поступили правильно, хоть и в последний момент, но это уже не так важно. И ты явно узнала его лучше, чем любой из нас. И если ты прощаешь его, что ж, хорошо. — Хорошо? — усмехнулся Рон. — И все? Так просто? Малфой был занозой в заднице с твоего первого дня в школе, Гарри. — Как и многие другие, включая Снейпа, как и сказала Гермиона. Думаю, сейчас уже пора бы понять, что мир не делится на черное и белое, как мы когда-то думали. Не то чтобы Малфой мне особо нравится, но, если Гермиона хочет дать ему второй шанс, мы не вправе ее останавливать, — произнес Гарри. — Спасибо, Гарри, — прошептала она. Он покачал головой: — Извини, так мы... поклялись, что мы не будем ничего с ними делать, потому что вы теперь друзья? — Больше, чем... — пробормотал Рон. — И какого черта все это значит? Мерлин, он что, не слышал сам себя? Она как будто бы снова оказалась на четвертом курсе, а Рон снова в упор не видел очевидного. И тогда Гермиона произнесла: — Это значит, что я связана с ними. Мы в отношениях. Втроем. Она не собиралась этого говорить, но теперь было уже поздно. В комнате повисла тишина, которую прерывало только потрескивание дров в камине. И вдруг Гарри засмеялся. Он согнулся пополам, от смеха на его глазах выступили слезы, и он снял очки, вытирая их. Рон выглядел нездоровым: его взгляд метался между лицами Гарри и Гермионы, явно пытаясь выяснить, чья реакция на произнесенную Гермионой фразу была более адекватной. — Гермиона... — Гарри все еще смеялся, когда снова надел очки, вытерев слезы. — Если ты собираешься пошутить, то предполагается, что шутка будет хотя бы немного правдоподобной. Но увидев, что ни Гермиона, ни Джинни не смеялись, он быстро пришел в себя: — Гермиона? Рядом с камином было очень тепло, но это не имело ничего общего с жаром, вспыхнувшим на ее щеках: — Я не шучу, Гарри. Его губы приоткрылись, когда он тихо и пораженно выдохнул. Рон смотрел на нее так, как будто никак не мог узнать, и этот взгляд был настолько незнаком Гермионе, что ей на минуту показалось, что она не может дышать. — Я не шучу, — повторила Гермиона. — Это случилось... На самом деле, это длинная история... — Может, тогда тебе стоит начать ее рассказывать, — предложил Гарри, и его голос прозвучал холодно и отрывисто. Это обожгло сильнее, чем взгляд Рона. Они были ее друзьями, и, конечно, она бы все им рассказала. Но, в конце концов, она не была обязана делать это. — Я не на допросе, — отрезала Гермиона. И было так ужасно несправедливо, что именно в этот момент ее голос дрогнул. — Прекрати обращаться со мной так, будто я сделала что-то... непростительное. Рон уже не смотрел на нее. Гарри же выглядел слегка смущенным, он сел еще прямее и, сведя брови, произнес: — Конечно, ты ничего такого не сделала. Только... Не злись, но можно я кое-что спрошу у тебя? — Даже если я скажу нет, ты ведь все равно спросишь, — произнесла она. — Так что спрашивай. Этот уверенный ответ не помешал Гермионе затаить дыхание в ожидании его вопроса. — В последнее время ты не ела или не пила ничего странного или незнакомого? Чего-то, в чем ты не уверена, откуда оно взялось? — спросил он. И как это связано с... Что? Серьезно? — Мерлин, Гарри, я не под действием любовного зелья. — Может быть, она под Империусом? — прошептал Рон. — Уж с этим заклятьем Малфой точно знаком. — Осторожнее, Рональд. Не заставляй меня напоминать тебе, что каждый из нас троих знаком с этим заклятьем, — произнесла Гермиона и краем глаза взглянула на Гарри. — Но нет, я не под действием Империуса. — А разве не именно это говорят под Империусом? — глаза Рона прищурились, как будто бы говоря «ага, попалась». — Если только я не выпью Сыворотку правды, — произнесла Гермиона, — а этого я делать не буду, то вам придется поверить мне на слово. Придется поверить, что я в здравом уме. — В здравом уме? Я догадывался, что у тебя крыша поехала, но не подозревал, что настолько, — усмехнулся Рон и тут же неподвижно застыл на секунду, после чего обернулся, пристально вглядываясь в свою сестру. — Ты об этом знала? Даже Гарри с любопытством взглянул на Джинни. Встав с дивана, она скрестила руки на груди и произнесла: — Знала, ясно? Но это не мое дело. И хоть я и считаю, что у Гермионы ужасный вкус... — на этих словах Джинни состроила гримасу, высунув язык, — ...и я ей много раз об этом говорила, но не думаю, что она чокнулась. Малфой, конечно, мерзкий тип, да и Нотт тот еще говнюк, но в этом году они вели себя тихо. И она, кажется, счастлива. Нотт даже проклял кого-то, кто говорил про нее всякие мерзости. Рон вскинул ладони в воздух в возмущенном жесте: — Проклял кого-то? И это ты называешь «вели себя тихо»? — Мерзости? — нахмурился Гарри. — Какие? Гермиона потерла лоб между бровей — казалось, что боль начала сосредотачиваться именно там: — Слушайте, Джинни и не должна была ничего говорить никому из вас. Это мое дело, и я ничего от вас не скрывала. Просто хотела рассказать об этом лично. — Хорошо, — лицо Гарри было бледным, но он коротко кивнул ей. — И... как давно? Гермиона нервно поежилась и переспросила: — Как давно мы?.. Гарри кивнул. — Около месяца. Сразу после рождественских каникул. Ну, это если считать с момента, когда их отношения стали официальными. Гарри поморщился и спросил: — Но как ты вообще... Я имею в виду, когда у тебя появились чувства? Вот в этом она действительно не хотела признаваться сейчас, только не когда рядом сидел Рон, глядя на нее в упор настороженным, острым взглядом. — Уже... довольно давно. — Насколько давно? — почти потребовал Рон. — До этого года? Гермиона поморщилась: — Рон... Он встал с дивана и произнес: — Неважно. Я правда не хочу этого слышать. Не хочу ничего об этом слышать. Или меня сейчас вырвет. — Рон, подожди! — закричала она, вскакивая с дивана. Но он уже не слушал. Он пронесся через комнату, и, шагая через две ступеньки, взлетел по лестнице к комнате мальчиков. Звук захлопнувшейся двери заставил всех троих вздрогнуть.