Путеводитель для студентов: как пить, отходить и сдавать сессию

      Рабочая смена Гию началась с грубого пронзительного вопля у самых дверей бара.       Первая секунда — Томиока, доселе возившийся в подсобном помещении, задерживает пальцы на завязках красного фартука и готовится закатить глаза.       Вторая секунда — он глубоко вдыхает.       На третью секунду до Гию доходит, что это вопит не Санеми — голос того он опознавал с первых мгновений, — и парень выдыхает с облегчением. Одной проблемой меньше.       На десятую секунду он бьёт себя ладонью по лицу и тихо воет. Потому что если крик ему незнаком, то проблем у Томиоки, напротив, прибавилось.       Гию берёт себя в руки и устраивается у барной стойки с беспристрастным выражением лица.       Отделка стен под уличные кирпичные блоки с мягкой шероховатостью, бежевый потолок с подвесными светильниками, тёмный дубовый паркет и круглые лампочки на манер гирлянды, что давали тёплый матовый свет — всё это придавало местечку непринуждённую атмосферу. Оно как бы говорило: «да, здесь можно расслабиться, чувствуй себя как дома», а величественное по размерам собрание деревянных полок с разнообразием алкоголя прямым текстом говорило, как именно можно расслабиться.       В целом, Танджиро устраивал интерьер — парень то и дело с восторженным видом вбирал воздух в лёгкие, что не могло уйти от внимания Тенгена.       — Блестяще, да? — Узуй дождался кивка от парня, фамильярно положил ему руку на плечо и продолжил. — Частично я приложил руку к этому проекту. Будь моя воля, я бы добавил больше шарма, блеска, но... всем и так по душе, почему бы и нет?       Ах. Тенген снова хвалился. Гию лениво проследил взглядом за процессией из четырёх человек: за мистером я-сияю-ярче-всех и незнакомым мальчишкой с серьгами плелось ещё двое — блондин с осанкой... пессимиста (Гию мысленно зачеркнул «напуганной псины сутулой», чтобы не портить первое впечатление) и брюнет с тонкими чертами лица, что вертел головой при виде каждой новой лампочки, будто готовился к нападению.       «Что за странная компания», — внутренний голос звучал буднично. Томиока не посчитал нужным подавать хоть каких-то знаков внимания. У него есть дела поважнее: вот, например, тряпка и жидкость для полировки поверхностей. Перспектива начищать стойку до идеала нравилась бармену больше, чем возможность заговорить с кем-либо из них. Особенно с Тенгеном.       Коварный Узуй так не считал.       — Томиока! — он радостно помахал рукой давнему знакомому и облокотился о барную стойку. — Как проходят дела в вашей скромной обители?       Гию не прекратил движения тряпкой в надежде, что от него отстанут. Чуда не произошло. Тряпку пришлось отложить в сторону.       — Как всегда, — отрапортовал он.       — Давно меня здесь не было, я успел соскучиться по этим стенам, — мелодично протянул Узуй и прищурился.       «Ага, как же. Всего две недели прошло. И я знаю, как ты хочешь разместить неоновую вывеску на дальней стене, а начальство против. Как будто твой взгляд чем-то поможет...»       — М-м... Угу, — коротко выдал Томиока и незатейливо перевёл взгляд на новеньких. — Лучше скажи, кто из них принялся орать на входе.       Ответить самостоятельно на этот вопрос бармен не был в силах. Блондин выглядел недостаточно уверенным для грозного вопля, брюнет — слишком хрупким, а тот парнишка, которого Тенген так и не выпустил из полуобъятий, просто не был похож на кого-либо, кто может повести себя подобным образом.       Впрочем, Гию не всегда разбирался в людях... не в первый момент точно.       Брюнет подскочил с места, принялся чуть ли не скакать и нагло, по-хамски тыкать пальцами в лицо Томиоке.       — Да как тут не орать, когда у меня отбирают шлем? Что за чертовщина?!       В этот раз бармен не сдержался от закатывания глаз:       — У нас работает гардероб. И правила поведения на входе написаны, идиот.       Бунтующий взбесился окончательно, но гортанное «чего-о?!» тут же утонуло в напоре трёх пар рук.       Блондин принялся причитать:       — Если здесь будет драка... а вдруг убийство? Меня же выгонят из универа! Иноске, дурак, замолчи, замолчи, замолчи!..       — Чё вякнул, Моницу? Кто дурак?! — Иноске перекинулся на воющего парня и принялся трясти его изо всех сил.       «Кажется, это первый случай на моей памяти, когда что-то подобное начинается в баре без единой капли спирта в крови. Если они не выпили заранее, конечно».       — А с ними весело, скажи? Абсолютно трезвые, — Узуй удачно отвечает на вопрос в мыслях Гию.       «Боже, за что мне это. Мне и так хватает пьяного Санеми, а тут трое трезвых неадекватов...»       Томиока на мгновение концентрирует взгляд на парнишке с серьгами: тот отчаянно пытается разнять свежую драку и успокоить каждого из её участников, затем незамедлительно ведёт крикунов к ближайшему столику.       «...Ладно. Двое неадекватов».       — Весе-е-елье, — таким тоном обычно говорят о жутких мрачных созданиях из глубин ада, что вот-вот разорвут гладкую поверхность земли и повергнут весь мир в хаос, боль и бесконечные страдания.       У Гию много вопросов, но главный из всех — как эта компания попала сюда. Он с полным непониманием смотрит на Тенгена в ожидании очередной истории. Тенген не подводит. Он пускается в красочное описание того, как, будучи культурным пятикурсником, по собственной традиции ворвался на городскую вечеринку в честь посвящения первокурсников, зацепился за Иноске, и...       — Секунду, — Томиока обретает дар речи. — Почему он?       — Он поступил в мой университет, — Узуй пожимает плечами. Гию столбенеет и лишь глазами моргает.       — Он. В твой университет.       — Ага. На анимацию.       Бармен задумчиво проводит взглядом по Иноске, нервно сжимает губы и думает, что сказать по этому поводу, но в голове пустота.       Ситуацию спасает голос из-за спины, громогласный и донельзя оптимистичный:       — В таком случае работы этого парня будут насыщены экспрессией!       Глаза задорно блестят, непослушные огненные волосы выбиваются из причёски подобно языкам пламени, а поза, как всегда, полна уверенности.       С Томиокой их роднит разве что цвет рабочего фартука.       — Ренгоку! — в Тенгене играет радость. Этот парень умел зажигать сердца людей. — А я тут первокурсников посвящать привёл. По-своему.       — Блестяще?       — И с огоньком!       Оба задорно рассмеялись, а Гию… что же. Гию вернулся к тому, что было действительно важно и помогало держаться — к тряпке с полиролью. Узуй уже не в первый раз тащит в бар первокурсников и угощает их за свой счёт.       Этот случай отличался, пожалуй, лишь одним адекватным человеком, имя которого не было известно Томиоке.       — А этот парень с серёжками… — бармен делает паузу. — Как он вообще оказался в вашей компании?       Тенген и Ренгоку вмиг уставляются на вновь заговорившего Гию, затем с поразительной синхронностью переводят взгляд на Танджиро.       Мистер я-сияю-ярче-всех мог бы ответить на этот вопрос. Всё было примитивно: Иноске жаждал конфликта, а тревожный Зеницу моментально стал его жертвой. Танджиро же, судя по всему, в этот самый момент отчитывал блондина за неправильное поведение (мимо проскользнула девушка, которая не упустила шанс стукнуть Зеницу сумочкой по голове), и… пошло-поехало. История закончилась тем, что наспех слепленная троица (давних друзей, как оказалось позднее) под руководством Тенгена очутилась в этом самом баре.       — Почему бы тебе не принять заказ и не спросить лично? — вместо конкретики Узуй лишь развёл руками и плавно уплыл в сторону первокурсников.       Гию вздыхает, извлекает из кармана блокнот с ручкой, подбирает меню и идёт следом. Спрашивать Танджиро он, конечно же, не будет.       — Хорошо, ребята! — Тенген сверкает и чуть ли не улюлюкает, с удобством вскальзывая в мягкое кресло. — Сегодня я научу вас блистать. Многие считают, что крутость заключается в том, чтобы без разбора упиваться крепкими напитками, но я знаю толк в наслаждении. Нам нужны коктейли. Томиока, друг мой, меню.       Узуй требовательно выставляет руку вперёд; Гию едва ли держится от уровня напыщенности и с камнем на сердце кладёт брошюру в его руку.       — Я не официант, заказ делается у стойки.       — Ты уже пришёл, — хитро улыбается Тенген. — Так вот, коктейли…       Иноске — по стандарту наглый, идущий напролом — отнимает брошюру, недолго листает и хлопает ею по столу.       — Тут написано «Кровавый»! Мне по душе. И пусть только кто-то из вас попробует его взять! — брюнет чуть ли не пыхтит, но выглядит крайне довольно.       Томиока чуть приподнимает брови — невиданная щедрость эмоций на его лице — и вписывает в заказ «Кровавую Мэри».       — Мне «Дайкири», — без сомнения выдаёт Узуй, а затем поворачивается к Зеницу. По факту, все поворачиваются к Зеницу, ибо тот трясётся и не может найти место ни меню, ни своим рукам, которые это самое меню чуть ли не сминают в гармошку. — А тебе, блондиночка, сейчас детское шампанское закажем.       Агацума мгновенно обижается и вспыхивает, пытается что-то кричать — Тенген тяжко вздыхает и просит Томиоку внести в заказ «Пина колладу».       Воцаряется тишина, и неловкой она становится лишь потому, что Камадо молчит.       — Танджиро? — Тенген деликатно обращается к парню с серёжками и ждёт ответа.       — Ум, а тут все коктейли холодные? — парень неуверенно переворачивает брошюру с бока на бок. — Дело в том, что у меня болит горло… самую малость, — чуть виновато заканчивает он.       Все продолжают молчать — и, вау, Гию снова проявляет мастерство красноречия:       — Как насчёт поджечь?       — Ничего себе, а ты умеешь выдавать умные мысли, — Узуй на всякий случай проводит пальцем по перечню и победно улыбается. — О, этот маленький, но для первого раза сойдёт.       Его пальцы указывают на позицию «Б-52». Танджиро не разбирается, но если этот коктейль небольшой и не холодный, то его всё устраивает. Парень согласно кивает, Томиока завершает оформлять заказ, уходит, и лишь бросает вслед:       — Заберёте у стойки.       На лице Тенгена гуляет довольная улыбка.       — Томиока может показаться холодным, но на самом деле он надёжный друг.       — У него скверное настроение? — тихонько выдаёт Зеницу.       — Самое обычное. Это хорошо, что не объявился-       Дверь бара распахивается с лёгкого движения ноги, и на пороге объявляется Санеми Шинадзугава.       — ...впрочем, уже неважно, — обречённо вздыхает Узуй.       Санеми, завсегдатай этого места, казалось, за последние полгода приходил только в смены Гию, чтобы в очередной раз поругаться с ним. По крайней мере, так казалось самому Томиоке.       Беловолосый уверенно прошёл к стойке и завалился в одно из барных кресел.       — Ха-а? Разливаешь бабские напитки? — Санеми явно находился в прекрасном расположении духа. Он повертел головой в поисках вероятных заказчиков, наткнулся на Тенгена и осклабился. — А. Не, ну это не по-мужски. Налей мне виски.       — С колой? — по привычке спрашивает Гию. Беловолосый несколько секунд отрешённо смотрит куда-то вдаль и кивает. — Ренгоку, парни на тебе.       В воздухе зависает немое «потому что я здесь надолго застряну», и Ренгоку понимает. Он забирает заказ у Томиоки — из всего перечня... что же, ему остаётся сделать всё, кроме «Дайкири», поэтому Кёджуро принимается за работу.       Для разлития алкоголя по стеклянным ёмкостям особого ума не надо, но эти двое знали, что делали. Ренгоку добавляет острый соус в томатный сок, ловко орудует коктейльной ложкой и увлечённо улыбается. Процесс готовки всегда нравился ему... Но, быть до конца честным, он бы предпочёл, чтобы разлитием сейчас занимался Гию. Последний обладал талантом обращения с жидкостями, и пусть отец хоть сто раз скажет, что у Кёджуро лёгкая рука — Ренгоку предпочтёт отдать возможность готовить коктейли Томиоке. Возможно, именно по той причине, что отец действительно говорил это.       Ход мыслей бармена прерывает появление у стойки парня с серёжками — в тот момент, когда рука свободно опускает на край бокала «Пина коллады» кусочек ананаса.       — Хм? Ты что-то хотел? — Кёджуро улыбается ему, солнечно-солнечно, и всё, что Танджиро сейчас может сделать — неловко улыбнуться в ответ.       — Томиока сказал, что заказ можно будет забрать у стойки, поэтому...       Ах, Томиока.       Ренгоку начинает смеяться.       — Я бы в любом случае принёс ваш заказ! И я почти закончил.       Последние слова доходят до Иноске, который решил подкрасться к Танджиро, и он выдаёт себя довольным криком. Хашибира машет руками, зовёт остальных к себе — вот он безошибочно выхватывает «Кровавую Мэри», делая ставку на красный цвет, вот Тенген ловко подхватывает бокал «Дайкири», а Зеницу обречённо воет и жалуется на то, что у него самая большая порция — и народ уносится к своему столику, оставляя Камадо наедине с барменом.       Ренгоку прикрывает один глаз и осматривает вытянутую стопку на наличие каких-либо пятен. Стопка абсолютно чиста и отбивает свет острыми бликами.       — Ты можешь вернуться на своё место, я принесу твой заказ.       — Я лучше подожду, — парень с серёжками с интересом останавливается взглядом на каждой, по его мнению, интересной детали в устройстве стойки и системы полок.       — Тогда тебе придётся выпить его на месте, потому что я собираюсь его поджечь.       Парень согласно кивает и протягивает руку вперёд:       — Камадо Танджиро.       И весь светится-светится, подобно маленькому солнцу. Кёджуро с интересом поднимает бровь: неожиданное дружелюбие, большинству в этом городе не присущее, слегка сбивает его с толку. Он успевает среагировать на секунду позже нужного, когда рука Танджиро замирает и вот-вот опустится вниз — резко хватает её своей, от чего мальчишка вздрагивает, и выдерживает две секунды, прежде чем ответить:       — Ренгоку Кёджуро.       Рукопожатие длится недолго; Танджиро чувствует смущение, наполовину разбитое вместе с теплом, забирается в барное кресло и решает следить за процессом.       — Камадо, мальчик мой, — мягко начинает Ренгоку, — а когда ты в последний раз ел?       — Что? — парень суетливо ёрзает в кресле. — Несколько часов назад, а почему Вы...       Бармен пользуется возможностью, подхватывает помидоры черри — то, что забыл убрать после декора заказа Иноске — и по одной штучке лёгким нажатием пальцев на губы юного Танджиро отправляет их прямиком в рот.       — Не думай, что я позволю тебе пить дижестив на пустой желудок, — Ренгоку вновь смеётся, Камадо заливается краской и вынужденно жуёт помидоры.       Весь бар словно по новой наполняется звуками: посетителей становится больше, Зеницу кричит на Иноске, Иноске кричит просто потому что может, Гию закатывает глаза в очередной раз и бормочет: «сумасшествие какое-то», а Санеми принимает это на свой счёт и начинает кричать на бармена.       Танджиро... Танджиро смотрит.       Смотрит на то, как свободно в руках Ренгоку чуть ли не летает инвентарь; на мягкий свет матовых лампочек, что находит отражение в выразительных янтарно-алых глазах; как ликёр стекает по коктейльной ложке и укладывается отдельным слоем; как Ренгоку улыбается.       Кёджуро достаёт горелку.       — Нам необходимо действовать быстро и слаженно. После того, как я подожгу последний слой и залью его сверху, ты опустишь соломинку до дна и выпьешь содержимое одним разом. Для первого раза может быть крепко. И не бойся огня.       — Пути назад нет? — Камадо издаёт тихий смешок.       — Выбор за тобой.       Танджиро не может отказать его улыбке. Танджиро вообще не в силах обидеть бармена отказом: ради него старались, инструктаж провели, значит, а он возьмёт и не выпьет — нет, так не пойдёт.       Парень берёт в руку соломинку и всем своим видом показывает готовность.       Ренгоку пускает искру с конца горелки и верхний слой в ложке зажигается.       Нет, не так. В воображении Танджиро оранжево-алый огонь исходит от всего образа Кёджуро, завораживающе играет по руке, от плеча — до кончиков пальцев, и переходит на стопку в синий столп пламени.       Парень едва дышит от великолепия, но не забывает, о чём ему говорили, и опускает соломинку вниз.       Лёгкий кофейный холодок сменяется теплом, в горле нет дискомфорта, кроме, пожалуй, небольшого жжения — Камадо невольно морщится, а когда жидкость заканчивается, чуть откашливается, и бармен предлагает ему дольку апельсина.       — Ты большой молодец, юный Камадо! — Ренгоку похлопывает его по плечу. — Только сильно не увлекайся, хорошо?       Не то чтобы парню нравился алкоголь, особенно крепкий. Не сказать, что ему вообще когда-либо хотелось оказаться в баре.       Он поднимает взгляд на Кёджуро...       Тот подмигивает.       После этого Танджиро не может обещать. Он чувствует тепло, что расходится от середины грудной клетки по всему телу, и ловит себя на мысли, что пьянеет — не столько от коктейля, сколько от этого момента.       И даже когда Тенген в середине ночи вытащит компанию из бара, даже когда Танджиро очнётся на следующее утро в полном одиночестве, в его голове не прекратят плясать дивные языки пламени и не исчезнет след жизнерадостной улыбки Ренгоку.

***

      Утро встретило Танджиро благоговейной пустотой в голове и тяжестью во всём теле.       При огромном желании парень не смог бы заставить себя мыслить о чём-либо — да он и не хотел — тем не менее, в сознание с самых его задворок постучалась одна-единственная фраза: «Ага, ты всё-таки напился». Следом за ней пространство, предназначенное для мыслей, заполнилось невесть откуда взявшимся пламенем — таким уютным и родным.       С чего бы это? В любом случае, он осмотрелся сухими глазами: вроде, квартира его, а больше волноваться не о чем — и снова провалился в сон.       В следующий раз Танджиро проснулся, когда осеннее солнце изо всех сил пробивалось через окно прямо в глаза. Парень неловко перевернулся и чуть не свалился на пол, совершенно не заметив, что находится он не в своей кровати, а на узком диванчике. От резких движений в животе что-то угрожающе зашевелилось и заболело. Вспышка тошноты толкнула парня к очередным телодвижениям, от чего голова принялась раскалываться от боли. Адская сухость во рту не делала ситуацию лучше. Камадо захныкал в диванную подушку.       Пока его не вывернуло, а принятие статичного положения помогало загасить головную боль, парень решил, что всё не так уж и плохо, но поискать в интернете топ-10 способов по борьбе с похмельем лишним точно не будет.       Смартфон нашёлся сразу; на экране блокировки светилась целая куча уведомлений. Ох, утром ему звонила мама — надо будет перезвонить ей чуть позднее, как только полегчает.       А вот и несколько сообщений с незнакомых номеров, новые отметки и запросы на подписку в инсте. Сразу появилось дикое желание выбросить телефон подальше и не видеть весь этот возможный позор, который мог произойти по пьяни. Танджиро встал и на некрепких ногах дошёл до открытой кухоньки, налил себе воды и залпом выпил полную кружку, потом повторил и, чтобы ещё больше не нервировать желудок, сел. Ладно, он может пока не заходить в Инстаграм (лучше вообще его удалить), но сообщения-то хоть проверить нужно.       Итак, несколько новых контактов с незнакомыми ему номерами. «Shine bright like a diamond: Japanese edition», судя по всему, был Тенгеном — ах, тот шумный старшекурсник со странной манерой поведения, который вчера и привёл их в бар. Написал о том, что довёл Зеницу до общаги и по ходу дела потерял Иноске где-то в 4 утра.       Одна мысль о том, что мог делать уже в трезвом состоянии неадекватный и немного отбитый мудак в шлеме-кабаньей голове один в метро, пугала, но, по крайней мере, Зеницу в порядке.       ...А нет, не в порядке: он, не дойдя до КПП, зачем-то ушёл в магазин и, совершенно дезориентированный, бродил по незнакомым улицам около двух часов, пока сердобольные люди не помогли ему найти дорогу домой. Смог разжалобить утренних работяг, однако. Сейчас он должен был спать, так что Камадо решил его не тревожить.       Танджиро отписал Тенгену шаблонное: «Я в порядке» и ещё что-то вежливости ради, затем продолжил разбирать сообщения.       Потерявшийся Иноске писал ему несусветный бред. Его ебанутая автозамена делала только хуже: заменяла часть слов непонятно каким образом на совершенно другие, а остальные игнорировала. Судя по тому, что Танджиро смог разобрать, кабаноголовый жив и цел, хотя его текущее местоположение всё ещё оставалось тайной. Так или иначе, Иноске не пропадёт.       Изучение переписок пришлось прервать на время. Желудок Камадо бунтовал вовсю, но, сколько бы парень не склонялся над унитазом, проблеваться и облегчить свою долю не получалось. Пришлось доползти до кровати и дать отдохнуть себе пару секунд в расслабленном горизонтальном положении, чтобы найти в себе силы взяться за телефон.       Флуд в беседе его учебной группы он сразу промотал, наспех ответил на сообщение старосты в лс и, наконец, добрался до последнего. Имя «огнище мужик🔥🔥🔥», явно введённое в нетрезвом состоянии — адекватный Танджиро бы так никого серьёзно не назвал! — обещало многое. Парень со страхом допустил мысль, что мог с кем-то познакомиться в романтическом плане, но сразу отмёл это предположение. —— 5 октября огнище мужик🔥🔥🔥, 11:59 Доброе утро, юный Танджиро! Надеюсь, тебе не совсем плохо! огнище мужик🔥🔥🔥, 12:03 Похоже, раньше ты не пил, так что советую утром плотно позавтракать и не пить обезболивающего, чтобы хуже не стало. Лучше найди что-нибудь из сорбентов и отлежись. Обязательно напиши, когда проснёшься! ——       Танджиро напряг память в попытках вспомнить, кто это вообще такой. Манера общения казалась знакомой, но никого из своего окружения с подобной речью он вспомнить не мог. Огнище... На ум вновь пришли языки алого пламени, озорные голубые огоньки на алкогольной глади, мягкий свет ламп, тёплый смех и заразительная улыбка.       Тот бармен. Ренгоку. В один момент Танджиро покраснел. Мужчина, должно быть, всю ночь работал, а теперь он ещё не спит и беспокоится за Танджиро! Стало стыдно за своё существование: захотелось скрыться и не показываться на глаза никому дней так на всю жизнь. Но последнее сообщение было отправлено около получаса назад, так что Танджиро переборол себя и отправил ответ. —— 5 октября Вы, 12:37 Доброе утро, Ренгоку-сан! Спасибо за советы. Со мной всё в порядке, так что отдыхайте спокойно! огнище мужик🔥🔥🔥, 12:39 Отлично! С твоей учёбой ты ещё у нас появишься, так что жду следующей встречи! ——       Танджиро даже думать не хотел, на что это там намекал его новый знакомый (друг? Танджиро был бы рад звать его своим другом), поэтому отбросил телефон в сторону, собрался с силами, решил последовать советам Ренгоку и наконец позаботиться о позднем завтраке.       В конечном итоге Танджиро проиграл моральное сражение: вместо того, чтобы удалить аккаунт и приложение, он посвятил вечер просмотру свежих фотографий и историй, на которых Тенген «любезно» отметил его. Камадо увидел стол, забитый полными коктейлями, себя, улыбающегося во все 32 и едва ли не повисшего на Ренгоку, который одной рукой удерживал его, а второй держал наполовину истлевшую сигарету. В подписи к фото Тенген написал:       Танджиро-чан и его новый алко-наставник!       Тенген не забыл отметить и бармена, что не ускользнуло от внимания парня. Посмотреть профиль?.. Сомнения длились пару секунд, не более. Любопытство взяло верх. Одно нажатие пальца, и взору Танджиро тут же предстала длинная лента фотографий: обработанные снимки, весьма неплохие на дилетантский взгляд парня; фото с друзьями и с мальчиком, очень похожим на самого Кёджуро — возраста Камадо или чуть младше — Танджиро предположил, что тот приходился Ренгоку братом. Ему открылось столько новой информации о Ренгоку: не сказать, что совсем личной, но всё же той, которую первому встречному не расскажешь.       Танджиро закусил губу. Его палец замер над кнопкой подписки. Конечно, парень повёл себя не совсем прилично прошлой ночью (по собственным меркам приличия — обычно он столько не выпивает!), да и Ренгоку не должен возиться с парнишкой вроде него. Но этот человек был таким ярким, тёплым, приковывал взгляд... К нему буквально тянутся люди — и Камадо тоже хотелось тянуться, бесконечно протягивать руки навстречу жгучего пламени, ловить огонь в глазах смотрящего и согревать себе душу.       Если Камадо подпишется на него, это не будет выглядеть так, будто он сталкерит?       Кёджуро улыбался ему с аватарки, и Танджиро всё-таки нажал на подписку в надежде на то, что не ведёт себя слишком настырно.       Тем же вечером Ренгоку подписался на него в ответ.