Полюбить монстра

–Бать, я вернулся! – сильный хлопок двери, от которого даже стены чуть дрогнули, и громкий голос России вывели СССР из собственных мыслей и заставили оторваться от "чтения газеты". –И где ты так долго был? – спросил Союз, откладывая на стол опустошённую рюмку, и вышел в коридор, где холодная сверхдержава пытался развязать шнурки, скрючившись в три погибели так, что ушанка начала сползать на глаза. –Я ж тебя предупреждал, что отойду по работе, – отозвался он, наконец оказавшись в носках и распрямившись в полный рост. –Почти на три часа? Что вы там делали? – чуть недовольные нотки, проскальзывающие в голосе отца, Россия отлично различил. –И на что вам тогда все эти конференции, раз вы всё потом решаете? – от внимания не ушло и то, с каким недосарказмом это было сказано. Наверняка догадался... Тут, как и во время правления Союза и его переговоров с остальными странами – думаешь, что обхитрил и победил, а он всё давно знает и лишь насмехается над твоими попытками завуалировать всё под не совсем складную ложь. Брр...аж в дрожь бросает от воспоминаний. –Мы не успели решить вопрос по проекту, а все документы нужно сдать уже на следующий рабочий день... А делать всё на выходных не хочется... Ты же знаешь, Великобритания пунктуален и требователен до чёртиков, так что может нам голову чайником пробить, если не сдадим всё, – неопределённо пожав плечами, холодная сверхдержава поправил ушанку и вместе с СССР прошёл на кухню, где его взгляд тут же уткнулся в полупустую бутылку водки и пепельницу, которая была заполнена чуть ли не до краёв. Теперь понятно, почему даже в коридоре так сильно пахло сигаретным дымом. Но с другой стороны уж кому-кому, а точно не России попрекать отца за такое – сам чуть ли не полпачки за день прожигает, особенно после конференций. –Без меня тут водку хлещешь? – задал он риторический вопрос, расслабленно разваливаясь на стуле, который при этом жалобно скрипнул – хоть и сделан качественно, но высокую тушу России не так и просто выдержать. –Давай, выкладывай, – парень дотянулся до ещё одной рюмки и наполнил её "народным" напитком. –Что выкладывать? – Союз чуть нервно повёл плечами и за один подход опустошил стопку. Столб его раздражения был опасно высоким, особенно после пары бутылок алкоголя, а сейчас ещё и глаз под повязкой начал неприятно жечь, тем самым доставляя неудобство и ещё большую нервозность коммунисту. Да уж, вот так и надейся спокойно отойти от дел – даже после официального развала ему не удалось где-нибудь уединиться, наслаждаясь прелестями тишины и одиночества. Всё же здесь у него дети. Пусть и уже самостоятельные, независимые от надёжного плеча отца, дети, со своими переживаниями и проблемами, которые никак нельзя было переносить на политическую арену – сейчас другим странам хоть малейшую слабость покажешь – тут же с потрохами съедят на радость собственному самолюбию и амбициям. К тому же, активные ссоры России со многими странами просто не давали спокойно выдохнуть – то из-за Крыма разведёт длительные дискуссии, то Польша припомнит разделение собственного отца, то на новые санкции со стороны Евросоюза нарвётся... Одним словом, скучать СССР не приходилось. –Догадайся с трёх раз, – холодная сверхдержава хмыкнул и за пару глотков осушил рюмку, после чего налил себе ещё немного. –Думаю, я и с одного угадаю, – смешок мужчины вышел каким-то уставшим. –Но ты же сам всё видел, – Союз повёл плечами, словно отгоняя от себя какие-то посторонние мысли, и закурил, пуская под потолок плотные клубы дыма. –Не пытайся улизнуть от разговора, – Россия нахмурился, смотря на отца. За всё время он отлично мог различить настроение коммуниста, особенно, когда тот пытался избежать какой бы то ни было беседы. –Я же вижу, что за херня происходит... И хочу помочь, – в этот момент тон его был невероятно серьёзным, а в синих, словно топаз, глазах плескалось какое-то понимание и спокойствие, как-будто морская гладь после шторма. В такие моменты холодная сверхдержава слишком уж напоминал своего деда Российскую Империю, с этой его уверенностью и непоколебимостью, так что мужчину порой аж до мурашек пробирало. –Тут явно не тебе разбираться надо, – вздохнул СССР, смотря на то, как постепенно тлеет кончик сигареты, особенно выделяющийся в слабо освещённой кухне яркими оранжевыми отблесками. –Всё-таки он на меня пошёл... После стольких лет дружбы, – последние слова, чуть зло, вырвались сами собой и болезненным фантомом зависли в воздухе, отражаясь буквально во всём. Союз и сам не понимал, почему те годы так сильно запечатлелись в памяти, словно клеймо, о котором больно и стыдно вспоминать. Перед глазами невольно всплывали те дни, когда юный коммунист чуть ли не с замиранием сердца ждал приезда мальчика с яркой свастикой на бледной переносице и задорной клыкастой улыбкой. *В огромном семейном доме как обычно царила гробовая тишина – даже настенные часы с маятником двигались беззвучно, словно боясь нарушить эту идиллию. Каждая деталь, каждый угол будто бы отдавали каким-то аристократичным спокойствием. Пожалуй единственным, что выделялось на общем фоне и не вписывалось в рамки всей атмосферы был...хотя нет. "Кто" – вот это подходит больше. Рядом с огромной крепкой дверью, согнувшись в три погибели, сидел высокий парень и жадно пытался словить каждое слово, прижавшись ухом к замочной скважине. Конечно, такое поведение недостойно аристократа, выросшего на железных правилах и устоях Российской Империи – монархиста со строгим взглядом и ответственно подходящим к воспитанию своего сына. Но...любопытство, как известно – не порок, ведь так? А Союзу было очень интересно узнать, что за важные Европейские гости приехали к его отцу, что он даже сына в комнату не пустил, хотя обычно требовал его присутствия на всех встречах. Мол: "Посмотришь, как нужно управлять своим государством и строить необходимые политические отношения". Сейчас же всё было наоборот и совсем неудивительно, что юный наследник загорелся желанием услышать разговор, во что бы то ни стало. –Рад, что вы наконец выбрались к нам, Германская Империя, – холодный, словно айсберг, голос отца юный Союз слышал чётко, улавливая в нём стальные нотки... Ни для кого не было секретом, что две сильные Империи на дух друг друга не переносили, и любой их светский разговор мог плавно перетечь в напряженную словесную войну, которую они проводили всё с той же убийственной вежливостью в тоне, одновременно прожигая друг друга яростными взглядами. Частенько после таких случаев, русский монарх напряженно ходил по комнате, отстукивая каблуками какой-то странный такт, отдалённо напоминающий военный марш. Лицо его тогда было предельно сосредоточенно, густые светлые брови сведены к переносице, а губы сжаты в одну тонкую линию – даже тогда СССР, будучи маленьким наблюдателем в дверном проёме, ощущал всю мощь и страх, который вселял его отец своим видом... Да уж, а ведь тогда он был для Союза героем, тем, кто может взмахом руки решить все проблемы... Знал бы он тогда, как сильно ошибается... Возможно, и смог бы в нужное время скинуть пелену восторженного страха и вожделения, что с головой накрыли мальчишку и долго вселяли пустые надежды, иллюзию. СССР тряхнул головой от возникшего вдруг странного чувства и вновь весь обратился вслух: –...Мы здесь ненадолго. Дела, сами понимаете, да и сын ещё мал для путешествий в та...на далёкие территории, – голос старшего немца был невероятно тихим, в сравнении с Российской Империей, но, тем не менее, оставался таким же твёрдым, уверенным, с нотками превосходства, что сияли ярче летней зари. –Право, сударь, вы иногда чересчур предвзяты, особенно, когда дело касается вашей нации, – после этих слов возникла гробовая тишина, прерываемая лишь потрескиванием камина и ещё каким-то неразборчивым шорохом, иногда возникавшем в глубине комнаты. –Если вы позволите, достопочтенный Российская Империя, – Союз невольно поёжился, представляя перед собой этот немигающий взгляд стеклянных глаз-льдинок. –Я сам буду решать все проблемы и вопросы, связанные с моей нацией и семьёй, – в голосе угрожающе нарастала сталь, которая подобно грому рассекала воздух, оставляя после себя сильное напряжение. В этот момент СССР крайне неудачно повёл рукой, и по коридору разнёсся лёгкий стук, который из-за тишины усилился стократно (всё говорит об одном, что нет пути обратно...простите, не удержался). Всё пропало. Империи не могли не услышать такой громкий звук, который всё ещё отдавался в сердце юного Союза. Первой мыслью, пришедшей в голову, было лишь одно – убежать. Убежать и спрятаться у себя в комнате до окончания приёма. Однако, вместе со страхом очнулась и честь мальчика – в конце концов, кто он такой, чтобы, трусливо поджав хвост, убежать, боязливо оглядываясь по сторонам? И, раз уж решился на такое – будь добр, отвечай. От сложного выбора СССР избавил его отец, мигом смекнувший, кого это принесла им нелёгкая. –Проходи, Союз, раз уж пришёл, – строгие и даже чуть приказные нотки в голосе русского монарха сделали своё дело, и мальчик, поправив белую рубашку, с гордой осанкой зашёл в комнату: –Здравствуйте, отец. Здравствуйте, Германская Империя, – СССР, следуя зазубренным до головной боли правилам этикета, поклонился обоим монархам, удобно расположившихся на диване, напротив камина. Ответом от старшего немца послужил лишь лёгкий, даже небрежный, кивок. –Раз уж ты здесь, – голос Российской Империи вновь прервал воцарившееся молчание и заставил Союза чуть вздохнуть. –Будь так добр, займи нашего гостя, пока мы здесь с уважаемым Германской Империей решаем необходимые вопросы, – и нет, в этом не было ни капли просьбы, лишь сухой приказ. –Конечно. Как скажете, отец, – взгляд мальчика невольно прошёлся по комнате в поисках этого тайного второго "выходца из Европы". Заметив лёгкое замешательство на лице СССР, старший немец усмехнулся уголками губ и обратился к кому-то, верно сидящему... Ох ты ж чёрт, точно. Мальчик почему-то только сейчас заметил их маленького гостя – на вид младше самого Союза лет на пять, хрупкого, а выделяющиеся скулы лишь подчёркивали какую-то необычную красоту лица младшего немца. Поймав себя на подобной мысли, коммунист чуть тряхнул головой и подошёл к мальчику, который тут же встал с кресла, откладывая в сторону карандаш и лист. На последнем Союз успел заметить две фигуры, отдалённо напоминающие сидящих Германскую и Российскую Империи... Так он ещё и рисует? Мальчик мысленно отметил, что одна тема для разговора с немцем у него уже в кармане. –Пошли, – СССР махнул своему молчаливому собеседнику рукой, как бы призывая следовать за собой. Мальчик в ответ лишь кивнул и, напоследок глянув на отца, скрылся в коридоре следом за Союзом. –А куда мы идём? – тихо поинтересовался маленький гость, идя рядом с высоким спутником, чьи шаги глухо отдавались в стенах особняка. –В библиотеку, – отозвался СССР, борясь с желанием сбросить всю эту официальную личину и просто поговорить с гостем – они же, в конце концов, ещё дети, и вся серьёзность, с которой общались их родители и другие страны, была им ни к чему. Но всё же стоит сохранять свой образ, так что Союз решил немного повременить со всем этим. Библиотека в доме Российской Империи была огромной. Деревянные стеллажи со старинными книгами уходили высоко вверх, и казалось, что они бесконечны. Откуда только у них столько? Глаза младшего немца невольно разбегались, сверкая от детского счастья – такая кладезь сокровищ не снилась ни одному книголюбу. Мальчики сели в кресла, стоявшие посередине зала, каждый был погружен в собственные мысли – думали, с чего бы начать разговор, чтобы не ударить в грязь лицом перед своим собеседником. –Можно поинтересоваться... – голоса обоих наследников одновременно раздались в библиотеке, заставив Союза усмехнуться, а немца резко замолчать. –Говори первый, – юный коммунист кивнул своему собеседнику, выстукивая пальцами на подлокотнике какую-то ненавязчивую мелодию. Взгляд зелёных глаз подцеплял ровный, чуть курносый, нос, гордо вздёрнутый подбородок, выразительные скулы и ярко-красные глаза, напоминающие СССР его любимый цветок – гвоздику. Более детские и какие-то женственные черты лишь придавали образу немца своеобразную нежность и загадочность. От внимания Союза не ускользнуло смущение, промелькнувшее во взгляде мальчика, так что он мысленно хмыкнул и отвёл глаза на одну из полок, где в ряд выстроились книги о французской моде, о чём говорили почти стершиеся названия на корешках. Наконец мальчик подал голос, пытаясь скрыть внутреннее смятение: –Я Нацистская Германия, но для знакомых просто Третий Рейх. А как Вас зовут? – спросил он, сохраняя официальный тон и смотря на собеседника с какой-то детской серьёзностью, что не могло не смешить Союза. –Союз Советских Социалистических Республик. Если кратко – СССР, – отозвался он, переводя взгляд на немца. –Приятно познакомиться, товарищ, – скорее на автомате, мальчик протянул широкую ладонь для рукопожатия. Рейх, чуть помедлив, пожал её своей тонкой ручкой. "Какой же он холодный", – мелькнула мысль в голове Союза, когда он почувствовал прикосновение ледяных пальцев даже через белые перчатки, одетые на руки нациста. –Слушай, а ты, случаем, не замёрз ли? – решил поинтересоваться юный коммунист, замечая лёгкую дрожь, пробивающую тело мальчика. Всё-таки на улице зима, в замке Российской Империи не так уж и тепло для привыкших к устойчивому, относительно тёплому климату европейцев. Немец в ответ на это лишь отрицательно мотнул головой, хотя острые клыки, стучащие друг о друга с характерным звуком, говорили совершенно об обратном, выдавая мальчика с головой. –Понятно всё с тобой, – СССР тихо хмыкнул и встал. –Пошли ко мне в комнату. Там хоть камин есть, так что сможешь согреться, – добавил он тоном, не терпящим возражений. Если гость замёрзнет и заболеет, то вина будет на юном коммунисте... Да и ему было, мягко говоря, неприятно смотреть на то, как этот маленький гордец пытается показать, что всё нормально – аж сердце сжимается. –Ладно, – Рейх всё же сдался, и они вдвоём вышли в коридор. –Хотя не так уж мне и холодно, – добавил он, сопровождая свои слова противоречивым чихом. Союз в ответ негромко фыркнул, краем глаза наблюдая, как немец зябко поводит плечами. Конечно, не замёрз он. Вот ж веник* –Вижу я, как ты пытаешься со всем разобраться, – буркнул Россия, вырывая отца из воспоминаний. –Снова разрываешься на части, а толку никакого, – красноречивый взгляд холодной сверхдержавы говорил сам за себя. Коммунист улыбнулся уголками губ и потрепал сына по голове... Всё же, он вырос достойной страной, хоть у него и были проблемы. Несмотря ни на что, Союз гордился Россией и ценил его заботу. –Не переживай ты так, – заметил первый, потушив сигарету о дно пепельницы. –Всё же, я старше тебя...уж как-нибудь разберусь. Да и тебе лишняя морока не нужна, – добавил он, замечая, что сын хочет возразить. В таких проблемах СССР предпочитал действовать в одиночку, не приплетая в это никого, а особенно родственников – не любил, когда они излишне волновались и нервничали. А в случае с Рейхом мужчина уж точно не хотел никого вовлекать – это сугубо их дело... Хотя, скорее всего, это волнует только самого Союза, а нацисту же, как считал СССР, было на всё это глубоко наплевать. Знал бы он тогда, во что выльется их дружба – возможно, и не стал бы подавать руку помощи тому мальчику, что с горящими глазами предлагал ему "дружеский союз", наивно и как-то по-детски глупо клялся на мизинцах в верности и нерушимости их дружбы, а после заставил сделать то же самое юного коммуниста. Мужчина чуть нервно повёл голову в сторону. Нет. Он не собирается вновь наступать на те же грабли и поддаваться эмоциям. Третий Рейх не более чем враг, трус и жалкий предатель. И Союзу не хотелось снова замечать в нацисте черты прошлого, хоть в глубине души всё ещё теплилось желание вернуть их общение, но мужчина не желал признавать этого. –Ладно... Сейчас разговаривать об этом бесполезно, – холодная сверхдержава тяжело вздохнул, вертя в руках пустую рюмку. –Ты давай, прекращай пить и проспись. Время позднее, да и вечер выдался сложным...мягко говоря, – Россия встал и отнёс рюмки в раковину, не слушая возражений со стороны отца. –Я завтра хотел прогуляться, так что ты идёшь со мной... Проветришься, – заявил он, вместе с коммунистом проходя в коридор. –Дай-ка угадаю... Бесполезно возражать, да? – с лёгкой ухмылкой поинтересовался Союз, в ответ получая лишь кивок. –Вот ж упрямец. –Весь в тебя, бать, – заметил холодная сверхдержава, надевая кеды. –Спорить не буду, – мужчина улыбнулся, провожая сына в тамбур. –Ладно, давай. Завтра зайду за тобой, – улыбнулся в ответ Россия. –Хорошо, – Союз махнул ему рукой и закрыл дверь. Возможно, Росс и правда в чём-то прав... Единственное, что коммунист знал наверняка – поспать он сегодня вряд ли сможет.