Искры

      — Это лаванда? — спрашивает Катя, как-то резко наклоняясь к краю ванной и проводя пальцем по нежно-зелёной бутылочке. Ей самой вдруг становится неловко от такой лишней, дурацкой заинтересованности в чужих вещах — щёки под пудрой розовеют. Катя поджимает губы и отдаляется от ванной прежде, чем Саша восторженно говорит: «Да!»              Катя не успевает улыбнуться, и Саша затухает, отворачивается.              Катя опять рушит всё своей неловкостью. Она смотрит на голые предплечья Саши, замечает, как её потряхивает от волнения. И ненавидит себя. За то, что заставляет дрожать эти нежные маленькие руки.              Саша волшебница. За два дня она рушит не стены, а целые города, взгромождённые между ними. Катя, конечно, не остаётся в стороне, но ей кажется, что она делает недостаточно. Будто она всего лишь держатель для молотка, которым Саша разбивает цемент, застывший шесть лет назад.              В комнате воняет спиртом: Катя снимает лак, коротко стрижёт ногти.              Сегодня они с Сашей проведут последний день вместе.              Катю прошибает током от этой мысли, ножницы съезжают.              Облизывая окровавленный палец, Катя только улыбается. Она этого, наверное, заслуживает.              Саша даёт ей больше чем нужно. И по-хорошему, должна ждать того же.              Но не ждёт, разрывая Кате сердце своей улыбкой. Ей действительно хочется дарить Саше звёзды…              Но Катя способна зажечь лишь маленькие искры в полной темноте спальни, когда грубо вводит в неё пальцы. Саша дрожит, но улыбается. Катя трёт её клитор. Кажется, трёт слишком сильно, но Саша подпрыгивает всем телом в какой-то чисто инстинктивной вспышке. Катя хватает её за ногу, вынимает пальцы. Приближаясь к покрасневшей коже, прячущей горячую мокрую дырочку, Катя кусает внутреннюю сторону бедра там, где находит языком влагу, и Сашу подбрасывает снова.              Теперь яркий след от зубов Кати цветёт на чужом теле.              — Это невыносимо, — хрипит Саша и прячет лицо в локоть. — Почему ты уедешь завтра?              Кате нечего ответить. Она сжимает зубы, сглатывает и, резко насев на Сашу и отбросив её руку от лица, целует. Катя чувствует, как от слёз сбивается чужое дыхание.              — Я не знаю, — отвечает она Саше в губы. — Но…              Конец фразы плавится куском льда в горячей тишине. Вода, оставшаяся от него, искрится.