***
Быть айдолом тяжело. Быть айдолом и встречаться с айдолом еще тяжелее. Быть айдолом и встречаться с айдолом из твоей группы — невыполнимо. Джисона все устраивало, ну почти все. Сначала они с Минхо пытались скрывать свои отношения, но, естественно, все скоро поняли. Бан Чан и Уджин тактично промолчали, лишь хлопнули по плечу и попросили быть более осторожными, чтобы у компании не возникли проблемы из-за их романа; Сынмин искренне поздравил новоиспеченную парочку; Ликс громко выругался на родном языке и сказал, что давно знал, что рано или поздно это произойдет; а Хенджин и Чонин… ну, они как всегда в своем репертуаре. Ребята прекратили их подкалывать только когда Ли пригрозил Хенджину накормить того салфетками вместо ужина. Но Хан все равно знал, что они рады за друзей. Сложность была лишь в том, что ребята должны были скрываться ото всех: от компании, от фанатов, хотя те итак постоянно шипперили их, создавая фанклубы, фанфики, видео-ролики про #Минсонов. Проблем не оберешься, если кто-то посторонний узнает, а Джисон не любит проблемы. Им оставалось только тайком встречаться в студии или дома, а про людные места и публичные свидания вообще речи не было. Они, конечно, могли выйти погулять или сходить в кафе, но тяжесть от осознания того, что ты можешь «не так» прикоснуться к любимому человеку пугала, замораживала. Ребята постоянно были в страхе, что их раскроют; на концертах, на онлайн трансляциях — везде. И хоть они старались не проявлять друг другу особенно много внимания на публике, было видно, что у них теплые и особые отношения. Слишком особенные. Они начали встречаться как-то странно и внезапно. Просто Джисон был неравнодушен к другу и боялся этого, своих чувств. Боялся сказать что-то лишнее или сделать. Хен признался первым. А Джи слишком ошарашило такой новостью, пониманием взаимности. И, в общем, он убежал. Только потом понял, как ему повезло, ведь взаимные чувства — это большая редкость, и нужно взять себя в руки и тоже признаться. Иногда они видят все видео или картинки, созданные Стей. Сначала было неловко, а сейчас, встречаясь уже год, ребята искренне умиляются маленьким шедеврам от фанатов, хотя ролики 18+ с их, якобы, участием, все еще заставляют неловко краснеть и опускать взгляд. И вот, сейчас, они приехали в Корею с очередного выступления за границей. В аэропотру много людей. Слишком много. А Джисон боится большого количества лиц. Он пугается, начинает неровно дышать, а иногда и задыхаться. Если они встречают сасэнок, то Хан может испугаться слишком сильно и попытаться убежать. Обычно его успокаивает кто-то из команды, а потом отводят в укромное место. Но сейчас он слишком поздно понял, что его преследуют. Хан отошел ото всех к автомату с кофе, чтобы хоть как-то взбодриться после долгого перелета. На нем был огромный свитшот с капюшоном и маска, но одна из сасэнок все равно распознала его и преследовала, как понял потом Джисон, уже довольно долго. Он правда старался не обращать на нее внимание, дышать спокойно и идти ровно, но когда стоя у автомата, он услышал щелчок камеры, а после нетерпеливые шаги, приближающиеся к нему с невероятной скоростью, испугался. Очень. Настолько сильно, что пожалел о том, что ушел один, что захотел купить гребаный кофе. А ведь Хо предупреждал, волновался. Парень даже не успел опомниться, как уже сидел в какой-то темной душной коморке со швабрами и глотал слезы, предвещающие скорую паническую атаку. Какой же он жалкий. Он снова сбежал. Дверь тихо отворилась и Хан поднял глаза, переполненные ужасом. Его и тут нашли. — Хан-и, ты тут? — тихий спокойный голос успокаивал. Он слышал тяжелое дыхание, будто за ним бежали. — Минхо-хен, — он скорее прошептал эти слова, и даже не был уверен, что его услышали. Но дверь отворилась шире, а потом и свет, появившись, внезапно пропал. Снова было темно и страшно. Он почувствовал сильные руки на плече, а потом Минхо сел рядом с ним и просто обнял. Так тепло и по-родному, спокойно. Теперь он знал, что не один. Им даже не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Они сидели в полной умиротворяющей тишине, слыша лишь стук своих сердец и тихое дыхание. Он не один. И теперь он это знает.***