Aliis inserviendo consumor. Служа другим, расточаю себя.
Девушка замерла перед хорошо знакомой железной дверью, поглаживая турмалиновый кулон. — Incipio , — слова еле слышно сорвались с губ, но этого было достаточно. Температура ощутимо упала, как только она зашла в тесную комнатку. Тощий мужчина беспокойно заерзал на стуле, нервно сжимая ладони и звеня цепочками наручников. Он то и дело бросал растерянный взгляд на черное двойное стекло, за которым стояли несколько полицейских с хмурыми и усталыми лицами. Мужчина сжал челюсти, стоило ей подойти ближе. Девушка поймала взглядом свое отражение в черной зеркальной поверхности: светлая кожа выглядела мертвенно-серой в свете ослепительно ярких ламп, а глаза больше походили на пустые глазницы черепа. Она бы и сама испугалась, если бы не приходилось видеть это каждый день в зеркалах. До побледнения подушечек пальцев она сжала песочного цвета папку, в которых хранились все материалы дела, кропотливо написанные офицерами и детективами за несколько часов. Подозреваемый вжался в спинку стула, широко распахнутыми глазами смотря на неминуемо приближающуюся девушку, не в силах объяснить самому себе этот животный страх, что холодом растекался по венам. — Добрый вечер, мистер Ренсом, — она не ждала ответа. — Я — детектив Астрид Олсен. — Мне нужен адвокат, — мужчина повторял эту фразу, будто заведенный, не говорил ничего больше. Его маленькие глаза отчаянно метались по комнате, а пальцы нервно дрожали. — Зачем? — Астрид поймала взгляд подозреваемого и чуть подалась вперед. Мужчина остолбенел, загипнотизированный ее завораживающим взором. Ей так хорошо был знаком этот вид — вид жертвы, скованной ужасом. Олсен была почти уверена, что он не мог пошевелить внезапно ослабшими руками или управлять онемевшим языком. — Я не буду говорить без… — слова выходили невнятные, тягучие. — Мне кажется, вам стоит выпить воды. Вы так нервничаете, — мягкий, настойчивый тон не предполагал отказа. Мужчина безвольно кивнул. Его кожа покрылась испариной, даже лысина чуть блестела, а глаза наполнились слезами. — Не стоит бояться, мистер Ренсом. Мы всего лишь хотим понять, что произошло прошлой ночью, — с хищной мягкостью проговорила детектив. — Я не… — подозреваемый потряс головой и втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. Астрид услышала знакомый характерный щелчок — закрылась входная дверь. Краем глаза она видела, как к столу подошел ее напарник и по совместительству лучший — и единственный — друг. Он поставил пластиковый стакан на металлический стол и мельком взглянул на девушку, будто удостоверяясь, все ли в порядке. Олсен знала, что он испытывал истинное удовольствие, наблюдая за подозреваемыми, медленно теряющими контроль над собственными словами и мыслями. Однако он и не подозревал, какое удовлетворение это доставляло ей. — Успокойтесь. Расскажите нам, что произошло прошлой ночью, — она расслабленно откинулась на спинку стула, инстинктивно погладила холодную поверхность стола и, прищурившись, сверлила жертву взглядом. Молодой детектив бесшумно отодвинул стул и сел за стол, внимательно всматриваясь в лицо преступника, жадно пившего воду. — Расскажите нам, где вы были в десять вечера, — его низкий голос разорвал повисшую тишину. Он выпрямил спину, стараясь не помять идеально сидящий костюм. — Я был… — подозреваемый зажмурился и судорожно затряс ногой. — Я был дома, — он поправил грязную, пропитанную потом футболку, налипшую на его болезненную грудь. Страсть к алкоголю видна налицо. Астрид не нужно даже открывать его медицинскую карту, чтобы утвердиться в этом. — Один? — приподняла брови она. — Нет… Никто ничего не говорил. В оглушительной тишине мужчина не выдержал: уронил голову вниз, из его рта вырвался всхлип. — Если вы расскажите нам, станет легче, — доверительным тоном произнесла Олсен, мягко улыбаясь сквозь подступающую боль. — Это я убил их, — быстро сказал он, будто боялся передумать. — Я…***
Астрид стояла в ванной, еле держась дрожащими руками за стену. Темная кровь медленно стекала по бледным губам и вязкими каплями разбивалась о белоснежную раковину. В последнее время даже самая простая магия истощала, давала непредсказуемые побочные эффекты. Олсен прекрасно знала, как это исправить, но одна лишь мысль об этом заставляла содрогаться от ненависти к себе. Точнее, к той новой версии себя, к которой она старалась привыкнуть последние полвека. Пространные размышления прервал уверенный стук. Впрочем, разрешения войти никто и не ждал. Себастьян быстро распахнул дверь и подошел к напарнице, протягивая влажные салфетки. — Благодарю, — ровным голосом произнесла она. — Тебе не жалко тратить энергию на такие дела? — с легким французским акцентом спросил он. — Других ведь нет, — спокойно ответила девушка, вытирая бледную кожу. — В этом дело? Тогда не расстраивайся: похоже, нашу работу наконец оценили, — медленно произнес Себастьян, приглаживая непослушные темные кудри. — Правда? — спросила без особого энтузиазма. — Премию дадут? — Не мечтай, — обворожительно рассмеялся он, отчего на щеках появились ямочки. — Слышала, что происходит в Нью-Йорке? — Ты про серию убийств? — аккуратно уточнила Астрид, скривившись. — Да, говорят, что с оккультным оттенком. Мне кажется, тебе это будет интересно. Я все еще не понимаю, почему ты не пошла работать в ФБР или хотя бы в штат мегаполиса. Твои способности спасли бы много жизней. — Знаешь… Мне нравится твоя новая стрижка, — после небольшой паузы улыбнулась Олсен, выбрасывая салфетки в мусорное ведро. — Решил попробовать канадку, — хмыкнул Себастьян. Они оба понимали, что это просто нелепая попытка увести разговор от опасных тем, но именно на взаимопонимании строилась их многолетняя дружба. Парень задумчиво погладил фамильный перстень, смотря куда-то девушке в спину. Астрид ловила его потерянный взгляд в отражении, но он этого не замечал. — Что-то не так? — устало спросила она. — Ты стала выглядеть хуже в последнее время, — тихо произнес он. — Благодарю, — криво улыбнулась и закрыла сумочку. — Нет, послушай: у тебя появились ужасные круги под глазами и первые морщины… Я думал, ведьмы не стареют, — последнюю фразу он произнес еле слышно. — Ты точно не в порядке. Я могу… Помочь? — Нет, — Олсен прикрыла глаза и помотала головой. — Разве что пожертвуешь крови девственницы или сердце новорожденного… — Это точно не ко мне… Стой, ты серьезно? — Нет, конечно. — Давай зайдем за кофе. У меня как раз для тебя новости. Астрид плотно сжала губы и несколько раз кивнула, аккуратно убирая темные пряди волос, налипшие на покрытую потом кожу.***
Астрид не любила горький кофе. Всегда добавляла сахар даже в любимый латте с миндальным сиропом. Девушка меланхолично гладила кольцо с морионом и смотрела на Себастьяна. Он в свою очередь очень увлеченно изучал отчеты. Невольно она подмечала легкие морщинки в уголках глаз — Лоран всегда так лучисто улыбался, что это не могло не оставить след на его лице. Совсем скоро ее другу исполнится двадцать семь лет — стоило бы придумать, что дарить на день рождения. — Не хочешь взглянуть? — нарушил спокойное молчание напарник, протягивая несколько документов. — Что это? — нахмурившись, спросила ведьма. — Нас переводят в Нью-Йорк для расследования серии убийств, — он отложил отчеты и внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты не рада. — Нет, конечно, — сдавленно произнесла Астрид, судорожно сжимая пальцы. — Когда? Сколько у меня есть времени? — Приступаем с понедельника. Билеты на поезд уже куплены, мы выезжаем в воскресенье утром. — Сутки… — шумно выдохнула она, жмурясь. Времени всегда не хватает. Из раза в раз она оттягивала этот момент, пока ситуация не достигала критической точки. Сейчас ведьма чувствовала себя истощенной до предела, хотя провела всего один допрос, используя, к тому же камни и травы. В обычном состоянии это не составило бы труда, но сейчас все было иначе: кровь шумно пульсировала в висках, а пальцы неприятно кололо. Самый главный недостаток магии — она, как и всякий ресурс, не безгранична. Поэтому из раза в раз ведьме приходится повторять один и тот же ужасающий ритуал. И это, пожалуй, одна из немногих вещей, о которых Себастьян не знал. Будучи любопытным парнем, он не пренебрегал возможностью узнать что-то новое о таинственном мире, в который обывателю поверить сложно. Лоран узнавал разные мелочи, читал книги в доме Астрид и старательно постигал все аспекты магии, но по-прежнему не знал самого важного. Олсен боялась, что он захочет стать таким же, как она. Но проблема в том, что Себастьян никогда не видел настоящих ведьм: могущественных и беспощадных. Магия усиливает тело — дарит извращенное долголетие и молодость, но забирает душу. По крупице отнимает всю человечность. Поэтому уже много лет Астрид желала лишь одного: найти способ избавиться от этого проклятья, которое некогда считала высшим благословением. Но она уже не знала другой жизни. Ее хрупкая человеческая натура осталась в далеком прошлом, когда вся Европа захлебнулась в волне смертей и жестокости, от которой и она когда-то бежала. Астрид всего лишь хотела найти защиту, стать сильнее. — Эй, давай проведу тебя до дома, хорошо? — спросил он мягким голосом. — Ты побледнела. В ответ ведьма лишь рассеянно мотнула головой и вытянула из папки несколько бумаг. Это были сухие отчеты, фиксировавшие место преступления. — Как давно это началось? — ровным голосом спросила она. — Около двух недель назад, но только недавно все связали в серию. Просто все случаи были в одной агломерации, но проходили по разным юрисдикциям. Это проблема Нью-Йорка. Сейчас вся общественность переполошилась, а журналисты с ума посходили. Их диалог прервал крик девушки за стойкой. Заказ Себастьяна был готов. Он быстро поднялся и направился к баристе. Астрид с грустной улыбкой наблюдала за напарником. Он, как всегда, обворожительно смеялся и, несомненно, очаровал работницу кафетерия. Та смущенно закивала и куда-то удалилась. Но ведьма беспокоилась за него. Возможно, она не очень хорошо знала социальные нормы нынешнего времени, но обычно к двадцати восьми годам у мужчин вроде него бывают хотя бы одни серьезные отношения. Конечно, все можно объяснить спецификой работы: не хватает времени, да и силы уходят на раскрытие преступлений. Но это точно не про Себастьяна Лорана. Он был мастером флирта. Гуру очарования. Но его краткосрочные отношения не длились больше месяца. Все надоедало или разочаровывало. До обращения Астрид не была избалована мужским вниманием: времена были не те, а уже после не рискнула ставить себя и свою тайну под удар. На протяжении шестидесяти лет у нее не было ни отношений, ни серьезной влюбленности, так что она совсем не считала, что вправе давать какие-либо советы. Себастьян вернулся, неся в одной руке стаканчик с крепким кофе, а в другой — ее любимый маффин. Олсен устало, но благодарно улыбнулась. — Я почему-то так и знал, что ты решишь пропустить обед. — Ты слишком долго меня знаешь. Пора от тебя уже избавляться, — пожала плечами она, притягивая к себе тарелку. Ее взгляд скользнул по стаканчику. — Тебе оставили номер? — Да, — безразлично сказал он. — Но, полагаю, ты не позвонишь, — констатировала факт. — Ты слишком долго меня знаешь. Пора от тебя уже избавляться, — усмехнулся он, поправляя пиджак. Красивые костюмы были страстью Себастьяна. Изо дня в день он выглядел так, будто сошел с подиума. Своими внешним видом и манерами он разительно отличался от общей массы полицейских и детективов — Лоран весьма очевидно пытался подражать своим предкам-аристократам, о которых не раз слышал из уст своей бабушки. Астрид не хотела лезть в его личную жизнь, но искренне желала, чтобы напарник был счастлив. Она прекрасно знала, что он не находит настоящего удовольствия в бездумном флирте, который стал некой пагубной привычкой. Вот только Себастьян не всегда был таким. В первые дни общения Астрид казалось, что их встреча предначертана судьбой. Учась в университете, они объединились для написания проекта. В свой дом, уставленный специфичными книгами, травами и довольно необычными предметами, пускать она никого не могла, поэтому встречаться приходилось в доме Себастьяна. Надо сказать, что его семья бывших аристократов не изменяла своим традициям: жили все члены семейства в достаточно большом, старомодном особняке с небольшим садом и прудом. Бабушка Себастьяна, пившая вино на кухне, была поражена, когда ведьма впервые появилась на пороге. Мадам Лоран не раз рассказывала своему внуку истории о колдовстве и мистике перед сном, но он, конечно же, воспринимал это как сказки и старомодные легенды. Но горькая правда в том, что когда-то давно Астрид вместе с его бабушкой бежали от ужасов войны на шумном пароходе. Мадам Лоран от Второй мировой, а Олсен от более жестокой — войны ковенов. Признаться честно, Астрид бы ни за что не вспомнила женщину, которой тогда спасла жизнь, отдав ей свежесваренное зелье, не признала бы в увядающей старушке ту молодую и энергичную даму, подхватившую хворь во время долгого и тяжкого путешествия. Но позже на корабле они часто встречались и вспоминали прошлую жизнь, в которой не было вокруг гор трупов, голодных детей и искалеченных солдат. Прошлую жизнь, в которой по вечерам улицы были освещены огнями фонарей, а жители наслаждались музыкой из кабаре и баров, а не засыпали под канонаду выстрелов с безмолвными молитвами на устах. Тогда только Астрид заметила, что у Себастьяна такие же, как и у его бабушки, чистые голубые глаза. Воспоминания душили, да и придумать правдоподобную ложь было весьма затруднительно, когда мадам Лоран чересчур эмоционально рассказала внуку чистую правду. Поэтому, притупив боль вином, она поведала Себастьяну свою историю. Не всю, конечно, но даже этого было достаточно, чтобы шокировать его. Конечно, сперва он не поверил, прекратил общаться с ведьмой, но спустя долгий месяц все же принял эту тайну, но относился к любой информации с недоверием. Через год он впервые попал в ее дом. Спустя два Астрид разрешила ему прочитать первую книгу, посвященную ведьмам. Девушка постепенно привыкала к нему, адаптировалась и училась доверять людям. Ей даже начинало казаться, что она сможет вести спокойную обычную жизнь. Но время шло, ее лицо совершенно не менялось, а Себастьян взрослел. За семь лет их знакомства он возмужал, но сохранил некую аристократичность и утонченность. Его характер постепенно закалялся, Лоран становился увереннее и умнее. Астрид думала об этом с грустной улыбкой, потому что знала, что однажды она будет смотреть, как у него появляются первые седые волосы, кожа покрывается сетью морщин, а ум затухает. Однажды смерть заберет его, а она вновь останется совершенно одна. — Ты так расстроилась из-за того, что я ей не позвоню? — обеспокоенно спросил Себастьян, заглядывая в ее глаза. — Просто мне кажется, что… — Астрид изо всех сил пыталась придумать хорошую шутку, чтобы разрядить обстановку, но вместо этого лишь уронила голову на руки и тяжело вздохнула. Глаза нещадно щипало. Вновь накатило жгучее отчаяние. Себастьян тут же подорвался с места. Он критически оглядел напарницу и положил руку на плечо, чуть поглаживая его через тонкую ткань черной рубашки. Он присел и заглянул в ее опечаленное лицо, чуть поджимая губы. Олсен знала, что значит этот взгляд: бессилие. Лоран не мог помочь, хоть искренне жаждал это сделать. — Что случилось? Я же вижу, что что-то не так. Астрид, — его тон стал серьезным, он даже чуть встряхнул ведьму. — Мы идем домой. — Нет, — резко отрезала она. — У меня есть незаконченное дело. Мне нужно… Завершить его. — Я могу помочь? Хоть как-то? — Нет… Прости, Басти… — она вымученно улыбнулась, прекрасно зная, как он не любит это сокращение. Парень сморщился и усмехнулся, понимая, что Астрид сделала это специально. — Проводить? — Нет, спасибо… Мне правда пора, — она решительно встала, совершенно игнорируя темные круги, плясавшие перед глазами. Запах кофе хоть как-то бодрил. — Позвони, как придешь, — пробормотал Себастьян. Ей казалось, что он уже давно свыкся с мыслью, что большая часть ее жизни покрыта для него тайной.***
Это похоже на дикую охоту, которой любили предаваться европейские ведьмы в суровые двадцатые годы, когда люди так увлеклись своими смертоносными машинами, что забыли, в ком заключается настоящая сила. Жизни людей ничего не стоили, расследования никто не вел, а тела безбожно сваливали в одну гниющую кучу, называвшуюся «братской могилой». Но хуже было в сороковые. Жестокость людей не знала границ и порой поражала даже ведьм. Никто из старейшин не помнил на своем веку подобного торжества дикости и безумия, царившего в мире на протяжении долгих шести лет. Люди научились убивать на расстоянии, но некоторым это не приносило никакого удовольствия, ведь они предпочитали видеть, как гаснет жизнь в глазах жертвы, а на лице появляется вуаль смерти. После немцев сёла были полны растерзанных тел, изнасилованных женщин и детей, желавших быть мертвыми. Астрид вынуждена снова потерять себя. Каждая жертва — шаг в небытие. Сейчас она стояла в темном переулке одного из худших районов Буффало. Неоновая вывеска местного бара освещала грязную дорогу красноватой лужицей, морозный промозглый ветер выхватывал из переполненных мусорных баков пластмассовые упаковки. Олсен презрительно сморщилась и на секунду прикрыла глаза, борясь с неистовым желанием уйти. Выбора не было. По правде говоря, она уже давно разучилась жалеть себя. Из бара вышла, точнее выпала, одинокая девушка, за которой настойчиво ухаживал парень, стоявший на ногах явно тверже своей спутницы. Девушка отмахивалась от него, но ее то и дело бросало в сторону. Астрид оправила темный капюшон куртки и, немного подождав, двинулась следом. Ее старые, местами стертые берцы еле слышно стучали по асфальту при ходьбе. Впрочем, этот звук тонул в грубой музыке, лившейся из бара. Девушка, шедшая впереди, налетела на фонарный столб и упала на дорогу, истерично смеясь. Парень же невозмутимо подхватил ее под руки и практически потащил в переулок. Олсен напряглась, слегка ускоряясь. Неприятный запах испражнений тут же ударил в нос. Впереди виднелся еще один поворот, за которым уже успела скрыться странная парочка. Ведьма раздраженно ускорила шаг: ей не терпелось поскорее закончить с этим и уйти домой, чтобы принять ванну и очиститься. Ее глазам открылась мерзкая картина: девушка бесчувственно лежала у стенки, а над ней стоял парень, резкими движениями расстегивающий ремень. Астрид бесшумно выудила старый кинжал из-за пояса, вздохнула и провела лезвием по бледной коже. Темная кровь медленно потекла по желобу, пока не достигла рукояти. Камни, находившиеся там, зловеще сверкнули. — Vivificet, — прошептала она в рукоять, плотно сжатую в ладони, и почувствовала волну силы. Парень был слишком увлечен своим делом, чтобы заметить фигуру девушки, плавно надвигающуюся из-за угла. — Prohibes, — властно сказала та, раскрыв ладонь. Кончики пальцев кололо от силы, бурлящей в теле. Нечасто Астрид взывала к своему естеству и пробуждала свою истинную сущность. Парень обернулся на звук ее голоса и почти сразу беспомощно замер, не в силах пошевелить и пальцем. Нож вошел в его плоть мягко, хотя Олсен не была уверена, что именно она ощущала. Ее тело ей не принадлежало: им овладело высшее существо, которому много лет назад Астрид присягнула на верность. Она не была орудием греха, она была его источником. Мир был размытым, спокойным, а парень даже не вскрикнул. Его глаза, наполненные ужасом, покраснели из-за лопнувших сосудов. Такое часто случалось от перенапряжения. Ведьме пришлось постараться, чтобы треснуть грудину и добраться до своей цели. — Adolebit, — прошептала она, когда рука коснулась все еще слабо пульсирующего сердца. Тело парня с обуглившейся кожей лежало на грязной земле, совсем рядом с телом девушки, все еще не пришедшей в сознание. Астрид тяжело вздохнула и отправила сердце в герметичный пакет, где уже хранилось два других.***
Ведьма сидела на стуле, неотрывно смотря на сердца. Запах вереска успокаивал и напоминал о далекой родине и детстве. Астрид прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Раз за разом совершать обряд становилось все легче, но отвращение все еще никуда не ушло. Кастрюля на низкой походной плите почти вскипела, поэтому девушка заставила себя подняться и вылить содержимое пакета в бурлящую воду. Почему-то она вспомнила, как долго ей пришлось искать подходящую по объему емкость, а Себастьян без вопросов помогал, тратя выходные на объезд магазинов. Если бы он только знал… Олсен выудила из щели между ящиками небольшой ключ и открыла замок на дверце, в которой хранились некоторые книги и заготовки в небольших баночках, которые Себастьяну нельзя было даже видеть. В кастрюлю отправилась вязкая свиная кровь, символизировавшая единство человеческого рода с животными, некоторые травы. Ведьма прикрыла глаза, собираясь с силами. В кастрюлю пришлось бросить все амулеты, которые она носила с собой на протяжении долгих лет, чтобы те смогли впитать в себя ту энергию, что дарует ритуал. Оставалось самое главное — испытание на верность и стойкость. Над варевом уже появлялись голубоватые всполохи. Астрид сжала губы, встала на колени и медленно, превозмогая себя, опустила кисти рук в кипящее варево. Олсен еле сдержала крик боли, накатившей на нее резкой волной. Через секунду вынула руки и, держась за раскаленный бортик, рывком окунула лицо в воду, борясь с неистовым желанием прекратить это безумие. Ее тело даже не могло отключиться от агонии, потому что выносливости было больше, чем у обычного человека. Раз за разом ведьма проходила через эту боль, доказывая, что достойна дарованной ей силы, достойна этого проклятья. И каждый раз боролась с желанием умереть, но не совершать этот ритуал. Конечно, ему была альтернатива, но она казалась еще ужаснее… Ритуал у каждой ведьмы индивидуален: узнать о нем можно только во время инициации, когда пути назад уже нет. И, можно быть уверенным, он причинит не только физическую боль, но и душевную. Когда Астрид отключилась, легче не стало. Хоть она больше не чувствовала обжигающей боли, ей на смену пришли призраки прошлого — еще одна неотъемлемая часть ритуала. Олсен не чувствовала ничего, могла лишь видеть бескрайний серый океан, сливающийся со свинцовым небом, ревущие волны, уничтожающие последние остатки остова корабля, и мужчину, беспомощно пытающегося выжить в этом холодном аду. Он зовет на помощь, а лицо солёное не только из-за океанской воды, но и из-за слез. Мужчина отчаянно возносит молитвы несуществующим богам, пока вода полностью не заполняет его легкие. — Папа, — произносит Астрид, выныривая из кипящей воды. Кожа местами почернела, каждое движение причиняло неимоверную боль. Она с трудом приподнялась, выключая огонь. Ведьма просто смотрела, как кожа приобретает обычный цвет и обновляется. Жжение уходило, уступая место тупому ноющему зуду. Ведьма оглядела дом. Темное помещение, окутанное дымом от благовоний, выглядело покинутым и каким-то чужим. Длинные высокие книжные шкафы, заполненные антикварными произведениями в ветхих переплетах, затянуты синеватой дымкой. Многочисленные растения, еще пару часов назад украшавшие полупустые комнаты, завяли. Астрид еще раз отстраненно осмотрела свою обновленную кожу и, пошатнувшись, поднялась, проходя по дому. Деревянный пол тихо скрипел под босыми ногами. Сорвав засохший вереск, я бросила его в чан. — Peremptis, — прошептала она, напрягая пальцы. Вода снова забурлила, покрылась голубоватой пеной, а потом испарилась. В кастрюле остались лишь амулеты и кольца, от которых исходила обновленная сила. Ведьма подняла кольцо с обелиском и с наслаждением вернула его на безымянный палец. Теперь она была готова.