Невнимание

Лютик мирно посапывал, во сне зевая. Когда солнечный луч робко скользнул по его лицу, он вздрогнул и приоткрыл глаза. Рассвет уже наступал, а вместе с ним и птицы запели. Их красивая мелодия вызвала у барда спокойную радость от нового дня. Он сонно потянулся, улыбаясь. Затем, глянув в сторону, он словно померк. Его брови свелись к переносице и он вздохнул. — We could be… Me and you… Сердце вновь измученно забилось. «Стоп, я что… заснул на природе?» Только что в еще не проснувшимся до конца мозгу заиграла эта мысль. Лютик содрогнулся: а Ведьмак проснулся ли? Заметил ли, что Лютика нет? Ответ был ясен: нет. Бард встал, грустно глядя на старый дуб, который успокаивающе гладил своими листьями Лютика по голове. Эти два месяца явно были не в пользу Лютика. «Не хочу вставать… Спою, наверное, что нибудь» Лютик снова сел под прохладную тень дерева и, нащупав лютню, запел: — I'm gonna bury you deep, baby… It's like you were never even here… And don't you know I'll never come around… You'll be left in the ground alone* Песня под утренним рассветом звучала спокойно и грустно. Бард с наслаждением слушал эти звуки, который лились ему на душу, как бальзам. — I'm gonna dig you six feet… No, I'll never pull you up… I'm laying you to rest… And I hope we'll find our peace… This is our last goodbye…** Бард перевёл дыхание. — Как давно я не пел их, родная… Песня словно успокаивала больное, разбитое сердце. Лютик с удовольствием вдохнул утренний воздух и смотрел на утренний рассвет: ничего же не может быть прекраснее. За время, проведённое с Геральтом, поэт научился еще ярче и лучше описывать чувства и эмоции в своих балладах, научился ценить каждый миг жизни, с жадностью впитывал ее даже плохие стороны. Стоит только оглянуться — как ты не заметишь, что жизнь пролетит мимо тебя. Надо жить. Очаровательный голос певца сейчас звучал еще слаще, грустнее и спокойнее. Он вздохнул, понимая, что сейчас ему либо будет плохо, либо будет еще хуже. Лютик тихими и медленными шагами шел к двери, которая, возможно, приведёт его к вратам Ада. Осторожно, чтобы ручка не заскрипела, он было мышкой прошмыгнул в угол дома, но тут саркастичный голос произнёс: — Так-так, и кто это сюда пришел? Лютик обернулся и увидел злое лицо Геральта. Его опасные янтарные глаза сверкнули огнём. — Где ты был, Лютик, — зловеще спросил он. Бард молчал. — Я спрашиваю, где! Лютик молчал, пытаясь сдержаться, чтобы не разреветься. — ГДЕ ТЫ БЫЛ, МАТЬ ТВОЮ, — наконец вышел из себя Геральт. Лютик, едва крик дошел до его ушей, расплакался, испуганно сжавшись. — П-прости, Геральт… Я… — Лютик… Эй? Лютик открыл глаза. Он сжался в углу, весь в слезах и с ужасом в глазах смотрел, как Ведьмак отшатнулся. Его желтые глаза мгновенно потухли, и в них плескался страх. — Лютик, прости. Мне не следовало на тебя кричать. Лютик молчал, испуганно ежась и вздрагивая. — Ты очень бледный. Ты весь в царапинах. Я хочу знать, что было, — настойчиво, но очень мягко и тихо попросил Геральт. — А ты загляни… в мои воспоминания. — Лютик поднял взгляд и не отрывал их от глаз Геральта, пока тот в ужасе не вздрогнул. — Мать твою… Лютик, ты почему молчал?.. Лютик снова заплакал, ему было больно и одиноко, ему хотелось кричать и выть от страха. Внезапно тёплые руки прижали его к крепкой, широкой груди, заставив Лютика замереть. Он лишь всхлипывал, уткнувшись носом в плечо Геральта. А тот крепко прижимал к себе барда, ничего не говоря. — Прости меня. Его тон был мягким и нежным, как птичье пение сегодня утром. — Я не… — Ты должен меня винить. Но ты не винишь. Почему? Лютик долго молчал. — Я люблю тебя, Геральт.