Глава III
31 января 2020 г. в 16:00
Несколько дней спустя
— Ита-ак? — голос Франчески вырвал Эрмаля из его мыслей.
Он моргнул, глядя на неё:
— А? Прости, я не расслышал, что ты сказала…
— Да, я заметила это, — засмеялась она. — Я хотела узнать, не хочешь ли ты пойти со мной и Карлой в кино сегодня вечером? Но, позволь мне догадаться, мой друг, ты откажешься, и причина этого будет та же, по которой ты так сильно теряешься в своих мечтах в последнее время, — и Франческа подмигнула ему, почти вызывающе.
— Я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь.
— О, вот как? Ни малейшего намёка на то, откуда взялись эти улыбки, которые начали появляться на твоём лице недавно, волнение от проверки сообщений на твоём телефоне, эта радость окончанию твоих смен, которое так хорошо тебе подходит? Нет никакой связи с неким татуированным джентльменом, которого ты встретил примерно в то же время, когда началось это хорошее настроение?
Эрмаль фыркнул и огляделся, проверяя, не прибывают ли новые пассажиры, которых им придётся осматривать. Всё, что угодно, лишь бы положить конец этому разговору, но такой возможности не представилось. Франческа посмотрела на него и продолжила более мягким голосом:
— Эрмаль? Извини, если расстроила тебя, но на самом деле я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Приятно видеть тебя таким, и если ты встречаешься с ним-
— Нет, — голос Эрмаля был тихим, но его побеждённый тон заставил Франческу замолчать и посмотреть на него широко раскрытыми глазами.
— Что «нет»? — хотя она уже подозревала ответ.
— Не встречаемся. Мы с Фабрицио, мы не встречаемся.
— Но ты…
— Это интрижка, понятно? Мы просто развлекаемся вместе, вот и всё!
Франческа выслушала Эрмаля, посмотрела на него, избегавшего встречаться с ней взглядом, и вздохнула. Они подружились вскоре после того, как она начала работать в аэропорту, и, судя по тому, как хорошо она его знала, Франческа могла бы сказать, что Эрмаль не из тех, кто заводит случайные романы. Нет, он казался молодым парнем, который ищет человека, которого он мог бы любить всем сердцем, телом и душой. И судя по милым улыбкам, которые иногда невольно появлялись на лице Эрмаля в последнее время, она не могла поверить, что кудрявый не будет заинтересован в шансе найти именно это со своим Фабрицио.
Но Франческа не имела ни малейшего представления о том, как воспринимает это другой мужчина, и понимала, что нет смысла заставлять Эрмаля бороться за то, что, возможно, могло бы стать любовью в конце концов, если другой мужчина видит в нём лишь забавное развлечение. Поэтому ей оставалось только надеяться, что у друга всё получится, и когда Франческа увидела первых пассажиров следующего рейса, за который они были ответственны, она с облегчением вздохнула.
— Ладно, давай работать, — сказала она, ободряюще улыбнувшись Эрмалю, и быстро сжала его руку.
Тот кивнул, но в его тёмных глазах всё ещё читалась печаль. И Франческа подумала, что этот Фабрицио должен быть одним из главных идиотов, если не воспользуется своим шансом пойти на свидание с этим милашкой.
Пока Эрмаль проверял группу бизнесменов, его мысли всё ещё были сосредоточены на разговоре с Франческой, и он проклинал себя за то, как легко она читает его. Конечно, он хотел бы, чтобы всё, что было между ним и Фабрицио, переросло в нечто, основанное не только на физических удовольствиях. Конечно, мысли о этом мужчине делали его счастливым, как бы он ни старался этого избегать, и это было не то счастье, которое можно было бы ожидать от случайной интрижки. По крайней мере, не только. Это был трепет, возбуждение, жажда попробовать что-то новое, да, они действительно присутствовали, но в то же время Эрмаль не мог отрицать, что, возможно, только возможно, одна или две бабочки нашли свой путь в его живот. А может и дюжина. А может и сто.
Разве не говорится, что нет ничего опаснее правды? Именно в этот момент Эрмаль от всего сердца согласился бы с этим. Правда заключалась в том, что он поймал себя на мысли, что влюбляется в Фабрицио. И если бы он не был осторожен, то бежал бы с широко открытыми глазами навстречу опасности разбить своё сердце.
Кудрявый изо всех сил старался не думать ни о чём, кроме своей работы, которая какое-то время шла хорошо, пока не наступило время обеда, а Франческа только что отпросилась и ушла в туалет, так что Эрмаль остался один за их контрольно-пропускном пункте. К нему подошла семья из четырех человек, и офицер не мог расслышать, что отец говорил остальным. Но он видел, как мать ускорила шаг при его словах, опустив глаза, словно не осмеливаясь взглянуть на него. И Эрмаль увидел, как старшая из двух девочек обняла младшую сестру и тем самым встала между ней и отцом. Он заметил, как двое детей держатся друг за друга, и попытался сделать глубокий вдох, ещё один, наполняя лёгкие небольшим количеством воздуха. Что не слишком хорошо помогало.
Мужчина с тяжёлым стуком опустил свою кожаную сумку, и Эрмаль вздрогнул. Он произнёс свою стандартную фразу о ключах, телефонах, монетах в карманах, не глядя в глаза мужчине, и после того, как тот прошёл, парень повернулся к женщине. Она трясущимися пальцами возилась с замком сумочки, и Эрмаль заставил себя нежно улыбнуться.
— Не торопитесь, мэм, — сказал он негромко, чтобы её муж не услышал, и она озадаченно посмотрела на него. Как будто даже малейший намек на доброту был чем-то, чего она не могла понять.
Эрмаль проверил сумочку женщины, пропустил её через сканер и повернулся к двум маленьким девочкам.
— Привет, — он присел на корточки так, чтобы его глаза были на одном уровне с девочками, хотя это и не совсем соответствовало протоколу. — Меня зовут Эрмаль, могу я взглянуть на ваши рюкзаки?
— Да, конечно, сэр, — ответила старшая девочка, а её сестра только кивнула.
Эрмаль осторожно проверил разноцветные рюкзачки — разумеется, ничего подозрительного — а потом, когда он только помог старшей сестре снова взвалить рюкзак на плечи, они услышали крик.
— Эй! — отец возвращался к ним с того места, где ждал прежде, его жена следовала за ним мелкими шажками. — Какого чёрта вы там так долго? Если это тот грёбаный медведь, которого я велел тебе оставить дома, то клянусь Богом…
Младшая девочка ещё крепче прижала к себе плюшевого мишку, и сестра схватила её за руку. Вместо того чтобы повернуться к человеку, стоявшему у него за спиной, Эрмаль попытался сосредоточиться только на двух маленьких детях перед ним. Он положил руку на плечо старшей сестры, медленно, нежно, а затем заговорил с ними тихим голосом.
— Позаботьтесь друг о друге. И пожалуйста, пожалуйста, никогда не сдавайтесь. Всё наладится, обещаю. И вы всегда будете друг у друга.
В то время как её младшая сестра только что одарила офицера зубастой улыбкой, старшая посмотрела ему в глаза, а затем, задержав на мгновение взгляд, кивнула. И Эрмаль хотел бы сказать им ещё что-нибудь, попытаться оказать хоть какую-то поддержку, вне зависимости от того, как мало это бы изменило, но прежде чем он успел это сделать, чья-то рука схватила его за рукав форменной куртки и грубо подняла на ноги. Кудрявый столкнулся лицом к лицу с этим человеком и теперь уже он стал адресатом его раздражённого рычания.
— Какого хрена ты, клоун, разговариваешь с моими детьми? — и его рука всё ещё сжимала ткань куртки Эрмаля.
— Клаудио, — попыталась успокоить его жена, но мужчина просто проигнорировал её.
И Эрмаль понял, что ему следует отступить. Он знал, что ничего не может здесь сделать, ничем не может помочь. Он остался стоять, глядя в светлые глаза мужчины, даже не пытаясь скрыть ненависть в своих собственных. Какое-то мгновение мужчина смотрел на него, но потом сглотнул, чувствуя себя некомфортно, и отпустил куртку офицера.
Хлюпая губами, мужчина повернулся и пошёл прочь от контрольно-пропускного пункта вместе со своей семьёй, а когда они уже почти завернули за дальний угол, старшая девочка повернулась обратно к Эрмалю. И улыбнулась ему.
Следующими пассажирами были две девочки-подростка, и когда одна из них протянула Эрмалю сумочку, он чуть не выронил её. Он крепче сжал кожаную обивку, не обращая внимания на взгляды, которые бросали на него девочки, и вскоре Франческа вернулась.
— Эрм, эй, ты в по… — она положила руку ему на плечо, но он дёрнулся от прикосновения, и когда она впервые хорошо рассмотрела его глаза, пустые на пепельно-бледном лице, она сглотнула.
— Я в норме, — прошептал кудрявый, убеждая Франческу ещё меньше, чем самого себя.
— Не хочешь сделать перерыв?
Эрмаль подумал о зоне для курения снаружи, месте, которое всегда было переполнено пассажирами, персоналом, таксистами и теми, кто случайно оказался там, и покачал головой. Находиться в таком непредсказуемом рое людей не казалось ему заманчивой идеей, и он предпочёл бы остаться на своём рабочем месте, где он хотя бы частично контролировал окружающую среду, и где рядом с ним был человек, которому он доверял.
— Всё в порядке, правда, — заверил он, а затем попытался сосредоточиться на своём дыхании, считая секунды, которые потребовались, чтобы вдохнуть и выдохнуть.
Франческа продолжала бросать на него встревоженные взгляды, но молчала, пока не взглянула на большие часы в холле напротив и не поняла, что смена Эрмаля почти закончилась.
— Если хочешь, можешь на этом закончить, я дальше справлюсь.
— Ты уверена? Я могу остаться, мне следует…
— Тебе следует выпить горячего шоколада и завернуться в мягкое одеяло, судя по тому, как ты выглядишь. Это не проблема, правда, — она сделала неуловимое движение рукой в сторону зала, в котором действительно было очень мало пассажиров. — И, в любом случае, я всё ещё должна тебе за смену, когда хотела сделать сюрприз Карле на день рождения.
— Эй, нет, ты мне ничего за это не должна, просто так поступают дру-
— Вот именно, — Франческа с готовностью улыбнулась Эрмалю. — Именно так поступают друзья. Друзья помогают, когда у девушки подруги день рождения, и друзья следят, чтобы друг мог пойти домой немного раньше, когда он плохо себя чувствует.
Эрмаль заметил, как улыбка тронула его губы, и, прежде чем уйти, коротко обнял девушку. Только вот возвращался он не домой.
Они с Фабрицио заранее всё спланировали, на этот раз в квартире старшего, и Эрмаль пошёл пешком к станции метро и сел на поезд, идущий к дому Фабрицио. И конечно, Франческа была права, описывая его положение как человека, который был бы рад горячему напитку и объятиям, но у него были планы, и он не хотел отменять встречу с Фабрицио. Мужчина прислал ему сообщение раньше, давая понять, как сильно он ждёт этого вечера, и тогда Эрмаль не чувствовал ничего, кроме приятного волнения, читая это. Говоря честно, волнение прошло, но с ним всё будет в порядке. Увидев Фабрицио, он почувствует себя лучше, в этом он был уверен, и поэтому парень поправил галстук, прежде чем подняться по лестнице в квартиру римлянина, и попытался вспомнить то, что они планировали сделать, то, что звучало так хорошо, когда они говорили об этом.
Вернувшись с работы, Фабрицио навёл порядок во всей квартире, а когда подошёл конец смены Эрмаля, зажёг в спальне несколько свечей — возможно, это и не входило в то, о чём они говорили, но он не мог устоять перед этим чувственным позывом, хотя и пытался убедить себя, что подобная романтика необязательна.
Он хотел пригласить Эрмаля на свидание, несколько раз был почти готов к этому, но потом, в самый последний момент, мужество снова покидало его. «Завтра, завтра я так и сделаю», — обещал он себе, засыпая в объятиях парня, а потом, когда наступал следующий день, обещал то же самое. И где-то в тёмном уголке своего сознания он задавался вопросом, будет ли его собственное промедление продолжаться достаточно долго, чтобы Эрмаль успел насытиться им, и не будет ли разумнее наслаждаться хорошим, пока оно длится.
Стук в дверь вывел Фабрицио из мрачных раздумий, и, пока он шёл впускать Эрмаля, им овладело волнение, то же самое, которое он испытывал всякий раз, когда встречался с молодым человеком. С ослепительной улыбкой Фабрицио открыл дверь, и затем, словно его эмоции были настоящими американскими горками, уголки его губ упали, как сморщенные листья с дерева на пронизывающем ноябрьском ветру. Он окинул взглядом бледное лицо кудрявого, его глаза, которые почти не встречались с его собственными, и тяжело сглотнул. И он хотел бы спросить, что случилось, предложить свою помощь в том, что привело Эрмаля, милого, дерзкого, замечательного Эрмаля, в такое состояние, но они мало говорили о личных делах, по крайней мере, о глубоких вещах, так что он не был уверен, стоит ли ему это делать. Вместо этого он раскрыл объятия и попытался поймать чужой взгляд.
— Хочешь, я тебя обниму?
Молодой человек кивнул и шагнул вперед, уткнувшись лицом в плечо Фабрицио. И на мгновение, совсем короткое, он позволил себе подумать о том, как это могло бы быть. Прийти домой после дерьмового рабочего дня, чтобы шагнуть в объятия своего парня, и просто забыть о проблемах мира.
Но это была просто фантазия, они не были парой, и он был здесь, потому что они планировали что-то, а не просто чтобы получить объятия. Поэтому Эрмаль взял мужчину за руку и повёл его в спальню, не обращая внимания на его вопросительные взгляды.
— Эрмаль… — и то, как Фабрицио произнёс его имя, так мягко, кудрявый не мог этому противостоять, не хотел.
— Ложись, — сказал он партнёру, что тот и сделал, растянувшись на кровати.
И перед ним открылась очень красивая картина: Фабрицио в своей хорошо сидящей белой рубашке и с растрёпанными волосами лежит на подушках, а Эрмаль блуждает глазами по его телу, пытаясь настроиться на нужный лад.
Прокручивая в голове их вчерашние сообщения, парень вспомнил красивую фотографию, которую прислал ему Фабрицио, — две руки, привязанные тёмным галстуком к кровати, — и взял старшего за запястья. Эрмаль держал их над головой Фабрицио, стараясь унять лёгкую дрожь в руках и не смотреть ему в глаза, но услышал голос.
— Эрмаль, прекрати, — сказал Фабрицио почти шёпотом, но голос его звучал твёрдо и настойчиво.
Эрмаль мгновенно замер, и его глаза снова метнулись к запястьям мужчины, его собственные руки крепко сжимали их, прежде чем он быстро разомкнул пальцы.
— Я… я сделал тебе больно? — прошептал кудрявый и впервые за весь вечер посмотрел мужчине в глаза.
Он не мог прочесть выражение шоколадных глаз, не мог понять, расстроен Фабрицио или нет, и это немного пугало его. Он просто хотел, чтобы всё было хорошо, и чтобы мужчина хорошо провёл время, но, похоже, сегодня он не может даже этого сделать, и он проклинал весь день в своей голове.
Эрмаль попытался отодвинуться, чтобы они больше не соприкасались, но Фабри не позволил ему этого сделать. Вместо этого он осторожно поднял руку и коснулся ею щеки Эрмаля.
— Ты не сделал мне больно, вовсе нет, но я чувствую, что что-то не так. И я, ну, я не могу помочь, но ощущаю, что ты не совсем в настроении для этого прямо сейчас?
Парень наклонился к нему, он не мог удержаться, а потом, решив довериться Фабри, просто намекнул.
— Я не в настроении, не совсем, просто у меня был такой ужасный день, и я хотел бы, чтобы бабушка приготовила мне горячий шоколад, но, очевидно, мы не можем это устроить, и я не хотел тебя разочаровывать, не хотел-
Фабрицио посмотрел Эрмалю прямо в глаза, что-то такое… хрупкое было в них, а затем сделал то, что естественно для него, очень нежно обнимая кудрявого и крепко прижимая его к себе. Эрмаль просто позволил себя обнять, положив голову на плечо старшего, и когда тот попытался немного отстраниться, он, казалось, вцепился в него.
И это было так приятно — просто быть обнятым, позволить себе это. Почти как быть защищённым, почти как быть любимым.
Затем Фабрицио попросил парня отпустить его, хотя бы на минутку, и когда Эрмаль это сделал, он снова не встретился с ним взглядом, но тем не менее почувствовал нежный поцелуй на виске, и, несмотря ни на что, улыбнулся.
Эрмаль предположил, что мужчине нужно в ванную или что-то в этом роде, поэтому, когда он вышел через другую дверь из спальни, это было сюрпризом, а как только Фабрицио не вернулся в течение нескольких минут, кудрявый начал немного беспокоиться. Что, если у него получилось разочаровать мужчину, несмотря на все его усилия не делать этого? А что, если Фабрицио обиделся на него за то, что он сразу не сказал, что не в настроении заниматься сексом? А что, если…
Эрмаль накинул себе на плечи одеяло, и прежде чем его мысли успели затеряться в ещё более тёмных спиралях, Фабрицио вернулся. Он распахнул дверь плечом, держа в руках поднос с кружкой, миской и бутылочкой, который затем аккуратно положил на прикроватный столик. С почти застенчивой улыбкой он протянул парню кружку, и пусть это был не совсем бабушкин горячий шоколад, но Эрмаль всё равно мог бы заплакать от того, как чудесно сладок он был, причём не в единственном смысле этого слова.
— Печенье уже вчерашнее, я готовил его вместе с Анитой, и оно было вкуснее, когда было свежее, но, по-моему, оно всё ещё очень ничего? — пробормотал Фабрицио и протянул Эрмалю руку, в которой лежало одно из слегка комковатых лимонных печений.
Тот взял печенье, откусил кусочек и улыбнулся, почувствовав, какое оно вкусное. Он показал мужчине большой палец, отчего тот издал легкий смешок (о, даже райские трубы не могли бы звучать так чудесно для ушей Эрмаля), а затем съел ещё немного печенья и выпил горячий шоколад. И ему пришлось улыбнуться, от того, как хорошо это было. Как правильно.
— Спасибо, — прошептал Эрмаль.
Фабрицио только покачал головой, как будто это было пустяком, и у него не было возможности сформулировать ответ, так как Эрмаль уже снова заговорил.
— И я, Фабрицио, я сожалею, что мы не смогли выполнить наш первоначальный план, что я не смог… Но, может быть, если ты дашь мне немного времени, я смогу позже…
— Эй, нет, это необяз- Если ты плохо себя чувствуешь или просто не готов к сексуальным вещам, тогда я с удовольствием сделаю тебе ещё шоколада, или обниму тебя, или, конечно, если ты захочешь, просто оставлю тебя одного, если так тебе будет лучше, — Фабрицио на мгновение потерял нить своих слов, но, взглянув на Эрмаля, решил подвести итог. — В любом случае, тебе действительно не нужно трахать меня просто так, если ты не хочешь этого.
— Ты… правда? — и Эрмаль не мог до конца в это поверить, потому что это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. И слишком близко к тому, о чём он мог мечтать уже несколько недель, даже не признаваясь себе в этом.
— Но, Эрмаль, конечно, — и теперь в голосе Фабрицио звучала почти боль, когда он мягко схватил парня за руку и держал её. — Ты же не думаешь, что я встречаюсь с тобой только ради того, чтобы ты меня трахнул?
Эрмаль заколебался, просто посмотрел на собеседника, и мужчина подумал, что он получил ответ.
— Эрмаль, — это был не более чем дрожащий выдох. — Это ведь не просто случайная связь для тебя? Или ты думаешь, что она такова для меня?
Фабрицио хотел получить ответ на свой вопрос, он нуждался в нём, но в то же время боялся его. Боялся, что ответ может быть «и то и другое».
Эрмаль посмотрел на мужчину, глубоко в его глаза, которые казались водоворотом эмоций, прежде чем он покачал головой, а затем заговорил, некоторые его собственные чувства нашли выход в его голосе.
— Это не просто случайная связь для меня. Как это вообще может быть, когда мы, когда с тобой, я…
И парень замолчал, когда Фабри тихонько провёл большим пальцем по его щеке, и только в этот момент заметил на ней слезу. Он глубоко вздохнул, а затем, собрав всю храбрость в своем сердце, продолжил то, что собирался сказать, и в его голосе было больше настойчивости, чем когда-либо слышал Фабрицио. Потому что это имело значение, и если он собирался сказать это, то хотел бы, чтобы Фабрицио понял его правильно.
— Я действительно не хочу, чтобы это была просто случайная связь, — признался Эрмаль, палец мужчины всё ещё нежно блуждал по его коже. — И я не хочу, чтобы ты встречался со мной только для того, чтобы я трахнул тебя, а затем попрощался.
— Но, дорогой, тебе и не придется этого делать.
Эрмаль смотрел на Фабрицио, просто уставился на его лицо, пытаясь понять смысл того, что он только что сказал.
— Ты хочешь сказать, что мы могли бы… — начал кудрявый, даже не зная, что именно они могли бы сделать. Пойти на свидание? Стать парой? Любить друг друга?
— Если ты этого хочешь? — предложил Фабрицио, и теперь мысли Эрмаля остановились.
Потому что голос мужчины звучал так… неуверенно. Как будто для него не было совершенно очевидно, что Эрмаль уже давно и абсолютно хотел этого.
— Но я, конечно, хочу! Фабри, я бы с удовольствием! — и парень схватил старшего за руку, как будто тот мог внезапно исчезнуть, если бы он не прижал его к себе.
Всё лицо Фабрицио, казалось, осветилось улыбкой, и он сразу же стал выглядеть лет на десять моложе и очень похож на человека, в которого вполне разумно влюбиться некоему албанцу, лежащему с ним в одной постели. Даже больше, чем это было раньше. И Эрмаль не удержался, наклонился и запечатлел поцелуй на губах Фабрицио, возможно, самый сладкий из всех, что они до сих пор делили. Они продолжали целоваться ещё некоторое время, ни похоть не торопила поцелуи, ни голод не углублял их, нет, просто сладкие поцелуи ради самих поцелуев, и какими бы приятными ни были их предыдущие, Эрмаль не мог отрицать, что и эти ему очень нравятся.
Так или иначе, они закончили тем, что Фабрицио лежал на спине, кудрявый наполовину забрался сверху, сильные татуированные руки обхватили его за талию.
— Хочешь ещё печенья? — спросил мужчина после нескольких минут молчания, и когда Эрмаль поднял голову от груди, то увидел, что пряди волос падают ему на лицо, на глаза.
Фабрицио поднял руку, чтобы мягко убрать их с глаз младшего, а затем изогнул бровь, напоминая ему о своем вопросе, на что Эрмаль радостно кивнул. Поэтому римлянин снова взял миску, схватил печенье и через секунду с улыбкой, граничащей с застенчивостью, поднёс его к губам парня, вместо того чтобы просто вручить ему. Эрмаль встретился глазами с Фабрицио, наклонил голову, чтобы откусить кусочек, его губы очень легко коснулись пальцев старшего, а затем, почувствовав, что напряжение ситуации немного спало, он облизнул губы, при этом от его внимания не ускользнули расширившиеся зрачки мужчины.
И тут взгляд кудрявого упал на поднос, и он заинтересовался маленькой бутылочкой, стоявшей рядом с уже пустой кружкой с принтом AC/DC из-под шоколада.
— Что это такое? — спросил он, изящными пальцами беря стеклянную бутылку.
— Ну, ты действительно плохо выглядел раньше, и это напомнило мне о случаях, когда у меня была мигрень, поэтому я взял это с собой, оно сделано из мятного масла, и обычно очень хорошо помогает мне, просто на случай, если у тебя может болеть голова.
Эрмаль не назвал бы боль в голове сильной, но под ней определённо скрывалось напряжение, вызванное стрессовыми событиями этого дня, как бы хорошо они ни закончились. Или как хорошо они могли бы закончиться, ведь парень чувствовал, что они с Фабрицио всё ещё должны поговорить о том, что между ними, только теперь он больше не боялся этого.
— Так можно мне попробовать? Что мне нужно сделать? — спросил Эрмаль, открывая бутылку и принюхиваясь к тому, что было внутри.
— Иди сюда, — сказал Фабрицио вместо ответа, раскрывая объятия, и, как только младший устроился в них поудобнее, он взял у него бутылку и прошептал: — Просто расслабься.
Эрмаль так и сделал, закрыв глаза, и неожиданно почувствовал, как один из пальцев Фабрицио, предварительно окунутый в масло, коснулся его виска. Оно было холодным и очень приятным на ощупь, и мужчина не спеша помассировал ему виски, шею, а затем, быстро вытерев пальцы рубашкой, продолжил массаж, нежно поглаживая локоны Эрмаля.
— Ты звучишь, как кошка, — заметил Фабрицио с улыбкой в голосе, и парень надулся, но не счёл нужным открыть глаза.
— Вовсе нет, — пробормотал он в знак несогласия, а римлянин только усмехнулся, продолжая слушать, как мурлычет Эрмаль, массируя ему голову.
А потом, через некоторое время, мурлыканье прекратилось, потому что он заснул. Фабрицио продолжал играть с его кудрями, теперь уже мягче, и когда он в очередной раз пообещал себе пригласить Эрмаля на свидание на следующий день, то впервые полностью поверил себе…