Paws on your heart

      Сынмин сидит за столом в конференц-зале штаба (который в народе называют «переговорной комнатой») и слушает новости о работе и благополучии стаи, не отрывая взгляда от Чана, который выглядит недовольным со своим хмурым выражением лица и насупленными бровями. Вожак не обращает на медика внимания, хотя явно чувствует, что тот следит за ним, и переводит на него взгляд только тогда, когда наступает его очередь говорить о больнице и состоянии волков, которые там находятся по разным причинам (от лёгких травм до сильных повреждений). Лидер слушает внимательно, не задавая вопросов и не останавливая врача, позволяя ему рассказать всё, что происходит в его рабочем пространстве, и переключается на следующего оратора, уделяя тому всё своё внимание, как только юный Ким заканчивает свой доклад.       Юноша кипит внутри: обида за Феликса и за то, что Крис своим идиотским упрямством не позволяет себе стать счастливым и завести семью, заставляет с нетерпением ждать окончания собрания, чтобы, фигурально выражаясь, настучать по макушке главному волку стаи и вдолбить ему в голову, что его поведение делает больно не только его собственной животной сущности, но и Ликсу, который даже не понимает, что происходит, и воспринимает всё очень близко к сердцу из-за своего нестабильного эмоционального состояния. Новообращённый не только не может контролировать собственные чувства из-за обострённого восприятия всего вокруг, но и не осознаёт всю серьёзность своего положения, что определённо является огромным недостатком. Конечно же, устраивать сцену при всех и подвергать сомнению авторитет вожака Сынмин не собирается – мало того, что это непозволительная дерзость, не сулящая ничего хорошего ни ему, ни другу, так это ещё и не должно стать достоянием общественности – в конце концов, если Бан всё же захочет рассказать стае о своём истинном партнёре (если тот, конечно, не сбежит от него, куда глаза глядят, в ближайшие несколько часов), то это должно происходить на его собственных условиях, а не в пылу горячего обсуждения в комнате полной свидетелей.       Доктор еле сдерживает себя, чтобы не выдохнуть с облегчением, когда совещание подходит к концу и вожак отпускает всех подчинённых, позволяя им разойтись по домам после плодотворного рабочего дня. Он сидит на месте, провожая взглядом своих друзей и коллег, чтобы убедиться, что все присутствующие покинули конференц-зал, и не поднимается из-за стола, пока последний волк не уходит из комнаты. Сам лидер не спешит уйти домой: он изучает документы и отчёты, которые ему принесли на подпись, и не обращает внимания на происходящее вокруг, а потому младшему ничего не стоит остаться единственным, кроме друга, членом стаи в зале и закрыть дверь, чтобы никто не мог услышать разговор с альфой. В конце концов, тема грядущего обсуждения слишком деликатна, чтобы рисковать тем, что кто-то проходящий мимо может случайно услышать лишнюю информацию. – Ты что-то хотел, Минни? – Ким закатывает глаза, подходя ближе к занятому делом старшему и скрещивая руки на груди перед собой. Ему не стоило даже допускать мысли, что глава стаи не заметит его присутствия, тем более когда он знает запах каждого волка своего поселения лучше, чем кто-либо другой. – Да, я хотел поговорить о твоём наречённом, – произносит медик и с удовольствием отмечает, как пальцы вожака на секунду чуть сильнее сжимают документы, которые он держит, прежде чем Чан откладывает их в сторону и поднимает взгляд, полный спокойствия и безразличия. Его умение управлять собственными эмоциями всегда поражало юношу, но в данный момент это только сильнее разжигает горящий в нём огонь ярости. – Которого ты своим отношением перепугал так сильно, что он теперь хочет уехать из поселения как можно скорее. Что ты ему сказал? Бедный парень говорит, что ты против того, чтобы он остался в стае, и даже угрожал, что он пожалеет о своём выборе, если решит присоединиться к нам.       Лицо Криса не показывает ни тени его реальных чувств, когда он слышит слова доктора, и главный волк возвращается к документам с таким видом, словно речь идёт не о его будущем, а о чём-то неважном и совершенно его не касающемся. Будто не его судьба сейчас находится под ударом и не его истинная пара планирует уехать и никогда не возвращаться. – Он неправильно понял мои слова. Я сказал, что выбор стаи – это ответственный шаг, и нужно хорошо подумать, прежде чем присоединиться, если он не хочет потом пожалеть о своём решении, – Бан подписывает бумаги и раскладывает их по стопкам перед собой, пока говорит, продолжая держаться отстранённо и холодно, чем выводит из себя юного медика ещё больше. – Но если ему хочется уйти, пусть так и будет, держать его никто не станет.       Это становится последней каплей для обычно спокойного и собранного Сынмина: он чувствует, как кровь вскипает от злости, а мысли заволакивает ярость и обида за ни в чём не виноватого новообращённого волка, который даже не может постоять за себя, потому что не знает, что судьба связала его с твердолобым идиотом в лице главы стаи этого поселения. – Ну и прекрасно! – взрывается Минни, всплёскивая руками и не сдерживая яда в голосе, когда делает шаг назад от стола, планируя уйти из комнаты. – Пусть уезжает, так будет даже лучше! Может, ваша связь разорвётся, и Феликс найдёт себе достойного спутника жизни, который не будет так к нему относиться! Кто-нибудь другой обязательно увидит какой он замечательный и сделает его счастливым, раз ты решил быть последним придурком и отказаться от такого подарка судьбы.       Старшего задевают едкие слова доктора, и он вскакивает с места, ударяя ладонями по столу и заставляя документы, лежащие на поверхности, встряхнуться. С губ лидера срывается злобный рык, и он бросает на врача недовольный яростный взгляд, который поверг бы в ужас кого угодно, но только не Кима, который сейчас в состоянии праведного гнева готов до последнего бороться со своим узколобым другом. – Не смей так разговаривать со своим альфой! – грозно говорит мужчина, сверкая глазами и оскаливаясь, чем так сильно напоминает свою животную сущность в данный момент. Сынмин чувствует подсознательную необходимость подчиниться своему вожаку, а потому склоняет голову, кивая с уважением. В данном случае он борется с Чаном совсем не как с главой стаи, а потому не испытывает сложности с соблюдением субординации. – Приношу свои извинения, – искренне произносит младший, прежде чем вздёрнуть подбородок и посмотреть Крису прямо в глаза. – Имей в виду, я извиняюсь перед тобой, как перед моим лидером, но извиняться перед своим другом я не собираюсь. Ты не видел, как сильно Феликс был расстроен, когда пришёл ко мне после вашего разговора. Он плакал и не мог успокоиться, у него начиналась истерика от одной мысли о том, что ты не хочешь видеть его. Попробуй хоть раз взглянуть дальше собственного носа, может, увидишь, что ты делаешь больно не только себе, но и ему. И, учитывая его нестабильные эмоции, поверь, ему сейчас гораздо больнее.       Медик не дожидается ответа от главы стаи и разворачивается к нему спиной, спеша к выходу из переговорной и с силой хлопая за собой дверью.       Если этот разговор хотя бы немного не вразумит этого упрямого осла и не приведёт его в чувства, то этой истинной паре уже ничего не поможет.