***
Тэхён переминается с ноги на ногу — с последней недавно сняли фиксатор, — стоя перед чонгуковой дверью. Ему максимально неловко находиться здесь, особенно после того, как он игнорировал его на протяжении довольно долгого времени. Ну и зачем, спрашивается, да? А потому что дурак. Дурак, с опозданием осознавший это и теперь искренне готовый исправляться. Мысленно репетируя заранее продуманные реплики — от оборонительной до обвинительной, — он как-то проворонивает момент, когда дверь распахивается настежь. … Однако дверь открывает совсем не Чонгук. Перед ним показывается симпатичная блондинка среднего роста, довольно хорошенькая и модно приодетая, будто собирающаяся куда-то днём в среду в топе от Gucci и сумочке того же бренда. — Ты же Тэхён? — она несколько раз хлопает наращенными ресницами и неожиданно прытко хватает его за рукав. — Ну наконец-то, этот кретин по тебе уже неделю страдает! Ошалевший Тэ бесцеремонно протаскивается по знакомому коридору под радостные возгласы… Кстати, очень даже актуальный вопрос, кого. — Прости, а ты… ? — О, я Хан Сохи — девушка Чонгука, — подмечая заметно вытянувшееся лицо Тэхёна, она, впрочем, поспешно исправляется: — Ну, теперь уже, по понятным причинам, бывшая. Тэхёну, если честно, не понятно ровным счётом ничего, поэтому он решает уточнить: — По каким причинам? И почему ты тогда так спокойна? — О, всё это потому, что я никогда не видела его таким влюблённым, — до этого с виду беспечная Сохи резко меняет свой тон на более глубокий и серьёзный. — Если честно, я не верила, что у этого куска камня вообще есть такая функция в программе, как любовь. То, что порой он вёл себя, как скотина, и не скрывал, что со мной ради статуса, как и я, впрочем, была с ним ради сомнительной популярности, не отменяет того факта, что… Он умеет быть другим. И отношения с тобой показали ему это. Поэтому… Попытайся сделать из него человека, хорошо? — девушка слабо улыбается, и о жалость, что Чонгук, всё время считавший её пустышкой, никогда не узнает ни об этом разговоре, ни о том, что иногда даже Кан, с виду относительно глуповатую и далёкую от просвещения, порой посещают очень правильные, нужные мысли. Кстати о Гуке: — Со, с кем ты разговариваешь? — на кухню, в которой они остановились из-за завязавшегося диалога, вплывает Чонгук, и, чёрт, он выглядит настолько уютным в растянутых штанах, свободной футболке и очках, что Тэхён еле душит в себе желание подойти и заобнимать его до смерти. Как хорошо, что Чонгук об этом иного мнения. Под лёгкий кашель Сохи, которая понимающе ретируется на прогулку, как до этого, впрочем, и собиралась, Гук прижимается к Тэхёну, кладя свою тяжёлую то ли от мыслей, то ли от веса голову прямо на чужую макушку. Они не говорят ни слова, стоят так ещё минуты три, не меньше, после чего всё-таки разлепляются, понимая, что уже решили большую часть принципиально важных вопросов своим неожиданным порывом. — Чонгук? — Тэхён? — Я люблю тебя. — Я тоже привязан к вам, Мистер Пибоди*, — неожиданно выдаёт Чонгук, и, спустя секунду неловкого молчания они оба покатываются со смеху. — Господи, ты такой дурной, но мне это так чертовски нравится! Тэхён расслаблено выдыхает и, прикусив губу, уточняет, где у Чонгука находится чай. Тот как-то рассеянно кивает на верхние полки, после чего дьявольски хохочет, когда Тэхён не дотягивается до ручки, а потому лишь беспомощно прыгает вокруг. В конце концов сжалившись над 178 сантиметрами парня, Чонгук достаёт с десяток упаковок заварного чая с различными наименованиями — чай в пакетиках он отрицает принципиально. — Насчёт три раунд первый: «Молочный Улун» или «Бабушкин Пирог»? — О господи, ты будешь устраивать кастинг? — Нет, это будет серьёзный баттл, — с невозмутимым лицом ответствует Чонгук, — в конце которого победит сильнейший. — Как иронично, мать вашу! Наше знакомство тоже было… не очень гладким. — Но как же чертовски хорошо, что встречают и провожают по-разному. — Да, mon ami, это действительно чертовски, чертовски хорошо.***
На улице вечереет: постепенно зажигаются фонари, пустеют улицы. На Сеул накатывает та самая атмосфера таинственности и приятной душевной пустоты; всё-таки, отсутствие людей красит любое место, даже самое серое и неказистое на первый взгляд. Чонгук обращает внимание на вид из окна, украдкой любуясь белоснежным маревом на земле и замечая, как несколько робких капель срываются с неба. «Кажется, дождь начинается», — подмечает Чонгук и ловит себя на мысли, что мог бы смотреть на это вечность. Однако от лицезрения зачинающейся непогоды его отрывает Тэхён, а точнее, невольно брошенный на него взгляд. Он отставляет кружку с остывшим чаем, которого выпил с литра три, и парочка капель смазано пролетает по подбородку, направляясь к шее. Казалось бы, абсолютно обычная ситуация, но как же Чонгук хочет поцеловать его, укутать в плед и закомфортить окончательно. Он аккуратно спрыгивает с подоконника, не горя желанием повторить подвиг Тэхёна, которому только-только сняли фиксатор, и максимально медленно подбирается к нему, как удав к кролику. Тот, разумеется, замечает это, и Чонгук плавится, как масло на сковороде, от того, как сияют его глаза, как вздымается грудь от размеренного, глубокого дыхания — всё это просто не может не привлекать внимание. Не сдержавшись, он поправляет неугомонную прядь волос Тэ, постоянно выбивающуюся из общей копны. Тэхён немного удивлённо смотрит на него, будто разыскивая какой-то подвох в том или ином действии, но вместо искомого обнаруживает мягкий взгляд, направленный куда-то в область губ, и теряется. Они рассматривают друг друга, ожидая, пока кто-то сделает первый шаг. — Ты так и будешь стоять, или, ну там, сделаешь что-нибудь? Секунда, и Чонгук уже сминает его губы в осторожном, испытующем поцелуе. Вечер резко перестаёт быть томным: Тэхён, несмотря на то, что, вроде, на это и намекал, цепенеет от неожиданности, но Чонгук никуда не спешит. Он не собирается давить, торопить события и сразу тащить своего донсэна в постель. Нет, с ним хочется сделать всё медленно и постепенно. Когда Тэхён начинает понемногу включаться, тот принимает это за знак: можно зайти чуть подальше, но так, чтобы не перейти очень тонкую грань между нежностью и пошлостью. Он углубляет поцелуй и аккуратно поднимает его со стула. Они неспешно перемещаются на диван, где целоваться в разы удобнее, и Чонгук физически ощущает чужое напряжённое, но вместе с тем желанное ожидание. Кажется, все его благородные порывы — коту под хвост, кто-то хочет снести все преграждения за раз, то ли из интереса к процессу, то ли из интереса к нему лично. … Но Чонгук так не думает. А значит, ничего не будет. — Солнышко, кажется, нам пора остановиться. Тэхён недовольно поджимает губы и, на удивление и себе, и Чонгуку, неожиданно громко хнычет: — Почему ты звучишь как в дешёвом порно? — и тянется, тянется к нему своими невозможными пальцами, пытается стянуть толстовку дрожащими от возбуждения руками — Господи, как же его легко завести. Но Чонгук остаётся непреклонным: — Тэхён-и, я понимаю, что тебе хочется, но я так же понимаю, что вряд ли в твоей жизни были толпы парней. Я не думаю, что ты готов… — Так и скажи, что не хочешь меня, — бубнит Тэ, но Гук по тону понимает, что тот так не думает, просто капризничает, как ребёнок, не получивший конфетку. — Куда ты спешишь? Переспать можно всегда, а я не хочу начинать наши отношения с плотского. Будьте нравственнее, господин Ким, — начинает кривляться Чонгук, а Тэхён, не выдержав, оглушительно хохочет, окончательно ставя точку в «спательном» вопросе. — Посмотрим фильм? — предлагает старший, когда они оба успокаиваются. — Из твоих уст это звучит как предложение о новой коллаборации. — Божечки, давай что-то такое, что мы при всём желании не сможем обозреть! На том и порешили: Чонгук заказывает суши, пока Тэхён сосредоточенно усаживается перед плазмой в гостиной — да, нынче блогеры очень хорошо зарабатывают, — и думает, что именно хочет посмотреть. На ум сразу приходят старые фильмы с Мэрилин Монро: что поделать, ну есть у него определённая слабость к блондинке всея Голливуда. Поэтому, ничтоже сумняшеся, он врубает «В джазе только девушки», а Чонгук, как раз выходящий из кухни, неопределённо хмыкает, усаживаясь рядом. Несмотря на то, что ситуация с недо-сексом-почти-сексом-парой-поцелуев успешно сошла на нет, Тэхён невольно съёживается от тепла чужого тела рядом. Пытаясь незаметно отъехать на другой конец Вселенной — в данном случае дивана, — он, разумеется, не остаётся незамеченным и не осмеянным. — Эй! Ты куда пошёл? — Чонгук смеётся и бесцеремонно перетаскивает его прямо к себе на колени. — То, что мы не спешим в кровать прямо здесь и сейчас, не значит, что мы должны соорудить баррикады между друг другом и сидеть, надувшись, в пяти метрах над уровнем неба*. — В трёх, — поправляет Тэхён, на что Чонгук в очередной раз корчит рожицу, и Тэ с удовольствием открывает для себя ещё одну сторону Чонгука — ребяческую и настроенную на шалости. Обычно он старается ограничиваться спокойным, в каком-то смысле ленивым юмором, но когда сквозь Golden Closet прорывается дурной подросток — а случается это очень редко, в последнее время с подачи Тэхёна, правда, уже почаще, — наблюдать за этим можно долго, пожалуй, даже дольше, чем за его разгромными видео-обзорами. — Так мы будем смотреть фильм или ты предпочтёшь разглядывать моё лицо до конца вечера? — Чонгук приближается к нему, и Тэхён не отказывает себе в удовольствии невесомо поцеловать мягкие губы напротив — не увлекаясь, раз уж нельзя, но и не скромничая: в этот раз он полностью готов и вооружён. … Фильм они всё-таки смотрят, но Тэхён, ранее никогда не отвлекавшийся от Мэрилин ни на секунду, пропустил весь хронометраж мимо себя. Нет, какие-то фразы, конечно, долетали до воспалённого сознания, но Тэ, прочухав, что Чонгук покорно позволяет себя целовать, сколько душе угодно, использовал фильм как предлог для того, чтобы не слезать с него ещё несколько часов. И почему он так зациклился на мысли о сексе? Оказывается, поцелуи — штука не менее приятная, особенно, если это поцелуи с Чон Чонгуком — личным сортом чая Тэхёна.***
* — Miss A - «Love Song» («Любовная песня») —> Песня из названия * — Я тоже привязан к вам, Мистер Пибоди. — Фраза из мультфильма «Приключения Мистера Пибоди и Шермана», повествующего о семилетнем мальчике и собаке-гении, усыновившей его в младенчестве, и об их взаимоотношениях. Её ироничность обуславливается тем, что на все фразы «Я люблю вас» от Шермана, Мистер Пибоди неизменно отвечал: «Я тоже привязан к тебе, Шерман», однако в конце мультфильма, когда они существенно сплотились из-за приключений, выпавших на их долю, на фразу «Я люблю тебя» от Мистера Пибоди уже Шерман ответил: «Я тоже привязан к вам». — «Три метра над уровнем неба» (исп. Tres metros sobre el cielo) — испанская мелодрама режиссёра Фернандо Гонсалеса Молины, экранизация романа «Три метра над небом» Федерико Моччиа. В главных ролях снялись Мария Вальверде и Марио Касас. В испанском прокате кассовые сборы фильма составили более 2,5 миллионов долларов.