The world of dreams

Весь разбитый Ли Хёкдже ввалился в гостиницу и, никого не замечая, прошёл в комнату для персонала. Он переоделся в форму, попытался привести себя в порядок и отправился к ресепшен, за которым его уже ждал Шивон, не меньше измотанный от ночной смены, чем Хёк от своего сна. - Доброе утро, выглядишь не очень, ты не заболел? - поинтересовался Шивон. - Нет, нет, все в порядке, - поспешил заверить друга Хёкдже и натянуто улыбнулся, что получилось у него не очень. Шивон недоверчиво посмотрел на него и удалился переодеваться. День начался неважно, из рук все валилось, степлер не скреплял бумаги, ножницы не стригли, уборщицы задерживали уборку номеров. Только шефа не хватало для полноты всей картины, который не заставил долго ждать и появился ровно в 10, разнося весь персонал в пух и прах. Но, увидев измученное и белое, как полотно, лицо Хёкдже, на котором яркими пятнами выделялись красные опухшие глаза, умерил пыл и гордо прошёл в свой кабинет, слегка кивнув парню за стойкой. Через час Хёкдже возвращался из ресторана, проверив посещаемость, когда заметил за ресепшен белокурую макушку Реука. - Что ты здесь делаешь? У тебя же смена в ночь, - удивился Хёкдже. - Мне позвонил Шивон, попросил помочь тебе, пока он поспит. Сказал, ты не важно выглядишь, и оказался прав, теперь я вижу. - Брось, это пустяки, плохо спал ночью, - отмахнулся Хёкдже, но понимая, что ноги еле держат его. - Я помогу тебе, мне не сложно, но в два часа я уйду, мне нужно… Речь Реука оборвалась, на глазах проступили слезы. - Реук, что с тобой? - спросил Хёкдже, кладя руку на плечо парню. - Я не знаю, могу ли рассказать... Удивительно, но за тот короткий период, что Реук работал в гостинице, он сблизился с Хёкдже. Да и сам Хёк находил парня не только милым по внешности, но и хорошим человеком, словно тот был его младшим братом. Поэтому, вздохнув поглубже и собравшись с силами, Реук продолжил: - Мой брат… на самом деле он не совсем мой брат, у нас одна мать, но разные отцы. Он старше меня, ему 24, почти 25… нет, ему уже никогда не будет 25… Реук всхлипнул, но продолжил: - - Полгода назад ему диагностировали странные приступы, причину которых врачи искали несколько месяцев. Но все было безуспешно. Хён не отчаивался, писал музыку и стихи, работал ночи напролёт. Переутомление. Они сказали, что это могло стать одной из причин. У него участились головные боли, он стал терять сознание. Два месяца назад он потерял сознание в очередной раз, но так и не пришел в себя. Его госпитализировали, сейчас его жизнь поддерживает аппарат… врачи не понимают, в каком он состоянии, потому что это не похоже на кому…словно он просто спит... застрял где-то между мирами и никак не может вернуться в реальность, открыть глаза... месяц назад они дали прогноз… если хён не проснётся, то его придётся отключить от аппарата. Он не просыпается. Сегодня в 4 его отключат. Мне надо быть в госпитале, чтобы попрощаться с ним. Реук уже рыдал, форма была буквально залита слезами. - Реукиии, я понимаю, тебе тяжело, но будь сильным ради брата. Я уверен, он любит тебя также сильно, как и ты его, так что представляю, как он будет счастлив знать, что ты здесь, на земле счастлив, - попытался успокоить парня Хёкдже, но в его состоянии это получалось не очень. - Я уже почти свыкся с мыслью, что рано или поздно это может произойти, но это все равно сложно пережить… - Сходи умойся, вода немного облегчит душу. Принеси блокнот из моей сумки, я покажу тебе свои рисунки. Хёкдже искренне надеялся, что это поможет парню отвлечься от грустных мыслей. Портреты Донхэ действовали на него самого, как лекарство. Реук вернулся спустя 10 минут, держа в руках блокнот и книгу в синей обложке. - Хён, откуда у тебя эти стихи? - А, это продавец положил мне по ошибке, когда я покупал учебники Шивону. Глаза Реука были сухими, но расширились ещё больше, напоминая два чайных блюдца. - Ты читал их?! - Да, заглядывал пару раз. Хёкдже так и не удалось отыскать книжную лавку и вернуть томик со стихами. Решив, что это намек судьбы, и пора бы приобщиться к поэзии, он оставил его у себя. Несколько раз он пролистывал его, выбирая стихи из разных частей книги. Он прочитал 3 или 4 стихотворения, которые, надо признаться, понравились даже такому рьяному ненавистнику поэзии, как Ли Хёкдже. - И как они тебе? - поинтересовался Реук. - Довольно неплохо, что-то даже цепляет, но я не разбираюсь в поэзии, так что… погоди, а чего ты так привязался к этому сборнику? - Хён, это стихи моего брата. Он отдал их в издание незадолго до того, как "уснул". Мы не знали, напечатали ли их. Хёкдже пребывал в неком шоке. Но совпадения случаются. - Ты можешь оставить эту книгу себе, я правда не знаю, где ещё можно купить такую. А для тебя она очень дорога. - Спасибо, хён. Я принёс блокнот. Хёкдже взял свой любимый блокнот, пролистал его немного и остановился на руках Донхэ, сжимающих стаканчик с кофе. - Смотри. Я поясню. Я рисую довольно детально, так как отчётливо запоминаю все мелочи в человеке. Когда мне кто-то особенно нравится, я прорабатываю каждую часть отдельно. И Хёк стал переворачивать страницы, показывая Реуку отдельно нарисованные губы, нос, скулы, улыбку Донхэ. - Только в этот раз у меня проблемы с глазами, я не могу уловить в них жизнь, они словно стеклянные, и это мне не нравится, - сказал Хёк, переворачивая страницу и открывая Реуку полноценный профиль Донхэ. Блокнот выпал из рук Реука, рот открылся в безмолвном удивлении, а в глазах появился страх, перемешанный с болью. - Эй, парень, что с тобой? - испугался Хёкдже. Его рисунки вызывали разную реакцию, но чтобы вот так… никогда. - Донхэ… - почти прошептал Реук. - Что? Ты его знаешь?! - Хён, это мой брат.