***
Драко падал в бесконечную пропасть. Он не мог понять длится ли его полёт секунду или год. Всё, что он помнил — это лишь ветер, толкающий вниз. Всё, что он чувствовал — это только обжигающий холод, расползающийся от сердца по всему телу. Как его зовут? Кто он? Где он? На эти вопросы не было ответов, да он и не хотел их знать. Лишь бы всё закончилось. Лишь бы он уже поскорее упал и разбился о камни, прекращая эту ужасную пытку. Он уже видел дно этой бездны — ледяные острые пики приближались с запредельной скоростью, обещая мгновение боли и вечность забвения. А потом он услышал голос: — Я держу тебя, Драко. И тут же понял, что это правда — тонкие пальцы едва прикасались к его руке, но он больше не падал, он будто замер на одном месте. Всё вокруг замерло. — Не отпускай меня, — прошептал Драко в своём воображении. Он повернул голову, попытался рассмотреть таинственную спасительницу, но её лицо тонуло во мраке. Он видел только бледную руку, покрытую веснушками, и слышал тихий голос: — Я не отпущу, если ты позволишь мне… — Позволю что? Он цеплялся за неё, как за единственное, что могло удержать его в этой жизни. — Спасти тебя. Это было очень просто — сказать, что он обещает. Но он молча ждал, когда, не дождавшись ответа, она отпустит его и отдаст каменным пикам внизу. А она всё продолжала держать. — Мы можем начать всё заново, Драко. Вместе, — эти слова ласкали его слух. И не имело значения, что он не знал, кто она — он был готов к чему угодно, если оно будет связано с обладательницей этого чарующего исцеляющего голоса. — Не отпускай меня. Пообещай, что не отпустишь. Она растворялась в пространстве, и он испугался, что сейчас потеряет её навсегда. — Скажи, что ты это сделаешь. Ради меня, ради себя, — он едва мог расслышать слова. — Что я должен сделать? — взмолился Драко, отчаянно цепляясь за пустоту, где совсем недавно были её пальцы. — Мистер Малфой! Проснитесь, мистер Малфой! Драко распахнул глаза, смутно понимая, что обращаются к нему. Какая-то женщина склонилась над ним с кубком в руках. — Вам нужно выпить ещё зелье, мистер Малфой. Жар никак не спадает. Драко кивнул и попытался взять кубок, но сил не хватало даже на то, чтобы поднять руку. Тогда он покорно позволил влить горькое зелье себе в рот. — Теперь спите, мистер Малфой. Вы много разговаривали во сне, так что я добавила травы против сновидений. Память возвращалась медленными толчками, а с нею приходил и ужас. Он Драко Малфой, лежит в Больничном крыле в Хогвартсе, его лечит мадам Помфри. Но что именно он сказал пока был без сознания? Мог ли он сказать что-то, расценивающееся как измена? — Что я говорил? — требовательно спросил Драко, боясь закрыть глаза и провалиться в сон. — В основном вы просили не отпускать вас. — Это просто бред. Вы можете идти, — Драко кивнул целительнице, как будто она была его домовым эльфом, и откинулся на подушку. Он не помнил ничего из своих кошмаров, кроме ледяного холода. Холодно было и сейчас. Драко натянул одеяло на голову и сжался в комочек в надежде согреться. Больше ему ничего не снилось.***
— А вот и хорёк вернулся, — тихо сказал Невилл на ухо Джинни. — Долго же он валялся со своей простудой. Она не стала поднимать глаза на слизеринский стол. Это было совершенно лишнее. — Какой слабак. Мы вот терпим все эти издевательства без единой жалобы, — Невилл говорил немного невнятно из-за разбитой губы и выбитого зуба. — Ничего. Скоро всё закончится. Гарри победит, — Джинни повторила всё то же самое, что твердила себе и окружающим все эти месяцы. Иногда это утешало, иногда давало надежду, иногда — звучало как молитва утопающих. Сегодня слова не могли помочь ей. Всё тело болело после вчерашнего наказания, рёбра ныли при каждом движении, голова просто раскалывалась, но нужно было идти на занятия к Кэрроу — вот она, самая страшная пытка. Вчера она отказалась практиковать Круциатус на провинившихся младшекурсниках. К счастью, никто не согласился. И как бы их не заставляли пожалеть о своём выборе, она понимала, что это было единственно возможное решение. Джинни захотелось подняться на Астрономическую башню в первый раз с последней встречи с Малфоем. Он, конечно, не придёт после болезни. И она сможет побыть одна. Но Джинни ошиблась. Когда ночью она преодолела все коридоры, прячась от патруля слизеринцев и Кэрроу, и поднялась на самый верх башни, Малфой уже был там. И хотя он накинул пальто, но всё равно дрожал от порывов ветра. — Тебе так понравилось болеть? — раздражённо поинтересовалась Джинни. — Как ни странно, да, — усмехнулся Малфой и повернулся к ней. — Столько времени без занятий и Пожирателей смерти. Можно даже поверить, что наступил мир. Ей показалось или он действительно похудел? Скулы чётче обозначились на лице, серые глаза обведены ещё более тёмными тенями, а пальто кажется очень большим, как будто Малфой надел одежду старшего брата. — Но война продолжается, — скривились Джинни, невольно потирая продолжающие болеть рёбра. — Очередное наказание? — догадался Малфой. — Да. Отказалась пытать детей. Ты бы, конечно, согласился. — Невысокого ты обо мне мнения. — Другого ты не заслуживаешь, — наверное, ей не стоило говорить это вслух, но она так устала от боли и неизвестности. На какое-то мгновение ей показалось, что Малфой сейчас предложит свою помощь. — Ты права, — он отвернулся, снова поднимая глаза к небу. Не стал спорить или оправдываться. — Скучаешь по Поттеру? — Каждую секунду. — Я завидую тебе, — тихо признался Малфой. — Тому, что тебе есть, по кому скучать. Тому, что это у вас взаимно. И я завидую Поттеру, потому что он всё время получает всё самое лучшее: славу, признание, звание героя и спасителя, дружбу. И любовь. Ветер трепал волосы Джинни и забирался под пальто, но она совершенно не обращала на это внимание. Злость душила её, разгоняя кровь по венам. — Если бы ты мог понять, как сильно Гарри хотел бы променять всё это на жизнь своих родителей… Но ты не сможешь, Малфой. — Потому что у меня есть семья? Я могу лишиться её в любой момент. И тогда у меня не останется ничего. Ничего, чтобы продолжать жить. — Ты просто жалкий трус, Малфой! — выкрикнула Джинни, не в силах слушать его оправдания. — Признайся, что ты просто жалкий трус и подлая гадюка! Малфой перевёл на неё неожиданно тёмные глаза, зрачки которых занимали почти всю радужку. Его голос был тихим, ещё хриплым после болезни, но твёрдым и жёстким: — Тогда почему ты опять здесь, Джиневра? Какого хрена ты опять здесь рядом с жалким трусом? Джинни сделала шаг назад. Она не могла объяснить, почему пришла сюда, думая, что Малфоя не будет, но всё равно надеясь в душе застать его здесь. Она и сама не понимала собственных мотивов. — Я просто хотела тебе помочь! — Засунь свою помощь знаешь куда, Уизли! Мне она не нужна! — его слова хлестали как кнут, но ведь и она не собиралась щадить его сейчас. Всё было по-честному. — Ну и катись ты в преисподнюю, Малфой! Всё, что тебе нужно — это спасти собственный зад! — Не только. — Тогда что ещё? «Спасение», — подумал Драко. — Твой поцелуй, — сказал он вслух. Она выглядела сейчас необыкновенно прекрасной и казалась почти королевой. Драко вспомнил одну из маггловских картин, увиденную где-то случайно ещё в детстве: красивая девушка с длинными рыжими волосами, опускающая меч на плечо стоящего перед ней на коленях рыцаря. Это была застывшая неподвижно картина, ведь создали её не волшебники, но Драко всё равно казалось, что он чувствует, как дышит запертая в полотне королева. И если бы Джинни сейчас потребовала от него встать на колени — он бы встал. Но она никогда этого не попросит. — Ты уже получил свой поцелуй. — Мне мало одного. И он не стал добавлять, что и двух ему тоже будет недостаточно. Любого количества будет недостаточно, чтобы заполнить всю пустоту в его сердце. — Я люблю Гарри. И я не стану предавать его вот так с его же врагом. — А если бы не было никакого Гарри? Не было бы никакой войны? Если бы Дамблдор был жив, а мы с тобою были бы… ну скажем, просто двумя людьми с разных факультетов? Он подошёл к ней и убрал длинные локоны, падающие ей на лицо. На секунду задержал свою руку на её щеке. Заглянул в глаза, в которых злость уже потухла. — Что толку об этом думать? — с горечью спросила Джинни. — А ты подумай, — попросил Драко. И приник к её губам в долгом поцелуе. На который она ответила.