Жертвуя самыми прекрасными

      Она пришла опять, потому что быть одной — ещё хуже, чем быть с ним. Не удивилась, когда увидела склонённую над пропастью фигуру. У Джинни не было сомнений — он приходил сюда каждую ночь, пока она пряталась у себя в спальне и долгие часы лежала без сна. И может быть, он ждал её появления.       Она так старалась не попадаться ему на глаза, не бросать ни одного взгляда в сторону слизеринского стола, делать вид, что всё произошедшее было просто досадной ошибкой. Это не повторится.       Но она хотела повторить. Согреться в ледяных объятиях, разделить свой страх с человеком, который боялся не меньше, забыть на краткий миг о том, что там, за стенами Хогвартса, каждый день умирали невинные люди, а здесь детям вдалбливали всю эту чушь про чистоту крови и величие Волан-де-морта.       И вот она стоит и смотрит на Драко, не зная, что сказать. Знает, что он почувствовал её приближение, но тоже молчит, снова ждёт от неё первого шага.       — Драко?       Он обернулся к ней с едва заметной улыбкой, которая не затронула его потерянных глаз.       — Я рад, что ты пришла.       Вот так просто сказал об этом. И Джинни поняла — она тоже рада.       — Я не знаю, зачем, — тихо призналась она, наблюдая, как улыбка рождается и расцветает в его взгляде.       — Я знаю. Потому что тебе это нужно. Нам обоим это нужно, — Драко подошёл к ней и зарылся носом в её волосы, словно упиваясь запахом. — Ты пахнешь весной, рассветом и спасением. Джинни слабо покачала головой, отвечая:       — Это просто шампунь. Дешёвый шампунь, один из тех, к которому ты бы в жизни не притронулся.       — Я притрагивался уже к столь многому, Джиневра…       Драко обнял её так крепко, что сдавило дыхание. Если бы можно было остановить время и застыть вот так — утыкаясь в грубую ткань его пальто, глотая солёный, терпкий аромат, не думая о том, что ночь закончится и всё навалится снова на её плечи. Джинни вцепилась в его плечи, боясь, что он исчезнет.       Она уже не понимала, кто из них спасается в этих объятиях. Не было никаких «вчера» и «завтра», только один этот миг, который принадлежал им.       — Когда это закончится? — спросила она, не зная, про что именно она говорит.       — Скоро, — выдохнул Драко в её волосы. — Это не может длиться долго.       Про что говорит он? Про эти встречи? Про войну? Про их жизни?       — Давай не будем ничего говорить. Просто… поцелуй меня.

***

      Снова какой-то пустой кабинет и жёсткая поверхность парты, на которую он облокачивался. И шаги за дверью. Джинни вздрогнула в его объятиях и со страхом покосилась на дверь.       Драко замер, зацепившись взглядом за свежий кровоподтёк прямо под тонкой ключицей.       Теперь они могли услышать и разговор.       — Это не в первый раз, Северус. А если она помогает Поттеру? — голос принадлежал Кэрроу.       — Это исключено, — отрезал Снейп. — Тёмный лорд надёжно защищает школу.       — Но тогда что же она делает по ночам?       Шаги остановились прямо за дверью.       — Проверь этот кабинет, а я проверю соседний, Северус.       Драко едва успел взмахнуть палочкой и закрыть своей спиной Джинни.       Дверь распахнулась, и директор остановился в дверях с невозмутимым выражением на лице.       — Мистер Малфой? Не могли бы вы объяснить…       Драко едва сдержал рвущуюся злость. Он стоит здесь с расстёгнутыми брюками, а позади него полураздетая девушка. Что ещё тут можно объяснить?!       — Извините, сэр. Я знаю, что после отбоя полагается быть в постели, но в наших спальнях слишком… многолюдно.       — Кто с вами?       — Пэнси. Пэнси Паркинсон. — ему оставалось только надеяться, что наспех произнесённое заклинание сработало. И что Снейп не станет всматриваться в лицо Джинни.       — Неужели? — скривился Снейп, глядя куда-то в сторону, и захлопнул дверь.       — Он ушёл? — шёпотом поинтересовалась Джинни.       — Да, — кивнул Драко. Но ночь всё равно была безнадёжно испорчена.       — Он не узнал меня?       Драко повернулся и бросил взгляд на тёмные волосы, перекрашенные его палочкой. Потом осмотрел весь кабинет и наткнулся на то, что привлекло внимание Снейпа. Ну конечно, гриффиндорская форма…       — Он тебя не выдаст, — ещё одна маленькая деталь, свидетельствующая о том, что их директор не так уж и предан своему господину. Меняло ли это хоть что-то для него? Нет.       — Мне нельзя больше приходить.       Драко смотрел, как Джинни одевается, неторопливо поднимая свои вещи. Он понимал, что она права. Нельзя подвергать её дополнительным наказаниям из-за своей прихоти. Но он так хотел её видеть, чувствовать её запах, иметь возможность прижать к себе…       — Подожди, — он схватил её за руку, не давая выйти. — Пусть уйдут подальше.       И пусть ты останешься со мной ещё на несколько секунд.       — Драко… — она закусила губу, а на лбу появилась крохотная морщинка. Словно она хотела сказать, что жалеет.       — Не смей.       — Что…       Он прервал её быстрым поцелуем и открыл дверь, проверяя, нет ли кого поблизости.       — Беги в спальню. Я пойду в их сторону, задержу, если вдруг потребуется.       Он смотрел на её спину, пока рыжие волосы не исчезли за поворотом, а потом привычно расправил плечи и нацепил маску безразличия на лицо.       Всё кончалось даже быстрей, чем он думал.

***

      Джинни прислонилась лбом к холодному стеклу, ругая себя. В тот момент, когда она услышала фразу Кэрроу «А если она помогает Поттеру?», ненависть к себе обрушилась на неё с новой силой.       Она должна была помогать Гарри, а вместо этого…       Надо перестать думать о Малфое. И больше никаких прогулок по ночам, никаких поцелуев, ничего кроме презрения. Ей нельзя забывать, что Малфой — враг. Он тот человек, который выдаст Гарри при любой возможности. И дело даже не в том, что он сам этого хочет. Но он не сможет поступить по-другому.       — Джинни? Ты пришла? — её соседка по комнате проснулась и зажгла тусклый свет. — Здесь был Кэрроу и он…       — Я знаю. Всё в порядке.       — Тебя не поймали?       — Нет. Я же говорю: всё в порядке.       Но эти слова были ложью.