Звереныш

Аскеладд любил анализировать. Это было полезным хобби, благодаря анализу ему удавались самые безумные задачи. Дикари называли это «удача», но Аскеладд знал другое слово — «стратегия». Он вспомнил день поединка и разобрал его в своей памяти на мельчайшие кусочки, в попытке составить из них новый пазл. Как бы он не прокручивал все раз за разом, что-то не складывалось, чего-то не хватало, но он был близко. Разгадка совсем рядом. — Торфин, последнее время ты слегка рассеян, что происходит? Если так продолжится, то ты умрешь раньше меня, — мужчина бросил взгляд на подростка. Тот сидел, обхватив себя руками и уткнувшись лицом в колени. Его явно развезло. Стоило бы поесть, но викинг не намерен давать подсказок глупым зверенышам, не умеющим пить. — Мечтай, старик. Я отправлюсь в Валгаллу не раньше тебя, — голос у Торфина был непривычно тихим. Аскеладд привык к его крикам и гортанному рычанию, но сейчас он был слишком… человеческим. Мальчишка как будто о чем-то думал и отвечал лишь машинально. Впервые его тело не было напряжено. Если сейчас в окно ввалится какой-нибудь пьяный викинг, Торфин не сорвется с места, чтобы приставить нож к горлу, а лишь вяло повернет голову в сторону нарушителя спокойствия. Раз слова не работают, время действовать. Аскеладд медленно поднялся на ноги и сделал пару шагов в сторону мальчишки. Наконец-то появилась реакция: Торфин явно напрягся и поднял голову с колен, наблюдая за приближающимся мужчиной. Их разделял лишь небольшой стол, поэтому викинг довольно быстро оказался рядом с юнцом. Аскеладд сел рядом с ним, а когда тот попытался отодвинуться — схватил за запястье, останавливая. — Не нарывайся, старик, иначе прикончу прямо тут, — слова звучали не слишком убедительно, потому что их владелец был пьян. Его щеки напоминали закатное небо, глаза слегка затуманились, как, видно, и разум. Дыхание рваное, пульс участился. Да, Аскеладд не просто так схватил юнца за ту часть, которая могла выдать скорость сердцебиения. В его планы входило «прощупывание», так кто сказал, что оно будет лишь ментальным? — Можешь попробовать, Торфин, — Аскеладд отпустил мальчишку и развалился в максимально расслабленной позе. На нем не было доспехов, сейчас он был безоружен и открыт. Парень мог бы прикончить его, не без труда, но мог бы. Если бы не бегающий взгляд и расширенные зрачки. Мужчине все же удалось на долю секунды заглянуть в «зеркала души» своего собеседника, если происходящее можно было назвать беседой. — Ну же, Торфин, — мужчина слегка понизил голос, придвигаясь ближе. Вновь поединок, но теперь немного иного характера. Пазл почти собран, но звереныш сам должен вставить туда недостающую деталь. Снова смотрит на шею, ну что за чудак. Нельзя быть таким предсказуемым. Аскеладд любил играть в мысленные шахматы с оппонентами, продумывать на пару шагов вперед, просчитывать действия противника. Сейчас Торфин был возбужден. Было ли это причиной всех бед последние месяцы, или же алкоголь привел мальчишку к такому интересному состоянию? В любом случае, викингу это лишь на руку. Можно сказать пару колкостей и вызвать стыд — прекрасное чувство для жертвы манипулятора. Оно поможет сделать их разговор коротким и информативным, потому что Торфин наверняка хочет как можно быстрее убраться отсюда. Однако мужчина просчитался. Тело Торфина сыграло злую шутку против обоих присутствующих, а мозг лишь добавил масла в огонь. Мальчишка резко дернулся в сторону Аскеладда и вцепился зубами в шею. Не слишком сильно, но не очень приятно, а главное — неожиданно. Викинг не любил сюрпризы, тем более плохие. Он отдернул звереныша за волосы и повалил на пол, слегка придавив горло локтем. Это действие породило удивительный звук, который Торфин никак не планировал выдать, а Аскеладд услышать. Мужчина удивленно усмехнулся, смотря в расширившиеся глаза мальчишки. — Не знал, что тебе нравится легкое удушение. Некоторые портовые шлюхи любят надевать ошейник, чтобы получить хоть какое-то удовольствие от работы. Так ты, звереныш, необычная сучка, — Аскеладд легко увернулся от удара и зафиксировал руки парня над его головой. — Тебе так понравился наш последний бой, что ты все это время бегал дрочить в лес? Торфин злобно зашипел, пытаясь вырваться из захвата, но тело не слушалось. Аскеладд был неправ: все это время мальчишка сдерживался. Он не желал удовлетворять собственные сексуальные потребности, создавая из возбуждения мотивацию к упорным тренировкам. Но этого не достаточно. К тому же сейчас бежать было некуда, в крови все еще был алкоголь, а любое прикосновение приятно жгло. Сознание отключалось, уступая место потребности, которую Торфин так упорно загонял в самый дальний угол. Происходящее точно не входило в планы Аскеладда, но он умел быстро адаптироваться. Если мальчишке так сильно нужно скинуть напряжение, то викинг ему поможет. Во-первых, он и сам давно ни с кем не спал, а во-вторых, управлять зверенышем станет еще проще и интереснее. Можно будет развлекаться, вгоняя его в краску прямо во время поединка перед всеми дикарями. Это будет занятно. Аскеладд положил ладонь на шею Торфина, очертив большим пальцем кадык, и слегка сдавил, перекрывая доступ части кислорода. Выждав немного, он убрал руку и прикусил раскрасневшуюся кожу звереныша, вырывая очередной стон. После чего отпустил руки из захвата и отодвинулся в сторону с самым спокойным выражением лица, на которое был способен в данный момент. Торфин не видел ничего, все плыло перед глазами и мерцало, словно вспышки огня на фоне ночного неба. Его тело реагировало на каждое прикосновение, желая большего. Зверь, которого Торфин сдерживал внутри, отчаянно рвался наружу, возбужденно виляя хвостом. Он ненавидел Аскеладда и очень сильно его хотел. Его можно будет убить после, но пока парню нужно, чтобы эти руки не отрывались от кожи, а горячее дыхание продолжало опалять лицо. Когда тепло исчезло и мужчина отодвинулся, Торфин с трудом сдержал разочарованный скулеж. Ему нужно было больше, нельзя останавливаться, так куда этот чертов викинг делся? Пришлось собрать остатки сил в кулак и приподняться. Аскеладд сидел достаточно близко, но рассчитал все так, чтобы ни одна из частей их тел не соприкасалась. Мальчишка зло, возбужденно и немного растерянно посмотрел на мужчину. Тот приподнял руки в примирительном жесте и слегка ухмыльнулся. — Прости, Торфин, но мне показалось, что с моей стороны будет очень некрасиво тебя заваливать. Еще, чего доброго, решишь, что я воспользовался ситуацией и «обесчестил» тебя. Если тебе действительно так хочется, чтобы тебя трахнули, придется сделать первый шаг самому, — Аскеладд смотрел на растерянного мальчишку. Эта игра нравилась ему все больше и больше. После легких манипуляций зверенышу не хватит сил терпеть и бездействовать, а значит придется слегка поступиться его хваленой гордостью. Торфина злило происходящее, и если бы у него хватило сил, он бы вновь вцепился в горло Аскеладду, только на этот раз так, чтобы вырвать кусок плоти. Однако чертово возбуждение не давало этого сделать, разнося по нервным окончаниям тупой, пульсирующий сигнал: хочу, хочу, хочу. Он неловко подполз к мужчине и сел тому на колени, попутно проводя руками от низа живота до груди. Рельефные, плотные мышцы под тонкой тканью слегка завораживали мальчишку. Он и сам был обладателем крепкого тела, но из-за возраста оно еще не могло развиться до такого состояния. Торфин не очень понимал что нужно делать, пока ему просто хотелось касаться. Хотелось, чтобы коснулись его. Аскеладд с интересом наблюдал за происходящим. Его забавляли неловкие попытки подростка понять, что же от него хотят. Теплые ладони изучающе пробежались по торсу и груди, потом перешли на напряженные плечи, слегка сжав, коснулись шеи. Торфин вновь укусил желанный участок, но в этот раз вышло чуть лучше. Что-то заставило его зализать укус и вдохнуть полной грудью запах человека, сидящего под ним. Аскеладд довольно щепетильно относился к личной гигиене, поэтому, в отличие от всей его команды, он не вонял потом, грязью и запекшейся кровью. Он пах собой: это был немного тяжелый запах, но почему-то приятный и ни на что не похожий. Мужчину утомило ожидание. Попытки звереныша были забавными, в чем-то даже трогательными, но невыносимо медленными. А ведь тело викинга тоже не каменное, оно уже начало отзываться на нетерпеливое ерзанье маленькой задницы. Главное, что Торфин сделал первые шаги, а значит можно ему немного помочь и ускорить процесс, не правда ли? Через пару мгновений их положение изменилось: Аскеладд подхватил Торфина и кинул на шкуры, лежавшие рядом с очагом. На звереныше была лишняя одежда, от которой викинг решил избавиться. Когда его руки легли на ремень, мальчишка сжал его, лихорадочно цепляясь за кинжалы. — Отпусти, Торфин, — Аскеладд отвел его руки, лишая очередной детали одежды. — Ты же не хочешь, чтобы я вставил их тебе в задницу, верно? Или ты чем-то таким уже занимался, негодник? — викинг ухмыльнулся, ловя на себе очередной злобный взгляд. — Лучше засунь их себе в задницу, старик. Острой стороной, — Торфин едва выговорил последние слова, когда мужчина задел возбужденный член, избавляя звереныша от штанов. Аскеладд почти ласково провел ладонью по скуле, очерчивая большим пальцем припухшие губы. — Я бы не посмел так оскорбить память твоего папочки, — мужчина резко развернул мальчишку на живот и с наслаждением прикусил загривок. Чертовы дикари плохо на него влияют, особенно это недоразумение. Откуда в этом клочке ненависти появилось столько тягучей похоти? Она передавалась Аскеладду, наполняя мужчину эмоциями, которые он уже давно не испытывал. Собственная одежда начала приносить дискомфорт, и он быстро от нее избавился, кинув подальше от огня. Теперь им ничто не мешало. Торфину казалось, что он сходит с ума. Та или иная мышца непроизвольно сжималась от холода, прикосновения, укуса. Аскеладд кусался много, его вечная сдержанность улетучилась, уступая место чувствам. Страсть и гнев отпечатывались багровыми укусами на юношеском теле, темнеющими следами на шее. Его руки были везде: сложно было поверить, что их всего две. Пальцы хозяйничали в тех местах, в которые Торфин не был намерен пускать никого и никогда. Но он пустил, и это было так чертовски хорошо. Грубые прикосновения, смесь боли и удовольствия идеально подходили парню, его тело ликовало впервые за долгое время. Он не чувствовал ненависти. В этот момент он вообще не мог думать ни о чем, и в этом забвении была своя прелесть. Аскеладд нашел в этой связи гораздо больше, чем планировал. Сначала он хотел просто быстренько удовлетворить мальчишку, чтобы тот из-за недотраха не сдох на поле боя. Однако этот дьяволенок завел его не на шутку. Что-то безумно соблазнительное было в этой открытости, наивной честности. В том, как он рычал и не сдерживал стоны, как кусался и сверлил злобным, расфокусированным взглядом, но все равно доверчиво подставлял шею.

***

Аскеладд ненавидел викингов, но в дикости этого звереныша было что-то прекрасное. Хотелось его приручить, даже если на это уйдут годы, даже если он будет раз за разом кусать протянутую руку. Торфин ненавидел Аскеладда, но почему-то ненависть не горела в нем с прежней силой. Она слабела, уступая место чему-то иному. Он продолжит вызывать мужчину на бой снова и снова. Парень никогда не признается себе, что гораздо больше ждет возможности встретиться не на поляне в окружении орущих викингов, а на теплых шкурах или за столом, где Аскеладд вновь будет рассказывать о чем-то. О далеких странах, кровавых битвах, необычных богах и легендах. Торфину, конечно, будет совсем не интересно, но он выслушает все до последнего слова. А потом Аскеладд положит руку ему на голову, слегка растрепав волосы, и скажет: «Мой звереныш». Ласково.