Первый выстрел всегда в воздух. Часть 2

      Ноги гудели. И голова тоже. Бёнкван смотрел в потолок, лежа на кровати и лениво перебирая струны электрогитары.       В первый же день в отеле его дважды вывел из себя управляющий: сначала, когда буквально выплюнув сухое приветствие сквозь сжатые зубы, он почти на час оставил парня в холле, не потрудившись проверить сопроводительные документы, затем, когда начал заискивать и пресмыкаться, узнав, чей перед ним сын. Он полдня таскался за Кваном и, кажется, готов был взгромоздить его чемоданы себе на спину или станцевать чечетку, если бы тот приказал. А после того, как Бёнкван потребовал к себе равного со всеми сотрудниками отношения, просто скрылся в неизвестном направлении, поручив заботу о парне другому специалисту. Этим другим специалистом оказалась молодая женщина — привлекательная, деловая и хваткая. Стоило, наверно, намекнуть отцу о необходимости перестановки кадров.       Последующие дни превратились в сплошное месиво информации и бесконечную беготню. В какие-то моменты Бёнкван с тоской вспоминал удобное кожаное кресло в своем кабинете. Но стоило отвлечься, как помощник управляющего Сон бросала на него взгляд, от которого по спине пробегал холодок. Приходилось брать в руки и себя, и подносы. Кван, конечно, понимал, что любая работа требует определенного напряжения сил, но и помыслить не мог, насколько сложен труд официантов. К вечеру среды он проникся глубоким уважением к девушкам и парням, на фоне которых по-прежнему выглядел хромающим пингвином. Те в свою очередь были снисходительны к его неповоротливости и даже помогали, если появлялась такая возможность.       Кван ужасно устал. Но, не смотря на это, никак не мог уснуть. Уже, наверное, перевалило за полночь, а он все так же лежал на спине и мучал гитару. Струны отзывались глухим рычанием, повинуясь движениям его пальцев.       В дверь неожиданно постучали.       «Кто это может быть в такое время?»       Бёнкван отложил гитару и нехотя поднялся с постели. На пороге стояла помощник управляющего с чехлом для одежды в руках. — Простите, что так поздно. Надеюсь, я вас не разбудила? — Нет, я еще не спал. — Разрешите войти?       «Зачем это?» — У меня тут беспорядок, — предупредил Кван, пропуская Сон в номер. — Я принесла ваш костюм на завтра. Как вы знаете, будет особый дресс-код для всех, — девушка положила чехол на кровать и подняла на Квана изучающий взгляд. — Спасибо, конечно. Но почти час ночи… — Я хотела с вами поговорить. К сожалению, я только сейчас освободилась, а завтра, боюсь, будет уже поздно. — Что вы имеете в виду? — Позвольте задать вам вопрос? — Ответьте сначала на мой.       Помощник управляющего вздохнула и опустилась в кресло. — Присядьте, — предложила она, будто это Бёнкван был у нее в гостях, а не наоборот.       Кван не двинулся с места. — Что ж, — девушка поджала губы, но в следующее мгновение совладала с собой. — Скажите, для чего вы здесь?       Брови Квана сошлись к переносице. — Очевидно, чтобы работать. Освободилось место официанта… — Я спрашиваю о другом, — Сон одарила парня хорошо знакомым ему, строим взглядом. — Завтра у нас большой банкет. Дочь одного из влиятельнейших людей Кореи празднует день рождения. Детские годы она провела в Пусане, и, видимо, ностальгические чувства подтолкнули ее отмечать свой праздник здесь. Ее гости — люди из высших кругов, привыкшие к высокому уровню сервиса. Обслуживающий персонал должен быть невидимым, способным угадать желания гостей по одному только взгляду и тут же их удовлетворить.       Бёнкван скрестил руки на груди, ожидая продолжения. — И тут появляетесь вы — нерасторопный, неуклюжий, шумный, в общем, совершенно непригодный для этой работы. Организация мероприятия лежит на моих плечах, но я ничего не могу поделать, потому что выкинуть вас взашей мне не позволяет управляющий. Признайтесь, чего вы добиваетесь? Хотите меня дискредитировать? — Что? — Кван растерялся, не находя, что ответить. — Я много лет трудилась на благо отеля. Без отпуска, почти без выходных. Ухожу домой после полуночи, а иногда остаюсь здесь и на ночь. Я вложила всю душу в это дело, применяя те знания, что дал мне университет, и даже больше. Я постоянно учусь, совершенствуюсь. Чёрт возьми, я даже на свидания не хожу! — голос Сон дрогнул. — И после этого меня хотят сместить таким нелепым способом? И даже если так, вы хоть на минуту задумывались о репутации отеля? Что будет, если вы уроните закуски на кого-нибудь из гостей? Господи, да за что мне все это? — девушка прикрыла лицо ладонями и всхлипнула.       Сердце Бёнквана сжалось. Он опустился на колени рядом с ней. — Помощник управляющего Сон, клянусь, в моих действиях не кроется никакого злого умысла. Мы с вами оба — жертвы обстоятельств. Я бы рад и сам отсюда сбежать, но боюсь, ваш начальник настучит кому нужно, и вот тогда наши головы точно полетят с плеч. Уверяю, я буду стараться. Буду тише воды, ниже травы. Меня и не заметят.       Девушка смахнула подступившие слезы и взглянула в его глаза. — Это странно. — Да, знаю, звучит как бред. — Нет, я не об этом. Странно, что я вам верю. — Ну, я же само обаяние, — улыбнулся Кван. — Вы идиот, — нахмурилась Сон. — Ай, ну зачем так сразу? — Если вы действительно не хотите навредить, то просто сидите в номере и не показывайтесь на вечеринке. — Я же сказал, что не могу. — Почему?! — По той же причине, по которой управляющий не может меня уволить. — Я не понимаю… — Мне приказано быть здесь. Я не могу не повиноваться. У меня, да и у вас, нет выбора. — Ерунда какая-то. — Согласен. Но по-другому никак.       Некоторое время Сон молчала. На ее лице читалось задумчивое напряжение. Кван тоже молчал, боясь сбить ее с мысли, и всем сердцем надеялся, что она изобретет какой-нибудь гениальный план. — Хорошо, — наконец произнесла девушка, вставая. — Я продумаю схему вашей работы таким образом, чтобы вы как можно реже могли появляться в банкетном зале. — Полностью вам доверяю. — Что ж, простите, за беспокойство. Спокойной ночи, — Сон направилась к двери. — Ах, и…про свидания…. Давайте сделаем вид, что вы этого не слышали. — Не слышал чего? — Бёнкван изобразил удивление.       И девушка впервые мягко улыбнулась ему. — Спасибо.       Это был настоящий ад: повара гремели посудой и стучали ножами, все кипело, бурлило и шипело. Весь этот шум перекрикивал зычный голос шефа, раздающего указания. Белесой дымкой висел пар, а иногда местами вспыхивало пламя. Ловкие руки подхватывали мудрено сервированные блюда, и официанты исчезали, чтобы появиться вновь через пару минут.       В зале дела обстояли не лучше: холеные мужчины в идеально сидящих костюмах и элегантно одетые женщины, соревнующиеся в вычурности сверкающих украшений, неторопливо блуждали от одной компании к другой, ведя великосветские беседы. Приходилось то и дело лавировать между ними, призывая на помощь богов равновесия и баланса.       Помощник управляющего Сон сдержала обещание: Квана назначили ответственным за один из дальних столов, что давало ему возможность, обогнув зал, немного задерживаться в тени цветочной композиции и тем самым реже появляться на кухне и меньше сновать среди людей. Совесть его ныла, но он успокаивал себя тем, что все это делается во благо. В то время как другие официанты успевали несколько раз сменить бокалы гостей, он мог наблюдать за собравшимся обществом.       Гости что-то деловито обсуждали, будто собрались на бизнес-встречу, а не день рождения молодой девушки. Они поглядывали на часы, записывали что-то в смартфоны и пожимали друг другу руки, чтобы отвернувшись отдохнуть от искусственных улыбок. Некоторые женщины с плохо прикрытой завистью поглядывали на именинницу. Виновница торжества затмевала остальных своей красотой. Платье из струящейся воздушной ткани оттеняло ее аристократическую бледность, мягкая улыбка и томный взгляд придавали ее ангельскому лицу выражение усталости.       Бёнкван не мог не признать, что она необыкновенно хороша, но его гораздо больше интересовал стройный мужчина рядом с ней, лицо которого никак не удавалось разглядеть: то он поворачивался спиной, то его заслоняли другие гости.       «Айщ, да отойдите же, ну!»       Кван не понимал, чем этот человек так привлекал к себе его внимание, но отчего-то не бросал попыток его рассмотреть. Мужчина стоял близко к девушке, едва не касаясь ее руки, и в его позе читалось напряжение. Подходящие к имениннице гости почему-то раскланивались и перед ним тоже. Девушка выжидающе поглядывала на него, а когда зазвучала медленная композиция, сама пригласила на танец. В этот момент Квану пришлось вернуться на кухню.       Стоило двери за ним закрыться, как раздался жуткий грохот. На секунду Бёнкван подумал, что является его и причиной и замер. Но в следующее мгновение шеф навис над растянувшимся на полу поваром, и его зычный голос прокатился под сводами кухни: — Твою мать, Чон, ты что творишь?! Где твои глаза?! — Простите, шеф, — виновато протянул вмиг побледневший мужчина. — Поднимайся быстро и переделывай! Живо, живо! Гости ждут!       Только сейчас Бёнкван заметил на полу перевернутое блюдо. Овощи и зелень разлетелись в стороны, соус растекся оранжевой лужей. Чон быстро отряхнулся, вымыл руки и, прихрамывая, отправился за свое рабочее место. Тут же появилась уборщица и торопливо начала собирать испорченные продукты.       Кван отошел в сторону, чтобы не мешать. Это было его блюдо. Теперь нужно было ждать, стараясь не обращать на себя внимания. Сердце колотилось так сильно, будто это на него только что накричал шеф. Он снова вспомнил свой кабинет и подумал, что, возможно, на его прежней работе все было не так уж и плохо. По крайней мере, там никто не посмел бы повысить на него голос. Даже отец. Он предпочитал отчитывать сына вне поля зрения и слуха остальных подчиненных.       Получив, наконец, свое блюдо, Бёнкван вернулся в зал. За те несколько минут, что его не было, настроение здесь переменилось: на сцене появились приглашенные артисты, и гости переключили на них все свое внимание. Внимание же Квана сосредоточилось на официантке, идущей навстречу. На ее щеке блеснула слеза, которую девушка поспешно стерла маленькой ладошкой. — Эй, что случилось? — Кван мягко остановил ее, когда они поравнялись. — Ничего, не обращай внимания. Все в порядке, — бросила девушка, но вид ее говорил об обратном. — Ничего не в порядке! Я не вижу что ли? — Кван взял ее за руку и отвел в сторону. — Говори, что произошло? — Один из гостей… — Ну? — Боже, мне так стыдно! — Ну?! — Один из гостей меня облапал, — всхлипнула официантка.       Бёнкван почувствовал, как стремительно закипает. — Кто? Покажи, кто именно.       В глазах девушки мелькнул испуг. — Кван, пожалуйста, не надо! Ничего не делай! — В смысле? То есть пусть он и дальше руки распускает?! — Тише! Чего ты орешь? — девушка зажала ладонью его рот и огляделась. — Господи, Кван, ты с луны свалился что ли? Не знаешь, кто все эти люди? Если ты хоть пальцем кого-нибудь тронешь, нас не просто уволят, а в мешках отсюда вынесут. И не знаю, кто первый нас убьет — их охрана или наш босс. Так что успокойся и забудь. Такие, когда выпьют, почти всегда ведут себя как свиньи. Им же все можно, — девушка бросила грустный взгляд на гостей и быстрым шагом направилась в кухню.       Бёнквана трясло. Как в тумане он дошел до своего стола, к счастью пустующего. Любой, кто сидел бы за ним сейчас, рисковал испытать на себе силу его гнева. Кван выдохнул, успокаивая нервы. Нельзя было позволить себе все испортить.       «Не стоит подставлять отель и помощника Сон».       Он оглядел танцующую толпу и сидящих за столами людей. Праздник перешел в ту стадию, когда алкоголь льется рекой, а еда никому не интересна. Под дорогими костюмами и платьями скрывались обыкновенные люди, в наготе своей ничем не отличающиеся от других: такие же порочные, как и многие, пьющие сейчас в дешевых забегаловках. Только эти могли себе позволить алкоголь подороже и безнаказанную непристойность.       «Высшее общество!»       Бёнквану стало противно. И в такое вот болото отец хотел затащить его? Чтобы приходилось лживо улыбаться и закрывать глаза на мерзкие повадки толстосумов? Его гораздо больше привлекала перспектива играть в барах. Там тоже подчас собиралась скверная публика, но, по крайней мере, никто не изображал из себя утонченных эстетов.       Кван почувствовал, что еще немного, и он взорвется. Видимо, пришло время воспользоваться первым советом помощника управляющего: сидеть в номере и не высовываться. Он работал, этого отрицать не смогут. А дальше Сон прикроет.       Схватив по пути бутылку шампанского, Кван вышел в холл и проскользнул мимо охраны в сторону лестницы. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он бесшумно поднялся на несколько ступеней и вдруг услышал мужские голоса. — В конце концов, я просто не люблю ее! — Неужели я слышу от Ким Сэюна слова о любви? Господи боже, завтра пальмы расцветут! — Я не мебель, Джунхи, у меня вообще-то есть чувства. — Конечно, конечно! Жаль, что Ли Чжуён не одна из твоих картин. Она бы хотела, чтобы ты на нее так же пялился часами. — Что за чушь ты несешь?       Бёнквану стало неловко. Здесь явно обсуждалось что-то личное, не должное быть услышанным. Что было делать? — подняться и пройти мимо с невозмутимым видом или вернуться? Второй вариант его абсолютно не устраивал. Первый тоже выглядел сомнительно. Поэтому он просто остался на месте.       Послышался печальный вздох. — Джунхи, я не знаю что делать, правда. Я понимаю, как это важно, но…. Черт возьми! Мы живем во времена развития высоких технологий и постижения тайн космоса, но до сих пор решаем дела путем заключения выгодных браков! Средневековье какое-то! — Сэюн, друг мой, я тебя не понимаю. Вот честно. Мог бы понять, если бы Чжуён была непривлекательной, но ты посмотри на нее: она же красавица! — Да, не спорю. Но она какая-то… пустая. — В каком смысле, Юн? Она не глупая девушка. Гарвард закончила, к слову. — Я и не говорю, что глупая. Я говорю — пустая. — И как я должен понимать это слово? — Я не знаю, как объяснить. Это просто ощущение. Ну…. Представь, что тебе подарили коробку в яркой подарочной бумаге и с шикарным бантом. Она красивая, но если ее потрясти — ничего. Пусто. Что ты тогда почувствуешь? — Кажется, я догадываюсь, что ты имеешь в виду. — Надеюсь. Если бы это еще как-то могло помочь. — Юн, соберись. Хватит вздыхать. Давай мыслить рационально. Эта сделка нам нужна? Нужна. Слияние капиталов важно? Важно. Девушка красивая и умная. А любовь…. Она только мешает бизнесу, если честно. Вспомни хотя бы мою бывшую: вечное нытье о том, что меня нет дома, обиды, слезы. Это ужасно выводило из себя. У тебя же есть прекрасный шанс обзавестись бизнес партнером с функцией любовницы. — Джунхи, ты ужасен. — Но прав. Признай. Давай будем честными: большинство мужиков здесь глотки бы друг другу перегрызли, чтобы повести Чжуён под венец. Потому что она идеальна во всех отношениях. — Слишком идеальная, я бы сказал. Настолько, что у меня разовьется диабет от ее приторной улыбки. — Какой же ты упертый баран, Сэюн! Давай-ка еще раз повторим пройденный материал. Ли Чжуён. Безупречная. Партия. Повторяй: Ли Чжуён… — Иди ты к черту, Джунхи! Женись на ней сам! — Ты сейчас ведешь себя как ребенок.       Ненадолго воцарилась тишина, прерываемая лишь нервным постукиванием пальцев о перила. — Короче, Юн, — прозвучало наконец, — ты не можешь торчать здесь вечно. Это день рождения твоей невесты, и наверняка тебя скоро хватятся. Не порть ей вечер, а себе репутацию. Даю тебе десятиминутную передышку, а потом спускайся в зал. Я пока развлеку твою даму, так и быть.       Послышались шаги, и Бёнкван, едва дышавший все это время, как можно тише юркнул под лестницу. Красивый элегантный мужчина прошел мимо, не заметив его. Кажется, это его черную макушку Кван видел тогда в поезде. Можно было просидеть под лестницей еще десять минут, ожидая, когда уйдет и второй, но что-то подталкивало Квана подняться. Он вышел из своего укрытия и неуверенно шагнул на первую ступень.       Кван сразу узнал его по костюму. Это был тот самый загадочный мужчина, которого он весь вечер пытался разглядеть. Он сидел на полу, прикрыв глаза и покачивая в руке полупустой бокал. Бёнкван замер в паре метров от него, не сводя глаз с его прекрасного лица. Ему подумалось, что Ли Чжуён повезло ничуть не меньше, если даже не больше. — И как много ты успел услышать? — вдруг спросил Сэюн.       Кван вздрогнул. — Что? — Не ври, что только что вошел, Джунхи подтвердит, что не сталкивался с тобой. — Да я и не… — Зачем подслушивал? — Я не собирался подслушивать. Это вышло случайно. — Что же мне с тобой делать? Утопить в море или закопать на одной из своих строек? — Не очень-то богатый выбор, — проворчал Бёнкван, прикидывая, насколько серьезен его собеседник и стоит ли бежать, пока он не увидел его лицо.       Сэюн негромко рассмеялся и открыл глаза. — Расслабься. Я шу…. — он остановился на полуслове, уставившись на Бёнквана, затем, будто очнувшись, продолжил, указывая взглядом на бутылку в его руках: — Вот это сервис, подумать только!       Кван вдруг вспомнил, что одет в форму официанта и покраснел. — Это я себе. — Воровать не хорошо. — Я заплачу за нее. — У-у-у, за это шампанское тебе придется работать несколько месяцев. — Не спешите с выводами. Я, возможно, побогаче вас. — Любопытно. С каких пор официантам начали так хорошо платить? Или гости так щедры на чаевые?       Бёнкван улыбнулся и сел рядом с красавчиком, откупоривая бутылку. — Секрет за секрет: мой отец — владелец этой гостиницы. — Похоже, у нас обоих проблемы с отцами, — усмехнулся Сэюн. — А у кое-кого еще и с воспитанием. Не припомню момента, когда мы перешли на «ты». — Действительно. Прошу прощения. Я подглядывал, услышав шаги, и увидел форму. — Значит, к официантам можно относиться пренебрежительно? — Ни в коем случае. Если только они не шпионят за тобой. — Я не шпионил! Я шел в свой номер. — Почему по лестнице? — Мы на допросе что ли?       Сэюн оценивающе посмотрел на его. — Действительно, на официанта не похож. Либо, персонал тут так себе. — У нас отличный персонал! — Ким Сэюн, — гость вдруг протянул ладонь.       Кван, замявшись на пару секунд, все же пожал ее. — Ким Бёнкван. — Интересное имя. — И фамилия редкая.       Парни рассмеялись, и что-то щелкнуло в окружающей их атмосфере. — Значит, вы… — начал Бёнкван. — «Ты», — поправил Юн, осушив бокал, и подал его Квану. — Окей. Значит, ты не хочешь жениться на богатенькой красотке? — Кван наполнил бокал Юна, а сам, подумав, отхлебнул из горла. — Не хочу. — И что будешь делать? — А что тут сделаешь? Желания не в счет, когда на кону большие деньги и репутация целой компании. — Значит, нам пора готовить свадебную программу?       Юн усмехнулся. — Не думаю. — На всякий случай прихвати рекламный буклет у выхода. — Хах, непременно. А чем ты так насолил отцу, что разгуливаешь в таком виде? — Почему сразу «насолил»? Может, я сам решил изучить работу отеля изнутри? — наиграно возмутился Кван. — Ну да, конечно. — Ты всегда такой недоверчивый? — Красивые люди часто врут. — О, так значит, я красивый? — Ну, около того. — Ах, спасибо. Никогда не слышал ничего прекраснее.       Кван сделал еще глоток шампанского, повернулся к Юну и встретился с его внимательным изучающим взглядом. Ему стало не по себе. — Почему ты так смотришь на меня? — Ты интересный. — Давай вернемся к «красивому». — Быть просто красивым — скучно.       Бёнкван сощурил глаза. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты странный? — Постоянно. Джунхи повторяет мне это каждый день. — А этот Джунхи… он кто? — Мой помощник. — О-о-о, так ты реально большой человек, — хмыкнул Кван.       Сэюн одарил его еще одной улыбкой. — Типа того. — Строительный бизнес? — Как ты догадался? — Ну, ты же собирался закопать меня на СВОЕЙ стройке. — Ах, ну да. — Для руководителя у тебя слишком короткая память. — Поэтому у меня есть Пак Джунхи. А если серьезно, я просто не умею пить. Пара бокалов — и уже мало что соображаю. — Спасибо, что предупредил. Значит остальное — мое, — Бёнкван поднял над головой бутылку с довольным видом. — Честно говоря, сейчас мне как никогда хочется напиться. — Да брось! Разве женитьба — это так ужасно? — А ты бы хотел просыпаться каждое утро в постели с человеком, к которому равнодушен? — Хм…. Не самая заманчивая перспектива, но все же лучше, чем просыпаться с человеком, которого терпеть не можешь. — Ну, если рассматривать вопрос с этой точки зрения…       Сэюн поджал губы. — Скажи, — голос его стал тише, — тебе когда-нибудь хотелось сбежать от всего? Или стать кем-то другим? — Шутишь? Посмотри на меня, — Бёнкван оттянул край своей рубашки. — Думаешь, — это предел моих мечтаний? Отец отправил меня сюда за неповиновение. Не понимаю, почему человек, сам поднявшийся из низов, не хочет дать возможности своему ребенку самостоятельно встать на ноги. — Может, я не прав, но мне кажется, именно такую возможность он тебе и дал. — Нет, он просто хочет, чтобы я с повинной вернулся домой и выпросил обратно свою должность. Страшно то, что за пять дней здесь мне этого действительно несколько раз хотелось. Но вообще…. Я совершенно не хочу этим всем заниматься. Гостиницы, рестораны, контроль всего этого безобразия, привлечение богатых клиентов, анализ рынка… айщ! Голова пухнет. А между тем меня ждет кресло президента. Тошнит от этого! — Кван снова приложился к бутылке. — Видно, у поколения наших родителей свои взгляды на то, что лучше и как надо, — Юн отнял у протестующего Квана шампанское и, морщась, сделал несколько больших глотков. — Эй-эй! Говорил же, что пить не умеешь! — Бёнкван с трудом отвоевал бутылку обратно. — А еще сказал, что хочу отключить мозг.       Кван вдруг опомнился. — Черт, Ким Сэюн, тебя ведь ждут! Какого лешего ты тут со мной рассиживаешься? Тебе пора возвращаться к невесте. — Не хочу. — Понимаю. Но ты и сам знаешь, что надо. — Не хочу!       Юн вырвал из рук Квана бутылку, и если бы тот вовремя не спохватился, успел бы осушить ее до дна. — Совсем дурак? — закричал Кван. — Чего ты так переживаешь? — Да потому что…. Потому что ты в моем отеле, блин! Если сейчас что-нибудь вытворишь, нам всем тут конец! Пожалей меня хоть! — Да все нормально будет. Первый раз что ли у вас гость перебирает? — язык Юна начал его подводить. — О-о-о, да ты уже хорош! Тебе реально хватило полбутылки?!       Внизу хлопнула дверь, и через пару мгновений на лестнице показался Джунхи. — Это что за хрень? Что происходит?! — он бросил злобный взгляд на Бёнквана. — Ай, Джун, не ори, — поморщился Юн. — Все нормально. Сидим, общаемся.       Пак чуть не задохнулся от возмущения. — Что? Нормально все у тебя?! Сэюн, ты какого хрена нализался? Тебя вообще-то ждут! Твою ма-а-ать! — Джунхи схватился за голову и снова взглянул на Бёнквана: — Так, хороший мой, если не хочешь проблем, то ничего не видел и не слышал, — он сунул в руку растерянному Бёнквану несколько купюр и принялся поднимать Юна. — Что ж ты тяжелый такой, зараза?!       Сэюн прыснул со смеху. — Джун, успокойся! И не транжирь деньги, на кофе потом не хватит.       Бёнкван не мог понять, смешно ему или страшно: Джунхи метал на них испепеляющие взгляды, но выглядел при этом жутко забавным. Его красивое лицо покраснело от усилий и злости, из идеально уложенной прически выбилась прядь. — Джунхи, отстань, — Юн оттолкнул помощника. — Скажи, что я заболел. — Конечно, ты заболел! На всю голову! Господи, ну вот за что мне это? Как же я так накосячил в прошлой жизни, что ты послал мне этого придурка? — Поаккуратнее в выражениях! Я ведь и уволить тебя могу, — погрозил Юн пальцем. — Ты? Меня? Да я сам уйду! — Пожалуйста, я не держу. — Ага! Только где ты еще найдешь дурака, который будет с тобой нянчиться?! О, небо, дай мне сил! — Джунхи устало покачал головой. — Ну чего ты сидишь, горе мое? Вставай, идем к гостям. — Джун, я не могу. Серьезно. — Прошу прощения, — подал голос Бёнкван все это время стоявший немного в стороне. — Мне кажется, это реально не очень хорошая идея. Уж не знаю, как так вышло, но он неприлично пьян, чтобы показываться перед невестой. — Охренеть! — Джунхи перевел взгляд с него на Юна, потом обратно, и снова остановился на боссе. — И что еще ты ему рассказал? Счет в банке успел уже продиктовать, нет? — Ой, Джунхи… — Это все — одно большое недоразумение, — Кван потупил взгляд. — Обещаю, ничто из сказанного здесь не выйдет за пределы этих стен. Можете быть во мне уверены.       Джунхи с полминуты недоверчиво его рассматривал. — Уму непостижимо просто, — вздохнул он, наконец. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Найду способ, как отмазать этого…. А ты отведи его в номер и проследи, чтобы он лег спать.       Джун протянул ему ключ-карту и направился вниз, продолжая причитать: — Идиотизм какой-то. Если мне не повысят зарплату, точно уйду. К дьяволу все! Хочу в отпуск. Надоело….       Бёнкван проводил его взглядом и вернулся к Сэюну. Тот снова закрыл глаза, и на мгновение Квану показалось, что он уснул. — Эй, Сэюн. Слышишь? Эй! Пойдем, в номер тебя отведу. — Подожди. Дай пару минут, — Юн состроил недовольную гримасу. — Голова кружится. — Еще бы! Чем ты думал вообще? Твой помощник прав: ты ведешь себя как ребенок. — Ну и пусть. Раз в жизни мне можно побыть слабым?       У Бёнквана кольнуло сердце. Было похоже, что Юн чувствует то же, что и он сам. Кван опустился на корточки рядом и взял его за руку. — Я понимаю тебя как никто. Но давай ты пострадаешь в своем номере? — Расскажи мне что-нибудь хорошее, — попросил Сэюн, проигнорировав уговоры Квана. — Расскажу, когда ляжешь в постель. — Нет, сейчас. — Да ты прикалываешься надо мной что ли?! — Ну, пожалуйста, — Юн посмотрел жалостливым взглядом в лучших традициях мультяшного кота. — Джунхи с тобой хотя бы за деньги возится, а я почему должен? — Ты хочешь, чтобы я заплатил? — Я хочу, чтобы ты лег спать и не подводил меня под монастырь. — Ну, хоть песенку спой. — Еще лучше! Тебе что — четыре? — Двадцать восемь. — Ну вот, ты даже старше меня, а чувство, будто я тебя из садика забираю. — Тебе жалко что ли спеть? — Да с чего вдруг я должен это делать? И кто сказал, что я умею? Вдруг у тебя перепонки лопнут? — Мне кажется, умеешь. Твой голос такой…. Умеешь, короче.       Бёнкван обреченно вздохнул. — Окей, я спою. Но после этого мы сразу, сразу же, пойдем баиньки! Договорились? — Хорошо.       Кван прочистил горло, прикидывая что спеть, чтобы этот дурень не уснул прямо на лестнице. В голову как назло лезли только лиричные тексты, либо то, что никак не подходило под параметр «что-нибудь хорошее». Поразмыслив, он негромко запел новую песню своей группы:       Возьми мою руку и больше не бойся,       Нам здесь — на Земле — надо страхи оставить.       Сверкающим звездам сегодня откройся,       Они от тревог нас сумеют избавить.       Нам следовать нужно дорогою млечной.       Ты видишь? — уже новый путь нам открылся.       Как ярко мерцает, какой безупречный!       В тропу среди бездны для нас превратился…       Кван пел и ощущал под пальцами дрожание струн. В этот момент ему не хотелось ничего кроме как оказаться в любимом подвале вместе с ребятами и репетировать до изнеможения. Все вокруг на какое-то время исчезло. Он будто снова стоял у микрофонной стойки, слыша, как парни переговариваются между собой, передают друг другу банку колы, настраивают инструменты и смеются. — Красиво, — прозвучал голос Сэюна, возвращая его к реальности. — А? — Бёнквану не сразу удалось сосредоточить на нем взгляд. — Красивые слова. И мотив тоже. Ты сам это написал? — Да. Как ты догадался? — Ты пел с таким чувством! Чужие песни так не задевают, мне кажется. — Наверное, ты прав. Но мы и каверы часто поем, и вроде неплохо. — «Мы» — это кто?       Бёнкван понял, что сболтнул лишнего. — Не важно, забей. — Ответь. Я никому не скажу, честно. — Так, ты обещал, что отправишься спать, если я спою. Не заставляй гнать тебя пинками. — Ладно, ладно, иду — заворчал Сэюн, пытаясь подняться, но чуть не упал. — Бедняга! — воскликнул Кван, подхватывая его. — Спасибо за сочувствие, — еле выговорил Юн, повиснув на парне. — Да не ты бедняга, а Джунхи! Как честный человек, ты обязан выписать ему премию.       Подъем по лестнице оказался настоящим мучением: Юн то и дело спотыкался, просил остановиться, ныл и всем весом наваливался на Квана. Они не прошли и половины пути, как вдруг он скрипящим голосом объявил, что его мутит. Уговорив его пройти еще пролет, Кван подвел несчастного к выходу с лестницы и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Никого нет, отлично. Пойдем. И постарайся идти поровнее, умоляю!       Сэюн еле заметно кивнул и поплелся за парнем, опираясь на его плечо. Запищал замок, щелкнул свет, и они оказались в небольшой комнате. — Этот номер не похож на мой, — заметил Юн, оглядевшись. — Конечно, не похож. Потому что он мой. — Зачем ты меня…. Ой, — Юн инстинктивно прикрыл рот ладонью. — Не смей портить ковер! — скомандовал Кван и потащил Сэюна в ванную.       Но тошнота, похоже, отступила, и Юн, страдальчески вздохнув, растянулся на холодном полу. — Дай попить, — простонал он. — Поверить не могу, что тебя так развезло, — продолжал удивляться Бёнкван, выходя в полутемную комнату. — Первый раз встречаю человека с такой реакцией на алкоголь. Ты вообще ничего пить не можешь? — Есть одно некрепкое вино. Его могу, но тоже немного.       Бёнкван достал из бара воду без газа и налил полный стакан. Холодное стекло обожгло пальцы. Парень попытался вспомнить, есть ли у него какие-нибудь таблетки от укачивания или вроде того, но вздохи из ванной заставили его поторопиться. В полутьме проходя мимо кресла, он случайно задел прислоненную к нему гитару. Та покачнулась и начала падать. Кван молниеносно рванулся к ней и успел схватить гриф, при этом почти не расплескав воду. — Эй, ты чего там? — послышалось из ванной. — Ничего. Нормально все. Просто я, кажется, открыл в себе способности ниндзя, — Кван облегченно выдохнул. — А вода? — Да несу, несу. На, — Кван протянул Юну стакан, все еще держа инструмент в другой руке. — О, у тебя и гитара есть — Юн осушил стакан и приложил его к виску. — Я когда-то играл на клавишах. На гитаре тоже хотел, но не срослось. Сыграешь? — То спой, то сыграй. Концерты так-то денег стоят. — Ты все время говоришь о деньгах. Тебе чек выписать?       Слова Сэюна задели его самолюбие. Да, Кван нуждался в деньгах, очень, но… — Спасибо, не нужно. Что тебе сыграть? — А что пел, то и сыграй. — Окей.       Бёнкван тронул струны, и на его губах появилась улыбка. Ему нравилось то, что он делал, пусть даже сидя рядом с пьяным малознакомым парнем. Особенно нравилось, что этот чудак тоже улыбался и, кажется, наслаждался его игрой. Это льстило и подстегивало. Сыграв одну песню, Бёнкван начал другую, затем и третью. — Ты чудесно играешь, — резюмировал Юн. — Я бы сходил на твой концерт. — Спасибо. Приятно слышать, — Кван засиял от этой простой похвалы. — А дай мне попробовать? — Если ты порвешь струны, я тебя грохну, имей в виду. — Я же не вандал!       Сэюн принял гитару из рук Бёнквана, словно сокровище, что прибавило ему привлекательности в глазах парня. Но улыбка тут же сползла с лица Квана, потому что Юн оказался слишком плох. Инструмент в его руках страдал, издавая звуки от которых хотелось плакать. — Нет, не мое, — признал Юн, возвращая гитару владельцу. — Надо дома сесть за рояль. Интересно, вспомню ли что-нибудь? Когда-то ведь неплохо играл, хотя занимался неохотно, — речь его постепенно замедлялась и становилась все тише. — Да ты засыпаешь уже! — спохватился Кван. — Черт, и как тебя поднять в твой номер? На лифте нельзя — палевно. Айщ, что делать-то?       Юн уронил голову на грудь и засопел. — Замечательно, — Кван надул губы. — Давай хоть до кровати доберемся. Слышишь, Сэюн?       Кое-как растолкав Юна, Кван довел его до кровати. Отяжелевшее тело шмякнулось на постель и замерло.       «Капец».       Кван снял с Юна ботинки, с трудом подвинул его и накрыл одеялом. — А ты красивый, знаешь? — голос Сэюна звучал глухо. — Ага, а еще интересный. Мы это уже выяснили. Спи давай.       Кван вытащил из шкафа джинсы, черную футболку и кепку и наконец-то снял осточертевшую форму официанта. Переодевшись, он написал записку для Джунхи с «радостной» информацией о местоположении его придурковатого босса и, прихватив ключ от номера Сэюна, направился к двери. — Не уходи, — донеслось из-под одеяла. — Да спи ты уже!       Бёнкван всей душой надеялся, что Сэюн догадался снять смежные номера для себя и своего помощника, иначе в его затее не было смысла. Искать Джунхи внизу среди гостей ему не улыбалось, а телефона при Юне он не заметил. Если Джун не найдет его записку и начнет искать пропавшего по всему отелю, будет скандал.       Номер Юна выглядел настолько аккуратно, что если бы не обувь, расставленная в ряд около двери, можно было решить, что здесь никто не живет. Однако признаки того, что он обитаем, хоть и были незаметными, но имелись: футляры с часами на комоде, пара галстуков, ровно лежащих на краю кровати, книга «Моя жизнь с Пикассо» на прикроватной тумбе.       Оставив записку на видном месте, Кван еще раз обвел взглядом комнату и вернулся к себе. Сэюн к этому времени уже спал, уткнувшись лицом в подушку. Самому Бёнквану спать не хотелось совершенно. Все случившееся выбило его из колеи. День был таким сумасшедшим, что казалось, будто с утренних событий прошла неделя. В голове почему-то гремела музыка, услышанная на празднике. Кван сел в кресло и посмотрел на сопящего Юна. — Дай бог тебе завтра ничего не вспомнить и не сгореть от стыда!       На самом деле в душе кипели противоречивые чувства. С одной стороны Сэюн казался ему избалованным дурнем, с другой — отражением его самого. Хотя, быть может, все это вместе являлось правдой, и они оба были придурками. Однако нельзя было отрицать, что Юн привлекал его. «Интересный». Никто никогда не называл Квана интересным. В этом слове, действительно, таилось что-то глубокое. Еще этот чудак был неравнодушен к искусству, что очень подкупало, и чертовски красив. А главное — их объединяла общая проблема. Пожалуй, никто не мог понять Бёнквана так, как Юн.       Его мысли прервал стук в дверь.       На лице Джунхи читались гнев и ужасная усталость. Под глазами залегли тени. — Где этот идиот? — прошипел Пак. — Спит уже, — прошептал Кван в ответ. — Пусть, может, здесь до утра останется? Если сейчас поднять, начнет шуметь, не дай бог, внимание привлечет. Кому это надо? — С чего ты такой добрый? — Джун явно хотел ему довериться и сбросить с себя этот груз, но не мог себе позволить быть беспечным. — Считайте, что мы с ним друзья детства. Вот и решил помочь. — Ха! Его друг детства — это я. Не припомню тебя в нашей песочнице. — Послушайте, Пак Джунхи, — Кван сделал шаг вперед, вытесняя его в коридор, и прикрыл за собой дверь, — вы ведь умный человек. Какой смысл мне — простому официанту — устраивать скандал, который может навредить моему работодателю? Я ведь первый пострадаю от этого. А доживать жизнь в канаве в мои планы не входит. — А если ты на самом деле репортер какой-нибудь газетенки? — Тогда уже поздно бояться, — улыбнулся Кван. — Это дурдом какой-то…. Ладно, хорошо, — Джунхи сдался. — Но знай, что любой прокол, — и я тебя закопаю. — Да-да, на одной из ваших строек, я в курсе. Помощник Пак, идите спать. Выглядите паршиво. — Да уж, представляю, — Джун измучено улыбнулся. — Я заберу его в восемь. — Спокойной ночи.       Бёнкван дождался, пока Пак войдет в лифт, вернулся в номер и остановился у постели. — Какая же ты проблема, Ким Сэюн…