. . .
Маленький Чонгук крепко сжимает руку матери, не сводя глаз с могилы. По другую сторону от них, стоит кто-то ещё и тоже сдерживает слёзы изо всех сил. Гук смотрит на фотографию отца. В костюме, с уложенными волосами, с легкой улыбкой и нежностью во взгляде, устремленном точно на сына. Становится немного не по себе, но эти ощущения на втором плане, ведь мама не смогла справиться с собственными чувствами. Мисоён не держат ноги, а упасть на колени не позволяет Ён, которая тоже на грани срыва. Чонгук не прекращает прожигать взглядом отца, губами без звука произносит: "Почему ты нас оставил? Почему ушёл? Я плохо себя вел? Я исправлюсь, только, пожалуйста, вернись". Влага заполняет оленьи глаза, но Чон не позволяет слезам пролиться. Он обещал. Обещал отцу быть сильным.. . .
Чонгук с полным пакетом продуктов идет домой. Уроки сегодня закончились чуточку пораньше, и мальчишка успел убежать от назойливой девочки из параллельного класса. - Я дома, мам, - кричит с порога мальчик. Разувается, вешает куртку, заносит пакет на кухню, а после бредёт в свою комнату. Но дома по-прежнему тишина. - Мама? Мальчишка проверяет в зале, в ванной, в комнате сестры и в своей тоже. Осталась только одна. - Мам? - в спальне задвинуты шторы и темновато. Чонгук нащупывает выключатель и щелкает кнопкой. Яркий резкий свет режет глазки, поэтому он трет их кулачками. Глаза привыкают, а Чонгук видит собственную маму. - О нет... Старшая Чон лежит посреди комнаты, как мешок. Бездыханный мешок. Чонгук не знает, что делать. Не знает, как помочь. Проверить пульс? Вызвать скорую? Побежать к соседям за помощью? Гук бежит к матери, подставляет два пальца к шее... ничего. Абсолютно ничего. Он бежит в гостиную за телефоном, набирает номер скорой, но в ответ получает лишь голос диспетчера "У вас недостаточно средств для совершения вызова". Чон оббежал весь второй этаж, но никто не открывал, скорее всего все на работе. Обзвонил первый этаж, но тоже все бесполезно, на этажах выше квартирантов нет. Мальчишка падает на колени перед её телом. - Мама, ну зачем же?... Почему?.. - ком обиды застревает в горле, перед глазами размыто из-за влажной пелены. Рядом валяются пустые упаковки от таблеток. Чонгук яростно швыряет их в другой конец комнаты. Рыдает навзрыд, ныряет к маме под бок и обнимает прохладное тело, а голову устраивает на груди. Ничего. Тишина. Нет звука бьющегося разбитого сердца, и от этого чонгуково сердце трещит по швам, разбиваясь тоже. - М-мам... мама, папа-а... п-почему-у..., - в бреду проговаривает Чонгук, а на свои вопросы так и не получает ответа.. . .
Возвращают в реальность руки. Теплые, нежные руки. Ён - его родная сестра, которая старше его на год. Она бережно прижимает к себе брата, успокаивающе гладит по волосам и шепчет на ухо фразы, которые резко и беспощадно сталкивают его в реальность. Мамы по настоящему больше не будет рядом. Это не было ужасным сном. С сестрой в комнату зашел кто-то ещё. Кажется это аджума. Женщина, которая была неравнодушна к их семейному несчастью двухлетней давности. Проявляла заботу к детям, женскую поддержку к матери. В общем приятная и хорошая женщина. Но обстоятельства складываются по другому в данный момент. Тётушка Хван набирает скорую, параллельно направляясь к детям. Одной рукой поднимает маленького Чона, чтобы унести на кухню, а другой берет старшую за руку. Дарит успокаивающий поцелую Гуку в висок, а Ён гладит по волосам.. . .
Чонгук и Ён остались сиротами. Родственники не взяли под опеку детей Чон. С родственниками со стороны отца натянутые отношения, а с маминой близких и вовсе нет. Дети уже были готовы отправиться в детский дом, но тётушка Хван согласилась взять мальчика и девочку под свою опеку. И вроде бы всё хорошо, но кое-кто сверху решил жестоко пошутить. Аджума стала плохо себя чувствовать спустя две недели, пришлось вызывать скорую. Несколько дней Гук и Ён жили у её родной сестры, а когда оказалось, что старушка сама нуждалась в уходе, снова началась суматоха. Стоя перед воротами детского дома, Чонгук больше не боится своих жутких ожиданий. С виду вполне приличное здание. Нежно-бирюзовые стены, жестяная поблескивающая крыша, пластиковые окна, яркая детская площадка, несколько деревьев и лавочек. Нет никакой угнетающей атмосферы вокруг, как представлял себе мальчишка. Некоторые дети заметили присутствие ещё нескольких человек и открыто смотрят на новых сирот в окна. Чонгуку неуютно от такого внимания к своей персоне, поэтому он прячется за спиной старшей сестры, которой, к слову, тоже некомфортно. Тётя Мэй слегка подталкивает сжавшихся детей, говоря, что им нечего бояться. Ён делает несколько шагов, крепко сжимая руку брата, но главные двери открываются и оттуда выходит стройная женщина средних лет. Пока незнакомая женщина общается с тётей Мэй, детям выпадает возможность увидеть сквозь не до конца закрытые двери девочку. Она склоняет голову к плечу, осматривая Чонов полностью, после улыбается, машет и идет к ним. Самый обычный ребёнок в розовом сарафане, с двумя косами и ослепительной улыбкой. Признаться, Чоны думали, что дети здесь странные, глупые и плохие. Но эта девочка не кажется такой. - Привет, меня зовут Михва. Давайте дружить?, - Ён начинает знакомиться, она отпускает руку Чонгука. А он тем временем замечает на детской площадке трёх мальчиков, которые, кстати, косятся на них не очень дружелюбно. - Пойдемте, детки, - тётя Мэй оказывается уже ушла, а эта женщина дружелюбно улыбается и просит следовать за ней. Чонгук останавливается перед дверями, оборачивается, сам не знает зачем. Вздыхает и вступает вслед за остальными. Ну что ж... настало время жить без мамы, папы и тётушки Хван.