Хёны, я вас люблю!

Карандаш уже весь сточен и придется попросить у воспитателя ещё. Бумаги в альбоме средних размеров всего на три рисунка, а дальше придется рисовать в тетрадях. Чон сидит на собственной кровати, рисует портрет какого-то парня, которого, кажется, видел на улице, он уже не вспомнит. В свободное время, до пяти, дети играют на улице, подростки общаются со сверстниками, а старшие снова задумали что-то, за что потом получат. Чонгук любит такого рода одиночество. Тихо, спокойно, только ты и твои мысли. Умиротворение. Но честно, он хотел бы сейчас поговорить. С лучшим другом. Общаться, смеяться, обсуждать что-либо. Ему не хватает общения. Не то чтобы Чонгук настолько одинок, у него есть приятели, люди с которыми можно поговорить, но не более. Чон говорит всем, кто хочет сблизиться, что друзья ему никчему. Всё это из-за страха подпустить кого-то к сердцу слишком близко, настолько,что дальше будет трудно без присутствия этого человека, ведь рано или поздно он уйдёт, оставив Гука за спиной. Забудет, как обычную книгу, прочитанную только из-за домашнего задания по литературе. А тем временем душа и сердце Чона будут ещё долго болеть от воспоминаний и чувства утраты. У него есть только сестра и Михва, которые многократно доказывали, что с Чонгуком будут ещё долго. Но вот на счёт последней брюнет немного сомневается. Но сейчас, отпросившись у воспитателя, подружки отправились купить одежду. Так как брюнет не любит, как проходит шоппинг у этих двух девушек, он отказался. Вот поэтому Чонгук сидит в комнате вместе с ещё тремя мальчиками и рисует. Для четырнадцатилетнего рисует он хорошо, все думают, что в будущем он пойдёт по стопам отца, но это всего лишь хобби. Чон хочет танцевать. Растворяться в музыке целиком и полностью, проникать в неё каждой клеточкой организма, передавать чувства через соответствующие движения. Но в школе не преподают танцы, а ходить на платные занятия он не в состоянии. Поэтому мальчишка тайно пробирается в заброшенное левое крыло третьего этажа, включает музыку на подаренным сестрой телефоне и попадает в свой мир. Но сейчас захотелось порисовать. Рисунок почти готов, Гук ставит дату и свою подпись. Только он убрал альбом в тумбочку, как дверь открыли без стука. Сохён и его дружки. Сохён - парень, который старше брюнета на пять месяцев, местный хулиган и задира, плюс больше всего любит доставать именно его. Чон пытается дать отпор, но когда количество людей становится неравным, мальчишка получает синяков больше, чем раздает. И, видимо, сопротивление со стороны "жертвы" вызывает у Сохёна интерес и что-то вроде соперничества. Сегодня утром Чонгук уже успел подраться с одним из этой компании и гордой походкой отправился на завтрак, оставляя за спиной шипящего от боли паренька. Скорее всего они из-за этого сюда и пожаловали. - Привет, Чонгук. Как отдыхаешь? - с оскалом на лице начинает блондин. - Здравствуй. Тихо, мирно без упоминания какого-либо насилия, в отличие от тебя, - Гук спускает ноги на пол. - Оповещать тебя не пришлось, - парень кивает своим дружкам. Те без лишних слов медленно подходят к Чону с двух сторон. Брюнет полностью переносит точку опоры на пол, вставая в боевую готовность. Первый действует Мунчи(справа), но от его удара ловко уворачиваются. Чонгук наносит ответный, довольно сильный, удар в височную кость, от чего противник отшатывается, отступая назад. Только Гук собрался переключаться на второго, как по его челюсти проезжаются костяшками руки. Не успевает брюнет придти в себя, Мунчи ударяет под дых. Этот удар выбивает воздух из легких, заставляя, задыхаясь, открывать рот в попытке глотнуть его обратно. Боль гнет пополам, сыплет блестки перед глазами и кружит голову. Чонгук ничего не слышит, не замечает как оказывается на коленях перед Сохёном, но ярко чувствует пронзительный удар в скулу. Парень что-то говорит мальчишке, но он не может разобрать, поэтому за молчание бьют снова, только уже плечо. Так и продолжается... продолжается неизвестно сколько времени. Всё внимание переключилось на вывернутые руки, неудобную позу и обувь блондина, которая, кажется, везде одновременно. Чонгука отпускают, и он валиться на пол не в состоянии удержаться на ослабших коленях. Ему дают отдышаться и придти в сознание, а дальше Сохён поднимает его голову за подбородок. - Надеюсь, ты будешь хорошим крольчонком и не станешь доставлять мне проблем, - он притворно улыбается, освобождая подбородок от холодных тонких пальцев. Все уходят, оставляя брюнета одного. Чонгук хочет обработать раны и синяки, поэтому медленно поднимает корпус, опираясь руками о пол, ставит одну стопу и резко переносит центр тяжести на неё, встает и машинально берётся за дверной косяк. Боль не настолько сильна, чтобы он был не в состоянии встать, но тело после ударов хочет осесть на пол и не подниматься ближайшие часов четыре. Но так нельзя, ведь кто-нибудь может зайти, увидеть, сказать старшим, и тогда проблемы снова упадут на голову. На голову воспитателей, на голову Сохёна, на голову сестры, а больше всего проблем настигнут Чона. Гук закрывает за собой дверь и направляется к лестнице. Лицу, к счастью, было уделено меньше всего внимания, появилась только пара синяков. Можно отмахнуться, сказав что поранился из-за собственной неуклюжести. А вот признаки побоев на теле нужно обработать. Пока Чонгук поднимался на третий этаж, он встретил воспитательницу Хыён, попросил отпустить в городскую библиотеку, но на деле часа четыре-пять проведёт в своем "бункере". Отодвигает весьма тяжёлый матрас, за которым скрывается маленький проход, в который Чон может пролезть. В этом месте мало кто бывает. Почти никого, кроме Чона. Те, кто не был там и не получил интересной информации от старших, придумывают байки, пугая ими младших. Возможно, Чонгук тоже опасался бы этого места, но однажды попав туда из-за любопытства, теперь считает что всё это бред. Оказавшись на другой стороне "стены", мальчишка направляется дальше по коридору. В конце коридор резко расширяется по обе стороны и эта местность больше похожа на комнату отдыха. Точнее её так обустроил Гук. Удобный матрас, мягкая подушка, чуть потрепанный плед, тумбочка, маленькие кресла. Всё это он доставал из завала, пока его сердце отбивало чечетку из-за страха, что эта конструкция развалиться. Он берет из задвижки в тумбочке маленькую сумочку розового цвета с Хеллоу китти, которую ему подарила девочка помладше, мило краснея щечками. Достает мазь, ватку и перекись для того, чтобы обработать разбитую губу. Направляется к большому зеркалу, чистому почти до блеска, снимает жёлтую кофту открывая взору проявляющие синяки. Выдавливает на кончики пальцев согревая сгусток большим пальцем. Обработав тело, Чонгук берется за лицо. Капает на кусок ваты прозрачную жидкость, прикладывает к ране. Держит какое-то время, дальше отстраняет и ждет, пока щипающая боль утихнет, затем прикладывает опять. Повторяет некоторое время. Выбрасывает грязную ватку в целофановый пакет, который служит здесь мусоркой и ложится на матрас. Его клонит в сон, причем сильно. Тело физически устало и требует отдых. Разум не сопротивляется этой заманчивой идее, поэтому не проходит и пяти минут, а мальчишка сопит пуская слюни на пружинистую поверхность.

. . .

Что-то шершавое касается носа, щек и лба, колит и царапает эти участки. Гук морщится, с недовольным мычанием открывает глаза, чтобы увидеть чёрно-белую морду с красивыми блестящими глазами цвета летней травы, в которых отражаются жёлтые блики от солнца. Кот, заметив, что мальчишка проснулся, стал тереться лбом. - Эй-эй, хватит. Я понял, что пора вставать, - Чонгук поднимается на локте и слышит звонок собственного мобильного. Воспитательница Хыён. - Алло? - Чонгук-и, ты где? - Я... Я иду, - запнувшись, ответил Чон. - Поторопись, сторож собирается закрывать ворота. - Хорошо-хорошо, - вызов закончен, а Гук встает, потягиваясь и протяжно зевая. Кот, разбудивший мальчишку, клубком сворачивается на нагретом матрасе. Чонгук гладит мурлычащее создание, встает во весь рост, направляясь к окну. Открывает его, перекидывает одну ногу, затем вторую, чувствуя ветку дерева. Закрыв форточку, спешит перебраться на другую сторону дерева. Уже там проходит бетонную стену принадлежащую детскому дому, перелезая на другое дерево. Ноги едва коснулись земли, а брюнет уже бежит к главным воротам. Его отчитывает сторож, выглядевший явно недовольным из-за опоздания мальчишки. После пяти минут прослушивания нотаций, его все же впускают. Фух... Повезло.