Мрачный калейдоскоп

Представ перед Учиха Фугаку, Хината склонилась в почтительном поклоне. Не могла не склониться, потому что окружающая вампира аура власти и силы внушала уважение и знакомый трепет, который она ощущала в присутствии своего отца. Итачи, стоящий по правую руку от неё, припал на одно колено, когда отец махнул рукой, призывая обоих встать. Он подошёл к Хинате и коротко поклонился перед ней. — Ты очень выросла, маленькая мисс. — С улыбкой произнёс вампир. — Полагаю, дорога вас утомила, но нам нужно кое-что обсудить. — Мимолётно взглянув на перевязанное запястье охотницы, произнёс Фугаку, тут же переводя взгляд на старшего сына. — Я… — Начала Хьюга, но Итачи резко прервал её речь и выступив вперед, произнёс следущее, глядя в глаза отцу. — Я возвращаю своё право на наследование. Я принимаю все обязанности и запреты, кровью и вечностью клянусь защищать равновесие. Я беру на себя ответственность за безопасность и преданность всех подлунных, соблюдающих договор. Клянусь жизнью, что уничтожу любого, кто будет попрекать наши законы, не делая различия ни перед кем. Фугаку пристально посмотрел на сына, когда в молчании обошёл стол, и, медленно опустившись в кресло, сцепил пальцы в замок, продолжая молча изучать Итачи взглядом. Наследник стойко выдержал взгляд, а вот Хината потупилась. Старшую Хьюга считали в некоторой степени наглой и упрямой, уверенной в себе, стойкой к провокациям и пристальному недоброму вниманию. Однако сегодня, в присутствии двух вампиров, она внутренне содрогалась, даже не пересекаясь с ними взглядом. Резкий, несколько облегчённый вздох Фугаку заставил отвлечься от раздумий. Хината вскинула на главу клана взгляд, к своему удивлению заметив на тонких губах мужчины слабую улыбку. — Когда Саске сообщил мне, что ты прибудешь позже вместе с госпожой Хьюга, я подумал, что это хорошая возможность вам поговорить. Но, признаться честно, я даже не рассчитывал на то, что по прибытию ты примешь такое решение. Я счастлив. Саске — достойный сын, но он слишком резкий и импульсивный, поэтому такие качества меньше всего подходят для главы клана. Другое дело ты: ценитель мира, готовый пожертвовать ради этого самым дорогим. Стойкий, сдержанный, рассудительный. Ты добр к друзьям и справедлив к недругам… И у тебя есть тот, ради кого стоит жить, — Быстрый взгляд на Хьюга заставил девушку повторно содрогнуться, — Ты должен помнить, что выйдя за двери моего кабинета, уже не сможешь отказаться от наследования, а с этим у тебя вновь появится много недоброжелателей. Даже в родовом замке ты должен быть на чеку. Ты болен. Кровь Лунной Девы придаёт тебе сил, но она не исцеляет, не забывай об этом. Итачи кивнул, соглашаясь. — Никто! Слышишь? Никто не должен заподозрить, что ты пил её кровь. Особенно это касается Орочимару и Саске. Меня крайне не радует то, как часто твой брат стал спускаться в подвалы и как долго он может общаться с этим змеем. Я доверяю Орочимару, но твои предчувствия меня ещё ни разу не обманули… Будь с ним особенно осторожен. — Ты думаешь о том, что он захочет подорвать твою власть? Сместить тебя? — Нет, — Фугаку позволил себе короткий, но при этом тяжёлый смешок, — Власть его не интересует. Но вот манипулировать тобой и играть вашими чувствами, угрожать… Он определённо обожает это делать. — Он не сможет навредить Хинате, ведь на ней родовой перстень. — Уверенно произнёс Итачи. Фугаку бросает короткий взгляд на Хьюга, находя кольцо на её пальце, когда брови его непроизвольно поднимаются, но старший Учиха тут же быстро берёт эмоции под контроль и произносит, глядя сыну в глаза: — Вспомни, Итачи! На пальце твоей матери тоже был родовой перстень. Камень в нём до последнего её вздоха оставался чернее ночи… Однако это её не уберегло. — Её убил я! — Твёрдо произнёс вампир, дрожа всем телом. — Кольцо не могло уберечь от этого. — Ты не понимаешь, Итачи. Орочимару всё спланировал. Он хотел, чтобы я временно или, ещё лучше, насовсем отошёл от дел, передавая тебе бразды правления. И тогда ты — слабый, растерянный, начал бы делать ошибки, а он — заботливый дядюшка, ненавязчиво предлогающий помощь и поддержку… Он убил Микото твоими руками, а если не ты — я убил бы её, уйдя следом в забвение. — Объясните? — Сипло подала голос Хината. Итачи обернулся к ней. Вид у мужчины был такой, словно он забыл о её присутствии. Затем на лице вампира проявилось разочарование и злость. Он обернулся к отцу и зашипел угрожающе. Фугаку не нужно было осаждать его пыл. Он просто щёлкнул пальцами и Итачи повалился на колени, а взгляд его сделался пустым. — Что с ним? — Дрожа всем телом, спросила Хината. — То же, что было с твоим кузеном после его приказа. Если Итачи займёт моё место, у него будет могущество повелевать и подчинять. Однако этим нельзя злоупотреблять… Мой сын отважился угрожать мне ради тебя. Ты должна знать, чтобы тоже быть подготовленной к худшему. — Произнёс старший Учиха, не желая больше тянуть с ответами, произнёс, глядя девушке в глаза, — Перстень — второй артефакт рода Ооцуки. По преданиям, влюблённый в неё король приказал ювелирам сделать для своей невесты венчальный комплект украшений из метеоритного стекла. На тот момент он был редчайшей драгоценностью. Его искали и нашли лишь спустя долгих три года поисков. К тому моменту Кагуя уже носила под сердцем детей короля, поэтому ювелиры работали день и ночь, чтобы закончить свою работу до того, как Лунная Богиня родит бастардов. Они закончили в срок. В безлунную ночь, когда на небе россыпью алмазов сияли звёзды, король объявил Кагую своей королевой. В тот момент, когда кольцо оказалось на её пальце, прозрачный камень почернел. Король был в ярости. Он приказал отсечь мастеру, занимавшемуся перстнем, голову, но Ооцуки его остановила, сказав, что чернота этого камня похожа на глубину их чувств, на безбрежное чёрное небо их любви… Я не знаю, насколько эти легенды правдивы, но это доказывает то, что мой сын уже не сможет жить без тебя, как я не могу без Микото. Только мой долг всё ещё держит меня в этом мире. Долг и жажда отмщения. — Вы же понимаете, что Орочимару действует не один. За ним стоит кто-то, кто заинтересован во власти. Тот, кому нужно гораздо большее, чем поместье или земли… Я думаю, что даже власть — не цена. — Цена — мир между людьми и вампирами, жизни, кровь. — Нет… Заполучить это было бы слишком просто… Войны между нашими расами разгорались и затухали тысячелетиями. Кланы не всегда приходят к взаимопониманию… Здесь что-то другое, но я не могу понять, что именно. — Идеальный мир. Брюнетка резко обернулась. Саске вышел из тени, коротко поклонился отцу, кажется, не менее удивлённому, чем сама девушка, продолжив: — Мир, где вампирам больше не нужно будет скрываться. Мир, в котором люди будут лишь нашими рабами, а охотники исчезнут со страниц истории. Вот то, чего добиваются идущие путём крови. Если память Кагуи проснётся в тебе, они смогут осуществить задуманное. — И какую же роль в этом играет Орочимару? — Обойдя стол и поравнявшись с сыном, задал вопрос Фугаку. — Я пока что не понял этого. Но то, что он к этому причастен, это наверняка. — Младший Учиха зло ухмыльнулся. — Он убеждён, что я покорная пешка в его игре, так что я хочу понаблюдать еще немного. После того, что сотворил сегодня Итачи, девчонка будет ему мешать. Он сделает всё, чтобы пробудить Кагую как можно раньше. Иначе те, кто стоят в этой иерархии выше него, сделают это сами, наказав его. — Есть кто-то, кому служит Орочимару? — Делая шаг навстречу, обеспокоенно задаёт вопрос Хината. Саске одаривает её снисходительным взглядом и переводит взгляд на отца. — Ты уже догадался, правда же? — Старейшины и Данзо… Если они узнают, что Итачи вернул себе права главы клана и ты стала его невестой, Хината, они потребуют немедленной консумации ваших отношений и проведут ритуал единения в ближайшее полнолуние. — Консумации? — Кровь отхлынула от лица, — Эту практику отменили ещё в средние века. Они не могут потребовать от нас такое! — Заламывая пальцы, произнесла брюнетка. — Могут, если невеста — человек. — Сипло произнёс Фугаку. — Есть закон, согласно которому наследник может выбирать себе невесту из претенденток древних вампирских родов. Если по какой-то причине невеста будет человеком, она обязана доказать, что достаточно сильна и вынослива. Так было с нашим отцом, когда он взял в жёны Микото. — Я чуть не убил её. Знаешь ли ты, почему вампиры так жаждут крови? — Для вас это пища… — Начала девушка, но сын с отцом обменялись мрачными взглядами, когда она резко замолчала, понимая, что ошиблась. — Кровь, это не то что нас привлекает, Хината. — Заговорил мужчина, — Запах, отзвуки сердцебиения и то, как кровь отвечает на наш зов… — Я бы не стал пить твою кровь, — Резко проговорил Саске, а по его лицу пробежала судорога отвращения. — Для меня твоя кровь пахнет горечью. Она никогда бы не покорилась моему зову, ведь я тебе не нравлюсь… В отличии от Итачи, не так ли? — Усмехнулся вампир, поймав взволнованный взгляд, продолжил. — Вспомни свои ощущения, когда я стоял близко и хотел укусить. У тебя потемнело в глазах и подкосились ноги не из-за того, что я звал твою кровь, а из-за того, что твоя кровь противилась мне. А теперь, — Брюнет предвкушающе усмехнулся, — Вспомни то мгновение, когда Итачи приблизился к тебе. Я видел твою реакцию и то, как ты вытянулась подобно струне. И пусть он ничего не делал, у тебя мгновенно покраснела шея. — Но какое это имеет отношение к… — Девушка замялась. — Любовь вампира так же безумна, как и жажда крови. Но если жажду крови нам удалось обуздать, то с желанием всё намного сложнее. Желание обладать настолько затмевает разум, что мы буквально сходим с ума. Я помню только то, как проснулся на следующее утро после консумации и увидел укусы на шее Микото. Её синяки, покрывающие руки и плечи, как на её бёдрах остались шрамы от моих когтей… Мы обращаемся бесконтрольно, чувствуя желание. Она дрожала и боялась меня, хоть и уверяла обоих в том, что всё в порядке. Хината обернулась на обездвиженного Итачи и закусила губу. — В таком случае, мы всё же консумируем брак, если старейшины того пожелают. Я верю в свои силы. Как и верю в то, что ваш сын сделает всё, чтобы не навредить мне.