Мрачный калейдоскоп

— Чем ты занят? Хината тихо подошла из-за спины, положила руки на напряжённые мужские плечи, сжала, затем погладила и скользнула, слегка царапая ногтями, под воротник рубашки, лаская мужскую грудь. Итачи шумно втянул носом воздух, бросив на стол бумаги, поймал жену за запястья, и сказал что ему нужно ещё несколько минут. С того момента как супруга вошла в их комнату, он усиленно принялся ворошить отчёты в которых уже давно разобрался, и, к его сожалению, Хината была крайне наблюдательна для того, чтобы заметить подписи, и понять что он в очередной раз пытается закрыться от необходимого им обоим разговора, а поэтому произнесла, прекращая попытки прикоснуться к мужу: — Итачи… — она отступила на шаг и обняла себя за плечи — ты… не хочешь поговорить? Я виновата, знаю, но ты молчишь уже третий день и это просто убивает меня. Лорд раздражённо дёрнул головой когда резко встал из-за стола, бросая на жену полный алого гнева взгляд. — Я злюсь не на тебя, Хината, я злюсь на самого себя за то, что дал тебе слишком много свободы. — Скаля клыки шипит Итачи. — Что ты имеешь ввиду, говоря: «слишком много свободы»? Ты запретил мне выходить в город без сопровождения даже днём, Итачи, и ты говоришь о какой-то свободе? — Скрестив на груди руки и не отводя взгляд произносит Хината, делая шаг к мужу. — Женщины нашего клана с четырехлетнего возраста учатся держать в руках кинжал. Я могу за себя постоять! — Довольно, — холодно произнёс Итачи, — я не хочу больше этого слышать, Хината! Ты больше не принадлежишь своему клану! — Срывается мужчина, хватая жену за плечи, встряхивая её будто куклу. — Не забывайте своё место, Леди Учиха, я не потерплю неповиновения. — И что ты сделаешь? Запрёшь меня в подвале? Обратишь? Изобьешь? Ты же понимаешь, что я была готова ко всему когда ехала сюда, и если думаешь запугать меня, тебе придется придумать что-то более изощрённое, Итачи. Вампир на секунду замирает, пристально глядя жене в глаза, понимая, что этот разговор вообще не нужно было начинать, но чувствуя, что закончить его очередным бегством, увы, не получится. — Значит, вот какого вы обо мне мнения? Злость бурлит в крови брюнета, в то время как Хината понимает что значили для Итачи её слова, и как они могли быть восприняты. — Я не это хотела сказать… — прикрывая ладонями губы шепчет она. — О, думаю вы именно это имели в виду! Но, должен напомнить вам, Леди, что никогда, ни при каких обстоятельствах я не скрывал от вас, кем являюсь, тем не менее ни разу не прикоснулся к вам без вашего на то согласия, что не собираюсь делать даже сейчас. Каким бы монстром вы меня не считали… вы для себя гораздо больший враг чем я. — Итачи разжал окостеневшие на плечах жены пальцы, и собирался уходить пока она не сказала ещё что-то, но не успел… — Может, я и враг себе, но ты не можешь запереть меня здесь силой… ты прав, я больше не в клане Хьюга, но, являясь твоей женой, я не чувствую себя здесь дома… Ты пытаешься сторонится меня, не навредить, не сказать лишнего, не обидеть, не коснуться меня больше, чем того требует обычай… я не хочу так, Итачи! — Брюнетка снова подходит ближе, и заглядывает в алые глаза мужа. — Если хочешь, чтобы я подчинялась законам клана, сделай меня частью этого клана. Я не хочу быть кем-то особенным, не хочу быть в стороне от сражений когда остальные рискуют. Я хочу чтобы ты принимал меня как равную, Итачи. Учиха выглядел ошарашенным. Их перепалка становилась опасной, и если так продолжится дальше, неизвестно к чему это может привести. — Довольно, — повторяет Итачи, — желаете стать частью клана? Что ж, превосходно! — Мужчина раздражённо дёрнул головой, отворачиваясь, и произнёс стоя уже спиной: — Слышал, вы любите проводить время в парке у озера… приходите туда на закате, сегодня я посмотрю, так ли вы уверенны в своём стремлении стать частью клана. Если сумеете победить меня в спарринге, я разрешу вам выполнять задания. Что же касается нашего разговора об обращении, Хината, я против! Вы не должны думать об этом только потому, что Орочимару и старейшины пытаются надавить на меня. Я не готов лишить вас солнца в угоду их средневековым традициям… тем более что когда это касалось моей матери, они особо не настаивали на скорейшем её обращении, даже более того, поддержали дядю в его эксперименте, будто моя мать была для них игрушкой. — Я сожалею о том, что случилось, Итачи, но я — не твоя мать, и сейчас ты тот, кто пытается управлять моей жизнью и принимать за меня решения… Я готова отказаться от гораздо большего, чем ты можешь себе предположить, ради того чтобы покончить с этой бесконечной войной, но я не готова отказаться от самой себя… никто больше не будет управлять моей жизнью. Ни отец, ни Кагуя, ни, даже, ты, Итачи! Всё время её гневной тирады Итачи смотрел поверх головы супруги, зацепившись немигающим взглядом за висящую над камином картину, и размышляя о том, что было бы прекрасно сейчас заткнуть Леди самым приятным для него методом. На секунду взгляд его скользнул к ее губам, но тут же вернулся наверх. Хинатту будто током ударило, и она на полшага подступила ближе к Итачи, не разрывая зрительного контакта, прикоснулась к его на удивление теплым пальцам, которые все еще чувствовала на своих плечах. Ладонь была жесткой и мозолистой. Леди помнила, как резок он может быть, помнила железную хватку, но сейчас мужчина был необычайно осторожен, будто боялся вспугнуть и сам не верил в происходящее — черные глаза пытливо разглядывали ее лицо, опасаясь увидеть малейшее выражение протеста или несогласия. Ничего этого не было. Хината даже не думала отталкивать его, и сама запоздало поняв, что перегнула палку. Протянув руку, вампир бережно прикоснулся к мягкой щеке жены и рвано выдохнул. Наконец, он медленно наклонился, едва ощутимо прикоснувшись губами к ее. И Хината ответила — так же мягко и осторожно, пропустив вдох. Сердце билось где-то в горле, а происходящее казалось чем-то нереальным, но удивительно правильным. Теплые пальцы на щеке женщины дрогнули. Итачи действовал неторопливо, не углубляя поцелуя, но подступил ближе. Свободная рука скользнула ей на спину. Грудь под её ладонью медленно и высоко вздымалась, выдавая его собственное волнение. Через минуту он наконец разорвал этот почти невинный поцелуй, но Хината все еще чувствовала и его, и свое тяжелое дыхание. Итачи так и не поднял головы, прислонившись лбом к её. Его рука со щеки сместилась на верх шеи, прикосновение оставалось всё таким же бережным, пальцы едва заметно подрагивали. — Я… — выдохнул он, но охотница, чуть подавшись вперед, сама коротко прикоснулась к его губам, не давая сказать. — Пойдем, пожалуйста. Леди Учиха перехватила его руку и потянула за собой в сторону двери ведущей из гостиной в спальню. Когда за ними закрылась дверь, Хината почувствовала на своих плечах тяжелые ладони Итачи. Склонив голову, она мягко потерлась щекой о костяшки его пальцев. Они оба прекрасно понимали, чем всё закончится, и явно не торопили события. Он привлекает ее спиной себе на грудь. Она поддалась и откинула голову на плечо Итачи, пытаясь поймать его взгляд в полумраке комнаты. Вампир усмехнулся, одной рукой обвив ее плечи и, наклонившись, мягко поцеловал, но не стал задерживаться и выпрямился. — Идем, — охотница перехватила его за руку и потянула к кровати. Горели торшеры, заливая спальню мягким светом, но не разгоняя темноту полностью. Итачи послушно последовал за ней. Хината чувствовала его спокойствие и уверенность, которые передались и ей. Итачи снова потянул её к себе, до сих пор так и не расцепив их руки. Мужчина молчал, но, подняв на него глаза, Хината поняла, что он улыбался, — выражение его лица все так же оставалось бесстрастным, но в уголках чёрных глаз собрались мелкие морщинки, а в самих омутах впервые на её памяти теплилась та самая затаенная улыбка. Охотница ответила ему тем же и, положив свободную ладонь на грудь Учихи, чуть сжала пальцы на его рубашке, словно требуя наклониться. Он охотно выполнил требование, целуя жену. Никакой поспешности, напоминающей о их первой близости не было и в помине. Жесткая рука легла ей на затылок, пальцы вплелись в шёлк длинных смоляных волос, бережно массируя голову и верх шеи, притягивая ближе. Учиха расцепил их руки и привлек её к себе за талию, постепенно углубив поцелуй. Хината охотно позволяла мужчине вести, однако сама принялась медленно расстегивать рубашку у него на груди. И едва она коснулась обнаженной кожи в разошедшемся вороте, как Итачи прерывисто выдохнул и отстранился, выпрямляясь. Опустив взгляд, он задумчиво смотрел на тонкую женскую ладонь, наполовину скрытую под чёрной тканью рубашки. Леди Учиха явственно ощущала под пальцами несколько параллельных рубцов, уходящих куда-то на левое плечо, но Итачи вроде не возражал против ее прикосновений. — Это… — То, от чего я пытаюсь тебя уберечь, — хрипло ответил он. Хината подняла на него взгляд, и Лорд Учиха опять неумело улыбнулся, коротко дернув уголками губ. Его пальцы у нее на пояснице медленно блуждали вверх и вниз, другой рукой Итачи, неотрывно глядя в лицо женщины, отвел в сторону выбившуюся прядку. Костяшками пальцев он мимоходом прикоснулся к ее щеке и тут же резко выдохнул, судорожно сглотнув. Потянувшись, она опять принялась за пуговицы его рубашки. Итачи позволил ей делать, что хочется, спокойно стоя рядом и одной рукой продолжая водить вдоль спины уже от поясницы до самых лопаток. Учиха оказался сложен на удивление крепко. Пусть и без ярко выраженной мускулатуры, но широкоплечий, жилистый и поджарый. В первую их ночь Хината не разглядывала его столь пристально, да и раньше не придавала этому значения, но сейчас ей хотелось смотреть, и она смотрела. Чёрная ткань постепенно расходилась, открывая торс вампира. От низа груди на подведенный крепкий живот спускалась широкая полоса черных волос и скрывалась дальше за поясом брюк. На левом плече Хината заметила небольшую и явно очень старую татуировку. Прикоснувшись к рисунку кончиками пальцев, Хината подняла глаза на мужчину. Женщина было потянула рубашку, чтобы снять, но Итачи резко перехватил ее, покачав головой. — Не надо… Его спина. Не давая задуматься, Учиха обхватил её лицо ладонями, и новый поцелуй был уже куда требовательнее, пусть и по-прежнему неспешным. Хината обвила его шею, притягивая себя ближе, и Итачи неожиданно отпустил её, но тут же наклонился, подхватывая под бедра. Ей только и оставалось, что обвить ногами его талию, чувствуя, как в животе всё плотнее затягивается знакомый горячий узел. Муж будто бы специально поднял её повыше, не давая коснуться собственного паха. Так он и отнёс Хинату к кровати, на краю которой, наклонившись, устроил её, разрывая поцелуй. Сам мужчина опустился перед женой на пол между её коленей. В чёрных глазах постепенно разгорался тёмный блеск. Вопросительно взглянув на неё, Итачи потянулся к нижним пуговицам блузки и, не встретив возражений, принялся расстегивать, всё так же глядя в лицо. Хината рвано выдохнула, когда его ладонь легла на мягкий податливый живот, постепенно поднимаясь выше. Дойдя до груди, Учиха остановился и снова потянулся к ней. Она сама дёрнулась ему навстречу, зарываясь пальцами в тонкие мягкие волосы. — Ты очень красива, — выдохнул он между поцелуями. Прозвучало легко и просто. Хината глубоко втянула воздух. Подобные слова были для нее непривычны. Обычно люди из клана подмечали её ум и выдающиеся способности к обучению, говорить же о её красоте отважился бы разве что Неджи, и то, только ради того чтобы подразнить её. Отец же сказал ей это только единожды… когда они прощались, и, поэтому, Хината никогда не была уверенна в том, что красива. Итачи же сейчас, сам того не подозревая, задел одну из самых её чувствительных точек, пытавшейся убедить окружающих — да и саму себя, — будто простое женское тщеславие ей чуждо. От ее губ Учиха спустился к шеё, отведя рассыпавшиеся по плечам и груди волосы. Полностью доверившись мужчине, Хината запрокинула голову, выгибаясь ему навстречу и с огромным трудом удерживаясь, чтобы не касаться спины. Она все более несдержанно гладила его по лицу, плечам, волосам — везде, докуда могла дотянуться. Добравшись до ключиц, Итачи на секунду застыл, но не встретил сопротивления и полностью расстегнул блузку. Тут же немного отстранившись, он перехватил её взгляд, будто спрашивая разрешения на дальнейшие шаги. Хината тронула ладонь мужа, потянув её к себе, и он охотно поддался, проводя по выпирающим хрупким ключицам, пульсирующей жилке на шеё и, помедлив, ниже, к груди, скрытой самым простым бежевым лифом. Она замерла, прикрыв глаза, но не от смущения, а стараясь сосредоточиться на происходящем, на теплых руках. Больше всего будоражило даже не само действо, а то, кто сейчас был рядом, кто её целовал и чьи руки свободно блуждали по телу. Итачи оказался невероятно деликатен, что так резко контрастировало с его обычными манерами и холодностью. К её удивлению, мужчина проигнорировал лиф, не сняв его, а просто прижавшись губами к ложбинке груди, и принялся спускаться ниже, пока пальцы Хинаты путались у него в волосах. Она приподнялась, чтобы стянуть с себя расстегнутую блузку, а после потянулась и к застежке бюстгальтера, когда Учиха перехватил её руки и по-прежнему молча покачал головой. В чёрных омутах разгоралось пламя, но на этот раз не красный гневный блеск — этот огонь согревал и заставлял нарастать приятное напряжение внутри, разливающееся от груди до самого низа живота. Хотя Итачи и выглядел спокойным, охотница чувствовала, как часто бьется его сердце, когда он прижимался к ней, все ещё стоя на коленях. Ладони легли ей на бедра, и он подтянул её к самому краю кровати, заставив опуститься ниже. Пальцы одной руки пробежались по напряженному судорожно вздымающемуся животу и принялись за застежку узкой юбки, которую сегодня Хината предпочла брюкам. Итачи вновь поднял на неё взгляд, неотрывно глядя в лицо, пока неторопливо справлялся с молнией. Она тут же вскинула бедра, чтобы он мог помочь ей избавиться от юбки, чем мужчина и не замедлил воспользоваться, мимоходом прижавшись губами к лодыжке. И вот Хината осталась перед мужем в одном белье, в то время как он сам лишь позволил ей расстегнуть его рубашку. Итачи подался выше, целуя и заставляя разомкнуть губы, одновременно легко поглаживая бедра и живот, давая привыкнуть к себе. Леди Учиха сама прижалась к нему, обвив шею руками и привычно запуская пальцы в волосы. Кровь стучала в ушах от напряжения, а мозг настойчиво требовал чтобы она наконец-то взяла инициативу в свои руки и избавила мужчину от раздражающей одежды… но Хината не могла нарушить этот момент. Пальцы легли на влажную ластовицу, и Хината несдержанно выдохнула мужу в губы, приподнимая таз, чтобы усилить давление. Им обоим была необходима эта близость. Выполняя ее молчаливое пожелание, Учиха сдвинул ткань в сторону, вместе с тем отрываясь от её губ только для того, чтобы припасть к шеё и спуститься с поцелуями еще ниже. Вновь добравшись до груди, он скользнул свободной рукой ей за спину и ловко расцепил застежку бюстгальтера. Женщина тут же повела плечами, избавляясь от бретелек, а Итачи до ужаса неторопливо потянул лиф в сторону, освобождая грудь. Подняв на Хинату затуманенный взгляд, он длинно выдохнул, раздувая ноздри. Выражение лица как будто оставалось привычно бесстрастным, но при этом что-то неуловимо изменилось, заставив её перестать дышать. Его спокойная уверенная сила, невысказанное обещание заботы. Его внешняя невозмутимость, за которой стояло бушующее пламя, отражавшееся в беспросветных глазах. Полузадушенно всхлипнув, когда его пальцы наконец коснулись возбужденного клитора, Хината отчаянно обхватила его лицо, вынуждая подняться выше и поцеловать. Одновременно с поцелуем его пальцы неглубоко толкнулись в пульсирующее лоно. Она почувствовала, как Итачи ухмыльнулся ей в губы, поймав рваный выдох. Её ладони с лица переместились на его руку, мягко поглаживающую грудь. До этого она неоднократно ловила себя на мысли, что ей нравятся руки Итачи — широкие ладони с рисунком выпирающих вен, длинные пальцы, рельефные предплечья, перевитые сухожилиями… И сейчас это все было скрыто проклятой рубашкой. Обнаженной ногой она все же откинула полу рубашки, пройдясь по его боку к животу и ниже. Когда Хината коснулась паха с явной эрекцией, Учиха резко прервал поцелуй, хрипло рыкнув и отстранившись, — руки быстро исчезли с её тела. Когда он обхватил её за щиколотку, чтобы подтянуть еще ближе к краю кровати, женщина ощутила на коже собственную влагу, оставшуюся на его пальцах. Устроив её поудобнее, Итачи быстро стянул остальное белье и склонился между бедер, целуя и поглаживая чувствительную внутреннюю часть. Она закинула одну ногу ему на плечо, давая лучший доступ, а тонкие пальцы вцепились в его волосы, едва Хината почувствовала горячий язык на напряженном комке нервов. Возбуждение становилось по-настоящему требующим разрядки — она никогда не была слишком чувствительной, но сейчас происходило что-то потрясающее. Казалось, Итачи прислушивался к малейшему её отклику, к самому незаметному вздоху и движению, знал, что делать, будто читал мысли, как открытую книгу. Язык и губы задавали ритм, которому вторили чуткие пальцы внутри неё. Итачи осторожно поглаживал сжимающиеся стенки влагалища мягкими круговыми движениями и, нащупав нужную точку, заставил Хинату выгнуть спину и вскинуть бедра ему навстречу. Она снова почувствовала, как мужчина самодовольно ухмыльнулся, но тут же прижал её к матрацу, восстановив нужный ему темп и ритм ласк, теперь уделяя особенно тщательное внимание столь важной точке. Леди Учиха не могла сказать, сколько длилась эта пытка, пока она наконец неожиданно не сжала пальцы в его волосах еще крепче, наверняка причиняя боль и притягивая ближе. Отпустив себя, Хината коротко вскрикнула и поняла, что муж перестал удерживать её на месте и на секунду отстранился, хотя и не убрал пальцев, все еще продолжавших касаться чувствительного местечка внутри. Его губы вернулись к внутренней стороне бедра, целуя, движение руки замедлилось, но он не остановился, продлевая её удовольствие. Когда женщина опустилась обратно, Учиха, так и не подняв головы, продолжал целовать и гладить её бедра. Все её тело до сих пор мелко подрагивало. — Извини, извини, — сипло пробормотала она, все же разжав пальцы, и скользнула рукой к лицу любовника. Итачи перехватил её ладонь и прижался губами ко внутренней стороне, впервые подняв на неё взгляд, и Хината почувствовала, как вновь начинает нарастать напряжение внутри. Он все это время игнорировал собственное удовлетворение, оставаясь почти полностью одетым, что женщина нашла невероятно возбуждающим. Она потянула мужа к себе, вынуждая его подняться, и сама села. Он так и не проронил ни слова, но грудь и живот под распахнутой чёрной рубашкой тяжело вздымались, а прямо перед глазами Хинаты оказался его пах. Плотно натянутые брюки явно выдавали возбуждение. Улыбнувшись, она погладила член через ткань, при этом глядя Итачи в глаза снизу вверх. Лицо его было полускрыто в тени, свешивающиеся волосы тоже не давали толком ничего разглядеть кроме поблескивающих внимательных глаз. Длинные пальцы прикоснулись к её пылающим щекам. Поспешно расстегнув пуговицу и молнию брюк, попутно целуя напрягшийся живот, Хината одним махом стянула с него штаны с бельем, высвобождая напряженный член, тяжело качнувшийся у неё перед лицом. И только она разомкнула губы, как Учиха отстранился и покачал головой. — Не нужно, пожалуйста, — голос был невероятно низкий, с той самой хрипотцой, от которой подкашивались ноги. Леди Учиха уже успела понять, что он никогда не просит и не делает что-либо просто так, без причины, а потому и не стала спорить. Дождавшись, пока мужчина переступит через упавшие брюки, она потянула его сесть на кровать, а сама опустилась к нему на колени, опершись ногами по разные стороны от его бедер и толкнув его в грудь. — Мне было очень хорошо, — прошептала Хината ему в губы, обняв лицо ладонями. Итачи улыбнулся глазами в ответ и потянулся за поцелуем. Ее рука проскользила от его лица на грудь, ниже на живот, пока не коснулась горячего члена, зажатого между их телами. Учиха коротко дернулся, но взгляда не отвел, только издал уже знакомый ей низкий рык. На челюсти отчетливо заиграли желваки, когда он стиснул зубы. Жесткие руки огладили её спину с выпирающими позвонками, худые плечи, прошлись по бокам. Одной рукой опираясь ему на плечо, Хината приподнялась, и её грудь оказалась на уровне лица Итачи. Направляя его член в себя, она медленно опустилась на него. Учиха длинно выдохнул, разомкнув губы. Ладони легли на грудь, цепляя большими пальцами соски. Грудь была не самой чувствительной её частью, по крайней мере, в самом начале — теперь же, когда возбуждение снова завязалось в животе тянущей болью, терзая пережившее оргазм тело, он будто специально подгадал нужный момент, вырвав у нее почти несчастный полувсхлип-полустон. Хината даже замерла на несколько мгновений, приняв его член лишь до половины, но, немного привыкнув к новым ощущениям, постепенно опустилась до конца. Итачи широко раздул ноздри и потянул ее к себе ближе, впившись поцелуем. Его руки вырисовывали на спине одному ему известные узоры, и мужчина потихоньку стал раскачиваться, начав двигаться внутри нее, но Хината переняла инициативу, приподнявшись над ним. Мужчина тут же понял, что от него требуется, и предоставил ей возможность двигаться, как сочтет необходимым для них обоих. То, что Учиха, привыкший всё контролировать, не упускавший ничего из виду, спокойно передал ей поводья, доверившись, вызвало у Хинаты какое-то особо острое трепетное чувство. Она отчаянно целовала его, закрыв глаза, постепенно наращивая темп и отдавшись во власть захлестнувших её чувств: ощущения твердых рук, сильного мужского тела под ней и в ней. Итачи понемногу сам стал двигаться в такт с ней, пока обоим не стало понятно, что выбранная поза уже не может дать необходимой им интенсивности движений. Подхватив Хинату под бедра, вампир, не покидая её тела, опустил на мягкие подушки, вместе с тем находя опору и ускоряя движения. Теперь уже она хаотично оглаживала его грудь, отмеченную несколькими шрамами, часто вздымавшийся живот, напряженные руки. Охотница понимала, что, несмотря на захлестывающее её удовольствие, второй разрядки она сегодня не получит. Но было очень хорошо, и отдельное удовольствие доставляло видеть полуприкрытые глаза Итачи, все так же прожигающие её, и наблюдать, как он резко выдыхает сквозь плотно сжатые зубы. — Я… я не могу больше, — наконец почти простонал он. — В порядке, все в порядке, — Хината поспешила его успокоить, нежно погладив застывшее лицо. На лбу у него от напряжения быстро-быстро пульсировала венка, черные глаза подернуло поволокой. — Пожалуйста… Все в порядке… Ей самой не хватало воздуха, а язык и горло пересохли от частых неглубоких вздохов. Учиха все понял правильно. Прикрыв глаза, он дугой выгнул спину, резко и особенно глубоко погружаясь в неё. На этот раз рычание было протяжным, пока Итачи продолжал вбиваться в податливое тело, а под её руками резко вздрагивала его напряженная грудь. Даже кончая, он остался очень тихим. Хината почувствовала теплые струи семени внутри себя, и Итачи почти обвалился на неё, уткнувшись носом в ложбинку между шеей и плечом, шепча какие-то невнятные благодарности. Чтобы прийти в себя, Итачи потребовалось немного времени. Он низко нависал над Хинатой, касаясь грудью, но держа вес на подрагивающих руках. Её шею опаляло горячее рваное дыхание, перемежающееся короткими благодарными поцелуями. Она бережно погладила его по взмокшему лицу и отвела со лба прилипшие от пота волосы. Совладав с собой, Итачи медленно отстранился. На лицо снова вернулось настороженное и немного обеспокоенное выражение, будто он переживал, что что-то сделал неправильно. — Мне было хорошо с тобой, — Хината повторила свои недавние заверения, проводя ладонью по его груди к шеё и привлекая для нового мягкого поцелуя. Учиха охотно поддался, но не стал задерживаться и с протяжным хриплым стоном сел на край кровати, потянувшись к валявшимся на полу джинсам и белью. Выглядело, будто он готовится к побегу. Признаться, она почувствовала себя немного уязвленной, наблюдая за всем этим. — Итачи… Наверное, прозвучало укоризненно, но мужчина дернулся и бросил на неё всё еще недоверчивый взгляд. Хината отрицательно покачала головой, легонько тронув его за бедро. Учиха посмотрел на неё, чуть повернув голову к плечу. — Я хочу, чтобы ты остался, — тихо сказала она, — если тебе не сложно, конечно… Итачи будто язык проглотив, помедлил, но все же кивнул, глядя при этом в пол перед собой. Леди Учиха ободряюще чуть сжала его бедро и сама села рядом, поморщившись, — тело затекло от не самой удобной позы. — Мне нужно в душ, — она говорила всё так же негромко. На секунду прижавшись губами к плечу любовника, по-прежнему скрытому рубашкой, Хината поднялась на ноги, нисколько не стесняясь собственной наготы. Точнее, не подавая вида. Скромницей она себя не считала, но и выставлять сейчас себя напоказ перед мужем, изображавшим живую статую, было довольно неловко. — Я бы позвала тебя с собой, но, полагаю, ты откажешься. Уже стоя под душем, Хината поняла, что скорее всего не увидит Итачи, когда выйдет. Ему явно было очень неловко за случившееся. За этот месяц она поняла, что, хотя он отлично справлялся со многими опасными вещами, подобные нынешнему моменты не были сильной стороной мужчины. Он ненавидел когда кто-то действовал наперекор его словам и злился когда не мог повлиять на ту или иную ситуацию. В понимании Лорда Лихтенштейн неповиновение было неприемлемо, однако, когда Хината вернулась в комнату, уже не надеясь застать мужа, он обнаружился сидящим в кресле в трусах и рубашке, закинув ногу на ногу. Мужчина снова уставился в одному ему заметную точку, задумчиво поглаживая подбородок. Это могло бы выглядеть как обычно внушительно, если бы не его дурацкий видок. — Душ свободен, — сообщила она, выдергивая Итачи из задумчивости. Он вздрогнул, но поднял на неё взгляд и даже слабо дернул губами в своей недоулыбке. — Спасибо. — Я пойду в гостинную. Приходи, как закончишь, хорошо? Ответом ей был медленный кивок.