Путеводный свет

— Я тебя отвлекаю? — спрашивает Стелла. В её голосе слышна какая-то особая нотка, не обвинения, но… тревоги, и этого достаточно, чтобы заставить Тимми мгновенно отставить в сторону ноутбук и обратить всё внимание на свою девушку. Стелла взволнована. Она нервно теребит застёжку браслета и смотрит то ли в окно, то ли на картину на стене — в общем, куда угодно, только не Тимми в глаза. — Что-то случилось? — спрашивает он, уже понимая: да, случилось, но нет, Стелла ни за что в этом не признается — по крайней мере, не сразу. Для той, про которого иногда говорят, что она не замолкает ни на секунду, Стелла бывает на удивление косноязычна, когда речь заходит о её собственных чувствах. — Да нет, ничего такого… — предсказуемо начинает юлить она. Тимми садится рядом, берёт её ладонь в свою и чуть сжимает, останавливая нервное движение её пальцев, и вместе с этим, кажется, забирает и часть её тревоги. Стелла на секунду замолкает, а потом повторяет всё с той же неопределимой интонацией: — Я тебе отвлекаю? — С чего ты взяла? — спрашивает он. — Ты в последнее время весь в работе. Я знаю, ты готовишься к этой… конференции по… ну, общерелятивистскому… — Неважно… — Нет, важно! — неожиданно эмоционально вскидывается Стелла. Тимми пытается поймать её взгляд, но в следующую секунду она уже снова буравит глазами обои, причём с таким упорством, будто на них, где-то между жёлтыми бабочками и чайными розами, написаны ответы на все тайны Вселенной. — Все эти лекции, заседания, научные ассамблеи, — тихо продолжает она, — я ведь понимаю, как для тебя это важно, правда, понимаю. Понимаю, и всё равно продолжаю приставать со всякими глупостями. Показами, приёмами… Тебе ведь это… не очень интересно, да? — Стелла… Она молчит, собираясь с мыслями, и наконец сознаётся: — Мне сказали, что ты вчера пропустил что-то важное… из-за меня. Тимми мысленно посылает анонимного доброжелателя, слишком озабоченного чужими жизнями, в задницу Великого Дракона, а вслух отвечает: — Стелла… Вчера был твой первый показ. И да, я пропустил заседание ассамблеи, чтобы пойти на него, но знаешь что? Даже если бы это было не штатным собранием, а вручением Всегалактической премии за вклад в прикладную науку, я бы всё равно отказался. Потому что, да, моя карьера важна для меня, но она никогда не будет важнее тебя. — Я знаю. И… меня это пугает, немного. Тимми удивлённо моргает. Он не знает, что ожидал услышать — но точно не это. Он несколько раз открывает и закрывает рот, успевает подумать о том, что, наверное, выглядит как полный придурок, и наконец, так и не придумав ничего более умного, спрашивает: — Почему? — Ты правда не понимаешь? Голос Стеллы звучит чуть выше, чем должен, добавляя в её слова дребезжащие нотки. — Каждый раз, куда бы мы ни пошли, я постоянно слышу одно и то же. Про то, какое у тебя блестящее будущее, и как твои разработки изменят всё волшебное измерение, и что ты самый гениальный учёный современности и уже обязательно был бы профессором, если бы захотел. И каждый раз я думаю, что ты и правда был бы профессором… если бы не я. Если бы я постоянно не отвлекала тебя и не тянула назад. Наконец-то, впервые за этот разговор, Стелла поднимает взгляд и смотрит Тимми в глаза. Её ресницы дрожат, как её голос. — Я не хочу быть помехой на твоём пути, Тимми. Стелла говорит это с таким чувством, что у Тимми по спине пробегают мурашки. В этот момент он любит её так, что это почти больно. — Ты никогда не будешь помехой на моём пути, Стелла… Он стискивает её в своих объятиях, сглатывает ставший поперёк горла комок трепета и обожания и выдыхает ей в макушку тихим прерывистым шёпотом: — Ты… ты и есть мой путь.