Неприкосновенная

      Тишина комнаты была нарушена встревоженным голосом юной девушки. — Тоби-сама, вы намерены уйти? — характерное одеяния и прическа выдавали в ней майко.       Он промолчал.       Майко сжала шелковую ткань кимоно, не рискуя поднять взгляд на мужчину.       «Это позор», — эхом пронеслось в голове. — «Это провал. Онэ-сан расстроится. О-каа-сан накажет». — В чем я допустила ошибку?.. — стоило покинуть онэ-сан комнату для чайных церемоний, как у Тоби-сама поднялось настроение. Он крайне не любил находиться в компании старшей гейши, что заметила майко, и лишь ее компанию предпочитал. Однако, неосторожная просьба показать лицо скрытое за оранжевой маской повредило отношениям, что успели появиться за полгода. — Ты перешла черту, майко, — качнул головой Учиха, допивая терпкий чай. — Я огорчила вас, господин, — индиговые глаза обрели решительность. — Я преследовала иную цель. Помочь обратить вашу ношу в легчайшие пёрышки птиц.       Как бы он ни старался скрыть тот факт, что в душе он страдает — она заметила и её это заботит. Маска, как ей показалось, являлась одним из тех факторов, которая приносило неудовлетворение жизнью. Один Ками знает на что майко понадеялась. — Ты можешь сделать это иным путем, — мужчина сделал короткую паузу. — Раздели со мной ложе. Тогда может я и покажу тебе свое лицо, — майко в неверии вскинула голову, поджав алые губы. — Посиди. Подумай, — усмехнулся Учиха, предложивший эту идею с целью поубавить пыл юной девушки.       Сидевшая перед ним в гордом молчании майко не являлась юдзё, подобное предложение можно считать сродни оскорблению. Обито не любил тех, кто лез к нему в душу. Был такой случай, что одна прыткая девушка лишилась жизни, попытавшись снять маску под покровом ночи. Другая, уже гейша, получила на всю жизнь щедрый урок за ненужные рекомендации и настойчивую просьбу-приказ снять маску.       С тех пор, как женщины разного сословия и профессий, пытались лезть к нему в душу, снять маску и узнать настоящее имя он не посещал их общество больше нескольких лет. До тех пор пока слежка за потенциальным членом Акацуки не привела в Ю но Куни.       Находившийся под наблюдением нукенин любил проводить всё свободное время в весёлом квартале, обозначившись постоянным клиентом. Учиха был раздражён его слабостью к женским телам и подумал о смене наблюдения на более независимого кандидата в состав организации. За размышлениями Учиха не заметил как на границе двух кварталов был увлечен в ханамати шустрыми гейшами. — Тоби-сама, делить ложе с вами я не стану, — майко чудом удерживала вежливое выражение лица. — Я опорочу честь окия, потеряю привилегии и статус. Впрочем, вы знаете. Я могу порекомендовать весёлый квартал.       Обито рассмеялся. — Смелая, — вслух заметил. За такое он мог бы уже давно уйти, а то и урок преподать, как давней гейше.       Правда есть одно «но». — Говорю правду, угодную господину, — слегка улыбнулась майко.       Юная майко понравилась Обито, несмотря на возраст и статус ученицы гейши. В ее компании он успокаивался. Она умела поддержать разговор, провести изящную чайную церемонию, красиво и мягко петь, тем самым расслабляя напряженного Учиху. Порой наблюдал за танцевальным выступлением, выражавшем желание майко показать все её мастерство.       Казуми. Её имя олицетворяло гармонию и красоту в одном флаконе, тот случай, когда значение имени идеально характеризует человека.       В какой-то момент он нахмурился, когда неосознанно сравнил улыбки Рин и Казуми.       Казуми кардинально отличалась внешностью от Рин. Серебряные волосы, индиговые глаза, алые губы и белила. Рин Нохара обладала каштановыми волосами, карими глазами, тонкими губами, которые всегда растягивались в очаровательную улыбку. Она была ниже Казуми и гораздо худее, последняя же была ненамного выше, но изящнее, как ветка ивы. Майко Казуми обладала не только благородными чертами лица, но и манерами, поведением. И это дополнительный пункт в список отличий двух девушек. Знатная майко и бесклановая куноичи.       Обито молча поднялся и ушел, никем не остановленный.       Майко прикрыла веки, скрывая дрожащие руки в длинных рукавах кимоно. Он вновь сравнивал её с женщиной, чье отражение она находит в темном глазе не первый раз, чье отражение преследует. Вежливая улыбка сползла с алых уст. Незаметно для себя она влюбилась. Так глупо и ожидаемо. Загадочный, саркастичный и порой молчаливый. Пусть она видела лишь один глаз, но он безвозвратно утянул в омут любви.       Надеясь переключить его внимание на себя, Казуми допустила оплошность. Слишком рано она попросила снять маску, слишком рано дала знать, что ею движет нечто большее, чем присущая гейшам вежливость. — Майко — это будущая гейша, а гейша не может хотеть, гейша не может любить, — в дверях появилась молодая женщина с созвучным именем Каори.       Казуми не дрогнула, подняв умиротворенный взгляд на старшую гейшу. — Вы как всегда правы, онэ-сан. — Имото, он богатый клиент, но нукенин, помни об этом, — Каори протянула руку младшей и помогла встать. — Я понимаю твои чувства. Все майко влюбляются в кого-либо, но не все проходят этот этап с гордо поднятой головой и со знанием главной обязанности — отплатить окия за обучение. Половина майко сбегают либо слезно умоляют отпустить, как только влюбятся в юношу или в мужчину. — Я благодарю за наставления… — Казуми поклонилась. — Моя честь всегда при мне. — Тоби-сан странный мужчина. Он терпит лишь твое присутствие. Я даже подустала выходить из комнаты под разными предлогами, — засмеялась Каори, направляясь с ученицей обратно в личные покои. — Предпочту согласиться. — О-каа-сан уже подняла вопрос о том, чтобы в ближайшее время ты стала гейшей. Ей нравится то внимание, которое ты получаешь будучи майко. Я рада за тебя, Казу-чан, — старшая гейша ласково улыбнулась. — В твои пятнадцать лет — так быстро перерасти ступень ученицы гейши…       Каори продолжила щебетать, пока Казуми пыталась переосмыслить сказанное и выкинуть прочь пагубные мысли о господине.