Серебряная корона

Если сердце болит, значит оно еще есть.

Нежное утро окрасило крыши Луносвета своим сиянием. Это сияние отражалось и от бокала со слегка разбавленным водой красным вином, по поверхности которого гуляли едва заметные желтоватые блики. Бокал поднимался и опускался в руках эльфийки, явно без всякого удовольствия потягивающей дорогой напиток. На ее лице, печально-отчужденном, лежала давняя печать тщательно скрываемого горя. Она была совершенно одна на балконе, выходящем на базарную площадь. Там тоже еще никого не было – слишком рано для торговцев и их служащих, а тем более для покупателей. На стражу эльфийка не обратила особого внимания. Для нее они были не более, чем истуканы с защитной функцией, совсем как чародейские големы. Когда на дне хрустального бокала осталось только несколько капель, она встала со своего ложа, устланного подушками, и прошла внутрь комнаты сквозь полупрозрачную штору. Внутри оказалось прохладнее и темнее. Син'дорейка потянулась, встав на цыпочки, и подошла к письменному столу у противоположной стены. Весь он был занят письмами и книгами, сложенными в аккуратные стопки. Сверху одной из них лежало письмо в конверте. Печать еще не сломали. Она села за стол и подложила под поясницу небольшую подушечку с вышитым на ней затейливым узором, взяла изящный перочинный нож и вскрыла конверт. Потом прочитала: «Госпожа Теринель, В связи с Вашей заинтересованностью делами Плети, мы приглашаем Вас в экспедицию на северный континент, он же Нортренд. Все подробности, а также копия контракта и списка вещей, необходимых для участия в экспедиции, прилагаются к этому письму. P.S. Разыскиваемая Вами личность присутствует в списках погибших при обороне границ нашего королевства. Больше никаких сведений, в том числе о месте погребения, не найдено. Примите наши соболезнования.» Из груди эльфийки вырвался обреченный вздох. Она откинулась на спинку стула, положив письмо обратно, и закрыла лицо руками. Так син'дорейка провела пару минут, а потом принялась методично обыскивать стол в поисках тех самых приложений. Найдя их, она принялась жадно вчитываться в каждую букву, и при этом выражение лица у нее было такое, будто она изобрела способ извести всю нежить на Азероте. Только один пункт побеспокоил ее: психическая устойчивость. Теринель видела Отрекшихся, хотя никогда не была в Подгороде, – в столице эльфов крови их и так хватало; но ведь мертвецы Плети – совсем другое дело. Это не ухоженные трупы с осознанием в глазах, это чудовища, подчиненные воле ужасного Короля. Но у эльфийки почти тотчас созрело решение, и она поставила на своей копии контракта изящную подпись.