Как только ты сделаешь первый шаг по Темному Пути, ты уже не сможешь с него свернуть. (с) магистр Йода
Всё в этой жизни мне казалось неслучайным. Я думала, у событий, что происходят с нами, есть смысл. Но как продолжать в это верить, если нашу с Тони встречу организовал Стрэндж? Он выбрал подходящий момент и выбросил меня практически ему на голову. А мы, дураки, поверили. Сначала я, потом Тони. Впервые он кому-то признался в любви. Важную деталь, на мой взгляд, опустили в фильмах. Почему Тони молчал? Если они с Пеппер любили друг друга много лет. И вдруг у нас с ним любовь до гробовой доски. Я совсем не разбираюсь в отношениях или с соулмейтами всё происходит иначе? Это была не история любви, а поэтапный план по спасению другого мира. Любила ли я на самом деле Тони? У него миллионы фанатов по всему миру. В обоих мирах. Но что было не так с ним? Какое: «Я люблю тебя?» Нас не судьба свела, не вселенная. Даже не случайность. Мы были пешками на игральной доске мага. Он сделал свой ход, и мы оказались вместе. Не хочу больше быть ничьим планом. Я сама по себе. Уэйд сказал в процессе тренировки, что из-за способностей он перестал ценить жизнь. Относиться ко всему стало проще: меньше эмоций, больше холодного расчета. Им движет только жажда убивать. Промысел перестал быть только работой, он сделал ее смыслом жизни. Ну и, соответственно, расправляясь с очередным злодеем, он мстил за смерть любимой. Живой призрак. Ест, дышит, ходит, разговаривает, и это, опять же, по его словам, не жизнь. Прозябание. На вопрос, что мешало ему вновь начать ходить на свидания, заводить знакомства, друзей, он коротко ответил: «Я не ищу». Мудрость сенсея должна была что-то для меня открыть, но озарение не снизошло. Во мне затаилась тьма. Надо лишь понять ее, проникнуться, пропустить через себя, что делать было ни в коем случае нельзя. Не проверишь — не узнаешь. Как тогда человек может понять, на что он способен? У всех есть предел возможностей. В каждом из нас две стороны: темная и светлая. Порой не наш выбор определяет сторону, а чертовы обстоятельства. На следующий день я просто встала с кровати, собралась, позавтракала и вышла на улицу. Не замыкаясь в себе, не поддаваясь страху. «Никому не одержать надо мной верх», — повторяла вместо молитвы. Не рискуя, ничего не добиться. Засекала, через какое время кто-нибудь из прохожих узнает во мне пропавшую девушку с листовок, что были расклеены по всем столбам. Между прочим, ни на одном столбу не нашла своего портрета, на них в тридцать три слоя лежат другие объявления. Мои — о пропаже — сокрыты от людских глаз. Может, меня никто и не запомнил в лицо. Было бы отлично. Считалось, что я вышла в солнцезащитных очках и кепке? Трусость искореняют не одним днем. В таком виде я посетила торговый центр. Люди оборачивались на подозрительного посетителя, охрана ходила за мной по пятам. Руки пришлось убрать из карманов. Себе же лучше сделала. Меня могли принять за вооруженного грабителя или даже подрывника. Такие вот спокойные времена. Чувствовала себя фриком. Отличаться от остальных прикольно, но не когда ты зависим от мнения окружающих. Хочу перестать заморачиваться над этим, быть свободной и делать так, как считаю правильным. Индивидуальность не ценят. У большинства работает стадный инстинкт. Куда подевалась уверенность? Растеряла по дороге спасения другого мира? За покупки расплачивалась наличными, чтобы кассиры не видели в чеке мое имя. Шпион продолжал шифроваться. Бросаться обещаниями проще простого: надо худеть, с завтрашнего дня буду заниматься тренировками — и бессрочно откладываем все намеченные планы. Каждую ночь обещаем себе, что да, будем заниматься, перестанем есть мучное и сладкое. Или приступим к изучению иностранных языков. С этим я справиться смогла. За два часа прогулки ко мне никто не подошел. Выйду еще пару раз и буду разочарована. Полицейские звонили, приглашали на беседу. Что нового я бы им поведала? Списывала всё на провалы в памяти. Пусть думают, что меня похитили пришельцы и стерли память. Обвинения ни в чем не выносили, я ничего плохого не совершила, левые убийства не повесят, не отыщут доказательств. Полиция меня не беспокоила. Дома было чем заняться: наверстала упущенное, смотрела фильмы и сериалы, вышедшие после моего исчезновения, обучалась смешанным единоборствам. Жизнь налаживалась. Уэйд посмотрел обе части о себе, вторую — в ужасном качестве, потому как она только в мае вышла в кинотеатрах. Не скажу, что дома было скучно. После тех приключений меня не тянуло искать новые проблемы. Но тренировки не проходили зря. На месте боксерской груши я представляла физиономию твари, которая заслуживала наказания, но по каким-то причинам оставалась на свободе. Полиция часто бездействует, не торопится навести порядок. Если они не боролись с беспределом, что еще оставалось? Или им не всегда под силу справиться с угрозой. У нас сверхлюди не существуют и слава богу. Повезло. Так рождаются герои. Я не стремлюсь стать символом и вдохновлять людей. У меня есть желание защищать их от монстров. Я знаю, каково это, знаю, что чувствуют те, кто в данный момент страдает от домашнего насилия, становится жертвой вооруженного грабежа, избиения. На преступников нет управы. Но когда есть тот, на кого надеятся люди, монстры тоже начнут бояться и лишний раз подумают, стоит ли совершать злодеяния… — Не чувствуешь изменений? — В плане чего? Говори прямо, — расстегиваю боксерские перчатки. Дыхалка в норме, и даже почти не вспотела за тренировкой. Уэйд передает мне бутылку с водой. Залпом выпиваю почти половину. Ощущения в целом приятные. — В плане физических изменений, — отвечает он загадками и растягивается на спортивном коврике, закидывая руки за голову. Обстановка перестала располагать к расслаблению. К чему ведет Уилсон? — Я бодрячком. Всё меньше испытываю усталости. Сам видишь результаты, ты же мой тренер. Почему спросил об этом? — Блять. Сексуальная активность от физических упражнений повышается. Потрахаться не хочется? Прямолинейнее некуда. — Чего?.. — Ты отсталая? — Это дружеский интерес? — отбиваюсь вопросом на вопрос. — Если ты думаешь, что у меня всё чешется от желания переспать с первым встречным красавчиком, то я вынуждена тебя разочаровать. — Совсем ни с кем? — С тобой? — Я не конкретизировал. — Иди в жопу. — Как прямое приглашение, солнышко. Хуевый будет из меня джентльмен, если не пойду по отправленному адресу. — Подкатываешь ко мне? — Нет, — Уэйд возводит взгляд к потолку. Избегает зрительного контакта. Через паузу он неуверенно выдает: — Не знаю. Может быть. Ты не проявляешь симпатии, не подаешь вида, что я тебя привлекаю. Короче, забей. С активностью у тебя всё заебись. — А у тебя? — И у меня. Молчим. Каждый задумался о своем.***
— Давай я сделаю, у тебя руки влажные. Уэйд огрызается, ворча себе под нос: «Я сам могу это сделать. В первый раз, что ли?» Раздраженно вздыхаю. Наемник продолжает пыхтеть, дергается, нервничает. Уже весь взмок. Когда он уже попадет, куда надо? — Раздвинь шире. Не лезет. — Да куда еще шире-то? Порвется! — ехидно замечаю, но делаю так, как он просит. Сколько можно возиться? Ей-богу, он ловко управляется с оружием, а с элементарным никак не выходит? Однако. — Почти, давай… — от усердия он аж высовывает язык. — Фух! — Восхитительно. Не прошло и года, — кладу высохший зонтик в чехле на тумбочку. Вдруг задерживаю на нем взгляд. Уэйд тоже молчит. — Только сейчас поняла, как это всё прозвучало. Заразительно хохочем и не успокаиваемся, пока в боку не начинает колоть, а на на глазах не выступают слезы. С Уэйдом даже сборка зонта превратится в сюжет для порнофильма. — Как тебе прогулка под дождем? — уношу обувь сушиться, а Уэйд ставит чайник на плиту. Надо разогреться. — Проясняет мысли. И нас никто не узнал под зонтом. Удается скрываться, выходя на улицу. Но мы оба готовы к грядущим переменам. Он делает меня счастливой. Никаких сложностей с наемником не возникает, с ним весело дружить, а тренер из него хоть куда. Я стану первоклассным мстителем. С маленькой буквы. Наша команда и вовсе называется Сила Икс. Но, по сути, мы так же будем бороться со злодеями. Они есть и среди обычных людей, таятся в своих норах, когда им место за решеткой. Если система правосудия не работает, за дело берутся линчеватели. Уэйд обучал меня, как постоять за себя, как маневрировать при атаке, чтобы враг не смог обезвредить и иметь надо мной преимущество, но он не обучал убивать. Только наносить несмертельные ранения и то в случае крайней необходимости. В таком виде и сдавать преступников полиции. Я не хотела пачкать руки, но это грязная работа. Что бы там Капитан Святость ни говорил, плохие люди творят ужасные поступки и, если пряник на них не действует, приходится орудовать кнутом. Кровь всё равно прольется. Вопрос в том, чья? Темная версия Старка подтолкнула меня бороться со злом. В этом я видела свое спасение. Очищение. Я избегала пути воина, мечтала, что однажды Тони завяжет с геройством и будет со мной. Но всё обернулось иначе. За вечерним киносеансом мы поедаем попкорн, делимся воспоминаниями из прошлого. Уэйд много рассказал о своем мире, детали я конспектировала в новый блокнот и таскала в своей сумке. Зачем? Злобный гений Старк был еще жив, когда я покидала его мир. Нет доказательств его гибели. И что случилось с Мстителями, тоже неясно. Нужно быть готовой ко всему. На двадцатой минуте фильма мне становится плохо. Голова кружится, и подташнивает. Давление упало? А такое может быть при моем нынешнем состоянии? Но я питаюсь сбалансировано. — Уэйд… — А? — он отвлекается от фильма, и в свете включенного телевизора отчетливо виднеется мое бледное, покрытое испариной лицо. — Что с тобой? — Опустим тот момент, где я как киношная героиня делаю удивленный вид и перебираю все возможные причины своего плохого самочувствия, — прикладываюсь на подушку. Вспоминаю, когда у меня должны были начаться месячные. Так и не стала вести календарь. Напрасно. — В прошлом месяце не было… В этом больше недели… — О чем ты? Из-за сильного стресса в организме происходит гормональный сбой. Может, задержка связана с этим? Я была бы в этом уверена, если бы не имела незащищенный секс с мужчиной. И не один раз. И не с одним Старком. Но тот — первый раз, был давно. А симптомы проявляются через пару недель. — Нет, — со стоном обхватываю живот и подгибаю колени к груди. — Только не это. Пожалуйста, только не это. Уэйд? — Да? Я здесь, — он встает с дивана и садится передо мной, на корточки. Берет за руку. — Кажется, я беременна.