Мой волчонок

Хейли закатила глаза, но схватила Клауса за плечи, заставляя стоять ровно, и начала выпрямлять бабочку ему на шеи, пока он продолжал возмущаться и учащённо дышать, размахивая руками. — Может хватит, Ник? Она уже выходит замуж, поздновато ты спохватился, — хмыкнула девушка, и Клаус только заворчал, но наконец нашёл куда деть руки — на талию жены. — Никогда не поздно сорвать свадьбу, Волчонок. Зачем она так торопится? А вдруг он ей не пара? Она потом будет лить слёзы. Хотя, тогда я смогу оторвать ему голову, вырвать сердце и… — И ничего ты ему не сделаешь, — Хейли подняла взгляд и слегка чмокнула его в губы. — Ты любишь её, а она — его. Ты не причинишь ей такую боль. Клаус сжал челюсть, но знал, что Хейли права. Он слишком сильно любит Хоуп, чтобы заставить её страдать, но так же он не мог спокойно принять, что его малышка стала совсем взрослой. Что она уже невеста и скоро будет женой, что уже через пару минут ему нужно будет вести её к алтарю и отдать в руки её избраннику. Сложно принять, что некогда рыжеволосая девочка, любящая сладости и поколдовать, уже была невестой с каштановыми волосами, но всё так же любящей поколдовать. И всё же, Хоуп была всё такой же малышкой для Клауса. Он видел в ней маленькую девочку, которая просто хотела казаться взрослой. — Она ещё ребёнок, — Клаус обнял жену, крепко прижимая к своей груди и утыкаясь носом в её волосы. Хейли была его успокоением, так и наоборот, могла в считанные минуты вывести из себя. Миссис Майклсон лишь улыбнулась, обнимая мужа и прикрывая глаза. — Она выросла, Клаус. И она даже куда старше, чем была я, когда родила её. Бывшей Маршалл тоже нелегко приходилось видеть, как быстро повзрослела дочь, что она стала выглядеть не просто как юная девочка, что она уже была взрослой девушкой, счастливой девушкой, которая нашла своего любимого. И Хейли помнила, как плела ей косы, читала сказки, как помогала выбирать платье с бантиками, и как потом помогала выбирать уже свадебное платье. Хоуп выросла, но она не изменилась, была всё такой же доброй и светлой, сильной и смелой, полностью похожая на своих родителей, которых очень любила. И поэтому, Хейли смогла принять то, что её дочка выросла — куда быстрее, чем Клаус. Он всегда её оберегал, старался быть идеальным отцом и стал таким, пусть и оказался чересчур опекающим. Не раз спугивал ухажёров дочери, кроме одного, которого спугнуть всё-таки не вышло. Лэндон казался слабым на вид, но всё-таки он боготворил Хоуп, уважал её родителей и никогда не давал кому-либо упрекнуть Хоуп в том, что она Майклсон. Эта фамилия всё так же многих пугала, но Хоуп сумела сделать так, чтобы эту фамилию уважали. — У нас было не так всё просто, — хмыкнул Клаус, отстраняя жену и всматриваясь в её глаза, в которых всегда находил нужные ответы на все свои вопросы. В глазах Хейли Клаус видел больше, чем во всём мире. Она и была его миром. — О да, сначала я родила от тебя, потом мы боролись с кучей врагов, я даже успела выйти замуж за другого и пару раз умереть, прежде чем ты понял, что не можешь без меня жить, — усмехнулась Майклсон, стукнув Клауса по плечу. — Но такой участи мы ей оба не желаем. У них всё правильно, Клаус. Она окончила школу, была с ним достаточно долго, чтобы быть уверенной, и она умеет постоять за себя. И я горжусь ей. И знаю, что ты тоже. Клаус усмехнулся, проводя пальцами по щеке девушки, кивая. Конечно он гордился своей дочерью, и Хейли так отлично его знала, что ему не приходилось даже говорить то, что было на уме. Хейли была отражением Клауса, и ему пришлось потратить уйму времени, чтобы понять, что без неё он и правда не готов жить. Маршалл — идеальное дополнение Клауса. — Знаю, мой Волчонок. Просто я люблю её, люблю тебя. Мне непривычно от того, что она совсем стала взрослой, — Клаус ведёт плечом, и Хейли закусывает губу, когда поддаётся ближе, мягко целуя его. И Клаус готов был всё положить к ногам этой девушки, что родила ему дочь, стала его женой, могла успокоить и отогнать все плохие мысли — лишь одним своим поцелуем, и подарить надежду — лишь одним взглядом. — И она тебя любит, Клаус. Ты для неё всё тот же король, а она — твоя принцесса. Это никогда не изменится, сколько бы ей ни было лет, но она заслужила быть счастливой. Да и ко всему прочему, она отказалась менять фамилию. Клаус удивлёно взглянул на жену и тут же довольно усмехнулся, на что Хейли закатила глаза, чмокнув его в губы и отходя к зеркалу, поправляя смазанную помаду. — Ты прекрасна, любимая, — Клаус встал за спиной жены, осматривая то, как тёмно-синее платье подчеркивает её идеальную фигуру, которая не изменилась даже после вторых родов. Спасибо генам, и тому, что она была гибридом. Хейли была уникальной женщиной, которая после всего, что было между ними, смогла Клаусу всё простить и даже полюбить его, стать ему женой, а ещё родить сына, который мирно спал в кроватке и нуждался в заботе и защите своих родителей. Эта уникальная женщина принадлежала только ему, и Клаус не мог насладиться тем, что обрёл, благодаря ей. Дело изначально было не в чуде, не в лазейке природы, а в самой Маршалл, которая идеально подходила Клаусу. Бывшей Маршалл, напомнил себе Клаус, потому что Хейли уже десять лет носила фамилию Майклсон и он гордился тем, что все вокруг знали, кому она принадлежит и всегда принадлежала. Плач сына отвлек Никлауса от созерцания жены, и заставил подойти к кроватке, встречая темно-зелёный взгляд глаз, таких же, как и у матери. — У Хоуп твои глаза, а у него — мои, — улыбнулась Хейли, подойдя к Клаусу и протягивая руку к сыну, который тут же обхватил пальцы матери своей крошечной ручкой. Клаус кивнул, и поцеловав Хейли в макушку, поднял сына на руки, крепко обнимая и кидая взгляд на дверь. Осталось совсем немного и скоро он отведёт Хоуп к алтарю, но благодаря Хейли, Никлаус уже спокойно реагировал на это. Она всё равно будет его дочерью, она будет носить с гордостью фамилию отца и никогда не забудет про свою семью, где бы она ни была. — Она же всё равно всегда будет с нами? — Клаус кинул взгляд на Хейли, и она улыбнулась, принимая сына на руки и целуя его в щёку. — Всегда, Клаус. Всегда и навечно.