Retribution

Радио-демон… Эта, казалось бы, до чертиков смешная и нелепая фраза вот уже несколько десятилетий заставляла биться в припадочной агонии всех до единого обитателей Пентаграмм-сити. Она глубоко проникала под кожу каждой мерзкой, брошенной Богом твари, одним своим многоголосым скрежещущим звучанием вырывая из уст несчастных дикие, полные нескончаемой боли вопли. А что происходило, когда за дело принимался сам хозяин… Лишь избранным было позволено произносить его имя. Аластор… Дух мести и ваших предсмертных, нечеловеческих страданий, если вам когда-нибудь хватит глупости перейти ему дорогу. Дьявольски умен, чертовски элегантен, не в меру разговорчив, наигранно дружелюбен, а, кроме того, до безумия манерен, грациозен, очарователен, прекрасен… Все эти великолепные эпитеты насквозь пропитались тягучими, пенистыми, бурлящими потоками крови. О, его жестокости могли позавидовать лучшие из Уничтожителей, а его силой безо всякого лукавства восхищался сам Люцифер. Радио-демон врывался в вашу жизнь с широкой, неприлично счастливой улыбкой и с ней же превращал все ваше жалкое существование в одну зверскую, медленную, мучительно-показательную казнь, мельчайшие подробности которой силой вдалбливались в уши обитателей Ада высокочастотными радиоволнами. Алый демон никогда не знал милосердия. Вечно насмешливая, клыкастая улыбка лишь скрывала под своей маской жгучую, сладкую, непреодолимую жажду убийства. А Аластор не привык противиться своим желаниям. Но все же было кое-что, что заставляло в бессилии впивать когти в ладони даже такое могущественное, не ведающее жалости существо. Да так, что кровь ручьями текла сквозь длинные, мертвенно-бледные пальцы. О да, ад подготовил ему воистину достойное наказание. Аластор навсегда запомнил тот день, когда опьяненный сладостным триумфом победы, впервые пересек порог своего нового, отвоеванного в массовом геноциде дома. Перед глазами до сих пор стояли бесчисленные груды изрубленных, изорванных на части безликих тел. Гнилостный запах освежеванной плоти окутывал демона ароматом изысканного парфюма, а в ушах набатом отдавались разноголосые, визгливые, разрывающие барабанные перепонки вопли. Лучшая музыка, которую только можно услышать в Аду. Да, он обеспечил себе воистину грандиозное появление. Занял почетное место среди Сильнейших и заработал репутацию непредсказуемой, тираничной, кровожадной до мозга костей твари. Однако стоило только войти в просторный, ныне опустевший холл величественного в своем мрачном великолепии особняка, как широкая торжествующая улыбка моментально превратилась в кривой яростный оскал, а жуткие радиопомехи убийственной аурой окутали высокую фигуру. Геенна оставила на пороге приветственный подарочек гостю, демонстрируя сим щедрым жестом свое неоспоримое превосходство над грешником. Смертная жизнь полна тяжких лишений и горьких разочарований, так почему же жизнь за гробом должна быть иной? Аластор каждой прогнившей частичкой несуществующей души возненавидел эту суровую, но такую справедливую реальность. Как и возненавидел своего пресловутого двойника. Одного взгляда на сжавшееся, испуганно таращащееся из дальнего угла гостиной существо вполне хватило, чтобы понять: за все свои грехи рано или поздно приходится платить. Радио-демон твердо закрепил за собой титул аристократичного джентльмена, поэтому лишь шире растянул приветственную улыбку и приторно-вежливым тоном (способным вызвать истерику у самых черствых и бесстрашных подонков) пригласил своего доппельгангера на дружескую чашку горячего чая. Чтож, эта игра может оказаться очень даже забавной… Вольготно расположившись в атласном кресле, Аластор с застывшим в извечной усмешке лицом разглядывал сидящего напротив собеседника. Фарфоровая чашка слегка подрагивала в когтистых, обтянутых тонкими белыми перчатками ладонях. Плотно прижатые уши, казалось, намертво приросли пушистыми кончиками к синюшной макушке. В понуренных, индигового оттенка глазах глубоко засел печальный, извечно виноватый взгляд. Любой бы назвал это творение Геенны точной копией Радио-демона, и тут же был бы разодран в клочья его голодным кракеноподобным питомцем, потому что сам Аластор отнюдь так не считал. Несмотря на элегантный, василькового цвета костюм, двойник представлялся алому демону совершенно, до неприличия голым. Никто не может быть полностью одет без улыбки. А сидящее перед ним в высоком ситцевом кресле существо не улыбалось никогда. Еще будучи живым человеком, Аластор мечтал работать на радиостанции. Возможность дистанционно разговаривать со слушателями всегда казалась ему чем-то интригующим и до чертиков интересным. Вот только строгое родительское воспитание с детства развило в юноше излишнюю стеснительность и некоторую скованность, непозволительные, как сказали ему владельцы студии, для истинного радиоведущего. Чтож, помимо пресловутой застенчивости, в Аласторе всегда присутствовало ярое, безудержное стремление добиваться своих самых смелых желаний. И неважно, какой ценой. Поэтому пятнадцать жестоких, в крайней степени извращенных убийств начисто искоренили в нем всю ненужную робость. Поседевшим от представшей перед ними кровавой картины лучшим ищейкам штата с великим трудом удалось опознать в погибших теперь уже бывших владельцев радиостанции. Клон же напоминал Аластору об этой его ранней, давно сгинувшей в море бесчисленных трупов неприятной застенчивой стороне. А, если быть точнее, он полностью и всецело ее воплощал. Нет, двойник нисколько не был похож на Радио-демона, а лишь дико бесил последнего одним фактом своего жалкого существования. Несмотря на то, что внешне Аластор оставался по обыкновению спокойным и приветливым, в мыслях он уже отчетливо представлял, как плоскогубцами вырвет все до единого острые синие когти на дрожащих пальцах, сломает пополам убогое, нелепое подобие собственного микрофона и вырежет на залитыми слезами лице широкую, касающуюся ушей кончиками рта улыбку. Но, к несчастью, причинять какой-либо вред своей копии было категорически запрещено, ведь любое физическое повреждение могло прямейшим образом сказаться на самом Радио-демоне. Аластору даже не нужно было калечить двойника, чтобы понять это. Оставалось лишь молча терпеть присутствие в своем доме ничтожного, вечно унылого клона. К слову, чтобы лишний раз не мозолить глаза созерцанием серой, до безобразия тоскливой физиономии, демон старался бывать в особняке как можно реже. Светские встречи, любимая работа и ежедневные прогулки занимали практически все его дневное время. Оставшиеся свободные часы Аластор проводил за чтениями криминальной хроники. Зверские, описанные во всех ярких хладнокровных подробностях массовые убийства стали для него особым, неповторимым видом искусства. С двойником демон пересекался лишь во время обеда, и эта, казалось бы, ничем не примечательная житейская процедура заслуживала отдельного описания. Аластору до сладкой дрожи в груди нравилось наблюдать за перекошенным от дикого ужаса и отвращения бледным лицом, когда он жестоко, специально неторопливо разделывал ножом очередной стейк из непрожаренной оленины и с наигранным удовольствием клал в рот полусырой, истекающий кровавым соком кусок. Да, такой спектакль начисто отбивал аппетит его доппельгангеру, и тот затравленно ковырял в своей тарелке нарезанные небольшими кубиками овощи и фрукты. Сердобольный клон питался исключительно ими. Радио-демон разговаривал с двойником редко, обращаясь к нему «мой печальный друг» или просто на «ты». Демону никогда не приходило в голову назвать доппельгангера Аластором. Жалкое существо не заслуживало этого имени, впрочем, как и любого другого. Сам же клон всегда обращался к Радио-демону исключительно на «Вы». Особенно после того случая, когда, поддавшись мимолетному порыву нежных чувств к дружественно настроенному собеседнику, он по неосторожности назвал Аластора братиком. Внезапная оглушающая пощечина и резкие, сгущающие воздух радиопомехи навсегда отучили двойника от подобных слов. Пришлось срочно вводить в их размеренную, совместную жизнь ряд строгих, нерушимых законов. Во-первых, клону категорически запрещалось покидать пределы особняка. Под любым предлогом. Во-вторых, использование микрофона в его прямом назначении также грозило неминуемым наказанием. Ну и, в-третьих, никаких, даже самых незаметных проявлений тошнотворных для алого демона теплых чувств. Под этим подразумевались, конечно же, нежные касания и объятия. Аластор терпеть не мог любые, даже самые мимолетные прикосновения к себе. Только если он сам кого-то касался. Кроме того, Радио-демон прекрасно знал, что его двойник до безумия любит «обнимашки». Любит также сильно, как сам он любит убийства. Ох, эти моменты, когда доппельгангеру становилось особенно грустно, и Аластор затылком чувствовал на себе его умоляющий, едва ли не плачущий от желания взгляд… Но клон не подойдет. Не может, не смеет, боится… Да, эти моменты приносили алому демону гораздо большее наслаждение, чем физическое насилие над двойником. Они служили своеобразной местью за все причиняемые им Аластору проблемы. В остальном же Радио-демон держался с доппельгангером вполне дружелюбно и даже позволял читать кое-какие книги из своей библиотеки. Клон всегда выбирал самые безобидные. Но однажды все-таки произошел случай, едва не обернувшийся для обоих смертельной катастрофой. Аластор никогда особо не интересовался, чем в свое бесконечно свободное время занимается его двойник. Но один раз все же решил наведаться в небольшую, выделенную для доппельгангера комнату. Увиденное повергло его в яростный шок. Клон сидел на полу и сосредоточенно гладил за ухом маленького демонического щенка. Рядом с кроватью стояла глубокая миска, в которой валялись недоеденные кусочки полупротухшей оленины. Судя по запаху в комнате, питомец жил у двойника уже очень давно. А из того, что Радио-демон до зубного скрежета ненавидел собак, да и вообще каких-либо животных (ну если только в освежеванном виде), и уж точно не разводил их в собственном доме, можно было сделать вывод, что доппельгангер все же когда-то нарушил запрет и подобрал этот тявкающий кусок мяса на улице. Аластор молча, с пугающе искаженной от дикого безумия улыбкой на лице вырвал скулящее животное из цепких рук судорожно прижимающего питомца к груди двойника. Алый, бритвенно-острый коготь медленно прошелся от горла к раздвоенному хвосту. Припав губами к распоротому брюшку, демон с наслаждением, глядя прямо в вытаращенные от ужаса и горя индиговые глаза, принялся пить густую горячую кровь. Вытерев рукавом испачканный подбородок, Аластор швырнул обратно доппельгангеру теперь уже высушенный, окоченевший трупик. Но бушующая внутри злость на этом не иссякла. Вокруг демона закружились древние кровавые символы вуду. Радиопомехи приобрели практически материальную плотность и обрушились всей своей высокочастотной мощью на забившегося в угол клона. Казалось, этот миг стал концом для них обоих, но в последний момент двойника окутала тончайшая, но невероятно прочная голубоватая аура. Радиоволны, встретившись с сияющей полупрозрачной поверхностью, рассыпались снопом багровых искр. Аластор с некоторым недоумением проследил за растворяющимися в воздухе огоньками. Он как-то совершенно забыл, что будучи его доппельгангером, клон обладал не меньшим могуществом. Вот только учить двойника управлять им никто не собирался. Поэтому скапливающаяся внутри сила бурным потоком вырвалась наружу, контролируемая обуревавшими хозяина эмоциями, и защищающая его от смертельной угрозы. Чтож, эта случайность тогда спасла им обоим жизнь. Кто-то даже посчитал бы доппельгангера не менее могущественным и опасным, чем сам Радио-демон. Вот только, при взгляде на скукожившееся на полу и содрогающееся в беззвучных рыданиях синюшное существо, у Аластора в мыслях возникало лишь одно слово. Жалок… После этого события жизнь снова влилась в привычную колею. Радио-демон все так же беспечно разговаривал с клоном, а тот все так же неохотно ему отвечал. Двойника больше не тянуло нарушать установленные правила, поэтому он целыми днями пропадал в огромной, представляющей собой нескончаемый лабиринт библиотеке и, кажется, теперь знал все ее витиеватые коридоры лучше самого Аластора. Радио-демон был совершенно не против такого обыденного времяпровождения. Тем более, что сталкиваться с новыми поводами для убийства доппельгангера очень не хотелось. Однако клон с каждым разом задерживался в читальном зале все дольше и дольше, а иногда целыми сутками мог пропускать завтраки и обеды, не ночуя в своей комнате. Наконец, в один из таких дней любопытство взяло над Аластором верх, и он спустился в просторный, напоминающий по размерам футбольное поле библиотечный зал. Стояла глубокая ночь, и книжные стеллажи призрачными колоннами растворялись в полумраке. Но Радио-демон прекрасно ориентировался в темноте. После нескольких минут бесконечных блужданий из-за ближайшего поворота наконец показался приглушенный мягкий свет зажженной свечи. Доппельгангер сидел к нему спиной на дощатом полу, сосредоточенно водя пальцем по строчкам лежавшей перед ним книги. Аластор бесшумно приблизился к двойнику и положил ладони на узкие, обтянутые полосатым пиджаком плечи. — Что читаешь, мой вечно печальный друг? Клон судорожно вздрогнул и захлопнул тяжелый фолиант, закрывая рукавом узорчатую обложку. — Н…ничего, — дрожащий от страха голос едва прорезал густую, окутывающую обоих демонов мглу. Аластор с обаятельной, но явно предупреждающей улыбкой убрал в сторону чужую ладонь, открывая взору кожаный переплет. Улыбка в который раз превратилась в широкий, закрывающий половину лица хищный оскал. Однако на это раз — вовсе не от гнева. «Angels» — гласило выведенное золотыми буквами короткое, но многообещающее название. Отвоевав в геноциде этот особняк, Радио-демон первым делом вдоль и поперек прошерстил огромную, пугающую количеством собранной литературы библиотеку. На полках обнаружилось несколько действительно стоящих внимания фолиантов, содержащих в себе мощные и опасные демонические заклинания. Но другие книги в остальном являлись всего лишь обыкновенными произведениями классической литературы. Видимо, бывший владелец был заядлым любителем наземных авторов. Но эта книга была воистину уникальна. Аластор понятия не имел, откуда его двойник откопал этот единственный в своем роде экземпляр древней, давно затерянной летописи о Божьих созданиях, но информация, содержащаяся на ее пожелтевших от вечности страницах, обладала просто безграничной ценностью. Здесь могли храниться знания обо всех слабых местах Уничтожителей, Архангелов, а, следовательно, и самого Люцифера. А также бессчетное количество неимоверных по своей мощи проклятий, при одном взгляде на которые кровь моментально застывала в жилах от сочащегося сквозь книжные строки могущества. Возможно, здесь даже детально описывался способ перемещения между Раем, Миром живых и Адом. Ох, этот фолиант бесспорно стоил того, чтобы устроить всеобщую массовую резню только за то, чтобы просто постоять с ним рядом… — Я…я не… — испуганный лепет затерялся в исходящих от алого демона радиопомехах. Аластор положил острый подбородок на подрагивающее плечо доппельгангера и зарылся длинными пальцами в шелковистые, с голубым отливом волосы. — Расскажешь потом. Короткий поцелуй в макушку, и Радио-демон растворился в окутывающей стеллажный проход темноте. «Чтож, возможно, это создание не так уж безнадежно», — подумал Аластор, бесшумно закрывая за собой массивную дубовую дверь. Жаль, что он так и не увидел призрачную, еле уловимую, но такую искренне счастливую полуулыбку, мелькнувшую на бледном лице.