ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. ОКТЯБРЬ. 2003. КОУКВОРТ. ПАУЧИЙ ТУПИК.
Северус Снейп пытался прочесть хоть строчку из книги, которую ему подарил его первый выпускной курс Слизерина. Он не мог добраться до неё вот уже второй год. Все время откладывал, потому что находилось что-то более важное, чем пустое сидение у камина. Но как бы он не пытался сосредоточиться, буквы и слова никак не хотели складываться в осмысленный текст и задерживаться в его памяти дольше трёх секунд. Он честно пытался снова и снова. Как привык. Но всё, что он смог, в нынешнем состоянии – осилить предисловие автора книги. Северус несколько раз закрыл и открыл книгу, пролистал еще несколько страниц и, в конце концов, отложил книгу на стоящий возле его кресла журнальный столик. Указательным и большим пальцем, он потер внутренние уголки глаз и вздохнул. Мысли все еще крутились около вчерашнего заседания. Его пригласили как Мастера, в связи с некоторыми аллергическими реакциями Августы на компоненты сыворотки правды. И он дал согласие, не смотря на то, что в какой-то момент пообещал самому себе, что больше не станет иметь дел с этим. Но этот мир, как обычно просто решил смеётся над ним. Всё всегда идёт именно так, как Северус никогда бы не хотел. Это заседание.... Несмотря на большое количество участников, все эти суды были особым закрытым процессом. Сам министр настоял на этом. И хотя вся информация процеживалась через сотни правил, и подвергалась цензуре несколько раз подряд... Как говорил, однажды директор Дамблдор: «Это самый строжайшиц секрет. Не удивительно, что все его уже знают». И хотя, для всех присутствующих присяжных, свидетелей и прочих слушателей, которые были допущены по особым обстоятельствам, был составлен пакт о неразглашении материалов дела до вынесения приговора, все уже обо всём знают. Знают и молчат. Снейп еще раз вздохнул, взглянул на часы, висящие напротив дивана, и отправился в свою комнату. Он уже устал от всей этой нервотрепки. Суды, слушания, допросы; и он, как ведущий Мастер Британии, был всегда необходим на всех этих судах. В любом другом случае могли обойтись и подмастерьями, ведь варианты сыворотки, при возможных аллергических реакций на компоненты были широко распространены и все эти модификации спокойно мог исполнить любой, уважающий себя, опытный зельевар. Но как же! Великая и Ужасная приспешника Тёмного Лорда! Самая правая и левая его рука, нога и почка! Страшная тёмная тварь, равная по силе самому Волдеморту! Тфу! Вспоминая об этом, Северус не мог нормально заснуть. Он нервничал, злился и очень долго ворочался в кровати. И зачем он вообще стал думать об этом на сон грядущий? Когда его поставили в известность о готовящемся представлении, это даже не было просьбой. Его поставили перед фактом, что на втором заседании он обязан быть, в качестве ведущего Мастера. Мол, они все ценят и уважают его заслуги в зельях и блаблабла... Но один из авторов, сопровождающих обвиняемую ещё на первом слушании, признался по секрету (лучше бы молчал, идиот), что это была просьба обвиняемой и её почему-то не стали игнорировать. Хотя вероятно это потому, что Северус, как бывший Пожиратель все ещё был на мушке, хотя и оправдан. Ведь если что-то обнаружится на суде, то и его, как соучастника могут приговорить к переселению в соседнюю камеру. Сказать, что Северус был счастлив — безбожно соврать. Но отказать Северус не мог по многим причинам. И где-то глубоко-глубоко в душе, он был все же рад тому, что снова сможет увидеть этого человека. «Хотя бы один раз...» «Последний, черт возьми, раз!» Сердце в груди больно сжалось, когда он, лежа уже на своей кровати и почти засыпая, подумал о том, что следующая их встреча будет точно последней. Врать себе он давно перестал– чувства к этой женщине никогда не были просто симпатией. Уж в этом он убедился задолго до той судьбоносной битвы за Хогвартс. Снейп помнит, что когда он умирал в той визжащей хижине, он почти ни о чём не сожалел. Он знал, что Мальчишка одержит победу, и что все свои обещания он исполнил. В тот миг, перед тем, как закрыть глаза, в его голове промелькнуло единственное воспоминание, от которого он так старался спрятаться, что заставил свою магию спрятать его в самой глубине своего сознания. Это был образ Той женщины. Тот самый момент, когда дурной-мальчишка-Северус с большими амбициями, признавался ей в своих чувствах.РЕТРОСПЕКТИВА.
ОДНО ИЗ СОБРАНИЙ ПОЖИРАТЕЛЕЙ.
— Так... Что ты скажешь? В маленькой комнате для слуг, стояли два человека, смотря друг другу в глаза. Один парень, лет двадцати и женщина, что выглядела намного старше этого мальчишки. — Северус, — выдохнула она ласково, — ты ошибаешься, Северус. Это не любовь. Мальчишка хотел было начать спорить и доказывать, что это самая настоящая любовь, что ничего подобного он никогда не испытывал, что все это чистая правда и он обязательно добьется того, чтобы они могли поженится, но не успел. Вскинув голову он увидел в глазах женщины что-то странное. Что-то такое, из-за чего ему резко перехотелось спорить с ней, лелея своё упрямство и гордость. Августа вздохнула ещё более тяжко, ласково улыбнулась ещё такому мальчишке и заговорила. — Северус, подумай хорошо над своими словами. Подумай о том кто ты. И подумай о том, кто я. Мы разные. Очень разные. И это не из-за возраста, воспитания или образования. Я говорю о другом. Просто подумай об этом. Мы не сможем быть той семьёй, которую ты хочешь. Нам просто не позволят. Когда победит Лорд, он не даст добро. А если победит свет, этого тем более не может быть. Это не Любовь, Северус. Это не та любовь, которую ты себе придумал. Августа говорила ласково и как-то грустно, словно пыталась доказать пылающему мальчишке, что любви не существует. Северус слышал эти отголоски мыслей в ее сознании. В тот миг Августа не стала скрывать себя щитами, она намерено дала понять это. А потом произошло то, что Северус уже никогда не забудет. То, что дало ему понять об истинной природе его чувств к этой женщине. Августа приблизилась к мальчишке, обняла его крепко, а потом поцеловала. И Северус с ужасом осознал это...он ничего не почувствовал
КОНЕЦ РЕТРОСПЕКТИВЫ.
Северус не заметил, как заснул. Он просто откроет утром глаза и поймет, что все же смог уснуть, и осталось совсем немного времени до конца. Совсем скоро все действительно закончится. Будет очередное заседание и еще неизвестно, что оно принесет магическом миру: очередную отсрочку на неопределенный срок или смертный приговор, наконец, выпишут и мирные граждане смогут спокойно выдохнуть и зажить своей обыденной жизнь, наслаждаясь мирным небом над головой.***
Итогом четвертого заседания, стало назначение даты пятого. В этот раз точно последнего, все это понимали. Глава Визенгамота, не скрываясь, намекнул, что вынесенный приговор будет исполнен незамедлительно, прямо в зале суда; «Слабонервным, на пятом заседании нет смысла появляться. Поберегите нервы. Всё уже решено, увидимся через неделю». Аврор Поттер, в конце заседания, выглядел потеряно. Он крепко сжимал побелевшими от напряжения пальцами свои колени, глядя в пол. За прошедшие два часа он ни разу не поднял взгляд и почти не пошевелился. Лишь вздрогнул на последних словах главы Визенгамота и потом, как-то вымученно, улыбался в ответ на поздравления. Но могут ли все эти люди понять, каково это – оказаться на её месте? — думал он.РЕТРОСПЕКТИВА. ГДЕ-ТО НА ЕВРОПЕЙСКОМ МАТЕРИКЕ. ИЮНЬ. 1950.
Из маленькой, на вид одноместной палатки, вышел заспанный парень двадцати двух лет, потирая покрасневшие от недосыпа глаза. Широко зевнул и стал осматриваться вокруг. Пчти ничего не поменялось со вчерашнего вечера. Все такой же глухой лес, редкие пения каких-то птиц и пожелтевшая, уже изрядно примятая трава вокруг. Только теперь недалеко от палатки был разведен костер, а рядом, на большом камне, сидела беловолосая девочка, лет четырнадцати, и увлеченно читала какую-то книгу. Подойдя ближе, парень присмотрелся к книге: «Темные заклинания исцеления и светлые смертельные проклятия. Модно ли определить цвет магии?». Том, а это был именно он, весело хмыкнул. Его приобретение, поражала своей тягой к новым знаниям. Это ему почему-то нравилось. Кажется, он мог бы увидеть в ней самого себя, если бы не её рабское клеймо на ауре. Ведь он сам никогда не стал бы рабом, как она. Эта девочка была его отражением, полным противоположным отражением. Он станет великим, а она останется сидеть у его ног. Том помнит тот день, когда она получила допуск к хозяйским книгам. Девочка осталась такой же тихой и спокойной, как обычно, но в её глазах он с лёгкостью читал возбуждение. Она стала тратить всё своё свободное от поручений время на чтение магических книг. Было весело наблюдать за тем, как она валясь с ног, после нескольких бессонных ночей выполняла работы по хозяйству. Упорная. Глупая. Смешная. Да. Том помнит. Помнит, потому что это было весело. Хорошо, что он стал тогда брать домового эльфа, а соблазнился речами гоблинов и приобрел личного раба. — Августа, — коротко бросил Том, подходя ближе к костру. — Доброго утра, хозяин. Вы благополучно проспали завтрак, обед через — девочка перевела взгляд на костер, — двадцать минут. Успеете искупаться до готовности. Вчера вы приказали напомнить вам о необходимости укрепляющего зелья, когда проснётесь. — Мне кажется, или последнее время, ты стала забывать гоблинские уроки? — ласково заговорил Том, не отводя взгляд от девочки, которая успела немного обнаглеть за время их совместного путешествия и позабыть правила поведения. Да, разбаловал он её. Стоит ли её наказать? Для профилактики. Парень с удовольствием наблюдал за метаморфозами на лице и в поведении своей рабыни, каждый раз, когда напоминал ей о поведении. Особенно если, до этого, сам же позволял ей вести себя более вольно. Девочка напряглась, аккуратно закрыла книгу, которая тут же исчезла из ее рук, это его личная разработка. Лицо вмиг перестало выражать хоть что-то, глаза словно потускнели, а губы сжались в тонкую полоску. Она встала: сложила руки перед собой в замок, опустила голову и мелкими шажками подошла к парню, не смея поднять на него взгляд. Том почувствовал, что ему это действительно нравится. Что-то тёмное вдруг поднялось в его груди, заворочалось и удовлетворённо заворчало. Том смотрит на неё внимательно, прожигая взглядом. Том видит всё, что она хочет скрыть. Ни капли страха в её глаза. Ни капли уважения его как Хозяина, даже в такие моменты. Абсолютная пустота на лице, и в глазах. А в голове лишь принятие, смирение и… ожидание собственной участи. Она знает, что будет дальше. Знает, не боится, не противится и просто принимает своё место как данность. Она рабыня. Он её хозяин. Это было почти прекрасно. Добавить ещё немного страха в её глаза и боль в её душу... Ему нравилось это чувство власти над ней: над жизнью этой девочки; Над жизнью человека, пусть иакого неполноценного. Ох, это опьяняющее чувство.Том ещё не знал, что когда-нибудь ему это надоест.
Особенно сильно его умиляло, как на её лице престранным образом смешивается полная покорность и вызов. Хотя иногда его и напрягало то, что постепенно эта девочка перестаёт быть маленькой, тихой и незаметной, и начинает занимать всё больше места в жизни молодого ученого, во всех смыслах этого слова. Но... кажется, пока он не был особенно против этого. К тому же, порой он сам позволял ей вести себя более неформально. Сначала потому, что было скучно в его постоянных поисках и скитаниях. Потом пару раз просто высказал мысли вслух, не ожидая ответа. Один раз на такое он получил неожиданный ответ. Наказание в тот раз ждать себя не заставило, но он задумался над её словами. В тот раз лишь единожды ударив ее заклинанием магического кнута. «Запрета на ответ ведь не было», — сам себе объяснял причину, по которой не стал усердствовать в наказании. А потом дал запрет на разговоры. И следующие две недели она не проронила ни звука. Но та её реплика помогла Тому более удачно оформить план, собрать формулу и наложить заклинание на созданный им недавно артефакт. Поэтому, ещё через неделю, Том сдался и позволил ей иногда открывать рот.Ведь он ещё не был тем безжалостным ублюдком, о котором будут помнить его потомки.
Они стали иногда говорить. Ави сослалась на какую-то гоблинскую книгу, которую читала во время обучения и даже процитировала оттуда несколько фраз. С тех пор и появилась привычка иногда разговаривать с ней, а не просто выговаривать мысли вслух. И доступ к некоторым книгам она получила тогда же. Но наказаний меньше не стало, а главное: качество и скорость её работы не снизилась. А кое-где даже стала лучше. А год назад, в августе, великодушно настроенный Том, даже купил своей слуге простенькую волшебную палочку. О невозможности слуги хоть как-то навредить хозяину из-за особенностей проведенного ритуала, Том знал. Знала об этом и Августа. — Простите, господин. Я непозволительно забылась, — холодно и безэмоционально произнесла девочка, вернув в реальность, неожиданно задумавшегося Тома. — Верно. Ты ведь должна знать своё место, помнишь? — Я слуга своего господина, милорд. Том кивнул и достал палочку. — Сколько? — спросил он. Почему-то ему вдруг перехотелось делать хоть что-то. Стоит принять зелье, сам же просил напомнить. — Семь, — отвечала она опускаясь на колени, поворачиваясь спиной к хозяину, что был явно не в добром расположении духа. На самом деле, этоо было их особой игрой, которую однажды придумал сам Том. Девочка сама определяла свое наказание. И если по мнению самого Риддла, оно было недостаточным, число удваивалось или же утраивалось, в зависимости от настроения. Если наказание было равным провинности или таким, каким изначально планировал Риддл, оно оставалось прежним. Особенным в этом 'ритуале' было то, что наказанная, — не знала решения до последнего удара. В этот раз не последовало ничего. Том резко передумал делать вообще хоть что-то. «Я напомнил ей кто она и достаточно» — сам себя уговаривал Том. Но девочка стояла на коленях, пока Риддл касанием руки к плечу не позволил встать. «Так. В этот раз обошлось. Через 7 минут будет обед, остальные приказы выполнены, других пока не последовало. Можно дальше читать, главное скрыться с глаз и появиться по первому зову. В последнее время его часто стала посещать апатия. Стоит проверить его состояние. В деревне, где мы были последний раз, хозяйка того приюта, научила меня одному полезному заклинанию...»***
БРИТАНИЯ. ОКТЯБРЬ. 2003.
Конечно! Мальчик-который-теперь-Аврор снова спас Магическую Британию, а то и весь мир, от страшного последователя Тёмного Лорда. Того самого, от которого, кстати говоря, он спас мир пару лет назад. — Молодец, Поттер, — говорили все вокруг, хлопая его по плечу и пожимая руку; — Очередная тёмная тварь, наконец, получит по заслугам. Удивляюсь, почему её вообще так долго судят, ясно же было, ещё в самом начале, что если она сдохнет — весь мир вздохнет спокойно. Теперь уже точно. — Теперь уже точно, — вторил им Поттер, улыбаясь. Если бы кто-то сейчас попытался заглянуть в его голову, то с удивлением обнаружил бы мощный окклюментивный щит. По крайней мере, так подумал бы опытный Легилимент. Но на самом деле, в голове дважды-национального-героя был просто дикий сумбур. И это не было щитом, это было его мыслями и воспоминаниями, которые потоком проносились в его голове, причиняя почти физическую боль. — Спасибо, Мистер Кавендиш. К сожалению, я завтра очень занят, — улыбаясь отказывал он уже третьему доброхоту, пытающегося затащить его на какой-то светский приём. Надоели. — Спасибо, Рон, за приглашение, но я пожалуй пойду к себе, — мягко отказывал он другу, который звал его отметить это дело. До жути не хочется кого-то видеть. — Да, ладно тебе. Всё же уже и так понятно. Через неделю эта тварь, — Поттер едва заметно дернул плечом, — уже сдохнет. Почему бы не отметить это прямо сейчас? У тебя же выходной завтра? — Не унимался Уизли. — Рон... — Рон, оставь его в покое. Успеете ещё налакаться. К тому же, приговор вынесен ещё не был, — Гермиона появилась за спиной Рональда почти внезапно и Гарри был очень ей благодарен. Уж она-то его сейчас спасёт. — Ну, Герм, все и так же ясно… Что было дальше Гарри решил не слушать, он коротко кивнул Гермионе, получил в ответ такой же кивок и тот самый взгляд, который я-всё-понимаю-Гарри, присущий только ей одной, и скрылся в зелёном пламени камина, назвав свой адрес и пароль, который когда-то поставил, чтобы к нему не заваливались без приглашения, некоторые пьяные знакомые. Прямо посреди ночи. А Северус Снейп, который был свидетелем странного, дерганного поведения мальчика-который-опять-всех-победил, направился в сторону площадки для аппарации, так как камин он самолично сегодня закрыл. После победы над Тёмным Лордом у него не было таких знакомых, которые могли бы заявиться к нему внезапно через камин. Он был достаточно замкнут, надеясь посвятить вновь обретенную свободную жизнь, на единственную Константу в ней — науку. По правде говоря, профессор Снейп, никогда даже на минутку не думал о том, что кто-то в пьяном угаре вообще внезапно захочет увидеться и поговорить именно с ним: нелюдимым и нелюбимым бывшим профессором. И как оказалось — совершенно зря. Знал бы, принял бы меры заранее.***
Через два дня, злой бывший профессор Зельеварения и декан Слизерина, проснулся в своей кровати от внезапного аппарационного хлопка, визга магической сигналки и стука в дверь. — Снейп! — орал нарушитель спокойствия пьяным вдрызг голосом, одного знакомого Аврора. Век бы его не слышать. — ОТКРЫВАЙ! Я знаю, что ты дома! Голос этот он слышал на протяжении семи последних лет работы в Хогвартсе, а потом и ещё немного. Только не таким пьяным. Снейп заранее знал, кто ждёт его за дверью. Хотя очень хотел ошибиться. Открыв дверь, он с сожалением понял, что нет, не ошибся. Это был единственный человек, с настолько запущенным синдромом «Гриффиндора Головного Мозга», который мог осмелиться на такое. Гарри «великий герой» Поттер. Да ещё и пьяный вусмерть. Но, что, черт возьми, он делает здесь в такое время? — Четыре утра, Поттер. Я надеюсь, кто-то помер. Например, ваша невеста. Иначе я совсем не вижу причин для, — договорить ему не дали… В приоткрытую дверь ввалился, пьяный вдрызг, приснопамятный Аврор, бесцеремонно оттолкнув с прохода, ненавистного когда-то профессора, и пошел прямиком в гостиную. — Умер, — бормотал он, заваливаясь на диван, — Лучше бы я сам умер… еще тогда. — Какого черта происходит, Поттер? Как ты вообще додумался заявиться сюда, да еще в таком состоянии? — шипел Северус, но Поттер его словно не слушал. — У тебя есть выпить? Нет? Ну и ладно. Я знал, поэтому взял всё с собой. — Он выудил из кармана помятой мантии полупустую бутылку с янтарной жидкостью и два фантика от конфет. Трансфигурировал их в стаканы и налил в оба Огневиски на два пальца. — Выметайся, пока я тебя силой не… — Снейп продолжал злится, но тут же оборвал себя на полуслове, когда встретился глазами с ночным гостем. В его зеленых глазах плескалось отчаяние и боль. «Может правда кто-то умер?» — подумал Снейп и сердце на секунду сжалось от страха... Он выжидательно уставился на нарушителя спокойствия, не проявляя ни единой эмоции, хотя внутри резко что-то натянулось и вот-вот оборвется, стоит, казалось, только заговорить. Они смотрели друг другу в глаза целую минуту. Первым прервал зрительный контакт Поттер. Опустив взгляд на стаканы, он подхватил один и подвинул его на край журнального столика, что стоял возле того самого дивана, где герой благополучно развалился. Потом, не глядя на хозяина дома, в который ворвался, взял второй стакан, залпом его осушил и отчаянно застонал, вцепляясь своими пальцами в волосы. Северус как-то отстраненно отметил разбитые костяшки и неопределенно фыркнул, отмечая, что в таком состоянии кое-кто даже забыл, что он волшебник. — Империо, Северус. — названный по имени мужчина вздрогнул, слишком странно слышать своё имя из уст этого мальчишки. Да ещё и у одном предложении с одним из непростительных. «Ну, хотябы не Авада» — пошутил он про себя. — Гребаный Империус, понимаешь? — В каком-то отчаянии прошептал парень. — Она наложила на меня чёртов Империус! — крикнул Поттер, беспомощно завалился на диван, свернувшись в комок, и... заплакал? Вся эта ситуации выводила из себя бывшего пожирателя, раздражала и откровенно… выбивала почву прямо из-под ног. Северус сначала не мог понять, о ком говорил этот чертов гриффиндорец, но спрашивать было бесполезно. Он это знал. Сталкивался уже с таким несколько раз, иногда даже, в роли такого же пьяного подростка, выговаривая наболевшее. Лицо скривилось в какой-то непонятной гримасе, стоило только вспомнить тот день, когда сам был в таком же состоянии, что и Поттер сейчас. Он завалился в жилище Августы. Но она была его другом и он ей доверял. А тут… Выбор жилетки для пьяных слез, был каким-то странным. Северус сел в кресло напротив незваного гостя. Поттер, почувствовав, что его ещё не выгнали и, кажется, даже готовы слушать, заговорил. Сбивчиво, отчаянно и со слезами. Он то и дело соскакивал с темы, сбивался, повторял снова что-то про Империус, но продолжал говорить. А Северус просто слушал его. Сам не понимая, почему все ещё не выгнал этого Героя. Сказанное этим молодым парнем, так сильно напоминало Зельевару его собственные, когда-то произнесённые, слова которые он в пьяном бреду шептал единственному человеку, которому посмел доверить тайну. — Я говорил ей, я умолял её. — шептал Поттер, а в голове отдавался эхом собственный голос:«Я говорил ей, умолял ее»
— Я ведь почти нарушил все возможные законы. — врывался голос Поттера сквозь туман воспоминаний. Эхо же шептало:«Я почти нарушил все возможные клятвы и обеты».
— Я ведь готов был отступиться, закрыть глаза на все это. А она не послушала. — говорил Гарри.«А она не послушала, » — смеялось эхо в ответ.
— Я ведь только хотел, чтобы она жила. Сбежала из этого дерьма и просто жила. Спряталась, затаилась. — эти же слова, слова из его воспоминания, произносились теперь не его - чужим - голосом. Только нотки отчаяния и алкоголя в котором, были точно такими же. Только голос в тот раз принадлежал ему. И словно в насмешку опять повторяется:«Чтобы она просто жила. Понимаешь Августа?»
— Чтобы она просто жила. Понимаешь Северус? — говорит Гарри и зарывается пальцами в растрёпанные, спутанные волосы. — Я молил её… Я! Представляешь? Наплевав на гордость, — последние слова Поттер прошептал, и очередная вспышка воспоминаний напомнила мужчине о прошлых ошибках.«Ползал в ногах у этого чудовища, забыв про гордость.»
— Стоя на коленях, умолял её сбежать, — горячечно шептал Поттер те самые слова из воспоминаний Северуса. И словно смеясь, эти два голоса сливались в один... монотонный, отчаянный, пьяный хор покореженных душ... — Я ведь все продумал уже. Придумал, как скажу всем о побеге. Совру — хором твердили два голоса, разъединясь лишь на одно слово:«Про обливиэйт» — говорил юный Северус из воспоминаний
— Про Империус. — говорил вслух настоящий Поттер. — Был дом, портключ, — снова сливались два голоса, — деньги и даже документы. Я ведь всё придумал. А она? — Знаешь что она сделала?! — прокричал Поттер, вскакивая с дивана, но тут же без сил падая обратно. Но этого оказалось достаточно, чтобы окончательно вырвать бывшего профессора из лап воспоминаний, вернувшихся так невовремя. Тряхнув головой, Северус, отогнал последний туман прошлого и продолжил внимательно слушать: — Она наставила на меня палочку, улыбнулась своей невозможной улыбкой и наложила, грёбаный, Империус. Заставила вызвать подмогу и мы её повязали. Поттер отвлекся, налил себе в стакан ещё огневиски, выпил залпом и рухнул на диван, закрывая мокрым рукавом заплаканные глаза. — Я не смог его скинуть. Даже империус Моуди я сбрасывал с лёгкостью. А её заклинание не смог. — или не хотел, повисло так и не произнесённое, — Она была сильной волшебницей, — словно оправдываясь. — Я ведь хотел чтобы она жила. — продолжал он говорить, через секунду. — Она столько для меня сделала. Я должен был ей оплатить. Должен был… Грёбаный Империус; Грёбаный Муди со своей бдительностью; Грёбаный мир со своей войной; и грёбаный Волдеморт с этим гоблинским ритуалом. Северус взрогнул снова, когда Поттер упомянул про ритуал. Даже имя бывшего Лорда не вызвал такой отклик. — Я тогда наткнулся на неё случайно. Или думал, что случайно. Теперь уже не уверен. — Поттер как-то затравлено усмехнулся, — Я гулял с собакой. Знаешь, Северус, я завел собаку. Она чёрная и лохматая. Сучка. Я назвал ее Авой. Она сидела там на скамейке. На нашей скамейке, Северус. Я её сразу узнал, но она исчезла, оставив бумажку с адресом. Я пришёл по этому адресу на следующий день. Там она мне всё и рассказала. Хотя я и так уже обо всём этом знал; я уже тогда в парке знал, что она пожиратель. И всё равно пошел к ней. Я просто хотел, чтобы она жила. Просто жила, Северус, понимаешь? Поттер поднялся с дивана: выпрямил спину, качнулся и снова упал на диван. Да так и остался сидеть, и только его голова была низко опущена. Как ни странно, но Северус его понимал. Смотрел на этого зеленоглазого отпрыска гриффиндурка Поттера-старшего и совсем точно полностью его понимал. Это, конечно, было дико. Но это было именно так. Поттер уже бормотал что-то совсем невнятное: — Черт возьми, я завтра буду жалеть об этом. Но она сказала, что верит тебе. — Не поднимаясь с дивана он свободной рукой выудил толстый конверт откуда-то из складок Аврорской мантии и положил его на столик, рядом с бутылкой. — Можешь прочесть. Она сказала, что тебе можно. Никому нельзя, а тебе можно. Она знала, что я не смогу промолчать и сказала, что тебе можно... — дальше было совсем невнятно, а через минуту с дивана раздался тихий храп. Уснул бедняга. Завтра Поттер проснётся с головной болью, вероятно ничего не вспомнит, как это было и с ним когда-то, но ему однозначно станет легче. Северус смотрел на этот конверт, как на ящик «Пандоры»* и боялся его открыть. Стоит ли оно того? — Многие знания приумножают скорбь.А из ящика «Пандоры», по легенде, последней вылетала Надежда, как самое страшное, что в нем могло быть.
Всё ещё боясь открыть его, Снейп продолжал рассматривать конверт. Это, определенно, был её почерк. Видимо тот самый журавлик, который она передала Поттеру после четвёртого заседания, давал ему разрешение поделиться информацией с кем-то. С ним, Северусом, например. Всё еще сомневаясь, стоит ли читать эти письма, откуда только, он достал листы из конверта. Их было много и все исписаны мелкими строчками. Он провел по ним пальцами, совершенно не всматриваясь в текст и закрыл глаза. «Не сегодня» — подумал мрачный Зельевар и убрал все обратно, оставив конверт на столе. Нужно было ещё хоть немного поспать. А завтра, если Поттер не передумает, он всё и прочтет. Не сегодня, пожалуйста...