Meet me on the battlefield Even on the darkest night I will be your sword and shield, your camouflage And you will be mine Echoes of the shots ring out We may be the first to fall Everything can stay the same or we could change it all Meet me on the battlefield
Сумерки плавно опускались на город, который мирно жил своей жизнью и не знал, что в самом его сердце вовсю кипит война. Люди спешили с работы, влюбленные в парной одежде взявшись за руки прогуливались по оживленным улицам, двое пьяных офисных работников, поддерживая друг друга, вывалились из ближайшего бара. Жители Сеула о войне не слышали. Да, порой влюбленные парочки и подгулявшие клерки не возвращались домой вечером, но все текло своим чередом. Джин думал о том, как он любит этот город, пока вел машину через пятничные пробки на светофорах. Со всей суетой, уличными торговцами, и черт с ними, с пробками тоже. Хосок и Юнги на заднем сиденье напряженно всматривались в темноту, освещаемую яркими огнями витрин. Они так и не заехали домой, и вид у всех них после боя, пожара и дневного сна в уцелевшем подвале был сомнительный. Да и копоть и кровь, пожалуй, отмыть с сидений Намджуну будет непросто. Однако медлить было нельзя — Чонгук сообщил по телефону, что остатки уцелевшей армии Джиена еще утром начали стягиваться в его загородный дом, где дежурили они с Тэхеном. Новости о падении двух остальных лидеров расползлись быстро, и следовало поторопиться, чтобы не дать врагам перегруппироваться и нанести решающий удар. По словам патрулей, большая часть вампиров, пришедших с Джиеном, разбежалась или покинула Сеул, но были и те, кто собирал силы в кулак для последней атаки.***
Джин выехал из города и вскоре остановил машину возле неприметного «Ситроена» Тэхена, припаркованного в сотне метров от забора дома, и заглушил мотор. Дом не тот, где они с Джиеном не так давно проводили время, — с тех пор он успел обзавестись другим. Их уже ждут — Тэхен и Чонгук выходят из автомобиля и подходят к вновь приехавшим. Неожиданностью оказывается то, что оттуда же выходят Намджун и Чимин. — А вы что тут делаете? — шипит Юнги. — Если он тут, — Чимин кивает на Чонгука, — то и я могу. — А я просто не мог оставаться в стороне, — подает голос Намджун. — В конце концов, меня в итоге вызовут на пожар или что вы там задумали. — Тут опасно, — возражает Джин, глядя ему в глаза. — Не опасней, чем ехать сюда на мотоцикле с Чимином, — парирует полицейский. — Клянусь, если все пройдет гладко, я его арестую за нарушение скоростного режима. Чимин фыркает. — Так и скажи, что тебе понравилось. — Что ж, — берет слово Юнги, заметив подъезжающую машину Хвасы. — План таков. В этом доме сейчас очень много врагов. Чонгук видел около пятидесяти-шестидесяти. Перебить их всех будет сложно, учитывая, что нас немного и мы уже истощены. Хорошая новость в том, что людей там немного, их держат в подвале и в принципе, мы можем их вывести. А это значит, что сам дом нам не обязательно сохранять в целости. — Только не говори, что задумал еще один пожар, — стонет Намджун. — Мое начальство будет озадачено. — Лучше, — лучезарно улыбается Юнги. — Мы его взорвем. Хваса достает из багажника три небольших чемоданчика и ставит их на землю. — Лучший способ сравнять такой дом с землей, чтобы никто из вампиров не уцелел — разместить бомбы на каждом этаже. Тут два этажа плюс подвал, значит, нам нужно трое добровольцев. — Пойду я, Хосок и Джин, — кивает Юнги. — Существа без клыков сидят в машине, надежно запершись, и чуть что идет не так — бьют по газам. Ясно? — его взгляд упирается в Чимина, и тот нехотя склоняет голову в знак согласия. — Ты кое-кого забыл, — встревает Тэхен. — Я весь день отдыхал, я полон сил и готов драться со всеми, кого встречу. — Очень хорошо, — перебивает его Джин. — У тебя будет собственное задание. Ты должен дежурить во дворе, на случай если Чжиын или кто-то еще решит сбежать. Помешай им. — Лучше, чем ничего, — пожимает плечами младший брат. — Мы рассчитываем на тебя, Тэхен, — серьезно говорит Юнги. — Важно, чтобы Чжиын не выбралась, иначе все продолжится. — Еще одно, — говорит Джин. — Люди, которых они держат в подвале. Тебе нужно будет встретить их, когда мы их освободим, и отвести к машине, где их примет кто-то из наших. Потом мы поработаем с их памятью, чтобы они все забыли. — Принято, — отвечает Тэхен. — Раз все решено, то предлагаю следующее: я беру верхний этаж, Юнги нижний, а ты, хен, — Хосок обращается к Джину, — подвал. — Так и сделаем. — Еще кое-что, — вмешивается Хваса. — Учтите, что пройти по всему дому незаметно не получится, так что ваша задача минимум — пробраться, установить бомбу, выйти живыми и вовремя. Мы с ребятами, — она кивнула на еще две подъехавшие машины, — будем прикрывать вас и отвлекать внимание, чтобы чемоданчики не заметили раньше времени. Бомбы сработают через тридцать минут. Я имею в виду, через тридцать минут все в радиусе двадцати-тридцати метров от них взлетит на воздух, вне зависимости от того, успеете вы их разместить или нет. Так что вы уж поспешите.***
Подняв свой чемоданчик, Джин быстрым шагом направился к окну подвала. Двое вампиров из команды Хвасы направились за ним, но он покачал головой. — Вряд ли в подвале будет кто-то, кроме людей. Вы нужнее на других этажах. Шум от парадного входа возвестил о том, что отвлекающая группа уже начала свой маневр, и Джин быстрым движением сорвал металлическую решетку окна, расположенного низко над землей, и осторожно протиснулся внутрь. Падать было довольно больно — окно находилось у самого потолка, а потолок в подвале оказался высоким, и будь Джин человеком, все бы осложнилось сломанной ногой. Но он лишь тихо охнул, приземлившись на пол в темноте. Вампирское зрение быстро сфокусировалось и различило несколько скорчившихся силуэтов на полу. Одна из них — женщина, заметила его и в ужасе отползла к стене. — Пожалуйста, нет. Не трогайте нас! — Спокойно, я пришел помочь, — заверил ее Джин, оглядываясь по сторонам. Людей было шестеро, плюс один ребенок лет восьми, жавшийся к ногам той самой женщины. — Вам нужно выбраться через это окно, — он пододвинул к стене несколько ящиков, стоявших тут же, создавая подобие лестницы. — Там вас встретят. Один за другим люди робко начали подниматься и покидать подвал. Женщина, передав ребенка на руки уже выбравшимся узникам, обернулась. — Спасибо вам, кем бы вы ни были. — Не за что, — неловко ответил Джин, и тут дверь подвала распахнулась. На пороге стоял Джиен. Джин проследил, как женщина неуклюже выбирается через окно, слыша, как другой вампир идет к нему и становится прямо у него за спиной. — Устроишь здесь бойню? — интересуется Джиен. — Нет. Думаю, в конце концов я все-таки чему-то у тебя научился. — Неужели умению носить галстуки? — поддел его бывший любовник. — Хитрости и коварству. А галстуки я умел носить и без тебя, — Джин почувствовал, как Джиен берет его за плечи и медленно разворачивает лицом к себе. — Сокджинни, Сокджинни. Чего-чего, а коварства в тебе ни капли. В этом твоя беда и твое самое большое достоинство. — Тебе нужно уходить, — прерывает его Джин. Ладони Джиена ложатся на его щеки в темноте, будто желая ощупать то, чего вампир не видит, хотя Джиен и различает каждую черточку его лица, будто днем. Длинные пальцы мягко оглаживают каждую черточку. — Отпустишь меня? — спрашивает удивленно. — Вот так, снова, не учась на своих ошибках? — Я верю, что ты учишься на своих, — вздыхает Джин. — Иначе бы ты не рассказал мне все то, что рассказал. Но ты должен уехать и больше никогда не возвращаться. Ни через двести лет, ни через тысячу. — Так просто забудешь все, что между нами было? — Джиен звучит насмешливо, хотя тот, кто хорошо его знает, может различить в его голосе нотку горечи. — Есть вещи, которые не забываются. То, что всегда будет ассоциироваться с тобой. Не только хлебные крошки. Это каждое воспоминание, которое живет в моей голове. Каждое особенное касание. Каждый взгляд, даже звук. Твой запах. Твое дыхание. Все это бесценно. Это останется со мной, что бы я ни делал. — Тогда обещай, что оставишь только хорошее, — Джиен мимолетно целует его губы, а после резко отходит, подтягивается на руках и покидает подвал.***
Тэхен как раз только что внушил женщине с ребенком, выбравшимся из подвала, идти к машинам, когда из подвального окна показались знакомые холеные руки с перстнями, уцепившиеся за подоконник. Тэхен вытянул из-за пояса старый добрый «Глок». Конечно, пистолет вампира лишь замедлит, но с другой стороны, он бы не был Тэхеном, если бы не достал где-то разрывные пули, те самые, что запрещены Женевской конвенцией и всеми мировыми законами, и которые при прямом попадании в сердце с близкого расстояния для вампира вполне смертельны. Джиен тем временем полностью выбирается и выпрямляется во весь рост, спокойно глядя то на направленное на него дуло, то в глаза Тэхена, чей взгляд обжигает не хуже газовой горелки. — Поверить не могу, что он снова дал тебе уйти, — цедит Тэхен. — В этот раз я исправлю за ним ошибку. — Ладно, — Джиен разводит руки в стороны. — Вот он я. Стреляй. Ты так давно об этом мечтал. И усмехается криво, будто не верит, что Тэхен выстрелит. Тэхен передергивает затвор и целится, готовый нажать на курок, как вдруг тень скользит между ним и Джиеном. Точнее, Тэхен хочет верить, что это просто тень, потому что это никак не может быть Чонгук, которому велено сидеть в машине. Но нет, глупый мальчишка закрывает Джиена собой. Тэхен только смотрит неверяще и думает, спасти его или убить. Потому что Джиен в его представлении ситуацией обязательно воспользуется, а придушить Чонгука за такое ему и самому очень хочется прямо сейчас. Но Джиен с места не движется и лишь смотрит удивленно. — Хен, нет! — голос Чонгука звонко отдается у Тэхена в ушах. — Не делай этого. — Почему нет? — спрашивает тот неверяще. — Он отпустил меня, когда мог убить, — горячо напоминает мальчишка. — И потом… ты не такой. — Чонгук, отойди, — говорит вдруг Джиен. — Если Тэхену так будет легче, пусть убьет меня. Чонгук изумленно оборачивается и делает шаг в сторону. Джиен выглядит абсолютно измотанным и усталым. Тэхен снова прицеливается. Несколько долгих секунд они просто смотрят друг на друга, и наконец Тэхен отводит прицел в сторону. — Я не простил тебя. Джиен кивает. Дальше все происходит слишком быстро: из окна подвала выбирается Джин, а из-за угла дома, никем не замеченная, выходит красивая девушка. Пока все смотрят друг на друга, она подбирается ближе, и в ту же секунду, когда Тэхен, стоящий к ней лицом, ее замечает, она хватает Чонгука и закрывается им от направленного на нее дула пистолета. — Чжиын, — узнает ее Тэхен. — Отпусти его немедленно! — Или что? — девушка беззаботно ухмыляется, отходя назад и волоча за собой Чонгука. Он пытается вырваться, но хватка девичьих пальцев с алыми когтями на его шее сжимается все сильнее с каждым его движением, и все, что он может — только хрипеть и упираться ногами в землю. Тэхен в бессилии смотрит, как из ранки на шее Чонгука, оставленной острыми ногтями, стекает струйка крови. Почуяв ее, Чжиын хихикает и вдруг резким движением толкает Чонгука в открытую дверь черного хода, тут же заходя следом и захлопывая дверь. Тэхен бросается следом, но Джин удерживает его, показывая на таймер на своих часах. — Две минуты до взрыва. Ты не успеешь выбраться. — Пусти меня, — ревет Тэхен. — Пусти! — Нет, — Джин ощущает острое дежавю. Меньше суток назад он так же не давал Хосоку броситься в горящий дом за Юнги, и вот теперь — его брат пытается сделать то же самое. Только не Тэхен, он не может его потерять, не так, не сегодня. Никогда. Он поднимает голову. Джиен неотрывно смотрит на него и вдруг криво улыбается и подмигивает ему, как когда-то, осуществляя самые безумные из своих идей. Те самые, которые однажды заставили юного вампира Сокджина потерять голову и рвануть за ним в Европу на долгие десятилетия. Последнее, что Джин успевает запомнить — предательский блеск в его глазах, когда Джиен разрывает зрительный контакт и шагает за ту самую дверь, где скрылась Чжиын. Тэхен перестает биться в его руках и смотрит на дверь, будто не может поверить, что это Джиен только что отправился спасать Чонгука, а не он. Он все еще рвется, впрочем, но Джин держит его крепко, так же, как и он, не отрывая взгляда от двери. Драгоценные секунды утекают, словно вода. Одна минута. Юнги и Хосок идут к ним от парадной двери, отчаянно жестикулируя. Им пора уходить. Нужно отойти подальше, чтобы их не задело взрывом. Другие вампиры идут к воротам. Сорок секунд. Тэхен переводит взгляд на лицо Джина и видит боль на его лице. Им и правда пора уходить, но теперь уже Джин — тот, кто отчаянно цепляется за робкую надежду, не в силах отвести глаза от заветной двери, за которую ушел Джиен. Тридцать секунд. В доме слышны крики и звон бьющейся посуды, а может, металла. Джиен, судя по всему, сражается в одиночку против всех вампиров, что там остались. Тэхен уже не пытается вырваться из рук Джина, он будто окаменел от ужаса. Двадцать. После всего, что было, неужели он потеряет Чонгука вот так? Настолько глупо, почти из-за случайности? Пятнадцать. Джин приходит в себя и тянет его за собой. Тэхен почти не сопротивляется, но продолжает смотреть на дом, медленно пятясь в сторону ворот. Десять. Стекло в окне первого этажа с грохотом разлетается на кусочки, когда из него вылетает что-то большое, завернутое в штору. Тэхен бросается назад и едва успевает схватить дезориентированного падением Чонгука и помчаться к воротам на всей возможной вампирской скорости. Дом сотрясается, и из окон вырывается пламя. Стекла вперемешку с кусками бетонных стен долетают даже до ворот. Несколько секунд — и здание оказывается полностью охвачено огнем, не оставляющим шансов выжить никому из тех, кто остался внутри.***
May it be, the shadow's call Will fly away May it be, you journey on To light the day When the night is overcome You may rise to find the sun
Все всемером забираются на холм, что стоит неподалеку от дома. Отогнав машины подальше, они наблюдают, как пламя поглощает то, что осталось от дома Джиена. Пожарные уже там, но тушить больше нечего — здание рухнуло, как карточный домик. Тэхен рассказал остальным о том, что произошло с Джиеном. Выражение лица Джина, сидящего отдельно от других, трудно прочитать, но Намджун все же пытается, когда осторожно берет его за руку в знак поддержки. — Что будет с людьми, которых вы вывели оттуда? — спрашивает он осторожно. — Они ничего не вспомнят. Мы вернем их к обычной жизни, как только раны от укусов окончательно затянутся. Вампир отрешенно смотрит несколько секунд на его ладонь — большую, мозолистую, по-мужски красивую, и вдруг вытягивает из нее свои пальцы. — Ты хороший человек, Намджун, — говорит глухим голосом. — Но время, в которое мы встретились, неподходящее. — Я понимаю, — он действительно понимает, но от этого не легче. — Правда в том, что я сейчас сломлен. Никто не должен этого знать, потому что я их лидер, но это так. Джиен… Он снова и снова переворачивал мой мир с ног на голову, а теперь его просто… не стало. Мы вампиры, и я всегда думал, что у нас будет время, чтобы сгладить острые углы. Подсознательно, хоть я это и отрицал, я всегда любил его. Мне нужно научиться жить в этом мире, где его нет. А ты заслуживаешь того, кто будет полностью твоим. Кто не будет метаться. Понимаешь, о чем я? — Да. Пожалуй что да. Что ж… Я пойду тогда. У полиции благодаря вам сейчас будет много работы. Может, еще увидимся, — и Намджун медленно уходит туда, где припаркована его машина. Джин словно не замечает этого, погруженный в свои мысли.***
Хосок крепко держит Юнги за руку, даже когда они просто сидят на траве. Он столько раз видел, как хен уходил на сложные и порой опасные задания, а сегодня почему-то у него сердце заходилось от тревоги, хотя Юнги был всего этажом ниже. Хосок свою бомбу установил раньше, но не покинул дом, пока не отыскал Юнги. После того, как он его чуть не потерял, все иначе. Юнги смотрит нежно, в противовес своим словам: — Фу, мы такие сладкие, что аж тошнит. Чимин, сидящий неподалеку, очень задумчив. Его взгляд словно остановился на сомкнутых ладонях Юнги и Хосока. Наверное, все правильно. Так и должно быть. Одержимость Хосока прошла, и эти двое принадлежат друг другу. Как бы ни было больно, он тут лишний. Он поднимается с травы и ловит два вопросительных взгляда. — Вы, ребята, влюблены, — говорит он горько. — А мне пора, — и начинает шагать вниз с холма. Не удержавшись, он оборачивается. Юнги и Хосок смотрят друг на друга. Чимин кивает собственным мыслям и идет прочь. — Когда мы собираемся его остановить? — спрашивает Юнги. — Думаю, сейчас, — отвечает Хосок. Вместе поднимаются, за руки держась, и догоняют. Обнимают, не разжимая сцепленных намертво ладоней, с двух сторон, и ведут обратно, к семье, что ждёт там, безмолвно наблюдая. И Чимин, спотыкаясь оттого, что слёзы застят глаза, послушно возвращается. Садится прямо на землю между ними, вплетается телом в их объятия так, что не разберёшь, где чьё дыхание. — Прости, — говорит ему Хосок серьезно, пальцами мягко зарываясь в его розовую макушку с отросшими корнями. — Я не должен был так вести себя с тобой. Вообще-то с вами обоими. Мне жаль, что я был таким идиотом. Когда я понял, что могу кого-то из вас потерять, я… — он прерывается, глядя в сторону. — Я знаю, — Юнги стискивает его ладонь снова. — То, что ты пережил в своём прошлом — это чудовищно. Но вспомнить об этом вот так, разом — ещё хуже. У тебя просто не было возможности залечить те раны и как-то это пережить тогда, поэтому это происходит сейчас. — Юнги прав, — подаёт голос Чимин. Влажные дорожки от слез на его щеках все ещё не высохли. — Я не обижаюсь на то, что ты говорил или делал. Тебе было гораздо больнее, чем мне. Мне просто жаль, что я так и не смог тебе помочь. — Но ты смог, — Хосок поворачивается к нему. — Я много думал в последние дни. Знаете, очень много. Если бы не все те… вещи, что я пережил тогда, я бы не стал тем, кто я сейчас. А главное, если бы я остался тогда человеком, я бы не дожил до сегодняшнего дня. И никогда не встретился с тобой. С вами обоими, скорее всего. А вы двое — самое лучшее, что со мной когда-либо случалось. — Взаимно, — шепчет Чимин. — Взаимно, — вторит Юнги.