Одной крови

Just promise you'll never change And I'll always be the same We'll be dancing the same groove when we're ninety-two The same as seventeen

Тэхен уже неделю места себе не находил. Юнги сочувственно похлопал его по плечу, когда встретил в коридоре клуба. Хосок понимающе улыбался. Чимин загадочно косился на него, строча кому-то сообщения в катоке. Старший брат шутил одному ему понятные шутки, от которых странным образом становилось легче. Сегодня. Наконец-то. Тэхен не мог ждать внутри здания, поэтому стоило солнцу опуститься за горизонт, как он стоял у черного хода и мучительно жалел, что не курит. Бросил когда-то давно, еще в двадцатом веке. Возможно, следовало бы снова начать. Может, он начнет прямо сейчас. И он уже было направился к случайному прохожему, чтобы попросить сигаретку, как прямо напротив него остановился тонированный «Мерседес». Тэхен замер. Он или…? Задняя дверь отворилась, и из нее показался высокий черный шнурованный ботинок. Его обладателя пока не было видно, хотя голос, весело щебечущий что-то в машине, вызвал у Тэхена приятные мурашки в районе поясницы. Чтобы быть уверенным, он резко потянул носом воздух. Свежесть, цитрус и что-то еще. Чонгук теперь пахнет иначе, но это все еще он, его тонкий аромат все такой же узнаваемый. «Мерседес» трогается с места. Задумавшись, Тэхен даже не сразу заметил, что Чонгук уже стоит на тротуаре в нескольких метрах от него и внимательно смотрит, словно не зная, броситься к нему или не двигаться. Чонгуку двадцать три. Он вырос за эти годы, отмечает Тэхен про себя. Волосы отросли почти до плеч, правую руку до локтя покрывает вязь татуировок, уходящая куда-то под рукав черной футболки. Тэхен знает, что где-то под тату прячутся старые шрамы от разбитого стекла, и при мысли об этом его сердце замирает, как в тот самый день, когда Чонгук их получил. Плечи и грудь младшего стали заметно шире, а вот талия и бедра остались такими же, как в его семнадцать. Кожа тронута легким загаром. Цепочка из серебряных колец тянется вдоль мочки уха, и Тэхен радуется про себя, что неприятие вампирами серебра — всего лишь миф, потому что уже предвкушает, как будет перекатывать на языке эти колечки. Ведь мочки ушей у Чонгука чувствительные до дрожи, уж он-то знает. Чонгук тем временем приподнимает правую бровь, и Тэхен замечает металлическую штангу и там. — Соскучился, хен? Тэхен только шаг навстречу делает, когда ураган Чонгук его сносит, кружит голову, губами его губы расплющивает, толкает к стене из всех своих уже не мальчишеских сил. Он чувствует холод бетона спиной, а Чонгук наконец отрывается от его губ, чтобы шепнуть свое «Я — очень». И да, черт возьми, он соскучился так, что дышать не мог все это время. Решение, что Чонгук поедет учиться, Тэхен принял сам. После того, как он два года проучился в университете Сеула, Тэхен вдруг осознал, что у младшего нет своей жизни, лишь его, тэхенова. Так не должно было быть, и хотя Чонгук утверждал, что все в порядке и хен и есть его жизнь, Тэхен не мог с этим смириться. Чонгук должен быть свободным. Должен увидеть мир, а не сидеть с ним в клубе, проводя дни в университете, а ночи — в его постели, а потом тщетно пытаясь не заснуть на лекциях. У Чонгука должны быть друзья, не вампиры, нормальные человеческие друзья, и он не должен каждый раз, краснея, объяснять им, что не может привести своего парня на вечеринку, потому что она, блин, днем на пляже. Конечно, Чонгук сопротивлялся. Они тогда чуть не подрались, но в итоге Джин, Юнги, Хосок и даже Чимин встали на сторону Тэхена, и младший отправился в Пусанский национальный университет. Сначала дулся и даже не отвечал на звонки, но потом втянулся. Завел компанию друзей и не одну. Тэхен, слыша от него по фейстайму «Извини, хен, надо бежать, я устраиваю вечеринку», слегка скрежетал зубами, но в конце концов, это было именно то, чего он для него хотел. Однако, хоть он и приезжал к Чонгуку каждые вторые выходные, этого не хватало. А в последние два года учебы Чонгук, как студент-отличник, поехал по обмену в Лос-Анджелес. Америка — не Пусан, туда не наездишься, и лишь каждодневные переговоры по видеосвязи не давали Тэхену кидаться на стены от тоски. Он видел, как Чонгук взрослеет и меняется без него, тату, пирсинг — конечно, младший старательно все ему демонстрировал, но одно дело видеть это на экране, а совсем другое — вживую. И вот, наконец, сегодня он вернулся к нему. Чонгук отпускает его из своих объятий, только чтобы вынуть из рюкзака и продемонстрировать ему новенький диплом. — Видишь, хен. Я выполнил свою часть уговора. Я закончил учебу. У меня есть друзья в Корее и в Америке. Я жил на полную катушку. Но, — тут его голос предательски срывается, — больше всего я хотел вернуться к тебе. Тэхен ничего не говорит, не доверяя собственному голосу, лишь притягивает опять в свои объятия и целует до головокружения. В момент, когда он отрывается от припухших и раскрасневшихся губ Чонгука, тот вдруг отстраняется и смотрит серьезно. — Я хочу быть с тобой всегда. Можно? Тэхен сглатывает, потому что не уверен, правильно ли он понял его «всегда». Но Чонгук кивает на его вопросительный взгляд. — Да, хен. Я готов. Пожалуйста.