Memory Triangle (Треугольник памяти)

      Боль.       Она сопровождает меня везде, словно каждый раз встречаюсь со своей старой подругой. Она проникла в каждую клеточку моего тела. И начинает казаться, что если вдруг она уйдет, то и меня, словно не станет. Она наполняет собой мою кровь, что так яростно течет по венам, словно девушка в маленькой лодочке, от которой по воде остается черный след. Я начинаю все больше привыкать к ней. Как бы только она не осталась со мной навсегда. Но я ощущала ее только внутри, снаружи была только мягкая прохлада, что окутывала все тело. Я была опьянена этим чувством, словно витала где-то в облаках. По телу пробежали мурашки, а в голове стоял густой туман — ни одной мыслишки.       Было хорошо.       — Вики! — услышала я голос откуда-то издалека.       Я обернулась на звук.       — Я вернулся, как и обещал, — продолжал мужской голос.       Он был мне очень знакомым, но никак не разобрать. Глаза ничего не видели в этом густом молоке — все расплывалось.       — Ты ведь ванильное мороженое любишь? Вот, держи.       Голос все не унимался. Передо мной был силуэт, который невозможно разглядеть.       — Кто ты? — еле вымолвила я.       — Не смеши меня. Скорее ешь, а то растает.       Мои глаза начали закрываться и было сложно их удерживать. Темнота начала заполнять все пространство, а вместе с ней пришла и пустота. Тело обмякло. Я падала. Долго. Мучительно.

***

      Глаза очень сильно болели, когда я пыталась их хоть как-то открыть. Вокруг было темно. Или я лишилась зрения, или уже ночь. Попытавшись подняться на локтях, я ощутила дикую боль в животе.       — Ай! — вырвалось сдавленно у меня.       Зрение немного приспособилось к темноте и, покрутив головой на подушке, я поняла, что нахожусь в своей комнате. Соседняя кровать была пуста.       Я подняла одеяло и попыталась рассмотреть себя. Живот был перемотан тугим поясом бинтов, через который все-таки пробралось немного крови, образуя красное пятнышко.       Тело затекло. Я пролежала по меньшей мере целый день в кровати. От этого стало еще больше дискомфортно. Мне захотелось встать, немного развеяться. Посмотрев на стул возле кровати, я увидела свой белый сарафан.       То, что нужно.       Еле поднявшись с кровати, я стала на ноги. Стопы начали ощущать давление, от которого отвыкли за это время. Я натянула сарафан через голову.       Легкая шелковая ткань нежно скользила по моему телу. Белые изгибы оставляли прохладный след после себя. Мурашки побежали по телу. Каждое прикосновение к чему-то заставляло меня вздрогнуть. Чувства были, словно натянутая струна. Каждое движение сопровождалось мурашками и легким покалыванием. Сейчас я ощущала все как-то не так. Будто мои чувства обострились в стократ.       Я вышла в коридор. Здесь было приятно прохладно. И только сейчас, на контрасте, я поняла, что мое тело в жаре. Прикоснувшись ладонью к каменной стене, она оказалась ледяной. Босые ноги, будто пришли в себя, тоже начали ощущать холод, словно под ними был лед. Но у меня не было никаких обжигающих чувств от этого, что не могло не радовать.       Осторожными шагами я направилась в сторону лестницы. От каждого моего движения исходило небольшое эхо. Сегодня, как никогда, в коридорах было пусто. Ни души. Но это только к лучшему. Я не хотела сейчас видеть кого либо. Мне просто хотелось выйти на улицу и наконец вдохнуть свежего воздуха. Сейчас он мне был крайне необходим, потому как легкие, будто забинтовали вместе с телом и мне не хватало силы сделать полной вдох грудью.       Пройдя несколько метров, я услышала какие-то шаги на лестнице верхних этажей и замерла. Они были далеко и я начала перебирать ногами быстрее, чтобы меня не заметили. Но ступив на первую ступеньку я застыла. Все тело окатило волной энергии. Очень знакомой. И, как сейчас оказалось, такой необходимой.       Я продолжала стоять, прислушиваясь к шагам, но их стало больше.       Уходи! Уходи!       Я пыталась докричаться к себе, но тело, будто стало отдельным от мозга. Мои ноги не сдвинулась ни на шаг с места. Приросли к ступеням. А пальцы рук сжали перила до белых костяшек.       Его энергия. Она постепенно проникала в мое тело. Я ощущала, как она сладостными каплями стекала по жилам и заполняла все пространство. Мне сразу стало легче дышать. И, вдруг показалось, что это и был нужный мне свежий воздух. Я вдохнула полной грудью, что отозвалось колющими ощущениями в животе, но я все вдыхала. Легкость наполнила мое тело и мне хотелось сейчас же взлететь. Это был мой наркотик.       Но эту интимную идиллию разрушила всего лишь одна фраза:       — Люци, ты должен обручиться с Ости!       Легкость в миг сменилась свинцом, что потянула мое тело на дно наивного воображения.       «А чего ты ожидала?» — в голове прозвучал внутренний голос. И я не знала, что ему ответить. Я ожидала все что угодно, но только не то, что в итоге услышала. Ступеньки были холодными. И только сейчас я осознала, что ноги и правда меня не удержали.       — Я уже сказал тебе все! — зло рыкнул Люцифер.       — Да пойми же ты, что так нужно.       — Не собираюсь я ничего понимать.       Следом шло мрачное молчание. Только звуки шагов отскакивали от стен и, словно ударяли меня пинками.       — Ты ведь хочешь, чтобы с той девушкой больше ничего не случилось?       Спокойный женский голос был тихим, но в моей голове он отозвался криком, что заставил схватиться за голову. Шаги резко прекратились.       — Да ты хоть знаешь, что она ей сделала?       — Прошу, доверься мне. Я желаю тебе только добра. Если ты согласишься, от тебя отстанут и Ости, и ее мать. Но главное… они отстанут от нее.       — Но… — и Люци запнулся.       — Я знаю больше чем ты думаешь. И, к сожалению, не одна я. Поэтому я и пришла с этой просьбой.       Он ничего не ответил. Только дыхание стало тяжелее.       — Я обязательно тебе все объясню, только позже. Ибо так нужно.       — Ох, хорошо, — вздохнул парень.       Мое сердце остановилось. Я не понимала, о чем они толкуют, но была уверена лишь в одном — Люцифер женится на Ости. На той, кто без жалости пырнула меня ножом. На той, чье безумие вредит окружающим. На той, кого я ненавижу больше всего в этом мире.       На языке появилась горечь — это был вкус предательства.       Еще не осознавая, что делаю, я выбежала на улицу. И, распахнув крылья, взлетела с чувством боли. И я не могла сказать какая была сильнее: боль от раны в животе или в душе.       Крылья коснулись облаков, что мелкими росинками скатывались по перьям. И вдруг мне подумалось, что они похожи на яд, что постепенно начинает меня заполнять. Поддавшись какому-то неведомому порыву, я с головой укуталась во влажную вату. Мягкие капельки облепили все тело и скрыли соленые слезы, что так неистово вырывались наружу. Я не кричала. Просто дала волю тому, что так отчаянно просилось на свободу.       Он, будучи таким мне близким в последнюю нашу встречу, стал таким далеким. Не хватит длины любой находящейся здесь веревки, чтобы дотянуться к нему и вернуть обратно. Пускай мы с ним не были парой и, кажется, еще далеко было к этому слову. Пускай мы скандалили, часто отталкивали друг друга, но мы были друг у друга. Рядом. Совсем близко.       Я прикрыла глаза и отдалась полностью своим ощущениям. Крылья несли меня только вперед. Я им доверяла.       Через несколько минут мои глаза неохотно открылись и я увидела потрясающую картину: тот самый обрыв, на котором было мое первое испытание. Опустилась на эту зеленую травку, пошевелила пальчиками, как тогда. Она ничуть не изменилась: такая же мягкая, такая же влажная, такая же приятная. Вдохнув поглубже этот прекрасный чистый воздух, мне вдруг показалось, что это мой первый вдох. Он так же, как и в тот день отдавал колющими ощущениями в легкие. Но это было только приятно. Я чувствовала. Я жива.       Где-то за горизонтом начало поблескивать утреннее солнышко. Я улыбнулась. Заставила себя это сделать. Ведь, мне так нравились рассветы. А сейчас не хотелось его видеть. Сейчас рассвет был серым.       — Вики? — тихий неуверенный голос позади.       Только не ты.       — Уйди, — так же бессильно ответила я.       — Я хочу тебе все объяснить.       Я не узнавала голоса Люцифера: низкий, с хрипотцой, словно он долго кричал или плакал.       — А я не хочу это слышать.       Все это время я стояла к нему спиной. Не хотелось видеть его лица. Я боялась, что увижу там мольбу и раскаяние, что сломят мою уверенность в два счета.       — Я знаю, что ты там была. Только не знаю много ли ты услышала. Но этому всему есть объяснение.       Его голос становился все громче и я поняла, что он приближается ко мне.       — Не подходи, прошу.       Люци сразу же послушался. Я чувствовала его близость, хоть нас и разделяли добрых несколько метров. И снова эти чертовы слезы на моих щеках. Как мне надоело плакать.       — Хорошо, только выслушай.       — Тш-ш, — прошипела я в полуобороте. — Не нужно всего вот этого. Ты будешь с Ости, — я схватилась за живот при ее упоминании, — она, как раз для твоего статуса. Не то, что я… какая-то грязнокрылая.       Мне было противно использовать то имя, что придумала ненавистная демонесса. Но, кажется, оно, как никогда лучше сейчас подходило.       — Не смей так говорить о себе!       Я вздрогнула от неожиданного крика, но осталась стоять на месте.       Держись. Не разворачивайся.       — Ты лучше нее. И не думай, что я к ней что-то чувствую, — его голос прозвучал над моим ухом.       Спину начало покалывать от такой далекой близости. Я хотела отдалиться от него, честно, но все мое существо сопротивлялось и просилось к нему. Но я не позволяю.       Он тяжело вздохнул, явно борясь с собой, прикоснуться ко мне или нет. Его горячее дыхание прошлось по моему затылку и шее. Тело тут же отозвалось пустив миллионы мурашек в пляс, что в голове помутнело.       Держись.       Я схватилась обеими руками за последнюю ниточку самообладания. Но она была такой тоненькой, что было страшно от того к чему может привести ее разрыв.       Еще один вздох.       Воспоминания о его руках укутали тело, как плюшевое одеяло. Было приятно ощутить их снова, пусть только в моем воображении. На талии появились места, где стало особенно горячо — там были его руки. На шее появились ощущения поцелуев, от которых вновь закружилась голова.       Я потрусила головой, пытаясь сбросить с себя эти воспоминания. Они были такими… такими… не моими. У меня не должно быть этих воспоминаний.       — Прошу, выслушай. И я улечу, — тихий шепот мне в плечо.       Он все еще не прикасался ко мне. Он уважал мое желание быть отстраненной. Голос демона был настолько мучительным, что я все-таки поддалась его власти и ответила:       — Хорошо, — он резко вдохнул воздух, словно я дала ему баллон с кислородом в космосе. — Только сначала я кое-что покажу тебе.       Не знаю зачем, но мне захотелось сделать так, чтобы он увидел последствия от рук его невесты. Чтобы Люцифер знал на что подписывает свое будущее. И… чтобы знал, что это была моя жертва.       Я просунула свои руки между нашими телами. Коснувшись маленького язычка молнии, руки начало трусить. Было сложно удержать этот маленький предмет. Я потянула вниз.       Не могу представить, как это выглядело со стороны, но я старалась держать спину ровной, а голову гордо поднятой. Мне ведь уже нечего его стесняться. Он единственный, кто знает меня настолько хорошо, как внешне, так и внутренне. Я была всегда для него открыта, потому что знала, что меня примут, как бы сильно мы не спорили. Возможно я поняла это не сразу, но подсознательно чувствовала это еще с первой встречи.       Я все еще медленно расстегивала сарафан. Спешить не хотелось. Ведь моя эгоистичная сторона хотела, чтобы демон любовался спиной, к которой не имел права прикоснуться. Чтобы он сгорал от желания, которое не может воплотить в жизнь.       Сейчас я была главной.       Когда молния наконец закончилась, я немного повернула голову к нему. Я хотела, чтобы он видел мои губы, которые были приоткрыты. Тонкие бретели сарафана нежно сползали с плеч. Я услышала, как он тяжело дышит. И шелковая ткань опустилась на траву у моих ног. Он продолжал обжигать меня горячим дыханием, что постепенно начало сводить с ума.       Но вдруг, Люцифер умолк. Он задержал дыхание. И я знала, что сейчас его взгляд прикован к повязке на поясе.       Все с той же гордо поднятой головой, я развернулась к нему. В глазах сразу же застыли слезы.       Люци выглядел измучено: красные глаза, осунувшиеся плечи, потрепанная одежда, та самая, что была на нем еще утром. Я стояла перед ним полностью голая, но он не отрывался от повязки.       Коснулась кончиками пальцев бинта. Пытаясь нащупать край, я не отводила взгляда от его напряженного лица. Люцифер наблюдал за каждым моим движением. Руки уже начали снимать первый слой ткани. Затем второй. И с каждым оборотом его глаза становились печальнее.       Повязка упала к ногам.       Он вмиг застыл, снова задержав дыхание. Я посмотрела туда же и увидела на своем животе надрез, что был примерно десять сантиметров. Кровь вокруг уже застыла и рана давно начала стягиваться, но выглядело это не менее жутко чем в момент, когда я выдернула нож от туда.       — А теперь, можешь все объяснять, — я очень постаралась, чтобы в голосе не было слышно внутренних всхлипов. — Только подбирай правильные слова. У тебя нет права на ошибку.       Люцифер только открыл рот и пытался что-то сказать, но закрыл его обратно. Он стоял передо мной как рыба, которой не хватает воздуха. Парень еле поднял руку, чтобы прикоснуться к животу, но тут же опустил обратно.       Я так же стояла и не шевелилась. Позволяла ему рассмотреть все до мельчайших деталей. Чтобы это въелось в его мозг и долго не отпускало.       Люци поднял глаза на меня и… у меня подкосились коленки. Я быстро пришла в равновесие, что он не успел меня коснуться и быстро вернул руки в прежнее положение.       В этих глазах был целый мир. Целая Вселенная. Он не проронил и слова, а эти красные зрачки говорили все за него. Вот только… Мне хотелось это услышать. Я не была уверена, что он принимает все свои чувства, что так светятся в глазах. Люцифер должен сказать это вслух. Должен принять их. Но молчание было мне ответом.       Незаметно для него, я подняла свой сарафан и бинт, взяв их в руку. То, что я сейчас сделаю… Мне нужно быть собранной. Во всех смыслах. Молчание затянулось слишком надолго.       — Какой же ты трус, — прошептала я, смотря прямо ему в глаза.       Сделав несколько шагов назад, пятка коснулась края обрыва.       Я упала в пропасть.       Но перед тем, как полностью погрузиться во влажную гущу, я услышала, что он что-то крикнул:       — Это ведь только ради тебя!