Шрам на двоих

Время шло, а Геральт, как ни странно, все оставался в той таверне, хотя обычно он их заказывал максимум на неделю, не более. Сейчас он же он жил в ней более два месяца со своим соседом по комнате Лютиком, весёлым и добрым бардом, который мог редко, но поднять настроение Ведьмаку. Иногда одной песней, иногда действием. Например, однажды он споткнулся обо что-то, а после упал прямо под ноги Геральту. — Я понимаю, что я восхитителен, но не настолько же, — притворно вздохнул тот. — Твоя самооценка настолько восхитительна, что я споткнулся, — отпарировал ему Лютик. Тогда Геральт впервый раз расхохотался. — Ба, да ты умеешь смеяться, ничего себе. Тогда, серьезно, Лютик был прав. Геральт с каждым днём всё больше и больше привыкал к своему соседу. Он определённо ему нравился. И он думал, что уже всё знает о нём, пока не увидел, придя с охоты, полураздетого Лютика. Тот обрабатывал рану на спине, поморщившись, и Геральт отчётливо ощутил боль в спине. Он видел у себя такую же рану в зеркале. — Лютик, где ты поранил себе спину? — раздался сзади голос Геральта и Лютик резко обернулся, о чём немедленно пожалел: янтарные глаза Геральта немедленно расширились при виде многочисленных шрамов, которые украшали грудь и торс Лютика узором. — Чёрт, мой соулмейт, видимо, себя снова не щадит, — совершенно спокойно ответил Лютик, однако внутренне что-то внутри сломалось. «Неужели…» — Лютик… — вздохнул Геральт. Он подошел к Лютику, тот смотрел на него с безразличной усталостью и недоумением, аля «Что ты хочешь, черт возьми?». — Повернись. Лютик заморгал. Его глаза сверкнули искренним удивлением. — Я сказал, повернись, — отчетливей сказал он. Лютик уловил приказ и быстро развернулся, зажмурившись. «Вот и помер бард Лютик…» — подумал Лютик, однако… Он почувствовал, как пальцы водили с одного шрама на другой, ощущал мурашки по всему телу. Он сжался. «Я буду молиться» — подумал Лютик. — Повернись лицом. Лютик повернулся и чуть не отшатнулся. Лицо у Геральта было страшное: внутри глаз что-то зловеще сверкало, губы превратились в злобный оскал. Лютик не произнёс не звука, пока пальцы изучали все шрамы, полученные в бою… соулмейтом. — Геральт… — Это я сделал, — выдавил он из себя. Его злость и ярость в голосе еще больше взволновали и испугали парня. — Все шрамы — в точности мои, Лютик. Ты скопировал мои шрамы. Ты — мой соулмейт. — Теперь я точно умру, — кисло улыбнулся Юлиан, но пожалел: Геральт сразу зарычал, обнажив белоснежные зубы. — Я пошутил, Геральт, что с тобой? Его глаза вдруг исчезли, оставив пустоту внутри. Нет, белок не был белым. Он стал чёрным. Как уголь. Вокруг глаз, словно вены, запульсировали жилки. Лютик заскулил: он не понимал, что происходит. Внезапно, рука дернулась к шее, потому что Геральт прижал его голову к стене и сдавил шею так сильно, что Лютик не мог дышать. Он задыхался, при этом его глаза сверкали как бриллианты. — Я…не… Геральт, — прохрипел Лютик, пытаясь не смотреть в страшные глаза Геральта. — Мне… больно… Последнее слово как будто ударило по лицу Ведьмака. Тот отшатнулся и моргнул: его глаза вернулись в прежнее состояние, но глядели с настороженностью и потрясением. Лютик сжался и вдруг резкая, невыносимая боль пронзила его посередине между торсом и грудью. Что-то тёплое текло по ней. Лютик еле смог посмотреть вниз и зашипел: посередине торчал нож. Боль пронзила все тело снова, и Лютик ощутил, как нож резко выдернулся из середины, и чуть не завалился было набок, но Геральт его схватил. — Нет… Лютик вздрогнул: настолько одно слово Геральта было пропитано болью и ужасом. — Лютик, нет, стой… Сейчас… Сейчас… ГДЕ ЭТИ ПРОКЛЯТЫЕ ЛЕЧЕБНЫЕ ФЛАКОНЫ? — Геральт отчаянно искал что-то, напоминающее флакон, но их нигде не было. Затем он повернулся к Лютику и успел заметить, как огонёк в голубых глазах его соулмейта меркнет, как ласковая, испуганная улыбка постепенно угасает. — Я их всех истратил… Прости, Геральт… — последнее предложение Лютик уже прошептал. Его глаза помутнились и он уже больше не мог видеть Геральта. — Нет, Лютик, чёрт, — прошептал Ведьмак. В груди что-то сжалось от боли, странные чувства охватили Геральта с ног до головы. Горечь, боль, потеря, ужас, страх — все это перемешалось внутри. Плакать Геральт не мог, но ощущал, как глаза стали словно сухие. Ему было плевать на всё, кроме одного: Лютик мертв из-за него. Его эмоции вышли из-под контроля. Он мог сорваться на ком угодно, но только не на Лютике. В горле встал ком и не давал дышать. Геральт задыхался, моргая. В этот миг дверь отворилась.