На грани миров

Тардис тряхнуло в последний раз, и Доктор зайцем поскакал к выходу. — Южная Америка! Конец первого века нашей эры, а точнее семьдесят девятый год от рождества Христова. Корнелий Тацит начинает свою карьеру, умирает император Веспасиан, а будущий император Тит Флавий высылает из Рима свою любовницу Беренику. Замечательный год, если бы не извержение Везувия. Я помрачнела, вспоминая вулкан и кучу пепла, крики людей и тела. Много тел. — Н-да, замечательный год, — хорошее настроение улетучилось, и я поплелась за Доктором. — Так эта чудо-машина позволяет путешествовать во времени? — Мерлин был восхищен. Да что там, он прямо излучал любопытство и изумление. — Ее зовут ТАРДИС. Вообще, она немного сбоит после полета через черную дыру, но я ее мигом залатаю, когда вернусь. Если вернусь, конечно, — теперь уже Доктор был не в настроении, но он быстро умел выходить из этого состояния. Хотя тут уже я помогла, отволакивая его в сторону от Мерлина. — Что-то не так? Я смерила его тяжелым взглядом. — Расскажи мне, почему после регенерации у меня такое ощущение, что часть моей памяти поблекла? Я не уверена, что регенерация должна работать именно так, скорее, только на физическом уровне. Неужели ты копался в моей голове? — Мне жаль, — по его тяжелому взгляду действительно было понятно, что ему жаль, — это произошло само собой, когда я лечил твою руку. Твоя боль настолько сильна, что я почувствовал ее еще тогда, когда ты только зашла в ТАРДИС, но ты пытаешься ее не замечать. Я проходил через это сам и знаю, что ты чувствуешь. Только у меня никого не было рядом, чтобы заглушить боль потери. Жить с ней почти тысячу лет, это ад. Но время лечит, хоть и очень медленно. Тысяча лет, чтобы пережить боль, у тебя их просто-напросто нет. Я должен был помочь тебе. — Не тебе решать, что я должна чувствовать! Доктор, я знаю, что ты сделал, я знаю, что ты уничтожил свою планету, и что так было нужно, я знаю, что тебе больно, и что ты не можешь смириться с этим. Но это делает тебя Доктором, это определяет твою жизнь и твой характер, твои поступки. Почему ты хочешь отобрать то же самое у меня? — Потому что это переломило твою жизнь, и ты готова на все, чтобы изменить судьбу, — он посмотрел на меня неожиданно строго, — ты не будешь отступать, даже если придется убить. Но это — не выход. Мы поиграли в гляделки, но где-то глубоко внутри я понимала, что он прав. — Ты должен понять меня, Доктор. Только потому, что ты заглушил мою боль на время, моя цель не изменится. Даже если я смогу жить с осознанием, что моя семья мертва и это не изменить, я буду пытаться каждый день. Это не то, с чем стоит смириться, если есть возможность все изменить. И мне нет никакого дела до того, что станет с людьми, которые пострадают из-за этого; я из другого мира, и только он мне важен, — это была неправда; вот только я уже не могла остановится и говорить то, о чем я потом пожалею. — Я путешествовал по многим планетам, но никогда не ставил свою жизнь выше жизней других, даже если они ничего для меня не значили. Я пожала плечами. — И именно поэтому тебя называют Доктором. — Я немного не понял, а наружу мы выходить не будем? — Откуда ни возьмись рядом появился Мерлин, немного удивленно оглядывая насупившуюся меня и слишком серьезного Доктора, — мы слишком высоко над землей, а прыгать не очень хочется. — Геоглифы с земли особо не разглядишь, пришлось припарковаться намного выше поверхности. Доктор уже не выглядел мрачным и снова излучал оптимизм и веселье. Он уже собирался упорхнуть в сторону выхода, но я хватанула его за рукав. — Ты во многом прав, но я не отступлю от того, что задумала. Он лишь смерил меня одним из тысячи своих тяжелых взглядов и ничего не сказал. Тоже мне, таймлорд. Никаких геоглифов на земле не было. Вообще. И куда только подевались? — Доктор, а ты уверен, что мы в правильном месте и в правильное время? — Я болтала ногами, усевшись на полу у входа и смотря куда-то вдаль. Рядом крутил своей каменной палочкой Мерлин, слушая интересные истории про создание геоглифов, которых, как ни странно, мы так и не нашли. Облетели по периметру равнину, поглазели на деревушку инков незамеченные (все-таки невидимость — крутая штука), Доктор даже рвался спросить у местного населения, что за фигня, но я его остановила. Не надо смущать аборигенов. — Уверен. Я уже видел их, только позже во времени. Всегда лелеял мечту посмотреть на их создание, только вот в чем беда. Через сто лет большинство из них уже будут созданы, а это просто невозможно, учитывая то, что сейчас на их месте пустырь. Н-да, очень странные дела. Мы торчали здесь уже два часа, я хотела есть и принять душ, приключения с Доктором уже не вызывали эйфории, как в начале дня, а злость на него медленно копилась в моей голове. — А может, никто их и не создавал? — Я начинала откровенно скучать. — В смысле? — Я хочу сказать, что возможно, только возможно, прилетели инопланетяне и создали геоглифы, а не инки, как все думали. Доктор покачал головой, нахмурившись. Уже, небось, придумал тысячу и одну причину, почему моя теория не имеет права на существование. — В этой вселенной никаких инопланетян, кроме меня, нет. Совершенно другая концепция вселенной, хоть и схожая с моим миром. Я так понимаю, это потому, что здесь есть магия. Миры, можно сказать, параллельные, но их что-то соединяет. Но я даже представить не могу, что. Я напряглась, но мне подумалось, что с Доктором потом все равно придется объясниться по поводу моих перемещений, и лучше сделать это сейчас. — Грань, — на меня уставилось две пары глаз, — ну я ее так называю. Даже не знаю, как это лучше объяснить. Возможно, будет легче, если я покажу. Я встала и подошла к своим спутникам. Взяла их за плечи и настроилась на перемещение. Консольная ТАРДИС поблекла, а потом и вовсе пропала из виду; мы втроем стояли в пустоте, но могли видеть друг друга. Ощущения за гранью были странные, нельзя было сказать, где был низ, а где — верх. Мы стояли будто на полу, но под ногами ничего не было. Ни света, ни тьмы, только мы втроем и куча невидимых нитей, которые соединяли пространство и время. Только я их чувствовала, поэтому и могла перемещаться; для Доктора и Мерлина здесь была лишь пустота. Через секунду, а может и через час, мы снова оказались в консольной. Доктор взъерошил волосы и вылупился на меня, а Мерлин был в какой-то блаженной прострации. — Это пространство — какая-то грань между мирами. Мне достаточно в точности представить место, куда я хочу попасть, и я уже оказываюсь там. — То есть ты захотела оказаться в этом мире, а потом просто переместилась? — Доктор явно пытался подсчитать что-то в уме. Такая магия была для него внове. — Не совсем так, есть достаточно много ограничений. Например, в настоящем я могу путешествовать в пространстве столько, сколько захочу, если вокруг нет какого-нибудь сдерживающего поля, вроде того, что было вокруг замка Утера. В прошлое или будущее — только в полнолуние, а в другие миры раз в полгода, в дни солнечного солнцестояния. Я точно знаю, что именно грань связывает все миры между собой в определенные моменты. Возможно, это пустота, потому что она есть везде, какой бы мир ни был. И именно потому что она одна и та же для всех миров, по ней можно путешествовать. Это все сложно, я и сама не до конца понимаю, как это работает. Мерлин улыбнулся. — Разве что в одном старик был неправ — в тебе есть магия, это чувствуется. И если бы не ты, мы бы погибли. Спасибо. — Да ладно вам, ребята, — я даже покраснела, — давайте лучше подумаем, что не так с этими геоглифами. Может, в этом мире инки их не создавали? — Это легко проверить, — Доктор снова начал нажимать на рычаги, — перенесемся на пятьдесят лет вперед и посмотрим! Ну мы и перенеслись. Геоглифы, огромные и совершенно необычные по форме, поражали своими масштабами. Мерлин осматривал все это великолепие с открытым ртом, мы с Доктором напряженно думали и переглядывались. За пятьдесят лет такого людям первого века не сотворить, а значит, сотворило их нечто другое. Или некто. Мы перенеслись еще на десять лет назад, и геоглифов не было. — Чем больше я об этом думаю, тем меньше я понимаю, — Доктор хмурился, я же уже плюнула на это дело, потому что ни до чего умного мы бы не додумались. — Хочешь знать мое мнение? Я думаю, никто их и не создавал, они тут сами появились. Давай спишем все на магию. — Невозможно, это нарушает все мыслимые и немыслимые законы, даже в магическом мире. Я встала и уперла руки в консольную, глядя на Доктора в упор. Какой он все-таки скептик! — Хорошо! Тогда мне ничего не остается, как выдвинуть последнюю теорию, — я выдержала драматическую паузу и выпалила, — если мы тут единственные инопланетяне, значит, это мы их и создали. И не надо на меня так смотреть. С твоей ТАРДИС и магией Мерлина еще не такое можно сделать! Мерлин прямо воодушевился этой идеей и уже набросал несколько мыслей, как бы нам могла помочь магия. Доктор же скептически его слушал и сдался, согласившись, что раз геоглифов нет, то нужно их сделать самим. В общем, в ход пошли мои знания зоологии и познания Доктора анатомии различных инопланетных существ. Мерлин же был больше по технической части — мы наметили контур, по которому должны были распологаться рисунки, на земле, и по такой же схеме нарисовали их на листочке. Тут уже вступал Мерлин — он водил палочкой над листом, бубня себе под нос заклинания, а на земле в это время появлялась точная копия наших каракуль — рисовать ни я, ни Доктор не умели. — Доктор, твой двухлапый зубоед с не-помню-какой-планеты меня пугает. Ты хоть представляешь, как сложно будет ученым понять, что это там такое нарисовано? — Ты сначала посмотри на портрет меня, который ты нарисовала, а потом уже критикуй, — указал Доктор на рисунок человечка с огромными глазами. — Это портрет в духе минималистического кубизма. И вообще, страна должна знать своих героев в лицо! Ты даже не представляешь, как трудно было тебя нарисовать. Это было хорошим окончанием долгого и трудного дня. Так, как в этот день, я не веселилась давно, и еще долго после этого дня мне не представлялась такая возможность. Но все когда-нибудь заканчивается, и мы вернули Мерлина домой. Ну, как вернули — немного промазали и угодили в 450 год нашей эры, то есть за сто лет до того, как изначально встретили Мерлина. — Ничего страшного, я мигом отправлю тебя в нужный год! — Доктор уже хотел снова стартовать, но Мерлин его остановил. — Не надо, я лучше останусь здесь. — Почему это? — До Доктора, как и всегда, немного долго доходило. Даже я уже догадалась, в чем была причина. — Сейчас нет запрета на магию, и мне будет легче здесь жить. Тем более, мне надо успеть постареть до того момента, когда придется нас всех спасать от Утера, — Мерлин мягко улыбнулся и пожал Доктору руку, а после обернулся ко мне, — я думаю, нам обоим следует запомнить то, что я скажу в будущем. Я не знаю, что это означает, но, видимо, это очень важно. Он хотел пожать мне руку, но я была проворнее и обняла его. — Береги себя, и еще, — я отпустила его и дошла до двери и подмигнула, — я как-нибудь навещу тебя, чтобы выведать все тайны магии. Мерлин вышел из ТАРДИС, помахав нам рукой, а Доктор тем временем подошел ко мне и засунул руки в карманы. — Я не буду отговаривать тебя делать то, что ты собираешься сделать. Это твоя жизнь и твои решения, надеюсь, что ты не разочаруешься в конце и не будешь бежать от прошлого так же, как это делал я. Даже если бы я позвал тебя с собой, ты все равно поступишь по-своему и останешься здесь. — Ты все правильно понял, Доктор, и спасибо тебе. Не скажу, что день был простым, но все это, — я обвела взглядом ТАРДИС, — было волшебно. И я хочу отблагодарить тебя. Мы приземлились в Лондоне, там же, где я увидела ТАРДИС сегодня утром. Разве что уже вечерело, и солнце закатывалось за горизонт. Доктор остановил двигатели, и мы вышли в переулок, где не было людей. Я была уверена, что двух человек в сумерках вряд ли заметят, и перенесла нас с Доктором к Гремучей Иве. Отсюда, с холма, открывался прекрасный вид на Хогвартс, утопающий в закатных красных лучах. — Это бесподобно! Никогда не думал, что увижу его. Неужели все, что написала Роулинг, правда? — Ты не поверишь, но я живу на одной улице с Гарри Поттером. Так что да, все это правда. Я знаю, что ты фанат, и подумала, что тебе захочется увидеть Хогвартс. А так как ты инопланетянин, то магия не распознает в тебе магла, поэтому ты его видишь. Мы простояли так минут пятнадцать, пока последний луч не скрылся за холмами. Доктор был воодушевлен, я же немного грустила. Как и все прекрасные дни, этот должен был скоро закончится, и мы вернулись к ТАРДИС. — Спасибо, это было действительно прекрасно. — Это еще не все. Я думаю, что смогу вернуть тебя домой, — я глянула на Доктора, который уже достиг крайнего состояния потрясения, — если перенесешься в ТАРДИС на 22 декабря, я смогу отправить тебя в твой мир. — Не хочешь отправиться со мной сразу же? Я покачала головой. — У меня еще столько дел, которые надо успеть закончить за эти полгода, я не могу просто так взять и исчезнуть. Лучше я просто тебя подожду. Тем более, благодаря ТАРДИС я теперь понимаю огромное количество языков, и меня могут понять почти все люди на земле, даже если я буду говорить на китайском. Это очень облегчит мне жизнь, а то меня тут все немного сторонятся из-за акцента. Доктор улыбнулся и обнял меня, хотя я понимала, что до нашей следующей встречи для него пройдет всего несколько минут. — Ты очень сильная, Эдит, — сказал он мне куда-то в плечо, — не теряй это качество. — Мое настоящее имя Люда. Думаю, ты должен это знать. Я стояла в переулке еще долго после того, как ТАРДИС исчезла. Встреча с Доктором ни для кого не проходит бесследно, и я не была исключением. На самом деле, я уже не была так уверена в том, что должна была получить магию и если не спасти, то отомстить за свою семью. Это была настолько большая цель, что мне казалось, осуществи я ее, во мне останется пустота, такая же, как и за гранью. Можно было обосноваться в этом мире и с теплотой в душе вспоминать прошлое, можно было дождаться следующего полнолуния и отправиться в будущее к своей семье в этом мире, если она здесь была. А можно было примириться с прошлым и не пытаться его изменить. Но хватит ли у меня сил?