День 1: «Кольцо»
Натаниэль стоял у окна и нервно тер подушечкой большого пальца правой руки подаренный перстень на среднем. Мужчине невыносимо хотелось закурить, а сигаретный дым, тянущийся из соседней комнаты, дразнил как никогда раньше, но он все еще держал себя в руках. Он должен, он просто обязан быть сильнее любых обстоятельств, быть сильным и уверенным в себе в глазах других. Альфа кинул взгляд вниз, на суетящийся город, который с такой высоты был весь как на ладони. Перстень больно врезался в подушечку большого пальца, словно нарочно, словно хотел выдернуть блондина из его мрачных мыслей. Все сейчас казалось враждебным, таящим в себе опасность, даже чертово кольцо причиняло боль. Город, родной и хорошо знакомый Лондон, стал чужим. «Свои» остались только в пределах этой квартиры, но нервы сдавали у всех, поэтому грызня была неминуема и между ними, между самыми близкими. Нат повернул голову и посмотрел на сидящего в кресле Кристиана. Омега подтянул колени к груди и обхватил их руками, почти не мигая глядя в стену перед собой. Его можно было понять, всех их можно было понять, но за юношу альфа искренне переживал сильнее, чем за других. Быть может, стоило… Мужчина снял перстень с пальца и покрутил его перед глазами. Уж сколько раз за эти дни он его полировал, но металл, казалось, все еще хранил на себе темные пятна, будто назло. Натаниэль развернулся к Кристиану, уже сделал шаг, приоткрыл губы, чтобы позвать парня по имени, но замер в нерешительности. Если отдать ему это кольцо, то он подумает, что теперь ему придется быть самому за себя. Нет, нет-нет, это не так. Нат обещал, он поклялся, что будет защищать рыжика. Альфа сжал перстень в ладони до боли и выдохнул, опустив голову. Такая маленькая вещица сейчас значила слишком много, чтобы позволять себе необдуманные действия с ней. Уж лучше выкурить сигарету в соседней комнате на пару с главным курильщиком семьи. Но и этого мужчина себе не позволит. Если Крис, такой юный, такой нежный и уязвимый омега находит в себе силы держаться, то и Натаниэль найдет. Перстень вернулся на средний палец правой руки блондина.***
День 3: «Искушение»
Бенджамин привычными движениями мыл посуду на кухне после завтрака. Утро выдалось на редкость спокойным и неторопливым: никто не подгонял с работой, нигде не было слышно ругани, Моника так и вовсе словно сквозь землю провалилась, что не могло не радовать омегу. Многие на его месте, наверное, подумали бы, что подобное стечение обстоятельств — настоящий праздник, но именно в праздничные дни на голову Бена обычно сваливалось больше всего хлопот, поэтому парень сравнивал это утро с выходным. Закончив с последней тарелкой и поставив ее на место, мальчишка двумя легкими скачками преодолел расстояние до холодильника и открыл его дверцу, чтобы проверить, все ли было убрано на положенные полки. И именно в этот момент Бенджамин увидел Его. Манящий, прекрасный, изящный, большой, соблазнительный, великолепный, неповторимый… кусок шоколадного торта. Омега шумно сглотнул слюну, так и застыв напротив открытого холодильника, не в силах отвести взгляд от этого произведения кулинарного искусства. О, этот пышный, мягкий, легкий, воздушный шоколадный бисквит, о, эта блестящая глазурь, щедрым слоем покрывающая его сверху, о, этот даже на вид сладкий с легкой ноткой горчинки какао крем… С силой помотав головой, приводя себя в чувства, Бен заозирался по сторонам, а после посмотрел на кусок торта уже более подозрительно. Это не целый торт, а всего лишь отрезанная небольшая часть. Стоит он не на фирменной кондитерской подложке, а на обычном блюдце, значит, его предварительно отрезали от большего куска, а то и от настоящего шоколадного торта. Сверху он накрыт прозрачной пластиковой крышкой, которая занимает непростительно много места на полке, но кто-то явно хотел сберечь это сокровище. Оставалось не так много вопросов, зато каждый из них имел огромное значение. Кто в доме покупал торт? Для чего, по какому поводу? Для кого оставили этот кусок, и самое главное — можно ли было его съесть? Желудок юноши возмущенно завыл, уведомляя своего хозяина, что завтрак, хоть и был совсем недавно, не заменит ни одно кондитерское изделие, которые так любил Бенджамин. Омега закрыл холодильник и прижал ладонь к животу. Обычно, когда в общем холодильнике оставляли какую-то еду, которая не шла на стол, а была куплена прислугой для прислуги, ее подписывали, чтобы ненароком не перепутать ни с чем другим. Да и не захочет никто взять йогурт, на котором лежит записка с именем «Моника» — простой изжогой после такого не отделаешься. Но на этом куске торта, куске великолепного шоколадного торта не было абсолютно никаких обозначений, поэтому понять, кому он принадлежит, было невозможно. С одной стороны, Бен мог сказать, что в этом случае пища не принадлежит никому, а значит, никто и не будет возражать, если он покусится на сладость. Но все же это решение могло больно аукнуться впоследствии, поэтому омега лишь грустно вздохнул и отправился работать, стараясь не думать об одиноко стоящем в холодильнике кусочке счастья. Мысли, правда, то и дело к куску прекрасного шоколадного торта возвращались, и парень из-за этого весь день был очень рассеянным. После обеда Бенджамина вновь отправили мыть посуду, и он, закончив это занятие, рискнул все же еще раз заглянуть в холодильник. Мальчишка думал, что торта там уже не окажется — не мог же столь соблазнительный объект без подписи находиться там так долго! Но к своему удивлению брюнет обнаружил кусок вкуснейшего шоколадного торта на прежнем месте. С хлопком закрыв холодильник, омега поспешил убраться подальше от кухни, чтобы не наброситься на ничего не подозревающую жертву, которая смела так бесстыдно его искушать. После ужина Бен снова мыл и расставлял по местам тарелки, на этот раз почти не сводя глаз с холодильника. Кухарка Нэн заканчивала свои дела, и при ней парень никак не решился бы проверить, стоит ли кусок изумительного шоколадного торта там, где и раньше, или нет. Но женщина сама открыла холодильник, чтобы поставить туда какие-то продукты, и омега даже привстал на цыпочках, чтобы заглянуть ей за плечо… Пусто. Куска прелестнейшего шоколадного торта не оказалось на месте. От разочарования юноша чуть было не выронил чашку, но вовремя смог совладать с собой. На душе стало очень грустно и пусто, словно пропал не кусок нежного шоколадного торта, а лучший друг. Ближе к ночи, уже возвращаясь к себе в комнату, Бенджамин убеждал себя, что оно и к лучшему. Больше никаких соблазнов, никаких мыслей о том, что там, в холодильнике, один-одинешенек стоит холодный, никому не нужный кусок отменного шоколадного торта. Парень глубоко вздохнул, повернул ручку двери и вошел в комнату. В помещении царил привычный вечерний полумрак: настольная лампа ярко освещала лишь небольшой участок рядом с собой, где омега с замиранием сердца заметил… Кусок. Шоколадного. Торта. Тот самый, с нежнейшим бисквитом, блестящей глазурью и толстым слоем крема, на том самом блюдце, но уже без пластиковой крышки. — Ну где ты ходишь? — из угла комнаты раздался привычный ворчливый голос Уильяма, который, видимо, задремал в кресле. — Я уже хотел объявление в розыск подавать. — Уилл… — Бенджамин подошел к столу и потянулся рукой к блюдцу с тортом, но замер в нерешительности и перевел взгляд с манящего лакомства на мужчину напротив. — Это мне? Бета очень тепло и ласково улыбнулся, поднялся с кресла и подошел к омеге. — Ну конечно, тебе, сладкоежка. Дворецкий обнял мальчишку за плечи и поцеловал в макушку. Бен счастливо пискнул и обвил тонкими руками талию мужчины. Как приятно все же иногда поддаваться искушениям.***
День 6: «Хриплый»
Все в поместье знали, что у дворецкого Уильяма достаточно высокий голос. Когда он отчитывал очередного провинившегося служку, окружающие то и дело посмеивались за спиной мужчины: такой грозный, а звучит так комично, будто персонаж из детского мультфильма. Иные даже называли его чайником: пронзительно свистит, когда закипает. Все в поместье знали, что дворецкий Уильям не только уважает Адриана Сандерса, но и искренне его боится. Поэтому когда за какие-то оплошности прислуги доставалось их руководителю, «Вилли» начинал лепетать своим нелепым тонким голоском слова извинений. А после вновь становился чайником и «свистел» на тех, из-за кого влетело ему самому. Все в поместье знали, что дворецкий Уильям — бета. Это объясняло и его безразличие к омегам, из-за чего в свои годы у мужчины не было ни детей, ни даже спутника жизни. Это объясняло отсутствие у Уилла щетины и широких плеч, яркого запаха и, конечно же, грубого низкого голоса. Но когда кто-либо слышал речь дворецкого, все эти аргументы почему-то забывались, и смешки если и сдерживались, то с трудом. Все в поместье были очень удивлены, когда однажды зимой не было слышно высокого голоса дворецкого Уильяма. Бета сильно простудился и весь день еле-еле сипел, что в последствии вызвало лишь еще большую волну насмешек: «певчая пташка сорвала голос на большом концерте». Но мужчина быстро нашел выход из ситуации: написал на карточках наиболее часто используемые фразы и носил их с собой, поэтому всю последующую неделю в доме поддерживался максимум чистоты и порядка при минимуме лишнего шума. Но никто в поместье не знал, что вот уже полгода дворецкий Уильям каждое утро очень тихо, спросонья хрипло и крайне ласково звал по имени мирно сопящего рядом омегу Бенджамина. Каждый вечер бета тихо и тепло с хрипотцой выдыхал на ухо Бену заветное «я люблю тебя». Каждую ночь мужчина крепко прижимал к себе юношу, который спал со счастливой улыбкой на лице, зная, что для всех в поместье существовал лишь строгий немолодой дворецкий Уильям, с таким неподходящим его внешности высоким голосом, а для него единственного — любящий и заботливый мужчина Уилл, который никого другого не назовет хриплым голосом своим омегой.***
День 7: «Зачарованный» (Хогвартс! AU)
Кристиан сидел с учебником по истории магии в гостиной Гриффиндора и никак не мог сосредоточиться на тексте. Снова директор Сандерс отчитал его перед всем курсом непонятно за что, словно хотел просто лишний раз уязвить молодого волшебника, опустить в глазах других студентов, заставить и без того замкнутого мальчика почувствовать себя настоящим ничтожеством. От обиды неприятно щипало глаза, но рыжик изо всех сил старался не поддаваться эмоциям и сосредоточиться на тексте, вновь и вновь перечитывая один несчастный абзац. Неужели все дело было в том, что директор — выходец из Слизерина? Как известно, слизеринцы были волшебниками коварными, самолюбивыми, хоть и, безусловно, талантливыми, часто притесняли учеников других факультетов, но с Гриффиндором вели непримиримую войну уже сотни лет. Но даже если и так, почему из всех гриффиндорцев Андриан Сандерс выбрал именно его, Кристиана, для своих жестоких насмешек? Это несправедливо! Парень со злостью захлопнул книгу и повернулся к камину, уставившись в огонь. Что бы сделали его братья, Том и Сэм, на его месте? Близнецы были известными забияками и нарушителями спокойствия Хогвартса во время своего обучения на Гриффиндоре, но у них никогда не было прямого конфликта с их директором. Крис не раз жаловался парням на Сандерса во время летних и рождественских каникул, посылал сову с жалобами и просьбами забрать его из школы любыми правдами и неправдами. Братья всегда относились с пониманием и сочувствием, но твердо стояли на одном: что бы ни случилось, школу Кристиан закончить обязан. Они обучали его всевозможным вредительским заклинаниям, лучше преподавателя защиты от темных искусств показывали, как можно и нужно обороняться в случае необходимости, присылали разнообразные «подарки»: чесночные бомбы, слабительные конфеты, агрессивных насекомых в коробочках, чтобы этими средствами братишка пользовался против тирана Адриана Сандерса. Но мальчишка ни разу так и не набрался духу, чтобы применить хоть что-то из этих средств против своего обидчика. Дверь в гостиную с тихим шорохом открылась, впуская внутрь нескольких студентов факультета. Вместе с ними в помещение прошмыгнул и еще один посетитель, которого почему-то никто не заметил (или не посчитал нужным попросить уйти?) — Какого.? — Кристиан вздрогнул, бесцеремонно вырванный из своих размышлений запрыгнувшим к нему на колени котом. Животное было крупным, но не толстым, невероятно пушистым и длинношерстным, с необычным золотисто-кремовым окрасом и пронзительными голубыми глазами. Оказавшись на коленях гриффиндорца, кот по-хозяйски потоптался, устраиваясь поудобнее, после чего улегся и звонко замурлыкал, вибрацией щекоча бедра Криса. — Хэй, дружок, ты заблудился? — оживившийся и даже забывший о своих бедах юноша с улыбкой посмотрел на вечернего гостя и нерешительно погладил того по спине, на что зверь ответил еще более громким мурчанием. — Чей ты? Я не помню, чтобы у кого-то с Гриффиндора был такой кот, может, ты перепутал гостиную? Кот повернул голову к «собеседнику» и посмотрел на него, полуприкрыв глаза, всем своим видом выражая не только довольство ситуацией, но и полную уверенность в своих действиях. Поглаживания волшебника стали активнее, и животное подставило под пальцы рыжика подбородок, который по его мнению необходимо было почесать. — Если ты ничей, то как оказался в замке? — спустя некоторое время, Крис продолжил своеобразный диалог, не обращая внимания на странные взгляды со стороны других обитателей башни Гриффиндора. — Не уверен, что я могу оставить тебя у себя. Видишь ли, папа вряд ли оценит, если я привезу домой питомца, да и наша сова наверняка будет ревновать… Зато близнецы были бы очень рады, они, как и я, любят животных. Кот, казалось, внимательно слушал юношу, направив в его сторону уши. Зверь наслаждался почесываниями и поглаживаниями, поэтому с огромным удовольствием переворачивался то на один бок, то на другой, то вовсе на спину, подставляя теплое пузо ладоням Фабера, то утыкался ему в живот лбом, то прихватывал когтями его штаны, невольно выпуская их от обилия приятных ощущений, и не переставал мурлыкать. Когда окончательно стемнело, и замок погрузился в сон, Кристиан не без труда выбрался из-под кота, который явно не хотел покидать облюбованное место. Спустя некоторое время парень, переодевшись в пижаму и закончив с вечерней гигиеной, стал укладываться в постель, гадая, кому может принадлежать животное… Которое, к его удивлению, уже поджидало явно полюбившегося человека в его постели. Тихо хихикнув, Крис устроился под одеялом, а кот бесцеремонно забрался к нему под бок, покружившись и свернувшись там клубком. Волшебник давно уже не засыпал так спокойно и безмятежно, до последнего поглаживая нового знакомого ладонью, так и оставив ее на спине зверя. …Кристиан не знал, что кот неспроста пришел именно к нему. Он, как и все остальные обитатели Хогвартса, даже не подозревал, что директор школы, Адриан Сандерс, был анимагом, и сейчас рядом со студентом негромко мурчал тот мужчина, который годами не давал прохода Крису. Было ли это очередной злой шуткой коварного слизеринца — кто знает. Но зачарованный кот ни в одном месте до этой ночи не чувствовал себя более уместно и правильно.***
День 11: «Снег»
— Хватит! Прекрати! Немедленно перестань! Громкий голос молодого парня неизбежно таял в бескрайних заснеженных просторах. Белоснежные холмы сливались с небом, упавшим на землю необычайно тихим снегопадом. Казалось, остановись на пару минут полюбоваться этим молчаливым великолепием зимней природы — и превратишься в сугроб. — И не подумаю! Стой и сражайся, ты, трус! Долго еще прикажешь бегать за тобой? На белом фоне контрастно выделялись две фигуры в темных одеждах, медленно перемещающиеся через сугробы, утопая в них по колено. — За что?! Пощади, прошу! Ах!.. Очередной снежок прилетел между лопаток Сэма, и тот, совсем обессилев от долгой погони, упал на колени, а после завалился на бок, тяжело переводя дыхание. В считанные секунды его нагнал Том: альфа остановился в двух шагах, закидал близнеца тремя заготовленными заранее «снарядами», после чего упал рядом с братом. Какое-то время оба парня молчали, и лишь их синхронное шумное дыхание нарушало тишину и покой невероятно безмятежного момента. — Перемерзнем, заболеем, станем беспомощны и бесполезны на неделю, если не больше, — строгим и рассудительным голосом заговорил Сэмюэль, перевернувшись на спину и уставившись в небо, то и дело моргая из-за падающих на лицо снежинок. — Ну хоть так выбьем себе отпуск, — Томас в ответ усмехнулся со свойственной ему ощутимой самоуверенностью в голосе и закинул руку на плечи близнецу, словно они лежали не в сугробе, а в удобной двуспальной постели. Сэм нахмурился и повернул голову к брату, посмотрев на него с выражением крайнего неудовольствия на лице: — Ты готов заработать воспаление легких только ради того, чтобы со спокойной душой остаться в постели? — Ну, смотря с кем эту постель делить… Младший близнец резко переменился в лице и из всех оставшихся сил стукнул старшего по плечу. — Дурак! Вот я сейчас пошучу про «любовь по-русски», а ты возьмешь и обидишься! Теперь настало время нахмуриться Тому, но вместо того, чтобы читать брату нотации, мужчина рывком сел, зачерпнул охапку снега и вывалил его прямо на лицо Сэма. Последний из-за этого глухо зачертыхался, замахал руками и тоже поспешил принять сидячее положение, чтобы поскорее отряхнуться. — Ты просто невыносимый болван! Мы немедленно возвращаемся в город! — альфа кое-как поднялся на ноги, но его тут же ухватил за рукав куртки Томас, из-за чего парень шмякнулся на брата. — Идиот! Ты хочешь, чтобы мы еще и руки-ноги переломали друг другу? Тогда мы не то что домой не вернемся, а даже до ближайшей больницы не доберемся! — И останемся в этой зимней красоте до самой смерти? А умрем, разумеется, в один день? — Старший все не унимался и вновь улыбался во все тридцать два, крепко удерживая выкручивающегося Сэма. — Если ты не отпустишь меня немедленно, то точно умрешь сегодня! — Сэмюэль освободил одну руку и натянул шапку брата ему на лицо, но злость и негодование мужчины были лишь на словах: он уже давно и сам наслаждался ситуацией. — Офигеть, тут такая красота кругом, а ты мне свет выключил, — Том постарался звучать как можно более серьезно, из-за чего выглядел невероятно комично; поправив шапку, он обнаружил, что близнец уже перестал сопротивляться и сидел на его бедрах спокойно, с легкой улыбкой на губах глядя куда-то вдаль. — Жаль, нельзя было Криса с нами взять, — вдруг грустно вздохнул Сэм. — Ему бы здесь понравилось. Томас обвил руками талию брата, крепко прижимая его к себе. — Никак нельзя. Мы же на задание ехали… Кто знал, что нас кто-то опередит? Зато свободный денек выдался, хоть на зимнюю Шотландию посмотрели. Где у нас столько снега найдешь? В Лондоне? Только если у барыг в загашниках… Сэмюэль прыснул и пихнул локтем Тома в живот. — Это накроконтроль! Всем вывернуть карманы: будем лепить снеговика! Оба близнеца захохотали и снова повалились в сугроб, уже даже не предпринимая попыток подняться до тех пор, пока от смеха не стало сводить замерзшие мышцы, а легкие не сотрясло приступом кашля. Лишь после этого мужчины всерьез задумались о собственном здоровье, хотя на самом деле, конечно, каждый думал за другого, поэтому дальнейшие действия получились очень слаженными: помочь друг другу встать на ноги, отряхнуть, поправить одежду, а затем взяться за руки и осторожными шагами направиться в сторону виднеющихся вдалеке заснеженных крыш домов. — Надо будет обязательно сюда вернуться уже втроем, — поддержал мысль брата Томас, оглядываясь по сторонам. — Конечно, можно было бы и не только Криса с собой взять, заодно познакомить его с… — Не будем загадывать, ладно? — Сэм со вздохом оборвал полет фантазии близнеца. — Кто знает, что произойдет завтра, через неделю, через месяц. Но если получится — конечно, вернемся сюда с Крисом. А насчет остального… Посмотрим. Снег быстро засыпал следы близнецов Фабер, словно их никогда и не было в этом дивном месте. Увы, приехать сюда вместе с младшим братом им не было суждено: почти всю зиму омега тяжело болел, заставляя обоих кузенов сильно переживать, а летом Кристиан был вынужден покинуть родной дом. После его отъезда Том и Сэм нередко пересматривали старые фотографии, искренне скучая по любимому рыжику. На них они все еще были вместе, чуточку младше и гораздо счастливее. Но стоило оторвать взгляд от альбомов, как становилось очевидно — все слишком сильно изменилось. Никто не знал, что произойдет через день, неделю, месяц. Но пустота, возникшая в доме после ухода из него Криса, напоминала тот заснеженный пейзаж, запавший близнецам в душу во время поездки в Шотландию. Тихо. Пусто. Холодно. Как никогда раньше Том и Сэм нуждались друг в друге. Вокруг сгущались тучи, и они изо всех сил надеялись, что самое худшее, что может принести этот ветер перемен — снег.