Колдомедики

      Драко нервно тёр пальцы. Он уже несколько раз дернул ворот мантии и успел провести по волосам. Поттер же просто пялился в стену. Он не казался слишком уж встревоженным сложившейся ситуацией.       — Такое ощущение, что тебе пофиг, — под конец сказал Драко.       — Не пофиг, — не согласился Поттер. — Просто я не думаю, что нас выгонят или что-то подобное. Сделают замечание, может, заставят написать несколько объяснительных. Но этим всё и ограничится. Мы не в ответе за сволочизм других.       Драко устало выдохнул. Слова Поттера были похожи на правду. Он сел на стул, стоявший у стены, и скрестил руки на груди. Поттер же отошёл к противоположной стене и прислонился, теперь уже пялясь на странные тапочки, в которых предпочитал, шоркая, ходить по больнице.       — Ты правда так думаешь? — спросил Драко какое-то время спустя.       — Что? — Поттер поднял на него глаза. Драко замялся.       — Ну… про то, что ты говорил в кабинете. Про войну и прочее…       — Да, — просто подтвердил Поттер.       — Но он же прав. Я Пожиратель. В нашем семейном мэноре действительно пытали и убивали людей. Да ты и сам всё это видел. Я был против тебя, — Драко говорил с нажимом.       Ему хотелось звучать равнодушно, будто он отпустил всё это, смотрит без чувств и эмоций. Но напряжение всё равно было слишком явным. Это нельзя было отпустить ни через десять лет, ни через пятнадцать. Никогда.       — И что?       Драко непонимающе посмотрел на Поттера. Не такого ответа он ожидал.       — Неважно, что было. Важно то, что ты вынес из всего этого и кем стал теперь, — Поттер отлип от стены и подошёл к столу Снейпа. — И на твоих руках нет крови. Ты был лишь подростком, который не мог пойти против родителей. Я не верю, что ты получал наслаждение от вида этих пыток, — он взглянул на Драко, — ты пытался строить из себя говнюка, но на самом деле никогда им не был.       — Откуда тебе знать? — Драко поднялся.       — Я этого не знаю, — пожал плечами Поттер. — Я говорю то, что вижу. Правда известна только тебе.       Открылась дверь, и в кабинет вошёл Снейп, избавив Драко от необходимости отвечать. Целитель смерил их обоих тяжёлым взглядом.       — Я всё больше убеждаюсь, что вы были посланы сюда для наказания меня, иной причины просто быть не может, что за пару месяцев я уже несколько раз вынужден отчитываться у главного колдомедика.       — Сэр, он не имел никакого права так высказываться! — начал возмущаться Поттер.       — Мистер Поттер, если хотите судить, кто прав, а кто нет, то вам нужно было идти судьёй в Визенгамот, а не в колдомедицину. Вы должны исцелять! — жёстко отрезал Снейп. — Чтобы к концу смены от каждого было оправдательное письмо с извинениями на десять дюймов. И поменяйтесь сменами с мисс Чанг и мисс Лавгуд. У вас штрафные дежурства. И сегодняшняя ситуация будет отражена в следующем отчете о вашей успеваемости. А теперь оба вернулись к работе.       Драко украдкой выдохнул. Они действительно обошлись малой кровью.       — И запомните: еще одна подобная ситуация, и до конца вашего обучения будете в подвале чистить простыни, — Снейп вздохнул, усаживаясь за стол. — Мистер Малфой, вы задержитесь.       Поттер быстро кивнул Драко и вышел, прикрыв за собой дверь. Драко подошёл к столу. Внутри всё нервно сжималось.       — Не принимайте сказанное в палате на свой счёт. Мы целители. Нам положено отринуться от всего, чтобы выполнять свой долг. И не всё, что нам говорят, соответствует действительности. Прошлое не то, что можно изменить, но мы можем влиять на наше настоящее. А в вас достаточно силы и сознательности. Не разочаруйте меня.       — Я понял, — Драко кивнул, сглатывая комок. — Вернусь к работе.       Гарри поджидал Малфоя в ординаторской. Гермиона уже успела уйти, но перед этим она несколько раз очень выразительно посмотрела на него. Гарри знал, что когда подвернётся удобный момент, она обязательно поднимет эту тему и разразится лекцией на тему этики и деонтологии и о том, как важно соблюдать субординацию. Всё это спокойно могло подождать.       Когда Малфой зашёл, Гарри тут же поднялся из кресла и быстро подошёл к нему.       — Всё нормально?       Малфой удивленно моргнул.       — Да. У меня там под конец ничего сложного не было, просто выписывал зелья.       — Я не о пациентах. — отмахнулся Гарри, — про Снейпа. Он ничего тебе дурацкого не сказал?       Малфой странно взглянул на него. Затем, чуть помедлив, отрицательно мотнул головой.       — Нет. Совсем. А что?       — Ничего, — Гарри немного отошёл. — Просто спросил.       — Ты волновался, что ли? — неожиданно ухмыльнулся Малфой.       — Бред, — Гарри подхватил свой рюкзак, который валялся на полу возле кресла, — просто помню, что ты вечно драматизируешь всё, подумал, что и в этот раз накрутишь.       — Ну да, конечно, — закатил глаза Малфой.       Гарри уже был у двери, когда его остановил вопрос Малфоя.       — А если бы он реально сказал мне что-то дурацкое, то что?       Гарри обернулся к нему, Малфой стоял у шкафа. Он уже стянул мантию, и теперь Гарри мог видеть, что тот всё это время был в такой же идеально белой отглаженной рубашке.       — Чтобыты сделал?       — Сказал бы, что он урод и во всём не прав, — и Гарри закрыл за собой дверь.       Весь следующий день тянулся бесконечно. Отделение пустовало. Новых поступлений не было, что особо радовало колдосестёр, которые уже давно скрылись в своей комнате, и периодически до остальных доносился их радостных щебет. Снейп, видя, что его подчинённые слоняются без дела, велел поднять из подвала коробки со старыми историями болезни и привести в порядок.       Первые пару часов они смеялись, зачитывая вслух порой совершенно невообразимые имена и фамилии. Но потом надоело и это. Просто читали истории, с помощью нескольких канцелярских заклинаний подклеивали бумаги или выводили темно-жёлтые пятна, которые появлялись на многих листах из-за старого клея, а затем убирали обратно в коробку. Благодаря очередному сверхполезному заклинанию Гермионы не приходилось их вручную собирать по алфавиту — папки сами ложились в нужном порядке.       Гарри поднял глаза от своей истории болезни, где какой-то колдомедик Грайс, работавший в Дайлис еще в прошлом веке, витиеватым почерком на десяти листах расписал, какие фурункулы вылезли у больного драконьей оспой. В Грайсе явно умер романист, виртуозный писатель, ведь Гарри даже не мог вообразить, что слову «гной» возможно найти столько синонимов и метафор.       — Мне всё равно как-то неудобно, Гарри, — подала голос Луна. Гарри вздохнул.       Она уже подходила утром. Почему-то ей было совершенно не по душе, что Снейп наказал Гарри и отдал её дежурство ему. Луна была убеждена, что когда имя любого человека уже есть в списке, в каком-то графике или журнале, то за ним уже закрепляются определённые ситуации и встречи, а меняясь вот так — против желания, — они нарушают некоторые законы мироздания.       Гарри пытался убедить, что это заслуженное наказание, хотя он сам, конечно, таковым это не считал. Но давить убедительную улыбку, когда теперь после одного дежурства сразу стояло уже своё по расписанию, получалось едва ли. Он буквально должен был два дня жить в Дайлис, есть еду из столовой и мыться в больничном душе, который представлял собой буквально тесную холодную каморку. Гарри внутренне содрогнулся, представив всё.       Луна сочувственно и виновато смотрела на него.       — Всё хорошо, правда. Я принёс из дома всё, что нужно, чтобы расположиться с удобствами.       — Я отдам тебе свой плед, а еще у меня есть очень хороший чай. Я сама его собирала летом и засушивала, — пообещала Луна.       — Хорошо, буду рад. Это очень круто, — Гарри кивнул, возвращаясь к своей истории болезни. Перед этим он успел заметить внимательный взгляд Малфоя. Но когда взглянул в ответ, тот только безмолвно отрицательно мотнул головой и вернулся к работе.       — Вот, я тут приготовила немного, ты же как обычно живёшь или на доставке, или на всякой фигне из забегаловок, — Гермиона протянула ему контейнер с зеленой крышкой. — Завтра еще что-нибудь приготовлю.       — Ты продолжаешь меня спасать и по сей день, — Гарри приобнял ее, ощущая сладковатый запах духов. — Спасибо, что бы я без тебя делал?       — Ел бы еду из столовой, — пожала плечами Гермиона. Она мягко пригладила его волосы. — Тебе бы постричься. Опять отросли.       — Знаю, — Гарри потянул прядь, выпрямляя локон. — Никак не дойду до парикмахерской.       — Если хочешь, могу я. У меня есть несколько заклинаний. Но предупреждаю, я не сделаю это настолько хорошо, как в каком-нибудь салоне на Косой Аллее.       — Всё равно, если не будут мешаться, уже хорошо, — отмахнулся Гарри.       — Тогда, когда дежурства ни у кого из нас не будет, придёшь ко мне. В твоей квартире я даже обычными ножницами не рискну что-то делать, не говоря уже о зачарованных.       Гермиона напоследок быстро мазнула его губами по щеке и попрощалась.       Скоро в ординаторской Гарри остался один. Он взял несколько историй болезни и разместился с ними на диване. Луна, как и обещала, оставила свой плед. Он был явно ручной работы, сплошь состоящий из отдельных квадратов разного цвета, которые были собраны вместе. На ощупь он оказался неожиданно очень мягким. Гарри осторожно сложил его и убрал на край дивана. Если смена будет спокойной, то он с большим удовольствием будет спать, укрывшись им на этом самом диване. Снейп, убедившись, что Гарри заступил на дежурство, ушёл домой.       Гарри пару часов слонялся по отделению. Большинство смотровых пустовало. В одной спал преклонный старик, которого утром должны были забрать многочисленные внуки из Шотландии. В ещё одной была молодая волшебница, которую укусила мантикора. Гарри убедился, что девушка крепко спала, и прикрыл шторку. В сестринской снова пили чай колдосестры, но очень скоро они, выдав всем нужные зелья и снадобья, тоже затихнут, устроившись на свободных койках.       Спокойно поев, Гарри тщательно вымыл контейнер Гермионы и устроился на диване, вытянув ноги. Накрывшись пледом Луны, он медленно засыпал, слушая тиканье часов в ординаторской.       Утром Гарри еле разлепил ресницы. Будильник на телефоне нещадно противно пищал. Гарри поморщился и взглянул на экран. Было пять утра. Начинался новый день. Он со вздохом сел, откидывая плед, и подвигал шеей, чувствуя, как хрустят позвонки, а в голове ощущается неприятная тяжесть, которая обещает через пару часов превратиться в мигрень.       — Проснулся уже? — дверь ординаторской приоткрылась, и появилась мисс Рихтер. Она довольно кивнула, убедившись, что Гарри проснулся. — Душ пока свободен. Так что не тяни.       — Понял, — поднялся Гарри.       Он запустил кофемашину и полез в шкафчик в поиске своего дорожного кейса с ванными принадлежностями.       В отделении всё еще было тихо. Такие ночи без поступлений, без чрезвычайных ситуаций были всегда самыми лучшими.       Еще во время обучения Гермиона возмущалась, что, оставаясь на подобные дежурства, когда ничего не происходит, они теряют возможности, но Гарри всё устраивало. Болезни, несчастья и смерти будут всегда. А таких моментов, когда можно перевести дыхание, может не быть вовсе.       Стоя в холодной комнатушке под слабой струёй едва теплой воды, Гарри чувствовал, как по спине бегут искорки. Голова медленно прояснялась. Появлялись силы на новый день.       Всё-таки у них условия были куда лучше, чем у того же Рона, который мог неделями жить где-то в лесу, не имя порой возможности даже промокнуть лицо салфеткой.       Когда Гарри вернулся в ординаторскую, то уже почти не ощущал сонливости. На всю комнату потрясающе пах кофе, а в холодильнике еще оставался вчерашний бурито.       Почти идеальное утро.

***

      Гермиона провела палочкой по одинаковым зеленым склянкам. На чуть желтоватых этикетках появились надписи настоев. Вздохнув, она подозвала себе новую партию таких склянок и принялась откупоривать их, проверяя содержимое и ставя галочки в своём журнале. За спиной перебирала точно такие же склянки Чжоу.       Гермиона считала это совершенно несправедливым решением, когда Снейп отправил их вдвоем в подвал разбирать старые снадобья и зелья.       Утром от Снейпа досталось на самом деле всем. Тот появился позже на три минуты и высказывал им целых десять. Гермиона уже хотела вмешаться, сказать, что в последнем издании главной рекомендации по колдомедицине нынешнего года чертовый кашель лечат исключительно дренажным заклинанием и никак не настоем на основе имбиря, но Гарри крепко схватил ее за локоть, вынуждая прикусить язык.       Когда Снейп ушёл, она кинула на Гарри сердитый взгляд, но тот только пожал плечами. Она была права во всём. Гермиона по несколько часов каждый день штудировала все современные издания, ведя особый магический блокнот, куда фиксировала все новейшие заклинания, рецепты. Ей было чем апеллировать в споре со Снейпом. Но момент был упущен. Руководитель ушёл, а сама Гермиона оказалась в подвале, где её ждали несколько тысяч самых разных склянок.       — Тут спокойно и тихо, — попыталась заговорить Чжоу. Гермиона пожала плечами.       — Да. Но пользы от такого времяпрепровождения никакого, — она тяжело вздохнула, подзывая манящими чарами новые склянки.       — Но ведь мы помогаем больнице, это важнее.       Гермиона хотела поспорить, но осеклась. Она пристально посмотрела на Чжоу. По правде, Гермиона совсем о ней ничего не знала, кроме тех влюблённых речей, которые выдавал Гарри на пятом курсе в Хогвартсе. Когда Гермиона её впервые увидела на их потоке, то была очень удивлена. Она тогда дёрнула за рукав Гарри, привлекая его внимание, но тот был поражён не меньше. Однако Гарри подошёл к ней первым и очень тепло поздоровался.       Какое-то время Гермиона была уверена, что между ними опять возобновятся отношения. Гарри давно расстался с Джинни, Чжоу тоже была одинока, но ничего не менялось, и Гермиона решила, что их увлечение друг другом в Хогвартсе действительно было мимолётным.       Впрочем, кому сейчас симпатизировал Гарри, было совершенно не понятно. Гермиона видела, что одержимость Малфоем опять в нём проснулась, и пыталась всячески образумить друга.       Гермиона вздохнула. Скляночки чуть подпрыгивали, ожидая, когда она ими займётся.       — Ладно, Мерлин с этим, — вслух пробормотала она.       Гарри вытянул ноги, почти разваливаясь на диване в опустевшей ординаторской. Снейп его сегодня загонял. Он носился по всей Дайлис, то собирая истории болезней, то разнося их, несколько раз с сумкой расширения пространства по каминной сети ходил на дом. Гарри столько носился сегодня, что к началу дежурства у него уже гудели ноги. Со всей суматохой он даже успел пропустить момент, когда ушёл Малфой, хотя хотел его перехватить, чтобы поговорить.       Живот начинало болезненно крутить. Гарри давно пропустил обед, а теперь и ужин. Было уже поздно выбираться наружу в поисках круглосуточной закусочной или палатки с уличной едой, которая работала бы до глубокой ночи. Следовало подняться в столовую, пока еще была возможность перехватить что-то горячее.       Гарри поднялся, быстро заглянул в сестринскую, чтобы предупредить, что ненадолго отлучится.       Столовая встретила его ярким белым светом. Всего несколько человек сидели за одиночными столиками. Гарри взял поднос и направился к прилавкам.       Выбор был небольшой. Оставались картофельная запеканка и немного тыквенного супа, который очень расхваливал как-то Невилл. Сделав выбор в пользу запеканки, Гарри еще добавил к заказу небольшую миску салата, из которого совсем неаппетитно выглядывала редиска. Забрав еду, Гарри поднялся в ординаторскую. Он едва воткнул вилку в свою запеканку, как услышал шум. Было поступление. Гарри вздохнул. А ведь ночь только началась.       В приёмной сидел волшебник практически в домашнем халате. Гарри нахмурился, подходя ближе. Рядом уже суетились колдосёстры.       — Ожог от дьявольских силков, — предупредила одна из них Гарри. Тот кивнул.       — Добрый вечер, — он подошёл ближе, — давайте я вас осмотрю.       Гарри провёл волшебника в первую смотровую. Ожог, оставшийся от обвившихся стеблей, был на всю правую руку. Гарри поморщился от воспоминаний. Всё-таки как же хорошо, что Гермиона такая умная.       Гарри достал оранжевую пасту от ожогов и, надев перчатки, щедро обмазал ею руки. Затем он повернулся к волшебнику. Уже через пару мгновений страдальческое выражение лица сменилось расслабленным.       — Я вам выпишу рецепт на пасту, — Гарри стянул перчатки, удалив остатки. — Наносите три-четыре раза в день пару дней. Всё пройдёт без следа.       Гарри быстро вышел из смотровой. Кивнув колдосестре выдать необходимый рецепт, он поспешил к лестницам.       В столовой уже никого не было. На Гарри смотрели абсолютно пустые прилавки. Желудок жалостливо сжался.       — Совсем ничего не осталось? — спросил он у тучной женщины, работавшей на кухне.       — Сам же видишь, — буркнула она.       Гарри поплёлся обратно. Он понуро толкнул дверь ординаторской и уже собрался свалиться на диван, как понял, что не один.       На диване вольготно сидел Малфой, откинувшись на спинку.