Чарующая Венди

В то апрельское утро ветер, соблазнительно шелестевший в высоких деревьях Гайд-парка, напоминал Венди о Неверленде. Толкая перед собой коляску, она подняла глаза и замедлила шаг, позволяя легкому весеннему ветерку поигрывать волосами. Закрыв глаза, Венди разрешила себе ностальгически улыбнуться. Все было так давно, и все же каждый день будет доставлять ей удовольствие этими воспоминаниями. Совсем немногими, но и их было вполне достаточно. Питер не навещал их, увы, но уже много лет. Она надеялась, что теперь стала нужна ему гораздо меньше. И казалось, что так оно и было. Повзрослев, Венди заметила, что интерес Питера к ней начал потихоньку ослабевать, а его визиты становятся все более короткими. Да и ее это уже не так огорчало. В конце концов, теперь она стала совсем респектабельной дамой, женой и матерью троих детей: двух мальчиков (сейчас возбужденно прыгающих вокруг нее) и маленькой девочки (в данный момент озадаченно разглядывающей своих старших братьев из высокой, но безопасной коляски). — А можно нам спуститься и пустить поплавать наши лодочки, мама? — спросил ее старший сын, когда они свернули на широкие просторы луга, спускающегося к самому пруду. — Конечно, Питер, только возьми с собой брата. Но всегда оставайтесь видимыми мной, — она с нежностью наблюдала, как мальчики бегут вниз по склону со своими игрушечными яхтами, что подарил им дядя Джон. Старший ее сын был совсем не таким взбалмошным и вспыльчивым, как его тезка, и казался совершенно взрослым, несмотря на свои семь лет. Венди даже не была уверена, что ей это нравится, но отец мальчика определенно был доволен им. В конце концов, Джереми Монтгомери всегда казался серьезным не по годам. Она познакомилась с Джереми через своего брата Майкла, который работал с ним в "Coutts & Co". Как-то в середине лета Майкл устроил вечеринку, на которой и присутствовал Джереми. И именно тогда Венди сразу же почувствовала интерес к себе. Нет, конечно, она заметила, что многие мужчины проявляют к ней интерес, но этот был гораздо более сильным, чем у остальных. Тогда, по крайней мере. В неровном свете летнего вечера, после двух бокалов шампанского, легкая улыбка Джереми и его мерцающие глаза напомнили ей о давно минувших временах и о давно ушедших людях. Высокий и элегантный, с темно-русыми зачесанными волосами он постоянно находился рядом с Венди. Они уже танцевали несколько раз, когда Венди вдруг обнаружила, что очень наслаждается его обществом. А такого не было с ней давно... с тех самых пор, как похоронила свои юношеские грезы где-то глубоко. После этого он начал ухаживать за ней, и его ухаживания отвечали всем принятым условностям, которые должны были соблюдаться должным образом, хотя и неуклюже. Чаепитие в "Ritz", прогулки после одиннадцачасовой службы, проводы домой из оперы. Возможно, лишь впервые в жизни Венди ощутила ту приятную обыденность и предсказуемость жизненного уклада, к которым, как она всегда предполагала, ей и следовало стремиться. Ведь все остальные люди тоже стремились к этому, не так ли? И, наверное, она тоже должна... Вот Джереми Монтгомери, похоже, и был тем человеком, который обеспечил бы ей эту обыденность и предсказуемость. В конце концов, ее родители были блестящими примерами того, как можно преуспеть в такой жизни. А она очень любила и уважала своих родителей. Они с Джереми обручились через четыре месяца и одну неделю, и Венди в двадцать лет вышла замуж. Только после первой брачной ночи она поняла, что глаза Джереми блестят совсем не так, как помнилось ей с первой встречи. Нет, он по-прежнему улыбался Венди, и все еще относился к ней с любовью и преданностью, но теперь, когда она уютно устроилась в их прекрасном доме в Белгравии, ее муж перестал ей казаться тем человеком, за которого она его принимала раньше. Нет, он был хорошим человеком и обеспечивал ее материальные потребности так, как она и не испытывала даже в своем собственном привилегированном детстве. Но просто он слишком много работал, так Венди объясняла это самой себе. Но ведь это было неплохо, не так ли? Это и впрямь было чистой правдой. В будние дни семья его видела редко, и даже по воскресеньям он часто отвлекался на бумажную работу и очень уставал. Но вскоре появился их первый сын. Глаза ее мальчика мерцали так ярко, что затмевали собою даже звезды. И Венди казалась действительно счастливой. Через полтора года за ним появился и второй мальчик, а еще через пять лет — маленькая дочка, которую они назвали Джейн. Сегодня ей удалось вытащить детей на прогулку в одиночку — это было нечастым удовольствием. Семьи, схожие с ее, редко покидали дом без няни. Остановившись возле пруда, Венди бросила на него взгляд, увидев, как оба ее мальчика постепенно становятся все более испачканными. "Няня точно бы была недовольна..." — сердце упало при мысли о том, что мисс Стоктон снова начнет пилить ее. Раздался звенящий треск, за которым последовало чье-то хныканье. Это Джейн снова выбросила погремушку из коляски. Вместо того чтобы рискованно высунуться за ней, как это обычно делали мальчики, она просто смотрела на мать с выражением, близким к презрению, ожидая, что та немедленно нагнется и поднимет ее. — О, Джейн, иногда ты испытываешь мое терпение. Если собираешься выкинуть из коляски все свои игрушки, по крайней мере, имей приличие делать это, когда рядом находится джентльмен, который смог бы поднять их. Венди вздохнула и потянулась за серебрянной вещицей. Забыв, как часто уже делала это на прогулке, что адский корсет буквально впивался в ребра каждый раз, когда она пыталась ее поднять. Громко пыхтя, она опустилась на колено, но как только потянулась за погремушкой, ее тут же перехватили. Крупная смуглая рука держала ее в длинных пальцах, и прежде чем погремушка исчезла из поля зрения Венди, мужчина поднялся. Венди по-прежнему стояла на коленях, но взгляд ее невольно скользнул выше, следуя за длинными ногами, одетыми в темные брюки, и еще выше, к пиджаку и темно-красному жилету, из-под которого поблескивала золотисто-желтая цепочка часов. Потом мимо аккуратного воротничка и галстука, мимо редкой бородки и усов наверх, к глазам самого глубокого голубого цвета. К глазам голубым, словно незабудки. Мужчина поднял руку, сжимавшую погремушку, и коснулся гладкого котелка, сидевшего у него на голове. — Вы позволите мне? Красновато-коричневые губы дернулись в короткой улыбке, а сильные пальцы протянули погремушку Венди. Но этого она не могла вынести. Уже пребывая в смятении, она почувствовала, что ее словно бы схватили, встряхнули и грубо протащили назад сквозь время и пространство. Ее мир перевернулся и закружился в одно мгновение. Она смотрела в эти глаза, и дыхание тяжело вырывалось из легких. Венди пристально вглядывалась в это лицо, глядя на волосы, которые спереди казались такими же аккуратными, как у любого другого джентльмена, которого она знала, но были темными, она видела это, темными и гладкими, как черный свечной воск. Джейн судорожно всхлипнула и потянулась, чтобы схватить потерю. — Мама, отдай! Отдай игрушку! Наконец Венди пришла в себя и забрала погремушку, коснувшись пальцев мужчины. Теплых. Удивительно реальных. — Спасибо, сэр, — пробормотала она, опустив голову. Вцепившись в ручку коляски так сильно, что побелели костяшки пальцев, она поспешила дальше, решительно отрицая то, о чем кричали сейчас глаза и душа. — Венди Дарлинг... Этот голос. Много лет назад она уже слышала именно эти слова, произнесенные тем же богатым баритоном. "Нет, не сейчас. Только не сейчас..." Она не собиралась останавливаться. Если она не остановится, то сможет притвориться, что ничего не случилось, что она его не видела, что он и вовсе не настоящий. Но ноги больше не двигались. Она остановилась на тропинке, по-прежнему держась за коляску как за единственное средство поддержки. Венди боялась, что если отпустит ее, то упадет на землю. Она услышала позади себя шаги, медленные, но в то же время зловеще тяжелые и решительные, которые приближались все ближе. — Разве вы меня не узнаёте, Венди Дарлинг? — голос скользил почти ей в ухо, так близко был этот человек. Венди резко вдохнула и закрыла глаза. — Венди... Я спрашиваю: разве вы меня не узнаёте? — Вы ошибаетесь, сэр. — Вовсе нет, мадам. — Меня зовут не Венди Дарлинг. — Ах. Небольшая правовая аномалия из-за того... из-за меняющихся обстоятельств, полагаю. Пятнадцать лет назад, когда вы впервые пришли ко мне, вы были Венди Дарлинг. Игнорировать этого человека еще дольше Венди, конечно же, не могла. Повернув голову, она снова встретилась взглядом с его пронзительными голубыми глазами. Она инстинктивно взглянула на его левую руку. Это было совсем не то, чего она ожидала, и сначала Венди даже подумала, что, возможно, это какая-то уловка, это совсем не он, не тот, о ком она думала, а просто какой-то самозванец, слышавший ее рассказы и решивший обмануть ее. Но при ближайшем рассмотрении заметила, что поврежденная рука была твердой, неподвижной и скрытой какой-то черной перчаткой. Мужчина проследил за ее взглядом и поднял руку. Пальцы все равно не двигались и не сгибались, оставаясь просто неподвижными. — Да, Венди. Эта отметина на все случаи жизни. В конце концов, я ведь не хочу пугать добрых людей Кенсингтона, не так ли? — и, протянув руку, схватил ее второй и резко дернул. Та повернулась, а он с силой отвинтил ее. Вскоре протез был откручен полностью, и, криво усмехнувшись, он поднял его и оглядел с обдуманным апломбом. — Вот что мне пригодилось. Позволяет сделать его более... удобоваримым. Дыхание Венди по-прежнему было рваным и глубоким. Она пристально посмотрела на него, почти удивившись, когда услышала свой собственный голос. — Джеймс Хук? — Он самый. Какое-то мгновение они просто стояли, не сводя глаз друг с друга, и вдруг до Венди донесся тот же шепот, щекочущий, притягивающий, возбуждающий, как тот, что много лет назад и привел ее в Неверленд. Но теперь он достиг ушей уже взрослой женщины, полностью взрослой и полной жизни и ответственности за нее. Венди крепко зажмурилась, борясь с этим чувством, словно бы отгоняя от себя все пережитки прошлого. — Но вы мертвы... — Нет, Венди. — Вы мертвы. Я видела, как вы погибли. — Неужели вы позволили глазам обмануть разум? И что же вы увидели? Расскажите же мне, что именно вы видели. Она все еще пыталась бороться с этим, не позволяя себе признаться в том, во что едва могла поверить, но все же заговорила. — Я видела, как вы падали в пасть того чудовища. — Но для чего нужен стальной крюк на конце руки, если ты не готов им воспользоваться? Я распорол ему брюхо и оставил подыхать. Венди снова взглянула на него, прежде чем заставить себя отвести взгляд. А он лишь ухмыльнулся. — Теперь глаза вас не обманывают, правда? Как раз в этот момент ее младший сын с криком выбежал на дорогу, размахивая большой палкой и гонясь с ней за своим старшим братом. — Питер, не позволяй брату так преследовать тебя! Мужчина приподнял бровь. — Это ваши дети? Она молча кивнула. — Какое-то маловдохновляющее имя. Венди злобно повернулась к нему: — Не вам судить о моем выборе. — А когда Пэн в последний раз приходил к вам, Венди Дарлинг? — Не называйте меня так. Я — Монтгомери. Это мое сегодняшнее имя. Я — Венди Монтгомери. Мужчина поморщился. — Я предпочитаю Дарлинг... — Я должна идти. — Вы не спросили, почему я здесь. — Я не хочу этого делать, и мне все равно. Вы для меня ненастоящий. Вы для меня мертвы. Оставьте меня. Возвращайтесь назад. У меня новая жизнь. И причем счастливая. Оставьте меня в покое. Она повернулась и пошла от него прочь, с силой толкая коляску. Размеренные шаги осторожно продолжали следовать за ней по пятам. Венди фыркнула, понимая, что сыновья уже далеко. — Питер! А теперь возвращайтесь. Мы должны вернуться домой. Повар будет волноваться из-за ужина. Скажи брату, чтобы он немедленно собирался. — Да, мам! — громко отозвался сын. Она так и продолжала толкать коляску, но ей пришлось замедлить шаги, чтобы дождаться мальчиков. Она чувствовала, что мужчина по-прежнему стоит рядом. Старший сын тяжело дышал, взбираясь на холм. — Он не идет, мам. Я пытался, но он меня не слушает. — О, в самом деле, нам пора уходить! — она посмотрела на второго сына, который наклонился над грязным берегом, пытаясь вытащить лодочку из пруда. И окликнула его резким, настойчивым голосом: — Джеймс! Но тут же пожалела, что не может запихнуть эти слова обратно. Венди судорожно обернулась через плечо. Мужчина стоял все еще там. И его голубые глаза теперь горели откровенным восторгом. Она ничего не смогла произнести. А вот уголки рта ее спутника поползли вверх. Внезапно оба мальчика бросились к ней, требуя внимания и протестуя против дикого голода, охватившего их. Венди едва заметила возмущение детей. Прежде чем отступить и наконец покинуть ее, Джеймс Хук коснулся своей шляпы и наклонил голову. — Доброго дня, Венди Дарлинг. Еще увидимся... Обязательно увидимся.