Кабинет психотерапевта Тсуна с трудом могла бы описать в каких-то деталях: все подобные комнаты, кои она успела за несколько лет посетить в достаточном количестве — выгляди если уж не точь-в-точь, то хотя бы настолько похоже, что в итоге сливались в одну общую картину. Просторное помещение в светлых цветах, обязательно один-два ярких предмета на столе или софе, аккуратная обстановка. Ничего лишнего, ничего того, на что в процессе очень нудного разговора — а иногда, честно признаться, они таковыми были — можно было бы зацепиться взглядом. И все словно сделаны по какому-то шаблону, прописанному невесть где.
Тсуне нравилось сжимать в руках — а теперь только в одной руке — эти пенистые, продавливающиеся игрушки в виде всякого такого, милого и максимально простого. Какие-то милые морды, светлые — опять — цвета, около волшебная или наоборот забавная тематика. В этом кабинете была отдельная полка для них — как сам терапевт сказал, дети от них в восторге, но если ей нравится — то почему бы и нет. Она старалась сжимать их аккуратно, чтобы не оставить ни следов от ногтей, ни уж тем более дырок от чересчур сильного надавливания пальцами в конкретном месте. Хотя сами игрушки и без неё были порядком покоцанными в этом плане.
Но хоть какое-то успокоение, когда приходится рассказывать… всё. Это чувство выверта наизнанку и состояния оголённого нерва, возникающее в процессе пересказа минувших событий, ей не нравилось вот вообще. Потому что не получалось нормально сформулировать проблему, и чтобы не молчать эти полтора-два — или сколько там длился сеанс? Как-то вне времени — приходилось говорить хоть что-то. А это «что-то» — очередной момент, из-за которого теоретические романтические отношения машут ручкой и уходят в туман, собственное перманентное непонимание, что вообще делать — абстрагировать от всего или наоборот проявить инициативу и принять в этом участие — а ещё…
А ещё сомкнутые на шее пальцы.
Тсуну сильно дёрнуло в этот момент. Осознание приходило медленно и постепенно, и шибануло её полностью где-то под конец дня, уже после того, как вернулась домой. Да, Ю провёл разбор полётов по осознанной помощи себе же в таких ситуациях — его об этом не просили, но, видимо, не только Отори хотелось поговорить… просто поговорить. Не обсуждать произошедшее, но и не молчать, потому что даже не неловко, а потом неуютно, — но даже вспоминая его слова, ей становилось всё более… тошно, что ли. Он пострадавший, и он же ещё и консультирует, что делать.
Она честно призналась в произошедшем, попытавшись не упоминать Йами в рассказе. И где-то на этом моменте обратила внимание, что вместо записной книги терапевт записывает всё на лист бумаги. Очень вдумчиво, по итогу выдав ей сразу несколько бумажек, медицинскую в том числе; сказал, к кому и для чего подняться. А потом, как закончит там, вернуться в кабинет, чтобы продолжить сеанс. Тсуне происходящее не понравилось сразу — не потому что гоняли туда-сюда, а потому что подозрительно, — но спорить она не стала.
Отнести бумаги, отсидеть беседу с очень подробными — даже чересчур — и долгими расспросами невысокой женщины, которая тоже там что-то у себя писала, а затем получить окончательный вердикт (прийти ещё через пару дней) и снова несколько бумажек. Тсуна краем глаза обратила внимание, что помимо заключений ей дали также и рецепт.
Приехали.
Хотя, это определённо к лучшему. Йами таблетками не прогнать, однако на общую ситуацию это, скорее всего, повлияет. Хорошо или плохо — потом станет ясно. А пока — она скосила взгляд на бумажку и криво усмехнулась: ну приехали, — вернуться к психотерапевту и продолжить, но уже с той мыслью, что примерный диагноз уже маячит где-то неподалёку. Ну, глупо было полагать, что происходящее — обычная скука и незнание, куда себя пристроить, но чтобы настолько серьёзно — о таком она не думала… ни разу. Вот вообще.
Зато Йами, кажется, чувствовало себя просто прекрасно. Полтора дня ни звука, зато потом — снова тот полу-вздох, полу-стон, отчего Тсуна всерьёз задумалась, а не зевает ли Оно так. В прошлый раз — неделю назад — было также.
— Если ситуация продолжит ухудшаться, и медикаментозное лечение не принесёт никаких результатов, придётся…
— Я поняла, — перебила она, прекрасно понимая, к чему всё идёт. Но понимать и хотеть это слышать — разные вещи, поэтому лучше конкретно этот момент опустить.
И после всего этого нахлынуло такое опустошение, что несколько часов пролетели как несколько вечностей — примерно никак. Лежать на спине, глядя в потолок, и иногда задрёмывать — кажется, даже с открытыми глазами — и всё. На бок и уж тем более на спину не повернуться — рука постоянно болезненно ныла.
Йами пыталось как-то завязать разговор — вроде бы, язвительно комментировало происходящее — но в состоянии постоянной полудрёмы это оказалось очень просто игнорировать. Несколько неудачных попыток, после которых всё окончательно стихло.
Наконец-то.
Тсуна отключила звук на телефоне почти сразу, но украдкой от случая к случаю поглядывала на дисплей, однако за всё это время пришло только одно сообщение — от Кенты. С номером телефона Хиомы. Звонить ему она не спешила, потому что для этого надо было встать с кровати — длины руки не хватало. Выжидала подходящего момента — когда от всего происходящего в башке захочется одновременно выпить все таблетки одновременно.
«Слабачка», — фыркнуло Йами. По голосу — как будто даже обижено. Хотя на что Этому-то обижаться, Тсуна даже представить не могла.
— Заткнись, — Отори цыкнула и выпрямилась, опираясь на здоровую руку. Интересно, что такого она сама может сделать, чтобы хоть как-то задеть Йами. Не словесно, а физически.
«Ничего.»
Сухо. По фактам. Удручающе.
Мысль-таки щёлкнула.
Тсуна очень неохотно перебазировалась за стол, в процессе поправляя кардиган. Всё тот же, в котором была тогда, потому что он тёплый, приятный, с большими пуговицами. А последнее в её ситуации — самое главное, потому как мелкие одной рукой расстёгивать неудобно. Ну и ничего другого особо не накинуть, и так кое-как смогла одеться.
Число сообщений в мессенджере стремилось к третьему десятку. Не по той причине, что вот она такая важная и нужная, а просто проверяет редко. Обычно — только закреплённые чаты с нужными людьми или, на худой конец, просматривает через уведомления.
Помимо номера, внимание также привлекло уведомление о переводе на карту. Сумма сравнительно небольшая — но и не совсем маленькая — с припиской «на лечение. маякни, если понадобится ещё. Т.К.». Тсуна сипло выдохнула, отложив телефон, и потёрла переносицу. Потом вернёт. Как сгоняет по поручению Хикару.
Чисто по привычке положила перед собой лист бумаги и карандаш, расположила мобильник привычным образом — над листком, экраном вверх — и нажала на номер, выбирая пункт «позвонить». Несколько длинных гудков, после которых — приятная мелодия, из-за которой Тсуна успела допустить вариант, что не этот раз. И даже обрадовалась, но — увы.
— Да? Кто это?
Она прикусила губу. Действовать начала быстрее, чем обдумала, что и как говорить. Ну как обычно.
— Хиома, верно? — вопрос достаточно… глупый, на самом деле. — Это Тсу… баса Отори. Может, помнишь.
Прозвище «Тсуна» появилось относительно недавно, пару-тройку лет назад. Она уже честно забыла, по какой причине, но прицепилось — хорошо прицепилось, крепко. Поэтому и оговаривалась. Иногда.
— Одна из подруг Джинги, правильно понимаю? Да, Хиома. Рад, что ты ещё жива.
У неё нервно дёрнулся глаз. А теперь подробнее.
— В смысле? — Тсуна криво усмехнулась. — Да, пока жива.
— Извини-извини, — он добродушно посмеялся. — Просто если я верно запомнил, это у тебя там… проблемы… с…
— С головой, да, — Отори вздохнула: дурная слава впереди планеты всей несётся, хотя ничего неправильного Хиома не сказал — ровно то, что есть на самом деле. — Это уже что-то, на самом деле, потому что кто ты — я понятия не имею.
— Солидарен, — Хиома хмыкнул. — Однако предлагаю отбросить ненужные любезности, потому как ты, очевидно, звонишь по делу. Что такое?
Тсуна ответила не сразу. По затылку стукнуло странное желание, которое, тем не менее, вполне могло облегчить задачу. Потому что печатать левой рукой если уж не быстрее, то определённо легче, чем писать. Процесс и правда более времязатратный — ноутбук покоился под стопками бумаг и долго приходил в себя, — поэтому, чтобы не молчать в трубку, она припомнила недавно услышанную то ли издёвку, то ли правдивый факт:
— Мне птичка нашептала, что вы с Киойей в отношениях состояли. Правда?
— Я, кажется, начинаю понимать, кто ты, — смех получился каким-то странным. — Та высокая дамочка с птицей.
— Так резюме составлять и буду, — отшутилась она, постукивая пальцами по столу в ожидании загрузки. — Но ты на вопрос не ответил.
— Допустим, да, правда. Хочешь что-то про него узнать или просто налаживаешь связь с бывшими?
Тсуна шумно выдохнула и сразу щёлкнула по ярлыку блокнота. Спросить-то спросила, а дальше как развивать мысль — не имела ни малейшего понятия. Да и правда, это почти не интересно: чужие межличностные отношения — не её собачье дело.
— Нет, это была неудачная шутка, — честно призналась Отори и постучала пальцами по столу. — Я про Кому хотела узнать.
— М-м-м, что именно?
— Хотя бы по факту: ты там?
— Мотаюсь время от времени. Что надо?
Она прикусила губу, пытаясь правильно сформулировать мысль. Отталкиваться стоило от того, что ей вообще требовалось: архивные записи. Да. А какие конкретные?
— Бумаги. Архивные документы, — растерянно протянула Тсуна. — Не могу утверждать, что правильно поняла или запомнила сказанное, но вроде бы оно было в Коме.
— Смотря какие, — Хиома усмехнулся. — И для кого. Я всё ещё слабо понимаю, кто ты и по какой причине звонишь, и «подруга Джинги» — ни разу не аргумент.
— Справедливо, — согласилась Тсуна, сдавленно посмеиваясь. — На самом деле, я понятия не имею, кто ты такой, и даже внешность не могу вспомнить — даже примерно.
— Это пустой разговор в никуда, — сухо заметил он. — Я могу что-то конкретное поискать, но…
Тсуна прищурилась, пытаясь соображать от обратного. Если ни он, ни она вспомнить друг подругу не могут, то, возможно, получится у кого-то третьего, кто знает их обоих? Ну, кроме Джинги и Киойи, потому как звонить кому-то ещё в данный момент ей вот ни разу не упёрлось. Решить надо сейчас и здесь, потому что в теоретическом будущем придётся думать ещё и над возможной транспортировкой этого всего.
— Понимаю, принимаю, — заметила она, пробегая взглядом по фотографиям на стенах. Леса, птицы, горы, разная живность — ничего примечательного.
«Могу помочь, — Йами произнесло это над ухом и продолжило, не дожидаясь ответа: — Думай о змее».
Тсуна прикусила внутреннюю часть щеки, сжимая кулак: от удара сдержало только то, что Хиома это, скорее всего, услышит.
— Рейджи? — больше мысли в слух, чем осмысленный вопрос. Но змея — кто ещё? При упоминании всплывало только это, пускай о судьбе Мизучи Тсуна могла только догадываться. Вроде что-то и слышала, но ничего конкретного.
— Ты её знаешь? — Хиома удивился: слышно было по голосу.
— Тот же вопрос к тебе, — нервно хмыкнула Тсуна и тряхнула головой. — Нет, мы с ней когда-то работали вместе… Если можно так сказать. Вряд ли она вообще помнит о моём существовании, поэтому не суть. Я могу договориться с кем-то, кто с тобой в более… существенных отношениях на передачу конкретных бумаг? Хоть это и не аргумент, да, но, возможно, через Джингу передать?
Соображать на ходу было сложно.
— Хорошо… — после недолгой паузы ответил он. — Скажи, главное, какие именно нужны.
Тсуна прикусила губу: у кого спрашивать-то? Про Рьюгу? Про мать Джинги — а зачем? Про волчки? И потёрла переносицу, делая глубокий вдох.
— Ты был прав, это действительно разговор в никуда, поэтому просто ввожу в курс дела: нарисовалась Рьюга, которой нужны архивные документы про запретные волчки и, возможно, что-то ещё, но я не уверена, и если Райо сейчас где-то поблизости, передай ему пожалуйста, что тут ещё и про его жену мелькала пара фраз, он, наверное, точно что-то конкретное знает. Если сканы, то на почту Хикару, если физические бумаги — то с кем-то передать. Вот. Спасибо за помощь, извини за потраченное время, хорошего дня.
Выпалив это на одном дыхании, Тсуна резко и с силой ткнула на красный кружок, завершая вызов, и откинулась на спинку стула, откатываясь к центру комнаты. Хотелось надеяться, что Хиома понял хоть что-то из сказанного, потому что если вдруг будет перезванивать, трубку она не возьмёт.
Стоило повременить со звонком. Потому что после него желание наглотаться таблеток никуда не ушло, а только усилилось. В идеале — выйти бы на улицу и прогуляться, но конкретно сейчас без повода это делать не хотелось, да и мороки слишком… много: ей так-то советовали лежать и отдыхать. Первые несколько часов же послушалась? Отлично. Дальше можно действовать «как обычно».
«Так и будешь сидеть без дела? — Тсуну дёрнуло от неожиданного холода: Йами провело пальцем вдоль её стены. А пальцы — влажные и ледяные. Без дела. Ага, как же? Кто-то ведь делов уже наделал. — А разве ли?»
— В каком смысле? — не поняла Отори, на пару секунд забыв о собственном желании игнорировать Это.
«Ну-у-у, — протянуло Оно, а сырость распространилась также на плечи и грудь. — А чьи прекрасные ладони сжимали тонкую шею? И в то же время, кто из нас реален, а кто просто… тень? Хочу напомнить, что тень — верный и преданный спутник человека…»
Договорить Тсуна не дала. Хлопок по уху — недостаточное весомое предупреждение, да и не сильно больно; скорее неприятно, но не более. А вот стукнуться затылком о стенку — вполне. Не со всей дури, хотя хотелось бы, но достаточно ощутимо. И почти случайно — не успела остановить стул.
— Заткнись-заткнись-заткнись, — вцепиться в волосы — тоже достаточно болезненно. — Заткни свой поганый рот и даже открывать его не смей.
«На правду не обижаются, — даже по голосу было слышно, что Йами улыбалось. Широко и явно с издёвкой. — Просто смирись.»
— Замолчи, — процедила Тсуна и вздрогнула, когда в стенку постучали. Поняла-приняла, надо потише себя вести: если сейчас придут разбираться соседи, пошлёт их на три весёлых буквы, тут ясно как день. А вот последствия аукнутся. Больно и неприятно. — Простите.
На удивление, эта угроза — на деле же почти крик отчаяния — сработала. И в тягучей тишине как-то уж очень громко завибрировал телефон. Отори раздражённо сжала кулак: да, у неё есть полное право игнорировать сообщение. Факт. Но вдруг там что-то срочное — это во-первых, а во-вторых, если хоть ещё пару мгновений посидит вот так, наедине с собой — и Йами — биться о стенку начнёт с полным равнодушием к тем, кто в соседней комнате. Или на кровать пересядет — так никого, скорее всего, беспокоить не будет — с той стороны кухня.
Даже на стуле кататься не стала, просто в один шаг оказалась у стола и скептически заглянула в список «входящих» сообщений: с неизвестного номера. Долго думать не пришлось, не в том состоянии, чтобы здраво взвешивать все «за» и «против»; так-то, Тсуна в глубине души понадеялась, что ничего важного, просто спам или реклама какая-нибудь.
Но — нет.
Пришлось с десяток раз перечитать недлинный текст, чтобы только определить, что это приглашение. А чтобы вникнуть в суть, потребовалось ещё примерно столько времени. Отори медленно прошла к кровати и медленно опустилась на край, неуверенно печатая ответ. Ну, не согласиться на такое было бы невежливо и… странно. Потому что определённо небеспочвенно, и если проигнорирует — возможно, придётся разбираться с последствиями. И не так, как с соседями или хозяйкой дома, а нормально — серьёзно.
Да и смена обстановки — прогуляется, посидит, возможно даже отдохнёт морально? Кто знает. Но надеяться хотелось.
Оставалось только себя в порядок привести: одеться приличнее и круги замазать. И очки не забыть. Да. С одной рукой это обещало быть достаточно весёлым — чернушно-весёлым — но Тсуна напомнила себе, что это уже не в первый раз и тогда вот как-то же справлялась? И не всегда кто-то был рядом, так что лучше заткнуться и приступить к делу. Иначе одни только сборы растянутся до… Она искоса глянула на дисплей, чтобы проверить время.
Ну, растянутся до вечера, вот.
***
Сборы заняли больше времени, чем дорога к пункту назначения. Ну, да: прихорошиться настолько, чтобы выглядеть хотя бы внешне здоровой, имея только одну рабочую руку и минимум знаний в макияже, оказалось тяжелее, чем просто шагать под указание навигатора. Насколько натурально получилось замазать круги под глазами — а вот непонятно.
Она остановилась на повороте и который раз вбила адрес: а не ошибка ли в сообщении? Потому что навигатор продолжал упорно настаивать на том, что ждут её в пекарне. Несколько минут игры в одни ворота, и Тсуна-таки додумалась пробить название заведения. Просто чтобы проверить, кто из них ошибается: она или программа.
Кто бы сомневался. Да никто.
Район частных домов всегда как-то симпатизировал: потому что тихо. Очень тихо. И приятно лишний раз просто прогуливаться вдоль улиц, несмотря на то, что частить с таким не стоило. По причинам паранойи и «а вдруг…» Не вдруг.
Тсуна потёрла шею и поддёрнула край кардигана. Всё тот же, в котором ходила в комнате, просто домашнее платье переодела на примерно такое же, просто без рукавов — легче надевать, да и не так уж и холодно. Хромота и перелом — упала с лестницы. Лопнувшие капилляры в глазах — скачки давления. Возможная дёрганность — последствия обезболивающих, которые пьёт из-за руки. Всё. Повторить и заучить. По крайней мере, в голове это звучало достаточно убедительно, как на деле — опять же, непонятно. Вот и узнает.
Надпись, что до нужного места осталось несколько метров, ввела в ступор. Да, вот настолько давно не вылезала из своего кокона во внешний мир. И ситуация же не как с детьми или теми же продавцами: с первыми легче общаться, со вторым — минимальный контакт.
А тут — личная беседа. Знакомство. Где надо себя правильно подать.
Стало очень жарко. Хотелось вот прям здесь и сейчас развернуться и уйти, сделав вид, что этой короткой текстовой беседы никогда не было. Но неправильно это. Тсуна тряхнула головой, сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и на негнущихся ногах направила к нужному дому.
Подойти. Позвонить. Представиться. А дальше — по ситуации. Но не так всё пошло почти сразу же: не успела она нажать на кнопку звонка, как её чуть не пришибло дверью. Выглядела та не шибко уж и тяжёлой, но получить такой по лицу — или по гипсу, что хуже — как-то не хотелось. А попятившись назад, Тсуна неосторожно споткнулась буквально на ровном месте, но устояла на ногах какой-то неведомой силой.
— Простите, — добродушно посмеялась девушка в дверях. — Вы в порядке?
— Можно на «ты», — уже на автомате ответила Отори и выпрямилась, кивнув. — Да. Здравствуйте.
— Приве-е-ет, — протянула та и жестом показала, мол, проходите.
Тсуна прикусила язык: хотелось уточнить один момент, но насколько это уместно или вежливо? Но правда: а взрослые дома есть?
— Простите, а Чихару Аой… — неуверенно начала она и прищурилась.
— Я, — девушка криво усмехнулась, отчего у Тсуны нервно дёрнулся глаз: да ну? — А что?
— Прости… те, что задаю такой вопрос сразу, но сколько вам лет, ещё раз? — Отори нервно усмехнулась и тут же кашлянула в кулак в попытке эту нервозность спрятать. И поджала губы, когда услышала ответ. — Ясно, спасибо. Тсубаса Отори, приятно познакомиться.
Это какое-то проклятье японских женщин. Или ген, присутствующий у каждой чистокровной японки. Потому что как-то по-другому объяснить эту вечную молодость не получалось. Хотя, не такая уж и большая цифра… Тсуна напомнила себе же о том, что Райо постарше будет, поэтому удивляться чему-то подобному — как минимум, нелепо.
— Я знаю, — улыбнулась Чихару и указала на гипс. — Вальт постарался? Узнаю его почерк.
Про Вальтозавтра Тсуна не забыла. Просто старалась не смотреть на него — из-за этого сразу хотелось плакать. То ли от умиления, то ли отчего не совсем объяснимого: просто чувство такое. Словно трогает грязными руками белоснежное полотно: стыдно и противно от себя же. И оно определённо никуда не уходило — просто усиливалось от этой очень забавной ящерицы.
Изнутри дом оказался очень светлым, в тёплых оттенках. И как будто нарочно в помещении пахло чем-то приятным и вкусным. Чем именно — Тсуна не понимала, но Чихару направлялась в комнату, откуда этот запах, судя по всему, и шёл.
Понимание пришло запоздало: это ведь пекарня. Естественно тут такой запах.
— А… как Вальт? — чтобы не молчать. Потому что жарко от неловкости.
— Наверху. Что-то у него случилось, но что именно — пока не сказал, — женщина пожала плечами и, словно предугадав вопрос, добавила: — Младшие сказали, что почти ничего серьёзного.
— Почти? — Тсуна вскинула бровь.
— Я не знаю, — призналась она, смущённо усмехнувшись. — Однако он сам расскажет.
Отори медленно кивнула: как скажете. В их семейные дела лезть не было сил, хотя голову-таки запрокинула, разглядывая потолок. Если всё сложится хорошо, стоит подняться потом: ну мало ли? Может, что-то очень серьёзное? Она украдкой заглянула в рабочую кухню, не совсем понимая, что именно хотела там увидеть. Вполне обычное для подобной деятельности помещение, очень чистое и аккуратное.
Разговор шёл на удивление легко. Или просто Тсуна так давно не говорила с кем-то не из тесного круга общения, что уже просто забыла, каково это вообще. Но, тем не менее, опыт не столько новый, сколько интересный. Хотя, это больше интервью какое-то напоминало: она отвечала на вопросы, стараясь максимально осторожно подбирать слова — особенно на «скользких» моментах. И это затянулось, оказывается, на достаточное время: ну, объективно, «сцепиться языками» можно и на десять минут, и на час, и на два — и далее. Радовал тот факт, что за всё то время растерялись далеко не все социальные навыки, и поэтому — в какой-то конкретный момент — Отори честно попыталась проявить инициативу. Подрасслабилась, и это видно. Но, наверное, это очень даже хорошо.
— Вкусно, — протянула она, когда Чихару предложила попробовать хлеб и пристально наблюдала за реакцией. Предложенная булка по форме и рельефу отдалённо напомнила волчок. Или просто показалось.
— Отлично, — женщина криво усмехнулась и тут же вскинулась. — К слову, позволишь ещё вопрос? Сверху, так сказать.
— Конечно, — Тсуна слабо улыбнулась. «Вкусно» было не столько комплиментом, сколько констатацией факта, и усилий стоило есть «нормально»: не очень быстро и тщательно прожёвывая.
— Вальт упоминал, что ты болеешь, — Чихару дёрнула бровью.
— Есть такое… — Отори медленно кивнула и несильно тряхнула головой, чтобы очки немного сползли. — Это… скачки давления, насколько я понимаю. Ничего серьёзного, это вроде даже не болезнь. Но проще сослаться на такое, да.
— Выглядит жутко, — женщина присвистнула и помогла вернуть очки на место. — Я почему-то ожидала, что будет хуже.
— В смысле? — не поняла Тсуна.
— Ну, про тебя подробной информации в сети днём с огнём не найти, поэтому и ожидала чего-то очень уж… Ну, не знаю, — она отмахнулась. — Пронесло и отлично.
Отори прикусила губу, чтобы сдержать истеричный смешок. Насколько неконкретными были эти фразы, настолько же и точными. И в горле сразу встал ком: по сути же, она не обманула, а просто недосказала, но всё равно ощущение такое, словно наврала в лицо с три короба.
Она кашлянула и кивнула.
— Можно к Вальту подняться? — уточнила Тсуна, чтобы сменить тему. — Может, что-то всё-таки расскажет.
— Конечно, — Чихару добродушно кивнула, широко улыбаясь. — Приятно было познакомиться.
— Мне тоже.
Опять сбегает. Но тут сколько ни бегай, от себя-то не убежать.
К сожалению.
Тсуна прошла к лестнице и постаралась выровнять дыхание: держать себя в руках. Не паниковать. Всё хорошо, всё нормально, ничего такого не произошло. И не стоит давать пищу для подозрений или переживаний — просо стараться делать вид, что всё хорошо.
И всё. Ничего сложного.
Хотя кого пытается обмануть? Только себя.
***
Игнорировать это долго не получилось, несмотря на приложенные усилия. Но чем дольше это продолжалось, тем сильнее закипало раздражение: ну тормошат её — ну что дальше. Встанет, но злющая как чёрт — и что дальше? А вот интересно. Но не то чтобы вставать — даже глаза открывать не хотелось. Слишком уж приятной и тёплой была это пускай уже полудрёма и прерывать её Рьюга вот ни разу не горела желанием.
— Чего? — зло процедила она, привстав на локтях и прищурив только один глаз. Какое-то белое пятно непонятного происхождения, которое казалось вполне органичной часть здешнего интерьера.
— Покажи руки и постарайся не дёргаться, когда займусь твоими ногами, — если говорит, значит не мебель. Значит дамочка в белом — люди в таких вот комнатах из общей атмосферы выбивались редко. — И переобуйся потом: если продолжишь ходить в этом ужасе, толку-то от перевязки будет.
Хотелось спросить «и всё?», но Рьюга только цыкнула, снова ложась. На этот раз — на спину: раз уж белому халату нужны руки, то пусти занимается тем, за чем и пришла. И не стоило пытаться растормошить по такому незначительному поводу. Особенно из-за чёртовой обуви.
Ощущения безопасности не было — никогда, — но, по крайней мере, отчего-то трепыхалась уверенность в том, что конкретно тут — в белой комнате этого здания — ничего «как тогда» не сделают. Хотя бы потому что здешний кабинет выглядел очень бедно до всякой заумной техники, что уже немного успокаивало.
Снова провалиться в эту тёплую темноту не составило труда; разве что всего на пару часов, потому что заснуть нормально уже не вышло. Отчасти — из-за непонятного жжения на коже и каких-то далёких обрывков фраз. В их смысл Рьюга не вслушивалась и неохотно открыла глаза только когда не без раздражения приняла тот факт, что всё — в ближайшее время заснуть нормально не получится.
А ещё чувство, что что-то не так, пульсировало занозой, и тоже заставило подняться. Но повод — пустой. Рьюга сипло выдохнула от раздражения, обнаружив перевязанные руки и стопы. Под всей это конструкцией царапины только сильнее чесались, но грызть марлю — такое себе занятие. Мороки после этого во много раз больше будет, чем мнимой полезности.
Рьюга протёрла глаза и выпрямилась, потягиваясь. Ну, несколько часов — определённо лучше, чем ничего вообще. Немного, но отдохнула — факт. Только вот вопрос насущный вопрос вставал: на сколько хватит энергии? Дня два, три — максиму.
Паршиво.
— Ты вовремя проснулась, — Кента выглянула из-за ширмы. — Как спалось? — и улыбнулась. Очевидно натянуто. Рьюга прищурилась: пустые любезности, разве нет? Определённо же пришла за каким-то делом, так пусть сразу к сути переходит. И, видимо, девушка сразу это поняла и, кашлянув в кулак, продолжила: — Ну, в общем-то, ты действительно вовремя проснулась. Пойдём.
Вместо ботинок оказалось что-то непонятное. Сандалии, по форме больше похожие на тапки.
— Что это? — она старалась говорить спокойно. Просыпаться сразу в паршивом настроении уже стало чем-то обычном — но для неё.
— А… — Кента неловко — или нервно — хмыкнула. — Медсестра сказала, что тебе лучше пока походить в этом. Пока бинты не снимут. И не босиком. Ни в коем случае.
— Ясно, — Рьюга как-то перестала обращать внимание на тянущие боли при ходьбе. Да и не смотрела даже, что именно болит: поцарапалась где-то и на колючки наступила — какая разница, если всё равно итог один. Ей особо не мешало. — Это та, что несколько часов назад приходила?
— Ну… — девушка вскинула бровь и задумчиво пожевала губу. Даже как-то интересно стало, по какому поводу такая реакция. — Фактически, да: несколько часов назад.
— Фактически? — не поняла Рьюга и встала на ноги. Даже стоять со всем этим добром было как-то странно: словно мха под пятки напихали.
— Вчера утром. Сейчас уже почти вечер следующего дня.
— Ясно, — повторила она и направилась к двери. И лучше бы босиком. — Ты сказала «вовремя».
Кента в пару шагов с ней поравнялась и старалась идти нога в ногу, пускай и с таким видом, что это случайно происходит. Не случайно — в глаза бросается. Но как-то всё равно.
— Ну, увидишь… — то, как неспокойно она оглядывается, тоже не заметить было нельзя. И если при росте в половину Рьюгиного пропустить мимо такое было вполне реально, то сейчас — ну вот вообще ни разу. — Что?
— Ничего, — Рьюга отвернулась. — Стоит спрашивать о наличии прогресса или удивишь?
— В смысле? — растеряно уточнила Кента.
— То, что тебе досталось, — она дёрнула бровью и прищурилась. — Тогда.
— Ты про… силу, верно? — тон, с которым это было сказано, не внушил ничего хорошего или радостного. Сразу стало понятно, что разочарований станет на одно больше. — Я почти не сражаюсь сейчас.
— Ясно, — Рьюга несильно прикусила губу и сипло выдохнула. Странное это чувство — и очень паршивое. Но не стоит на таком зацикливаться, определённо не стоило — не от неё это зависит, не ей этим теперь распоряжаться. Так что просто принять как должное.
Но говорить больше не хотелось. Вот как раз из-за этой погани внутри, которая возникала не так уж и часто. Только в подобные моменты. Не то чтобы их было много, но каждый раз оно заставляло всё внутри туго стягиваться в узел, а в груди почему-то ныло. Приходило в один миг, а вот уходило раздражающе долго, но ничего другого, кроме как переждать, не оставалось.
Рьюга опустила голову, уткнувшись взглядом в пол. Потому что эти одинаковые коридоры только сильнее давили, усугубляя это состояние. И лучше уж ноги свои разглядывать, чем посматривать по сторонам и не видеть ничего, кроме одинаковых стен. По крайней мере, не белых — там-то совсем тошно.
Изменения почувствовались сразу: кто-то бежал. Быстро и явно целеустремлённо — в их сторону. Сначала просто далёкие шаги, потом они стали отчётливее, а затем к ним прибавилось и шумное дыхание. Десять секунд, двадцать, тридцать — сложно было определить расстояние, хотя, казалось бы, прямой коридор, какие трудности могут возникнуть? А вот могли.
Эхо, например, сильно искажающее реальную картину.
Поэтому конкретное приближение Рьюга ощутила в тот момент, когда их разделяло всего пара-тройка метров. И предусмотрительно сделала шаг в сторону, разворачиваясь на пятке. Бежавший пролетел мимо, ушёл вперёд ещё на пару метров, а затем не очень аккуратно затормозил и согнулся, опираясь о колени и пытаясь восстановить дыхание. Кента сразу направилась к нему, а стоящий у Рьюги ком в горле стал ещё больше и ощутимее.
Хагане Джинга собственной персоной.
