Что мы знаем:
— 1. Шу у «Быков». Вальт и Рантаро с ним связь не держат уже пару месяцев, иногда бывает в сети — возможно, отвечает родителям. Фри теперь тоже там. Ещё не переехал, но заявление о переводе поступило;
— 2. ВОЗМОЖНО, «Быки» как-то связаны с Зиггуретом и его прошлой деятельностью, Александр Г. является протеже оного (с его слов; док-ва на данный момент отсутствуют) и прямо выражал заинтересованность в «этом деле» (заметка: уточнить про «это дело» для большего понимания методов и/или контекста). «Я не продолжаю его дело, но во многом на это опираюсь, потому что то, что сделал он — отличная база для собственных исследований. Как минимум, есть возможность не повторить тех же ошибок.» Жена Зиггурета — куратор Гилтена.
— 3. У них есть доступ к архиву и/или записям и базе данных в целом, возможно — базе и WBBA в тч., т.к. есть информация о Йами тёмной не только у Рьюги. Заметка: расспросить про предложенные методы, когда речь зашла о тёмной при первом разговоре. Заметка: попробовать прощупать почву на причины заинтересованности в этом.
— 4. Зиггурет занимается «археологией и антиковедением» вместе с сыном, у него запрет на научную деятельность (??? Возможно, речь о чём-то, что связано с медицинской отраслью), так что архивной базой располагает Жена.
— 5. Жена (на данный момент, здесь и далее — Ханако Ямада) в период с 19## по 20## состояла в браке с Дайдодзи (далее — Дожи). С 20## и по настоящий момент — с Зиггуретом. Масемуне Кадойа (21-23 года (?) Возможно, носит фамилию матери, так что ВОЗМОЖНО, она г-жа Кадойа) — сын от первого брака. Такэхито (6 лет) — сын от второго брака. Является ли Такэхито полным клоном Дожи или просто так сильно внешне на него похож + имеет те же знания (и личностные проявления)? Единоутробный брат собственному сыну. Г-жа Ханако Кадойа родила клона своего первого мужа. Заметка: узнать, знает ли Александр детали этого брака КРОМЕ их истории знакомства.
Я понимаю что ты возможно не в состоянии таким заниматься но раз уж ты спросила про это то просто доношу до тебя актуальную информацию которую только что сам узнал не обессудь. А по голосу и не скажешь что не недовольна (смех, наверное нервный). Мы тут тоже сидим обдумываем. Нет с отцом он не общался даже не знал кем тот вообще был разве что с одеждой что-то связанное… Да одеждой. Я думал ты в курсе. Спортивная одежда. Нет что сейчас не знаю. Тебе просили привет передать кстати. Да передам. Да. Да. Если что на созвоне. Позвоню если что-нибудь ещё всплывёт. Только один вопрос. Зачем тебе эта информация. Согласен странно но интересно же. О как. Тебя всё ещё слушают? (Смех, скорее всего неврный) Окей на телефоне тогда. Да. Удачи.
— Почему Ханако? — Что? Текст расплывался перед глазами, и Тсуна сомневалась, что сможет прочитать хотя бы половину, когда более или менее протрезвеет… И если уж на то пошло, трезветь как-то не особо-то и хотелось, ведь тогда — в противном случае — всё услышанное и зафиксированное на бумаге не получится списать на пьяный бред. Хотя именно таковым оно и казалось. Чтобы ужраться до состояния полного пробела в памяти, трёхсот грамм, к сожалению, явно было мало. — Почему ты назвала жену Ханако? Тсуна потёрла точку между бровей, смотря сначала на Ю, а затем опуская взгляд на лист. — Потому что я не знаю, как её зовут. — Ты знаешь, как её зовут, — Ю вскинул бровь. — Или нет? — Нет, не знаю. — Почему тогда Ханако? — Как раз потому что я не знаю, как её зовут, — повторила Тсуна и пальцами сжала переносицу. — Тогда откуда имя? — Ты издеваешься? — Нет, — вскинулся он. — Пытаюсь понять, почему всегда одно и то же имя. Или Таро Ямада. Если о мужчине. — «Всегда»? — У нас на практике или в заданиях постоянно Ханако или Таро. И я понять не могу, почему. Тсуна выдохнула и откинулась на спинку кровати, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чём-то. Вместе с этой неправильной лёгкостью, от опьянения приходила ещё и пассивная слепота — Киойа так однажды это обозвал, Тсуна согласилась. Вроде бы, и зрения никто не лишал, и вообще видимость была в рамках терпимого, но всё равно ни черта толкового и ясного. И каша в голове. Хотелось лечь и лежать, но Тсуна знала, что уснуть всё равно не сможет, так что смысла в этом было ровно столько же, сколько в невнятном споре о Ханако. — И?.. — она вскинула бровь, глубоко вздыхая. — У тебя вопрос о том, почему именно Ханако? Или что? — Да, — Ю сложил руки на груди. — Почему имя. — А что ещё? — Почему не… мистер или мисс Икс, например? Господин-госпожа N? Это же куда понятнее. — Ни хрена. — Понятнее, что имя и/или личность сокрыта, я в этом смысле. Тсуна сделала глубокий вздох. — Для кого как. Но юридический термин всё-таки Ханако или Таро Ямада. — Я помню, что это аналог Джона и Джейн Доу. Но сейчас ведь речь не про трупы. — Мы от темы отошли, — напомнила Отори. Не было ни сил, ни уж тем более желания выяснять, как правильнее будет написать имя госпожи Икс. — Пишу как привыкла. Ты и так понял, о чём я. Ю поджал губы, сипло выдыхая, и медленно кивнул, поднимая ежедневник со всеми записями. Покрутил его, полистал страницы и снова выдохнул. Звонок Зео он застал уже под самое завершение, а в курс дела вник молча, стоило лишь показать на кривой текст. Тсуна как-то и не надеялась, что Ю его разберёт, но — нет, разобрал. И даже помог всё переписать, более или менее чётко структурируя всё по пунктам. И единственное, обо что они в итоге споткнулись — кроме висевшей в воздухе мысли о пьяном бреде — имя неизвестной женщины. И необходимости сообщить это всё Хикару. В любой другой ситуации сбросили бы на дзянкен и не парились. Но не в этот раз: Тсуна попробовала вслух зачитать всё написанное, заодно со стороны оценив, насколько в голосе слышен объём и крепость выпитого, но в итоге, чертыхнувшись, плюнула на затею, для себя оправдавшись часовыми поясами и не более: звонить часов в пять-шесть утра по тамошнему времени, конечно, занятие интересное, но толку мало — Хикару вряд ли сообразит что-либо. А Мадока, если вдруг возьмёт трубку за Хасаму, будить её не станет. А Киойе… а ему сказать кое-что тоже надо было, но не то, чем сейчас была забита голова. Тсуна остервенело тёрла переносицу, словно от этого мыслительный процесс должен был заработать быстрее, и бросила это занятие только когда кожа под пальцами неприятно засаднила. Желаемого эффекта это не дало. — К слову, к первому пункту, — Ю кашлянул в кулак, и Тсуна подняла глаза. — Нам бы завтра часов в девять утра туда заскочить. До девяти даже. Потом уже решим, что и как. — Заскочим, — спрашивать о причинах не то чтобы не хотелось — просто не было сил. Потом как-нибудь, если вообще не на месте, разберётся. Тсуна снова посмотрела на время и тяжело выдохнула. Если лягут сейчас, то проснуться до девяти и спокойно со всем разобраться проблемой не станет. Оставалось самое простое — собственно, лечь. Проигнорировав разложенный ворох бумаг и открытые на планшете сканы. И тот факт, что уснуть, опять же, вряд ли получится. — Давай сделаем перерыв? — Ю подтянул планшет к себе и закрыл ежедневник. — Опять хернёй страдать? — Нет… — он прикусил губу. Немного помолчал. — Да. Тсуна криво усмехнулась, выдыхая и потягиваясь. Вытянула руки вверх, посмотрела на перемотанные пальцы. — Только варианты с тебя. У меня отсебятина получается травмоопасной. Ю криво хмыкнул и сгрёб всё рабочее в сторону, к изножью кровати. — Помоги мне с домашкой. — Домашкой? За весь этот промежуток отсутствия времени как единицы измерения в целом, Тсуна как-то успела подзабыть, что Ю мало того, что даже не близко стажёр — только если названо, — так ещё и учёбу гуляет. На другом конце планеты. — Учиться же надо, — он криво посмеялся. — До экзаменов не так уж и долго осталось. — Ты же на практике?.. — Отори прищурилась, пытаясь вспомнить, какая отмазка прозвучала в этом конкретном случае. — Или не считается? — А практика тут причём? Тсуна пожала плечами и села прямо, пристально наблюдая, как он шерудит по ящикам комода и с довольным видом достаёт папку. — Я не училась в привычном понимании, я не знаю, как это работает. — Ну, у меня пошёл второй курс, самое время тебе объяснить, да? Отори медленно кивнула. — Мне кажется, оно везде одинаковое будет. — Может быть, — Ю вытряхнул из пластикового кармана две тетради на кольцах, и Тсуна криво усмехнулась: ей отчего-то казалось, что учебной макулатуры должно быть больше. И даже факт того, что сам формат тетрадей был явно около классического А4, не особо ситуацию вытягивал: тонкие. — Что? — Так мало? — Я кусками темы сдаю, да и не обязательно конспекты прям всего-всего вести, — Ю взял одну из тетрадей — от перемещений она сразу же посыпалась кучей мелких листов и заметок, и Тсуна-таки увидела подвох ситуации — и с очень вдумчивым видом, очевидно смакуя момент, пролистал несколько страниц. — Достаточно просто тесты и экзамены на отлично писать. Но практика нужна. Помоги с практикой. — Практика в плане… учебный материл обкатать и уяснить, да?.. — она нутром чуяла, что практика, упомянутая здесь, по смыслу далеко не та же самая, что несколькими минутами ранее, но уточнить всё равно захотелось. — Или что? — Ага. Теория сугубо. — А от меня что требуется? — Ответить на вопросы. — И всё? Тсуна поджала губы: теперь подвох не просто «чувствовался» — он маячил огромной красной надписью. Понятно было, что всё это в любом случае останется между ними двумя, но её так и так вымораживали эти эпизодические тесты на состояние психики, которые их периодически добровольно-принудительно приглашали пройти, а теперь примерно то же самое — и от Ю. — Да, — Ю поправил очки. — Я хочу опросить ещё пару человек, но это когда вернёмся. Сейчас только ты под рукой, — и улыбнулся, хотя блеск в глазах Тсуне очень не нравился. В полуироничном плане, но сильно дело это не меняло. — А что за тест хоть? — Скажу после окончания, а то так не интересно, — он достал ручку и с довольным видом сел в позу лотоса. — Итак, основные параметры: максимально честные ответы — ну, это и так понятно, — по системе ранжирования: ноль — «определённо нет», единица — «есть в некоторой степени», двойка — «определённо есть». Вопросов двадцать. — Это надо максимальное количество баллов набрать? — с долей сарказма уточнила Тсуна. Ю вскинул бровь. — Или что? — В твоём случае, как раз-таки, максимальное количество набирать лучше не стоит. Но… Короче, свою догадку проверю позже. — Если ты не будешь использовать мой психологический портрет как проект на итоговых экзаменах перед получением диплома — я обижусь, — усмехнулась Тсуна. — Я… я как раз собирался, но до этого момента ещё есть время подумать. — То есть, у тебя есть кто-то кроме меня? — она изобразила удивлённый вздох, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. — Как так… после стольких лет… — Ну вообще, — Ю сдавленно посмеялся. — У тебя есть конкуренты. — Кто? — Как минимум, Рьюга, — он пожал плечам. — И Джинга. Но вообще, в теории, буду писать работу про подавление эмоций и защитные механизмы вкупе с различными методами сублимации… И вы как три примера… Ну и не только вы. Думаю, пять человек взять за основу. Трое уже есть. Ещё двое на примете, но я не думаю, что кое-кто согласится, так что к моменту Икс мне понадобится твоя помощь, потому что меня он не очень любит, а с тобой… а с тобой он вроде как встречается. — То есть, не «мы с ним встречаемся», а «он со мной вроде как»?.. — Только сделай удивлённое лицо, — Ю вскинул бровь. — Я всё правильно сказал. — Справедливо, — Тсуна сипло выдохнула. — Так что там с тестом? — Ты поняла, как отвечать? — Да. — Тогда… Обаяние и ловкость в общении? Нет, немного или есть? — Ноль. Нуль. Нулина, — Тсуна пожала плечами и, заметив, как Ю в лице переменился, хмыкнула: — А что? Со стороны не так? — Не совсем, — он покрутил ручку. — На единицу тянет. — Да ну. — Ловкость есть. Обаяние… когда-то было. — Ладно… единица? — Так и запишем. Второе: непомерно высокая самооценка?.. — Ю прищурился, хмыкнул и странно захихикал. А после удивлённой усмешки снизошёл-таки до пояснений: — Твой депрессивный эпизод мы не считаем. — Если не считаем, то в предыдущем можно было бы и двойку поставить… Единица. — Не двойка? — А со стороны? Двойка? — Полуторка точно. — Ой да блять, — Тсуна прыснула. — Правда, что ли? — Да. Но тебе виднее. Или не виднее. Единица так единица, — он почиркал в тетради и, поправив очки, с умным видом продолжил: — Острая тяга к новым ощущениям?.. Тсуна проследила за его взглядом и также посмотрела на собственные же пальцы. Перемотанные и саднящие — и это была карма за тупую мысль, которую она полезла реализовывать буквально по причинам причин. — Двойка. — Патологическая ложь?.. Двойка. — Двойка, — кивнула Тсуна. — Кто тест проходит: я или ты? — Я подсказываю. — Субъективно оцениваешь. — Так двойка? — Двойка. — Умение манипулировать людьми? — Подсказывай, — вскинулась Отори. — Киойю же ты как-то охмурила. — Жестоко. Не подсказывай. Двойка. — Нет чувства вины или сожаления? Тсуна прищурилась. Отвечать было… неловко. — Двойка. — Пояснения будут? — Нет. — Хорошо. Отсутствие глубины эмоций? — Единица. — Профдеформация? — Ю вскинул бровь. — И это тоже. — Восемь: отсутствие эмпатии? — Подожди, — Тсуна потёрла переносицу. — Это?.. — Что? Вопросы вызывали какое-то странное чувство дежавю, но вспомнить что-либо конкретное и когда она вообще имела с подобным дело не особо-то и получалось. Просто на язык ложились, складываясь в какую-то смутно-знакомую цепочку, и у неё, кажется, даже примерно были представления, о чём будет следующий вопрос. Паразитический образ жизни. Тсуна поморщилась, пытаясь сообразить. Ей в память запала собственная эмоция в тот момент, когда вопрос зачитали впервые, потому что именно тогда ей подробно и чуть ли не на пальцах объясняли значение. Это был, кажется, первый и последний раз настолько сильного и ощутимо стыдного затупа со знанием языка, и первый иероглиф слова очень запомнился. А до него был, как раз-таки, вопрос про эмпатию. Киойа почему-то вспомнился. Тсуна выдохнула. — Да так. — Ты уже сдавала подобный тест, да? — Ю криво посмеялся. — Наверное? — она потянулась. — Вопросы знакомо звучат, но точно сообразить не могу. — Да точно сдавала, точно-точно, — он почесал ручкой за ухом. — Было бы странно, если бы не сдавала… Так что там с эмпатией? — Двойка. — Паразитический образ жизни? — Поясни? — Тсуна уточнила это даже не столько из-за того, что не поняла, а просто чтобы убедиться, что правильно помнит то далёкое, первое объяснение. — Социальный паразит? — Ага. Если кратко, то индивид, нигде не работающий, живущий за чужой счёт; нередко имеют место быть какие-то правонарушения, обычно — всё также с целью получить хоть какие-то средства для проживания, что, в целом, дополняет второй тезис. — Ноль… — она прищурилась. Эпизодами, возможно, это и имело место быть, но лишь отчасти: вряд ли совместное проживание можно было подвести к определению «проживание за чужой счёт», учитывая, что это было в основном, опять же, добровольно-принудительно, и в такие ситуации её чаще всего затаскивали силком, лишь бы не на улице спала. А хотелось. — Наверное. — Ноль, ноль, не волнуйся, — Ю криво посмеялся. — Тебе бы гордость не позволила. — Ой, да брось. — Да что брось? Я не прав? — Что там дальше? — Тсуна выдохнула. Смысла спорить не было: всё и так ясно. — Сложности с контролем поведения? — В плане? — Раздражительность, нетерпеливость… — сказал и улыбнулся. Отори скривила губы и прищурилась. — Мне двойку записывать? — Да. — Беспорядочные половые связи? — Если раньше они были, а сейчас их нет вообще, то?.. — То они были, — Ю хмыкнул. — Тот факт, что депрессивный эпизод и последующий приём колёс убили тебе либидо прошлого опыта не перечёркивает. Тем более, корень вопроса — в целом про отношение к сексу. — Каждый раз, когда ты говоришь «секс» и прочие… знаешь, «взрослые» словечки, у меня такой диссонанс случается… Двойка. — Проблемы с поведением до тринадцати лет? Тсуна прикусила внутреннюю часть щеки: личное дело красными пометками пестрило не так ярко, как некоторые, возможно, думали, но преценденты всё-таки были. И даже не такие уж и редкие. И именно что до тринадцати лет. Потому что после выдали удостоверение и отправили на первое полноценное задание, и стало как-то не до тёрок с коллективом. — Двойка. — Да? — Ага, — она мрачно хмыкнула. — Было дело. — Отсутствие долгосрочных планов? — Двойка, — Тсуна ответила даже не думая. Ю удивлённо хмыкнул, так что пришлось пояснять: — То, что сейчас — это не план, а цель. Список целей. Что будет после завершения — я без понятия. Короткая — сравнительно — активность это именно что короткая активность. И да, тоже, видимо, профдеформация. — Я понял, — Ю потёр шею, нервно посмеиваясь. — Я не буду себя убивать. — Даже не думал о таком… Одиннадцать: импульсивность? Тсуна снова посмотрела на пальцы. И это только один, отдельно взятый за пример день. А таких дней — по три с лишним сотни в году. А лет — два десятка, третий на подходе. — Двойка. Если бы это было возможно, поставила бы больше. — Безответственное поведение? — Конкретнее? — Несоблюдение обязанностей или графика… Мне нравится твоё лицо. Тсуна мрачно посмеялась. Если бы ей в офисе такое сказали, она бы всё также посмеялась, но очень нервно, отводя взгляд. — Два. Да. — Частые кратковременные бра-а-а-а… Ноль? — Браки? — Ага, — Ю снова почесал ручкой за ухом. — Ты же вроде не замужем? Или я что-то пропустил? — Пока да, пока не замужем. — Пока? — Ты понял, о чём я. — Надеюсь, до этого не дойдёт, — он хмыкнул. — Правонарушения в возрасте тринадцати-восемнадцати лет? — Два. — Прям правонарушения? Прям-прям «право»-нарушения? — Ю, я в тринадцать лет как раз на… работу… и вышла, — Тсуна вскинула бровь. — Так что… да, двойка. — До убийств доходило? — А сам как думаешь? — Думаю — «да», надеюсь — «нет». Восемнадцатое: случаи отмены УДО? — Я в тюрьме ни разу не была, чтобы досрочно освобождали, — она прикусила внутреннюю часть щеки и нахмурилась. — Думаю, случаи отмены выговоров не считаются, да? Тут речь конкретно про достаточно прилежное поведение именно в тюрьме? — Ага, — Ю вздохнул. — Механизм действия один и тот же, но ставки разные, так что не уверен, можно ли сравнивать. — Можно-то можно. Но нужно ли. — Ноль? — Ноль. — Неспособность брать ответственность за свои действия? — Единицу пиши. — Не двойку. — Ты сам говорил про полуторку, — Тсуна криво усмехнулась. — Если бы можно было её поставить — поставили бы. Но увы… Я по последним нескольким годам сужу, если что. Остальное не помню, но на чистую двойку всё равно даже так не дотягивает. И это даже не было преуменьшением. Вот чего-чего, а вечных попыток откосить за косяки Тсуна за собой честно не помнила. Не отрицая, конечно, момент, что со стороны намного виднее и понятнее, но если Ю особо ничего не сказал, наверное, запомнила вполне достоверно. — Как скажешь… И последнее: множество типов правонарушений? — Считаются ли проблемы с субординацией и нарушение рабочей этики? — Нет. — Тогда ноль. — Шпионаж? — Тогда два. — Тсуб, — Ю, поджав губы, прыснул, но всё равно, видимо, пытался звучать серьёзно. — Кроме шуток. — Двойка… Или. Или погоди. — Что? — Вопрос… который… про правонарушения в отрезке возраста и вот этот — это не одно и то же? — Не совсем. — В плане? — Нарушения в целом и типы правонарушений как таковых — разные вещи. — А, в этом смысле… Единица. — А что не двойка? — Думаешь, двойка? — Беру за основу сказанное первее. — Нет, ну просто… У меня куча дисциплинарных нарушений и цепочка именно что… Ты знаешь… Преступлений, — Тсуна мрачно хохотнула, — на почве основного вида деятельности. — Ну значит двойка?.. — Ну… да. Видимо, да. — А теперь подсчёт баллов. — Так а что за тест-то? — PCL-R. — Что? — А сейчас объясню, — Ю криво усмехнулся и поправил очки. — Произошла подмена понятий. Тсуна поморщилась и медленно кивнула. — Ага. И? — Это был не тест. — В смысле? Он уткнулся локтями в колени и, сцепив ладони в замок, сложил на них подбородок. Тетрадь лежала пустым листом наверх, и ни ответов, ни уж тем более результатов Тсуна не видела. — Тестом ты сама его назвала. А само по себе это — не тест. Тест подразумевает под собой оценку знаний или личностных качеств и, в теории, предусматривает вариант провала. Это — оценочный лист. И здесь общий принцип отличается. Потому что идёт не проверка, а оценка по бальной системе. По нарастающей, в отличии от тестового формата, где суть в наборе определённого количества единиц. Надеюсь, поняла? Тсуна скривила губы. — Это был оценочный лист психопатии, да? — Я ж говорю, что проходила. — Проходила. Давно, но было дело. И сколько баллов? Ю взял тетрадь и завис, что-то бубня себе под нос. Тсуна потёрла переносицу, пытаясь вспомнить примерные цифры. Если их озвучивали, то оно явно сильно в памяти затёрлось, потому что ни хрена, по большому счёту, не получалось, и от этого копошения в закромах подросткового периода начинало болезненно дёргать где-то над бровью. — Тридцать один балл. — Из… сорока? Это хорошо или плохо. Ю пожал плечами. — Антисоциальное расстройство — клиническую психопатию — ставят с тридцати включительно. Но! Диагноз имеет право ставить только квалицированный специалист. Я таковым пока не являюсь, так что подожди ещё три-четыре годика — и перепройдёшь. — Всего тридцать один? — Тсуна вскинула бровь. — Могло быть и лучше. — Тсубаса, это не тест, — напомнил Ю. — И формулировать надо как «целых тридцать один балл», а не «всего-то». Не то чтобы я удивлён, конечно, но всё-таки… — Так в итоге-то что? Всё плохо? — Психопатия не обязательно значит этот медийный образ маньяка, окей, да? — Ю хмыкнул. — Это, в основном, поведенческие нарушения и ощутимо иной склад ума, не более. То, что как минимум у трети — а то и половины — всех известных маньяков на данный момент выявляли психопатию, конечно, не случайность, но всё-таки это не приговор, мол, бери нож, иди режь людей. Среди директоров, например, высокие цифры, так что… — Я в курсе, — Тсуна откинулась на спинку кровати и выдохнула. — Президент , при котором я училась, таким был. Прям по пунктам. Мне кажется, он точно все сорок баллов бы собрал. — Это который?.. Шин-сама ? — Не, — она усмехнулась: забавно. Шин был возраста примерно того же, что и Диджей — может, чуть старше, — и в подростковые годы единственное их с Тсуной пересечение было лишь в архиве, возможно, куда на отработки и практику как таковую иногда отправляли — и то не факт, что это не был просто похожий на него юноша. — Второй в обратном порядке от Шина, получается, третий от Хикару. Он на пенсию ушёл незадолго до… Хм. Мне кажется, незадолго до мирового турнира, но точно не скажу. Где-то в этом диапазоне, в любом случае. — Так, ещё раз, — Ю насупился. — Этот ушёл вот… примерно тогда. А Шин стал президентом после… ты знаешь. Немезиса. — Ага. — У меня вопрос… — Его убили. — А? — Мужчину, который занимал президентское кресло между Гороˊй и Шином, убили вскоре после этого коллапса, — Тсуна потянулась. — Историю замяли, списали на несчастный случай — мол, неудачная попытка ограбления, с кем не бывает, ага, — и кроме узкого круга лиц обо всех подробностях даже внутри WBBA мало кто знает. Для простой попытки ограбления слишком жестоко всё было, не похоже на непреднамеренное. — Горой? — Его Ямагучи звали, вот и закрепилось прозвище. — Ага… А ты?.. — А я что? — Входила в этот узкий круг? Она криво усмехнулась. — А я просто по чужим перепискам от скуки лазила, ибо когда уходишь из архива, лучше из всех аккаунтов выходить. Особенно, если это личная почта, а не корпоративная. — Это когда было? — Лет десять назад. — Так хорошо запомнила? — Они обсуждали! — вскинулась Тсуна. Так резко, что Ю отшатнулся к изножью. — Убийство! Президента! Во всех подробностях! Такое хрен забудешь, если честно. — Подожди… Они его убили?! — Нет, — она покачала головой. — Обсуждали рапорт о вскрытии. Сошлись во мнении, что, вроде как, неравнодушные пострадавшие. Или что-то такое, но суть там свелась к обычному линчеванию. Мутная история, на самом деле, но случилось и случилось. — И никого не осудили? Она развела руками: сплетней-слухов о таком не слышала, да и в СМИ, кажется, это лишь мельком осветили — фокус внимания был сильно на другом, — так что, видимо, никого. — Не-а. — Слушай, раз уж о WBBA заговорили… — Ю начал это с таким странным выражением лица, что Тсуна слёту поняла, о чём именно он хочет спросить. Поняла — и скривила губы. — Я не помню, чтобы ты вообще об этом говорила, но типа. Мне Кента по секрету шепнула. — Ну? — Это правда, что тебя хотели… — Посадить в кресло? — Да. — Ага. Хотели. Но не посадили. Мутная история. — Ты это уже второй раз говоришь, — заметил Ю, на что Тсуна только снова развела руками: какое заведение, такие и истории. — Тогда другой вопрос: при Хикару стало лучше или нет? — При Хикару хотя бы появились штатные психологи. — Это да или нет? Тсуна вскинула бровь: что за глупые вопросы. — Нет. — Почему? — Потому что даже когда во главе всей этой ебатории встала моя, казалось бы, подруга, от моего личного дела не избавились, поэтому я здесь и сейчас занимаюсь этим не по дружеской просьбе, а по указке сверху… Сколько время? По Японии. — У них… шесть с небольшим, — Ю поправил очки и хмыкнул. — Ты так говоришь из-за обиды или в шуточном тоне? — Шуточно, — соврала Тсуна. — Как думаешь, нормально сейчас звонить? — Смотря кому. — А кому первее? Киойе или Хикару? — Кто из них по утрам соображает лучше? — Никто. — Тогда нет. — Блять. — Ты можешь завтра сказать, — Ю кивнул в сторону записей. — У тебя всё выписано, заодно проветришься… — Выветрится? — Не я это сказал, заметь, — он хмыкнул. Тсуна закатила глаза. — Да и усвоят это всё лучше… Погоди. — Что? Ю подтянул колени к груди, сложил на них подбородок, снял очки и прищурился. Тсуна прикусила внутреннюю часть щеки в ожидании: пауза не чувствовалась театральной, для полноты эффекта — момент не тот, контекст не располагал. — Я понимаю, зачем ты Хикару звонить собралась. Но… Татами? Тсуна, к своему стыду, прыснула. Мысль начать вести сборник всех прозвищ, какие Ю давал Киойе, преследовала уже далеко не один год. Руки всё никак не доходили, да и всё уже не вспомнит, но хотелось провести учёт только чтобы проверить, не пошёл ли он на повтор. Второй момент, который заставил несдержанно усмехнуться, — интонация и выражение лица. Ю спросил это так искренне, словно и не издевался вовсе. — А… — Тсуна растерянно хмыкнула. — А что? Ю пожал плечами. — Я этого Гилтена видел вблизи. Молодой такой, они ровесники? — Вроде. — И вы тогда на балконе беседовали. — Ага. И? — Ты Киойе хочешь позвонить, чтобы сказать, что вы расстаётесь, потому что ты ушла в работу с головой? Тсуна поперхнулась. — Это было жестоко. — Но я прав? Она прищурилась. Ю хитро улыбнулся. — Отчасти. — Отчасти? — Не считая момента с расставанием. — Подожди, то есть ты реально имеешь какие-то планы на Гилтена?! Тсуна насупилась, осознав, на какой банальный трюк попалась. Выдохнула и кивнула: — Я жду ехидных комментариев. — Я хочу узнать его получше, готовься проверять сообщения, я накидаю тебе мемов. — Это звучит как угроза. — Вот станет мне скучно — вот тогда и начнётся. — То есть, нужна трудотерапия? Чтобы оттянуть? — Я бы напомнил тебе про одну очень интересную мудрость… Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться; если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно… Но не буду. И улыбнулся, на что Тсуна только вскинула бровь. — Потому что ты уже. — Именно, — Ю выдохнул и тут же отрезал: — Спать ложись. Нам к девяти уже там надо быть. — Помню-помню. Сначала душ. Потом лягу. — Я надеюсь это «потом» не растянется на полночи. Она мрачно посмеялась: не то чтобы Ю был совсем уж далёк от правды. И по её выражению лица он, кажется, это более чем понял, потому что выразительно нахмурился, и пришлось пояснять: — Не растянется, — Тсуна потянулась собрать всю макулатуру, не особо разбираясь, где чьё. Всё равно на комод складируется, а дальше уже по факту разберутся. — Кондёр только включи. — Это обязательно. В душ хотелось залезть не столько по причине прожитого дня — не без этого, конечно, но не в первую очередь, — а потому что Йами. Йами стихло и никак голос не подавало, и эта тишина, на самом деле, напрягала куда сильнее, чем постоянная активность к месту и не очень. И, кажется, это был тот редкий момент, когда Тсуне хотелось разговорить Это — просто чтобы убедиться, что никакой чёрт из табакерки не выпрыгнет. Это — и, наверное, узнать, есть ли какие-то сдвиги с той непонятной штуковиной, что довело Йами до истерики одним только фактом своего ещё даже неполноценного присутствия. Тсуна подумала об этом настолько громко, насколько вообще могла, игнорируя момент, что сама концепция «громко думать» звучала если не абсурдно, то крайне аляповато. Ответа, однако, не последовало. Ни сейчас, ни в душе, ни в полудрёме, в которой и прошла ночь — тишина. Что, если уж на то пошло, начинало порядком раздражать.***
** Ночь прошла в полудрёме. Утро — в полутрансе, потому что кроме гадкого ощущения во рту и необходимости влить в себя пару кружек кофе Тсуна больше ничего и не ощущала, и, в целом, не помнила. Кажется, Ю помог одеться, хотя она не то чтобы соображала, а раздевалась ли вообще перед сном. Вроде да — не в одежде же в душе сидела. Шестерни туго начали делать сдвиги только прохлада кафе сменилась палящим солнцем, и Тсуна на импульсе развернулась, чтобы пойти обратно — Ю придержал за локоть и потащил в нужном направлении. Что-то даже говорил, но до момента, пока они не подошли к воротам клуба, весь его монолог воспринимался до невозможного сложным и непонятным. А потом она стукнулась лбом о холодный кирпич, с трудом подавила рвотный рефлекс и наконец-таки очухалась. Посмотрела на Ю, натянуто улыбнулась, показала большой палец — но всё равно в планах было отпроситься в уборную при первом удобном случае и банально ещё раз умыться. Или не ещё раз — или вообще впервые, потому что этого Тсуна тоже не помнила. — Так, ещё раз. — Ещё раз что? — План действий? Ю очень громко и выразительно вздохнул, поправляя очки. — Говорим с Кристиной. — Да. — Ты отдаёшь Фри визитку. — Да. — И после этого звонишь Хикару и Киойе. — Да. — Ты помнишь, что сказать собиралась? — Д… — Тсуна выдохнула и вскинула бровь: это попытка подловить или реальный вопрос? — Наверное. — Почему не «да»? — Потому что я не уверена, пойдёт ли всё по плану. — По какому? — Ю криво усмехнулся. Тсуна пожала плечами: справедливое замечание. — У тебя был план? — У меня была задумка. — Ещё скажи, что фабула и сценарий. — Не так детально. Я не знаю, что им скажу, чтобы закончить полноценный диалог. — То есть, свои реплики ты не знаешь? — Да. — А их — да? — Да. — Тсуна. — Да? Ю сипло выдохнул. Потёр переносицу. Снова выдохнул. — Ты слушаешь? — Да. — Тебе двадцать семь лет? — Да. — Тебя зовут Тсубаса Отори? — Да. — Ты женщина? — Да. — Ты сейчас говоришь со мной? — Да. — Ты вернёшься на терапию и займёшься здоровьем, когда мы вернёмся? — Нет, — Тсуна прыснула. — Да. — Тсуна, блин. — Да-да… — и прикусила внутреннюю часть щеки: вот это уже вырвалось случайно. — Ладно, пошли. Ю закатил глаза и жестом попросил пройти вперёд. Отлипать от прохладного камня сильно не хотелось — наоборот даже, Тсуну тянуло разлечься прям здесь, в тени, и не идти ещё кусок дороги под солнцем. Однако пришлось напомнить себе простую истину: быстрее начнут — быстрее закончат, и вернётся в номер отлёживаться под кондиционером. А потом она увидела чёрную машину с тонированными стёклами, на фоне общей обстановки выглядящей как клякса, и раздражённо выдохнула, узнав в стоящем возле неё юноше вчерашнего паренька с планшетом. Попадаться ему на глаза не было ни сил, ни уж тем более желания, но, к сожалению, он заметил их первее. Встрепенулся, кажется, кашлянул в сторону и с каким-то уж до смешного потерянным видом направился в их сторону. — Отори-сан!.. — Что хочу? — Тсуна сложила на груди руки. Ю то ли нарочно, то ли почему-то ещё встал за ней, придерживая за плечо. Выражения его лица она не видела, но догадывалась. — По поводу вчерашнего разговора?.. — Визитка, — юноша протянул ей пластиковый квадратик. — Если возникнут вопросы. Но он обещал, что позвонит вам за час-полтора. — Как мало, — с сарказмом хмыкнула Отори. — Мало?.. — На сборы надо больше. Юноша поджал губы, прищурился и вообще, кажется, стал визуально меньше, как-то незаметно скукожившись. Только необходимость держать лицо удержала порывающийся смех — с такой-то метаморфозы. Тсуна сглотнула и попыталась улыбнуться, но, кажется, сделала только хуже. — Я… — нашёлся юноша и снова вытянулся. — Я предупрежу его. Спасибо, что сказали. Он сказал это так серьёзно и ответственно, что Тсуну даже лёгкий укор совести на долю секунды пробил. Однако потом пришло понимание, что речь всё ещё о свидании с Гилтеном, и наоборот захотелось поиздеваться над бедным парнишкой подольше; остановило только понимание того, что толку-то — он всё-то лишь нанятый сотрудник, и общий поток негодования надо направлять чуть выше — на босса. — Привет, Кри-и-и-ис, — протянул Ю. Тсуна дёрнулась от неожиданности и подняла взгляд на этот каменный пешеходный мостик, куда вышла Кристина в сопровождении Треда. И улыбнулась — ещё натянутее, чем до этого: ладно Ю объяснять, что за мутки с Гилтеном, но перед этими оправдываться она не планировала. Тсуна забрала визитку, кивнула и молча направилась к лестнице. Хотелось бы поговорить с глазу на глаз — что с этими, что с Фри отдельно, — но так, чтобы парниша ничего такого не заметил. Однако, импровизировать не пришлось: — Я могу забрать его вещи? — Отори, дёрнув бровью, оглянулась: не выглядел этот юноша как носильщик или лакей. — Да, они в холле, я вас отведу, — спокойно — как-то чересчур спокойно — ответил Тред, но Ю перекрикнул: — Я отведу! Отведу! — и схватил юношу под локоть быстрее, чем кто-либо успел ответить. Тсуна прищурилась, выдохнула и посмотрела на Кристину, пытаясь определить, что за эмоция нарисована на лице. Справедливости ради, лицо держала она более чем и выглядела вполне спокойно. Однако всё равно мелочь выдавала, и если бы не бортик, оно бы очень сильно бросилось в глаза — зажатый в пальцах край шорт… Внезапно. Мысль перескочила совершенно спонтанно, но Отори казалось, что Кристина ходит в юбке. А тут, внезапно, оказалось, что это шорты. — Я спущусь в зал, — сухо сказал Тред. — Надо объявить новый состав команды и план-программу тренировок. — А вместо Фри кто будет?.. — Тсуна прищурилась. Он вскинул бровь. — Или?.. — Состав не изменится. На место Фри — в постоянный состав — перейдёт юноша из запасного, только и всего. — Ага… — она потёрла шею. — Где Фри? Пару слов сказать надо. — Это по поводу… вашей работы? — Кристина вздохнула и таки разжала пальцы. Тсуна бросила беглый взгляд на то место, где стоял юноша — его там уже не наблюдалось — и кивнула. — Я передала ему. — А? Кристина молча направилась в сторону кабинета, Тсуна проследовала за ней, заломив руки за спиной. Чудно, конечно, что основную работу за неё сделали, но пресловутое «хочешь сделать что-то хорошо — делай сам» очень некстати укололо остатки гордости, хотя и тушевалось пониманием простой истины: достаточно хорошо Тсуна так и так не сделает. Тем более, по отношению к Фри, с которым, кажется, даже рядом ни разу не стояла. Так что хорошо, что Кристина передала ему… что бы то ни было. Надо было понять, что именно и в правильной ли трактовке, но сам факт. — Мы поговорили с ним незадолго до вашего прихода, — продолжила Кристина, стоило Тсуне закрыть за собой дверь. — И получилось ровно так, как вы и сказали. Отори повела бровью: если ей не изменяла память, ничего толкового она вчера не сказала. — Ты так спокойно об этом говоришь? — Не плакать же, — Кристина пожала плечами и села за стол. — Это печалит, конечно, но его выбор, и мы не вправе его удерживать. Нельзя не согласиться. — Ну… — К тому же, — Крис сцепила руки в замок, — получилось вполне ожидаемо. — В плане? — Александр говорил об этом. Тсуна прищурилась. О чём именно говорил Александр в контексте Фри она-то понимала и знала. Однако упустила момент, когда он эту же сладкую песнь начал при Кристине. — О чём именно? — Фри в одиночку тянет клуб, — Кристина выдохнула. — И мы так зациклись на этом, что упустили из виду один простой для понимания момент. — Конкуренция — двигатель прогресса? — Тсуна вскинула бровь. — Да. И это ещё одна причина, почему мы… я… не хочу ему как-то препятствовать в этом: он на голову выше остальных, и, как бы прискорбно это не звучало, в БК-Сол он равного соперника пока не найдёт. А это не дело, и он должен оттачивать мастерство, несмотря на первое место в рейтинге. Тсуна прищурилась, пытаясь для себя определить, в каких отношениях Фри и Кристина. Выглядели они вполне себе ровесниками, и их даже рядом ставить не нужно было. Она прикусила внутреннюю часть щеки. — Так… что ты ему сказала? — Попросила поддерживать связь и быть осторожнее. Если кратко. — А если полно? — Напрямую о вас не сказала, но упомянула, что WBBA начало расследование, так что если вдруг что — чтобы не ввязывался в неприятности. Он… не такой человек, чтобы прям-таки с горящей головой лезть в неприятности, но всё-таки… может. В исключительных случаях… Попросила, в общем, связаться, если вдруг что. Он со мной — я с вами. — Могу задать нескромный вопрос? — А… Да?.. — Он твой?.. Молодой человек? Друг? Кристина как-то чересчур нервно посмеялась, на что Тсуна только дёрнула бровью. — Мы выросли вместе. Он мне как младший брат. — Младший? — У нас пять лет разницы, — она натянуто улыбнулась. — Тебе двадцать?.. — Почему?.. Шестнадцать… пока что. Дружить с математикой не особо-то и хотелось, вычитать и складывать — тоже. Однако пришлось, и получившаяся цифра заставила Тсуну нервно хмыкнуть: — То есть… Фри… одиннадцать?.. — Да. — Ладно. Спасибо за содействие. С другой стороны, действительно: сколько ему должно быть лет, если не одиннадцать? Учитывая, что участники в рейтинге, насколько она помнила, были примерно в одном возрастном диапазоне, и средним возрастом, вроде как, обзывалась цифра в тринадцать лет. Среднее. Значит, могло быть и пятнадцать. Тсуна выдохнула, потёрла переносицу. В целом, всё — всё, что она хотела сделать, уже сделано, и её присутствие здесь больше не нужно. А потом дверь с грохотом распахнулась. — Это же ложь! Тсуна дёрнулась от неожиданности и из-за плеча посмотрела на вошедшего: Вальт. И, кажется, это был первый раз, когда он кричал… не радостно, а почти рассерженно. Или расстроенно. Или всё в месте — не суть. — Что ты хочешь? — Кристина опустила голову, поджав губы. Тсуна попятилась в сторону и сложила руки на груди. — Фри!.. — Вальт, сжав кулаки, приближался к столу и, кажется, совсем не стеснялся присутствия посторонних. Она повела бровью, тяжело вздыхая. — Я слышал, он уезжает от нас! Тсуна не сдержала смешка. Нервного, случайного и, хотелось надеяться, едва слышного. — Что ж, это правда, — спокойно ответила Кристина и снова сцепила руки в замок. — Вальт, успокойся, — это прозвучало куда злее, чем Тсуна хотела бы, но зато возымело эффект, потому что мальчишка, дёрнувшись, посмотрел на неё. — Это… — Почему?! — вскинувшись, перебил он. — Что теперь будет с БК-Сол?! Он же любил свою команду, нет?! Тсуна нахмурилась, косо посмотрела на Кристину — та сохраняла спокойное выражение лица — и сипло выдохнула, пытаясь подобрать нужные слова. Ю рядом не было, смягчать углы сейчас некому. — Вот именно поэтому он и ушёл, — она постаралась сказать это с такой интонацией, чтобы оно не прозвучало слишком раздражённо, но и не сухо. Получилось слабовато. — Потому что какой толк от «команды», когда ты единолично всё на себе тянешь и, что ещё хуже, стагнируешь. — Уйти — его выбор, — вмешалась Кристина. — Почему вы не остановили его?! — Потому что, поверь мне, это было бы пустой тратой времени. Я знаю, — закончила она, и впервые в её голосе прозвучала толика недовольства. Тсуна потёрла переносицу. — Он!.. — Вальт, — Отори выдохнула. — Так будет лучше. И для Фри, и для БК-Сол. Сказала — и почувствовала гадкий привкус во рту. Ситуация требовала прояснения контекста, потому что для Фри-то может и лучше — как-никак, наличие здоровой конкуренции и возможности практиковаться, — но вот омрачал это всё слон в комнате: у кого эта самая конкуренция имелась. И отпускать юношу в загребущие руки Гилтена не хотелось. — Извиняюсь, но если хочешь увидеться с ним — у тебя ещё есть шанс, он пока здесь, — о дверной косяк опёрся юноша, которого Тсуна, кажется, до этого уже видела — буквально пару дней назад, в их последний сюда визит, — но имени не знала. И что-то и во внешности, и в поведении вызывало какое-то странное чувство дежавю. Вальт тяжело выдохнул, втянул голову в плечи и сжал кулаки. Ломался в раздумьях, видимо, и Тсуна скептично скривила губы, ожидая дальнейших его действий. И поступил он довольно предсказуемо: молча развернулся и бегом рванул из кабинета; юноша жестом показал ему направление и прошёл в кабинет, ногой прикрывая дверь. — Ты что-то хотел? — Кристина едва заметно вздохнула, на что Тсуна только слабо усмехнулась. — Да, — юноша решительно прошёл к столу и опёрся о столешницу. — Почему меня поставили в команду? — Потому что ты способный блейдер и, очевидно, сможешь биться на уровне, — протянула девушка, и Отори отчего-то показалось, что она это заранее репетировала — очень уж заучено и механически прозвучала фраза. — Команде нужны такие блейдеры. — Если так, — он цыкнул, — то почему на вчерашний матч поставили не меня, а Вальта? Манера речи, внешний вид, неприлично объёмная лохматость и лиловые треугольные очки создавали странный образ, и, в целом, вызывали своего рода определённые ассоциации — прозрачные и слабо объяснимые, но всё же. Тсуна сложила руки на груди. — Будем знакомы. Он перевёл на неё взгляд, вскинул бровь и отвернулся. Тсуна раздражённо поджала губы: вот как, значит. — Вальт занял моё место. Так? — Не так, — встряла Отори. — Что за детские речи? — Д-детские?.. — юноша поперхнулся. — Ты был выбран в команду и так, и сейчас у тебя появилась возможность перейти в основной. И вместо того, чтобы закрепиться на этой позиции, ты решил вскинуться по поводу уязвлённой гордости, — она нахмурилась. — Потрать энергию на отточку навыков, чтобы доказать, что ты действительно достоин этого места и что в первый раз Вальт действительно его «занял», а не на пустое сотрясание воздуха. Кристина и юноша как-то подозрительно стихли; девушка так вообще смотрела с лёгкой опаской. Тсуна, сделав глубокий вздох, покачала головой и неловко отвела взгляд, потирая шею и пытаясь понять, что за непонятная вспышка раздражения только что произошла. — Вчерашний матч лишний раз заставил меня убедиться… — Кристина тихо кашлянула, — что команде БК-Сол необходимы сильные блейдеры с таким же сильным духом. И улыбнулась. И, кажется, максимум эффекта оказало не сказанное, а именно что улыбка — юноша, по крайней мере, заметно стушевался. Тсуна закатила глаза: успокоился и успокоился. Почему её это так дёрнуло, она так и не поняла. Поймала на себе странный взгляд юноши и решительно уставилась в окно в ожидании, пока он не покинет кабинет. А как только это произошло — тяжело вздохнула и с трудом подавила желание опуститься на корты. — Можно вопрос? — Эм… да? Тсуна потёрла переносицу. — Вот как думаешь, кому первее стоит позвонить: начальнице или молодому человеку? Парню, вроде как. Но это звучало, во-первых, слишком конкретно, а во-вторых, как-то не солидно. Кристина нервно усмехнулась и вскинула бровь, ответив не особо-то и уверенно: — Начальнице?.. — Отлично, — Отори щёлкнула пальцами. — Спасибо. Ещё что-то надо? — Да нет, вроде?.. Как аккуратно и, главное, естественно закончить разговор, Тсуна не знала, и неловкая тишина повисла на добрых полминуты: она продолжала глазеть в окно, Кристина, судя по звукам, переключилась на какие-то бумаги. Поэтому, выждав ещё мучительно долгие несколько секунд, Отори со вздохом направилась к двери, понадеявшись, что в тени лестницы разговор пройдёт полегче. А ещё надо было где-то перехватить Ю, чтобы стрельнуть мобильный, но внезапная мысль озарила совершенно случайно. — Тут есть стационарный телефон? Кристина, вздрогнув, подняла голову. — Здесь, — и указала на собственный стол. Тсуна прищурилась. — А также в холле и… — Холл, — перебила она. — Поняла, спасибо. — Не за что. Где этот самый «холл» находился, Тсуна представляла смутно и решила ориентироваться по общей обстановке помещений, выискивая даже не конкретно что-то, что бы ассоциировалось именно что с «холлом», а просто. Телефон. Хоть на стене, хоть на столе — не суть важно, главное, чтобы стационар. Если слушали её WBBA, то, засветив номер Ю, отрежет себе ещё и это. И не то чтобы это было сильно большой проблемой, но на всякий, блять, случай — из-за непонятной паранойи, которая взялась на пустом месте хрен пойми откуда. Может, смутные воспоминания об отделе безопасности расцвели с новой силой — да чёрт знает, Тсуна ни с начальником отдела, ни с кем-то из рядовых сотрудников уже давно не пересекалась. Если никакие сплетни не доходили — значит, человек во главе этой шарашкиной канторы ещё не сменился, к сожалению, что значило одно: как не имела дел, так и не будет. Пока Инко в штате. Сменится Инко — начнёт лояльнее относится. Тсуна потёрла переносицу: может, из-за пацана в очках вспомнила о нём, хотя кроме около-высокомерного заскока никаких общих точек пересечений больше не было. Или из-за ситуации в целом какие-то странные ощущения давней забытости сильно схожей ситуации. Да чёрт с этим, на самом деле, просто сам человек — Инко — был тем редким случаем, когда Тсуна была готова выговор получить за неподчинение, лишь бы не контактировать с ним лишний раз и уж тем более по рабочим моментам. Очень некстати пришло осознание, что вещи Фри как раз находились в холле — со слов Треда, — и есть шанс пересечься с миньоном Гилтена. Если тот не караулил у или в машине. Да и в целом попадаться ему на глаза желания не было. Раздражение к людям в костюмах накатило так сильно, что пришлось остановиться и сделать глубокий вздох. Ирония заключалась лишь в том, что большая часть её друзей-знакомых — да и она тоже, по документам, если уж на то пошло — были именно людьми в костюмах, и продолжать мысль не хотелось. Молодой человек сидел в машине, и Тсуна облегчённо выдохнула. Всё равно было желание спрятаться за колонной под этой каменной прогулочной аллеей, но куда легче и быстрее было банально пройти уже наконец-то в главный корпус — хотя бы потому что там был кондиционер. — Тсуба! Тсуна шагнула в сторону, и Ю пронёсся возле неё, едва не вписавшись в закрытую дверь. — Ты знаешь, где холл? — она вскинула бровь и сложила руки на груди, наблюдая, как Ю растирает ушибленный-таки лоб. — Или любое другое место, где мог видеть стационарный телефон? — Холл буквально… — он потёр шею и вскинулся. — А стационар тебе зачем? — Молодость вспомнить, — фыркнула Отори. — Где холл? — Вот буквально заходишь в главный корпус и идёшь вверх по коридору. Уткнёшься в большое свободное помещение — вот оно. Тсуна кивнула и, прикусив губу, быстрым шагом направилась в указанном направлении. Надо было повторить, что именно она скажет Хикару… Она хлопнула себя по бокам и с раздражением поняла, что не взяла ни блокнота, ни ежедневника, ни даже какой-то бумажки с выписанными тезисами. И не то чтобы это всё было сложно запомнить — просто на бумаге оно казалось более связным и понятным. Вверх по коридору. А коридор упирался в перекрёсток с тремя путями. Тсуна покрутила головой, выискивая что-то, что хотя бы примерно походило на стационар какой угодно модели, и выдохнула, когда Ю снова подскочил со спины и мёртвой хваткой вцепился в локоть. — Вы со всем разобрались? — Мы ни с чем и не разбирались, — Ю криво усмехнулся. — Я только что его туда отводил, теперь тебя. — Ага. — Ему стоило говорить, что ты пошутила, или?.. — Нет. — Ну и отлично. — А ты сказал? — Нет. — Ну и отлично. Ю проскочил в сторону, прошёлся вдоль стенки и театрально показал на тёмный прямоугольник на стене, как-то странно сливающийся одновременно и с обоями, и с картинами вдоль стен. Тсуна со вздохом огляделась: если это «холл», она — балерина. Пара скромного вида соф, картины с какими-то абстрактными пейзажами и натюрмортами — и больше ничего. Если бы не Ю — прошла бы мимо. — Со стационарников разве в другую страну можно звонить?.. — Да, — Тсуна выдохнула, снимая трубку. Осталось только вспомнить нужный код и остальной набор цифр, и, в целом, полдела сделано. Киойе можно было позвонить и с мобильного Ю, пускай и без особой надежды, что он ответит с первого раза. Она начала как-то неуверенно нажимать на кнопки, отгоняя очевиднейшую мысль, что номер, так-то, можно было посмотреть в списке контактов и не париться вообще, но тут скорее дело принципа и желание проверить собственную память — насколько хорошо соображала такие мелочи, как, например, телефон начальства. Набирала целенаправленно рабочий — с личным номером-то всё более чем понятно. Нажала на кнопку вызова. Приложила трубку к уху — телефон был на классическом проводе, и рефлекс «начать накручивать петли на палец», кажется, был у всех, кто вообще имел с подобными моделями дело. Послушала гудки. Послушала какой-то скорый испанский трёп операторши с приятным голосом. Опять гудки. Долгие. Настолько, что Тсуна нервно поджала губы: неиронично начало казаться, что Хикару трубку не возьмёт. Ну, в целом, понятно: странный короткий номер с испанским кодом — вряд ли она сообразит, что это именно код Испании, так что просто короткий непонятный номер, — внешним видом больше похожий на, условно, спам-созвон или какую-то рекламную приколюху, что, в целом, было относительно равнозначно. И только Тсуна уже собралась, цыкнув, повесить трубку, с того конца раздалось: — Слушаю. — Это я. — Я?.. Тсуна выдохнула и прищурилась, глядя на беззвучного хихикающего Ю. — Тсубаса. — А!.. Погоди. — Мой севший. — А это что вообще за?.. — Испанский стационар. Круто? — Что случилось? Отори посмотрела на ладонь, как будто заранее выписала все тезисы. Да чёрта с два. — Отчитаться по нынешней ситуации? — Твой правда сел или это мера предосторожности? По голосу выражение лица Хикару более чем угадывалось, и Тсуне очень хотелось, чтобы разговор произошёл лично — чисто чтобы она по взгляду поняла, в чём соль. — Догадайся. — Что-то настолько серьёзное? — Ну, скажем так… — Тсуна посмеялась. Со стороны, наверное, это звучало как нервный смех, но вообще он просто был дёрганным и рванным. — Вопросов не задавать, не пугаться, не ругаться, я над тобой не издеваюсь. Обозначили? — Ничего не обещаю, но очень постараюсь, — Хикару хмыкнула. — Так вот, — Отори шумно выдохнула в трубку, только догадываясь, какой звук услышала Хасама. Неприятный, наверно. — По пунктам: Шу Куренай в команде «Нью-Йоркские Быки», мировой «номер один» Фри Де Ла Хойя буквально вчера подал документы о переводе, сегодня уезжает; Вальт и Рантаро связь с Шу не держат, но со слов хозяина клуба Александра Гилтена, это всё по той причине, что участники клуба предпочитают отдавать свободное время тренировкам, а не соцсетям; сам Александр — протеже Зиггурета… — Подожди!.. — Не перебивай. Да, того самого. Я не помню, говорила ли ты об этом или что, но, в общем, если нет: теперь в курсе. Насколько клуб имеет прямое отношение к методам Зиггурета — вопрос с подвохом, я пока конкретно над этим работаю. Сам Зиггурет доступа к своему, так скажем, архиву и базе данных доступа не имеет — судебный запрет на медицинскую деятельность, — но такие полномочия есть у его нынешней жены и, собственно, матери прекрасно Такэхито. Ведёт ли она сейчас какую-либо открытую деятельность — выясню, отчитаюсь. Сам Зиггурет занимается какой-то античной хераборой — антиковедением или как-то так — вместе с сыном, трактуй как хочешь. Я хочу побольше узнать конкретно у Гилтена, если что-то новое или какие-то подробности выясню — позвоню ещё раз. Пока всё. Единственное, о чём она умолчала целенаправленно — родственные связи всех со всеми. И так информации достаточно донесла, не стоило сверху грузить ещё и этим хитросплетением семейных ценностей. Хикару молчала. О том, что она не отключилась, свидетельствовало только отсутствие гудков, но тишина действительно затянулась на такое неприличное для подобных моментов, что Тсуне даже как-то не по себе стало. Ю никаких подсказок не давал; просто стоял со сложенными на груди руками, упираясь плечом в стену, и задумчиво глазел куда-то в пространство. — Я… поняла, — наконец-таки выдавила Хикару. Тсуна встрепенулась. — Только… Это пока ни на что не влияет. — Я знаю, — Отори фыркнула. — Без весомых доказательств и бла-бла-бла, да. В теме. Я отчитываюсь о проделанной работе, а не рапорт составляю. — Кстати, его тоже надо составить. — Потом. — Если уж… так много всего… Может, тебе, я не знаю, помощь подключить? Для внутреннего расследования? — Помощь? — Кого-то из отдела безопасности. — Сплюнь! — Тсуна прикрикнула неожиданно даже для себя. Ю аж подскочил на месте. — Нет, Хикару, нет! Никаких безопасников! — По личным причинам или?.. Не то чтобы Хикару не была в теме всей долгой истории взаимоотношений Тсуны с отделом безопасности — кости многих из них были перетёрты за распитием кофе, да и за всё время Хасамы в WBBA не заметить это было просто нереально, — но всё же упрёк прозвучал так, словно она судила максимально поверхностно, не пытаясь даже прикинуть возможные сценарии такого действия в обозримом будущем. И последствия. Или Тсуна всё очень остро и в штыки воспринимает. Одно из двух. Сама склонялась к первому. — Не только, — процедила она и сжала переносицу. — Ты держи в голове тот факт, что мой наниматель — ты, и работаю я на тебя. Конкретно сейчас — без лишней шелухи в виде посредников из безопасности и прочих сторонних отделов. — Потому что?.. — Потому что это пустая трата сил, ресурсов, времени, терпения и нервов. — То есть, всё-таки личные причины? — Я не хочу писать отчёты Инко, — Тсуна сжала челюсть, стараясь не смотреть в сторону Ю, у которого, кажется, глаза загорелись, стоило это вслух сказать. — И вообще хоть как-то с ним пересекаться, потому что если ты подключишь кого-то из безопасников — он об этом точно узнает и дотянется и до этого, и хочешь-не хочешь, а отчитываться перед ним придётся… Он не слезет. — Ты просто не хочешь работать с кем-то? — И это тоже. Дай мне в своё темпе всё сделать, это и тебе силы сэкономит в том числе. — Не думала, что скажу это, но… Инко в том числе мой подчинённый, так что?.. Не вариант? — Не вариант, — мрачно хмыкнула Тсуна. — Не сработает. Закрыли тему. Ты меня услышала? — Я тебя услышала, — Хикару вздохнула. — Окольными путями, в письменном виде это всё передашь по возможности, пожалуйста? Или как рапорт… Желательно, как рапорт. Хоть сшифруйся — но именно фиксированные данные нужны. — Шифроваться начну, когда весомые доказательства будут. А пока толку-то от этого, если всё на уровне догадок и сплетен. — Последний вопрос. — Аю? — Твою деятельность вообще как вписывали в штатное расписание? — Что? — Проверка скоро. Пришёл прямой вопрос. Ты числишься в штате, но мёртвой душой — просто как имя, без подробностей. Тебя надо или вычеркнуть, или как-то нормально поставить. Вот и спрашиваю: на твоей памяти, тебя как обычно вписывали? — Архивариусом, — Тсуна вскинула бровь и в непонятках посмеялась. — Ты не помнишь, что ли? — Скажем так, — Хикару кашлянула, и Отори догадалась о выражении лица: полунервная улыбка. — Я не помню. Поэтому и спрашиваю. — Архивариус, — повторила она. — За все -дцать лет ни разу должность не менялась. — Столько лет без карьерного роста? — И сразу на пенсию. — Ты ещё не на пенсии. — В двадцать… сколько?.. — Тсубаса. — Да-да, — Тсуна вздохнула. — Отпустят, как сдохну. Знаю. Мне говорили. — Тсубаса. — Так, ладно, — вскинулась она. — Всё, что хотела сказать — сказала. До следующего звонка живи спокойно. — Боюсь представить, через что ты будешь звонить в следующий раз. Ю же вроде рядом. — Да, но… — Тсуна посмеялась, — мне надо было кое в чём убедиться. — Убедилась? — Да. — Отлично. — Не смею вас задерживать, — она услышала, что Хикару начала говорить что-то ещё, но трубку повесила быстрее, чем предложение было закончено. Хотелось надеяться, что слушают её не WBBA — хотелось верить Хасаме, даже несмотря на тот факт, что она теперь занимала президентское кресло и вполне могла бы отдать подобного толка распоряжение, изучив и личное дело Тсуны, и весь список «теневых» услуг, который в отделе безопасности имелся; о его наличии Тсуна знала далеко не из третьих рук. В моменты таких коротких приступов паранойи Отори искренне жалела, что дружбу водила только с некоторыми безопасниками из нэримского штаба. Если бы им вдруг поступил такой приказ, ей бы донесли хоть как-то. — А что… с… этим? — осторожно поинтересовался Ю. — Инко? — Тсуна раздражённо прищурилась, и он миролюбиво вскинул руки. — Ничего. Я ж тебе, кажется, рассказывала? — Ты со мной своих коллег не вспоминаешь. — Мы не коллеги. — Одноклассников. — Ничего с ним. Противный человек. Не хочу усложнять себе жизнь. И всё. Ю посмотрел куда-то в сторону. Тсуна, скосив взгляд, хмыкнула: смотрел на её пальцы. — Усложнять не в этом смысле. — Одно и то же. — Даже не близко. Дай телефон. — Зачем? — Киойе маякнуть. — Зачем? Тсуна подавилась смешком: а ведь правда — зачем? Для галочки, видимо. — Потому что у меня сегодня… «свидание» с Гилтеном, и я просто хочу его предупредить, чтобы ну прям совсем погано на душе не было. Доволен? — Привет, Татами-кун, мы с тобой нормально состыковаться не можем, но у меня сегодня свидание с другим молодым человеком примерно твоего статуса и возраста, ты главное не расстраивайся, целую, увидимся ещё через полгода, — Ю, уперев руки в бока тыльными сторонами кистей, повертел бёдрами, нарочно говоря ниже обычного. Тсуна раздражённо повела бровью. — Так, что ли? — Не драматизируй. — Я варианты накидываю. Отори тяжело вздохнула: телефон он-таки протянул, но что говорить — а вот хороший вопрос, Ю уже всё сказал. — Мне интересно, ответит ли он. — А может не ответить? — Давай начнём с рассуждения, есть ли у него вообще мой номер, чтобы сразу понять, кто звонит. Тсуна, к своему стыду, с этого усмехнулась. Не то чтобы между Киойей и Ю были натянутые отношения — только если в одностороннем порядке, — но без особого повода они, вроде как, не контактировали. И то, чаще всего через посредника — в её лице. Она открыла телефонную книгу и начала вбивать нужный номер. По быстрому поиску в контактах высветилось обычное «Т.К.» — И всё? — Сложно было выбрать что-то конкретное. Решил не выбирать вовсе. — Умно, — Тсуна, сделав глубокий вздох, нажала-таки на имя и прищурилась, слушая гудки. — На громкую связь поставь, пожалуйста. — Зачем? — Я обещаю, что ничего комментировать не буду, — Ю сложил руки в молитвенном жесте и опустил голову. — Пожалуйста! — Твой же телефон, — рассудила Отори. — У него есть твой номер? — Не знаю. Если есть, то вряд ли он возьмёт. Он вредный. Она потёрла переносицу. — Что ты хочешь? — «вызов» на дисплее сменился цифрами, и Тсуна подскочила от неожиданности, чуть не выронив чужой мобильник. — Только быстро, у меня совещание через десять минут. — Да я быстро, — она криво посмеялась. — А с его телефона звонишь потому что?.. — Потому что мой на прослушке, и я не хочу волноваться по поводу подбора нужных слов… И, если тебе интересно, я удивлена, что у тебя есть его номер. — Ты мне его и вбила. — А, да? — Да. Тсуна пыталась по голосу понять, недоволен ли Киойа или просто из-за этого самого скорого совещания особо не говорит желанием общаться. Или рядом кто-то есть, и это механический «серьёзный» тон большого дяди-начальника. — Сильно отвлекаю? — Относительно несильно. Только сразу выкладывай, что случилось? — Ничего? — она вскинула бровь. — А должно было? — А что звонишь тогда? — Что за вопросы вообще? — насупилась Тсуна. — Ты мне просто так не звонишь. — Ну… Ну, я предупредить. — О чём. Усилий стоило не повторить сказанное Ю выше. Судя по его выражению лица, он более чем догадался о ходе мыслей и беззвучно засмеялся. — Я… по работе, в общем. — Какую херню ждать на этот раз? — это был первый за весь разговор момент, когда кроме сухой усталости в голосе прозвучало что-то ещё. Тсуна не поняла, что именно, но вроде Киойе было весело. Наверное. — Мне на свидание надо сходить кое с кем. И если ты вдруг… так получится… что через правую пятку левой руки седьмого знакомого друга твоего брата узнаешь об этом — всё под контролем, это сугубо рабочий момент. Она постаралась сказать это полушёпотом из-за случайной мысли: а вдруг миньон Гилтена стоит за углом и слушает. А вот не хотелось бы. — В следующий раз что? Позвонишь и скажешь, что убила человека? — Киойа тяжело и явно очень устало вздохнул. — Но я тебя понял. — Ну, пока в планах не было. — Пока? — Ну мало ли, как получится, — Тсуна усмехнулась, скосив взгляд на Ю. — Но нет. Нет. Не планирую. На данный момент. — Я тебя понял, — повторил Татегами. — То есть, мне теперь ему звонить? — Нет, можешь на мой. — А момент с прослушкой? — Если на какие-то отвлечённые темы — то без проблем. Мне кажется, странно будет, если… никакой активности мобильной… Так что если вдруг… — Понял. Какая-то ещё херня случилась? — Да вроде нет… Наверное. Я не помню. — Не помнишь? — Да. — Я тебе перезвоню, идти надо, — сказал Киойа и повесил трубку. Тсуна растерянно моргнула, смотря на дисплей, и медленно вернула телефон Ю. — Он… обиделся? Расстроился? Ю, прикусив внутреннюю часть щеки и скривив губы, пожал плечами. Вопрос был искренним, а понять, издевается ли он сейчас или правда также недопонял, Тсуна не смогла. Только тяжело вздохнула: сказал, что перезвонит — значит, будет ждать созвона. Может, у него там люди уже пришли или что-то ещё рабочее случилось. В любом случае, план-программа с натягом, но была выполнена. Что не могло не радовать. Оставалось, в целом, пережить вечер и не накаркать.***
Местом встречи в итоге оказалась таверна. И Тсуна так-то знала, что подобные заведения вполне себе реальные и существуют не только в рамках очередного фэнтези — и, технически, они с Ю также жили именно что в таверне, пускай и современной, туристической вариации, — но всё равно это обозначение слишком крепко ассоциировалось с каким-нибудь из миров Толкиена или Ротфусса, но никак не с чем-то, что вот. Осязаемое. Куда можно зайти, где можно выпить… Эль? И взять у таинственного мужчины, сидящего в самом дальнем и тёмном углу, какое-либо задание и уйти в путешествие на полтысячи страниц. Иронично, но Гилтен в итоге правда сидел именно в самом дальнем углу. Разве что не тёмном — подсвечник висел в непосредственной близости к столику. Тсуне правда позвонили ровно за два часа, и ей показалось, что как минимум полтора из них ушло просто на выбор одежды. По той простой причине, что самого шмотья, оказывается, было не так много — кто бы мог подумать, что так выйдет, из того, что имелось, пришлось судорожно собирать что-то мало-мальски приличное и «на выход». А потом ещё и лицо новое рисовать. Но хоть с этим проблем не возникло — замазать круги под глазами было несложно, а губы малевать по совету Ю, который внезапно оказался «экспертом», она не стала за ненадобностью. Точнее, сначала-таки намазала, но посмотрев, как это выглядит, стёрла нахер и больше в этом направлении не думала. Итоговый вариант внешнего вида чувствовался ровным счётом никак — длинная белая рубашка, чёрные штаны и приличного вида лёгкая обувь, — но Тсуна банально устала ломать голову над правильностью образа и решила пойти так, как, в теории, пошла бы в офис, если бы требовалось присутствовать на чём-то важно-официальном. В итоге прогадала со всем, кроме «макияжа»: и с белой рубашкой, и с распущенными волосами, зато, в теории, следов от помады не оставит на кружке. — Почему именно таверна? — И тебе вечер, — Александр что-то вдумчиво набирал в телефоне. Тсуна вскинула бровь, отодвигая массивный, под старину, стул. — Две минуты подожди, пожалуйста. — Да без проблем. Внутри заведение выглядело не совсем так, как представлялось при упоминании «таверны». Тёплые оттенки и запах пива — это конечно, но в остальном… Тсуна огляделась, рассматривая белую выкладку вдоль стены, изрисованную всякими абстрактными лицами. Тревожное зрелище, от которого она поспешила отвести взгляд. Народу, на удивление, было не так уж и много. И стало интересно: потому что сам по себе город был не таким уж и большим или потому что время ещё не самое позднее, и через час-полтора займут больше столов? Миловидный юноша принёс меню — два массивных кожаных конверта. — Что-нибудь сразу закажете или?.. — Через пару минут, — ответил Гилтен, не отрываясь от телефона. Тсуна кивнула. — Или ты что-то будешь сразу? — Нет. — Понял, — юноша дежурно улыбнулся и направился к бару. — Могу нескромный вопрос задать? — Отори, проигнорировал правило про локти на столе, подперла голову рукой. — Конечно. — Планы на сегодняшний вечер? — Конкретнее? — Александр-таки поднял глаза. — Оплата счёта и дальнейшее? — Ага. — Я угощаю. — Дальше? — Ничего, думаю?.. — То есть, без секса? Он поперхнулся, и Тсуна прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не улыбнуться. — Нет. — Славно, — и, выдохнув, она откинулась на спинку стула, упирая руки в колени. — А ты… что-то такое подумала? — Александр прищурился, вскидывая бровь. Он выглядел скорее сбитым с толку, чем смущённым, и это тоже заставляло хотеть рассмеяться. — Мы знакомимся, как коллеги. Не больше. — Ну мало ли, кто ж знает, что у тебя в голове, а я ничего с собой не брала, — Тсуна пожала плечами. — То есть, по пиву? — К пиву надо что-то взять, — он всё-таки соизволил убрать телефон и открыл меню. — Я разве что не знаю, что к пиву обычно берут. Ты, с опытом, может, подскажешь? — Тут такого нет. — Ты даже меню не открыла. — У них нет шиокары, это я тебе легко могу сказать. — Извини, чего нет? — Кальмара маринованного, — вообще, маринованного в собственных внутренностях, но об этом Тсуна умолчала. Это даже звучало так себе — хотя на вкус очень даже, — и, наверное, неподготовленному человеку, который ещё несколько дней назад недопонял, где имя, а где фамилия, такие подробности об определённо вкусной дряни знать не стоило. — Может, есть кольца кальмара, но не знаю. Может, что-то национальное стоит взять? — А ты что хочешь? — Пиво. — А из еды? — Что-то, что хорошо пойдёт с пивом. — Тогда полагаюсь на твой опыт, — он кивнул на меню. — Я почти не пью и без понятия вообще, что и как «хорошо пойдёт»… И какое пиво посоветуешь в таком случае? — От марки зависит, — Тсуна со вздохом открыла-таки этот огромный кожаный конверт и сразу перелистнула к последним страницам, где обычно располагались напитки. — Если чисто по японским идти, но «Кирин» неплохое. «Асахи» ну так — на случай, если «Кирина» нет или по акции выгодно взять. Из иностранного, помню, «Хейнкен» был неплохим. «Будвайзер» не оценила. Если по тёмному идти, то «Гиннесс», думаю, можно попробовать, но вообще… А здесь ничего подобного и нет, поэтому наугад. Александр прыснул и вздохнул. — Можно просто спросить, какое посоветуют. — Справедливо, — согласилась Тсуна и отлистала в обратном направлении, выискивая закуски к пиву. Текст дублировался на английский, что отчасти упрощало задачу, но разнообразие морской дряни всё равно было невелико. Можно было взять что-то вне зоны комфорта — не рыбное, — но что тогда. — Есть какие-нибудь мысли? — По поводу закусок? — Да. — Нет? — Вообще, — он криво, но как-то сдавленно хмыкнул. — У меня весь опыт сводится к каким-то снекам, типа солёных чипсов или какой-то дряни во фритюре. И то — со стороны. — Со стороны? — Тсуна вскинула бровь. — Мне не с кем пить было, и это, считай, впервые за пару лет, как выбрался хоть с кем-то именно по пиву пропустить. — А-а-а-а… — она усмехнулась и снова перелистнула станицу. — Как смотришь на… Пульпо аля Гальега? — Что? — Осьминог с картошкой. — Отлично смотрю. Это где? — «Блюда на гриле». Тсуна сначала нашла нужную страницу, а потом какое-то неприличное — по собственным ощущениям — количество времени пыталась вспомнить, как выглядит латинская «пэ». Или как пишется несчастный «осьминог» — и не получалось ни то, ни другое. — Ага. — Что-то случилось? — Я не вижу. — Третья сверху строка. — Спасибо. Острый соус, лимон, картофель, листья салата, осьминог. Тсуна, поджав губы, кивнула: это звучало как неплохой компромисс между чем-то к пиву и просто ужином. — Ты накрасилась? — А? — Выглядишь… извини, свежее, чем вчера. Глаза накрасила? — Так заметно? — В сравнении — да. — В кои-то веки решила в люди выйти в приличном виде, — она криво усмехнулась. Юноша официант снова подошёл к столику со всё той же дежурной улыбкой. — Могу принять заказ? — Да… Два осьминога и… какое пиво посоветуете? — Осьминога? — Пульпо что-то там, — подхватила Тсуна. — С картофелем. — Понял, — юноша шустро записывал всё в блокнот. — А по поводу пива… вы светлое пьёте, тёмное? — Светлое, — она косо глянула на Александра, которого вопрос явно поставил в тупик. — Светлое, желательно фильтрованное. — Советую попробовать наше крафтовое, — официант улыбнулся ещё шире. И, наверное, добавил бы что-то ещё, но Тсуна махнула рукой: раз крафтовое, значит крафтовое. И без разницы, что нефильтрованное. — Что-нибудь ещё? — Два пива. И воду. Бутылку воды. — То есть, — юноша убрал ручку в карман на груди, — две порции Пульпо аля Гальега, два крафтовых, бутылку воды. Напитки сразу принести или по готовности блюда? — Сейчас. — Понял. Время ожидания примерно двадцать-двадцать пять минут. Приятного вечера. И удалился. Тсуна выдохнула. — Крафтовое нефильтрованное, если что. — Да без разницы?.. Я всё равно не знаю, в чём разница между фильтрованным и нефильтрованным. Подозреваю, что в методе производства и, возможно, вытекающем из этого виде и свойствах готового продукта, но… — Правильно думаешь, — она щёлкнула пальцами. — Абсолютно в точку. — Любишь фильтрованное, потому что оно менее насыщенное? — Александр прищурился. Тсуна снова щёлкнула пальцами и кивнула. — Понял. Ну а кроме работы пивным сомелье, чем ещё увлекаешься или занимаешься? — Как ты меня назвал?.. — Я не знаю, как называется профессия, когда дегустируют пиво, — он пожал плечами. — Сомелье вина проверяет. — Пиво дегустирует пивной сомелье, ты всё правильно сказал. Но… — Тсуна не сдержалась и прыснула. — Но так меня ещё не называли. — А как обычно называют? — Никак. Эта тема не особо поднимается. — Болезненная? — Скорее неприятная. — То есть, болезненная. Тсуна сипло выдохнула, потирая переносицу. — Болезненная она только в зачатке и причине. А выросшее из этого зачатка уже просто противное. — Это из-за сломанной руки, да? — Ага. — Я смотрел запись того матча. Ты неплохо лицо держала. Да и оператор молодец: старался руку в фокус не брать. Она натянуто улыбнулась. — Изучил всё, да? — Надо ж знать, с кем работаешь, — Александр усмехнулся. — Да и не то чтобы это сильно большой секрет: Тсубаса Отори — третье место в мире — стала причиной, по которой доверие к металлическому бейблейду пошатнулось ещё сильнее, ведь волчок сломал ей руку буквально в прямом эфире на глазах у всех. Тсуна прикусила внутреннюю часть щеки, чувствуя, как нарастает желание воткнуть ему вилку в глаз. Юноша-официант очень вовремя принёс приборы. Она выдохнула и снова улыбнулась. Было и было. С того момента уже несколько лет прошло, и у нового поколения проблем с бейблейдом пока что не было. В мировом масштабе так тем более. — Случай одной халатности катализатором не стал, — она делано-равнодушно пожала плечами, повторив то, что ей когда-то сказал Киойа. — Не случилось бы со мной — случилось бы с кем-то ещё, найти и раздуть повод было сугубо вопросом времени. Мне просто не повезло под камерой оказаться. — Здравые рассуждения. К психологу ходила? — Скорее, он ко мне. Когда в больничке валялась. — Из-за сломанной руки ложатся в больницу? — Из-за сломанной руки — нет. Из-за проблем с головой — да, — Тсуна криво усмехнулась. — Поэтому меня за шкирняк отправили на лечение. — Насколько я помню, в лечебнице ты лежала не так уж и давно, — Александр взял вилку и отчертил в воздухе петлю. — Хочешь сказать, что все эти… сколько лет?.. — Много. — Ладно, все эти много лет ты вообще не задумывалась над чем-то подобным? — Чем-то подобным — это лечь на терапию? — Да. — Да как-то не особо, — Тсуна пожала плечами. — Привыкла сама справляться. — И алкоголем. — Да что ты к нему прицепился, а? — она хмыкнула. — Не только. — Наркотики? — Я… Я правда так плохо выгляжу? Это было сказано в полушутливом тоне и не более, но Тсуну всё равно повеселило, как Александр дёрнулся. — Нет, почему же? Я просто накидываю возможные варианты. Сублимируешь как-то иначе? — В том-то и дело, что сублимирую. Пытаться это всё заглушить — дохлый номер, и алкоголя более чем достаточно. А сейчас его нельзя — я на таблетках. — Мы пришли пить пиво, и ты говоришь, что тебе нельзя пить, только сейчас? — Хотела потянуть до момента, когда принесут, и сказать невзначай уже в процессе, но… — она пожала плечами. — Ничего страшного не случится, так что проблемы не вижу. — А проблема есть. — Да ну? — И в пристрастии к выпивке, перед которой ты не можешь устоять даже зная, что это крайне не рекомендуется, и в тяге к саморазрушительному поведению, что охватывает и первый пункт, и остальные аспекты твоего поведения. — Это какие? — Твои пальцы, например. Что с ними? Тсуна сипло выдохнула: зануда. — А как думаешь? — Я не знаю, что надо сделать, чтобы пришлось бинтовать все десять пальцев. Ползала где-то? — И как это связано с саморазрушительным поведением? — Как минимум, отсутствие перчаток для защиты кожи рук. — Я тебе секрет открою, гений, — Тсуна криво усмехнулась, — но когда ты куда-то карабкаешься, нужны особые перчатки, специальные. Или вообще без них. Так рельеф лучше ощущается. Обычные в этом случае наоборот проблем больше создадут. — Буду знать. Увлекаешься скалолазанием? — Не увлекаюсь. — Тогда вопрос остаётся. Ты мне так и не ответила. — Ничем не увлекаюсь, — она сипло выдохнула, снова подперев голову рукой. Александр как будто искренне пытался завязать толковый разговор, но волновали далеко не любезности. — Последние несколько лет точно. — А до… этого твоего «болезненного» периода что-то было? — Гилтен вскинул бровь. — Я не поверю в отрицательный ответ. Что-то, технически, должно быть. И во время этого периода тоже. — Чтение, — Тсуна сказала это на автомате, почти по рефлексу. Когда начинали допытывать про увлечения, отвечала просто: книги. — Читать люблю. — И всё? — Ты ждёшь, что я скажу «бейблейд», да? — Верно. — А вот не скажу. — Почему? — Потому что это большую часть жизни было работой, а не хобби, — Тсуна потёрла переносицу. — Люблю его, но со сломанной рукой особо не поиграешь. — Особенно когда она сломана как раз из-за бейблейда… Ты такое скептичное лицо делаешь, потому что что-то дурное из юности вспоминаешь, я прав? — Даже не близко, — она фыркнула и усмехнулась. — Хвалю за попытку разобраться, но в голову ты не залезешь. — В голову — нет. В какие-то информационные источники — инсайдерские в том числе — возможно. А из них многое можно подчеркнуть. — А туда зачем? — Тсуна спросила это из чистого любопытства. Александр улыбнулся, лукаво прищурившись. — Что, компромат ищешь? — Рычаги давления. — Удачи. — Не шантаж. А что-то, чем заинтересовать можно. Вроде подкормки для гордости и самомнения, — протянул он. Тсуну почему-то эта формулировка рассмешила, и, видимо, её натянутая улыбка была истолкована как заинтересованность, потому что Александр продолжил: — Учитывая создаваемые в WBBA условия для своих воспитанников, мне кажется, тебя шанс выбиться в ряды лучших заинтересует. — Подготовился, да? — Да. — Не заинтересует, и мы об этом, кажется, уже говорили, — она вздохнула. — Особенно в рамках соревновательного момента, потому что я не хочу мелькать в рейтингах лиги. — Почему? — Утомляет. — Повышенное внимание? — Да. — Это из-за руки? — Отчасти. — Только я говорил не про лигу. Я про карьерный рост в целом. — Я уволиться не могу уже пару лет как, куда мне карьерный рост, — Тсуна вскинула бровь. — Да и сейчас — в нынешней кондиции души — это уже не так интересно. Я просто хочу тихо и размеренно выполнять свою работу и не высовываться. Какие-то подвижки — лишние телодвижения, а лишние телодвижения — лишнее внимание, которое мне не нужно. Логическая цепочка выстраивается? — То есть, — Александр снова прокрутил в воздухе петлю. — Отсутствие инициативы и апатия. Так? — Так. — А выйти из этого состояния не хочешь? — Мне и так хорошо. — Это защитный механизм или самовнушение? — Это разве не одно и то же? — В твоём случае, может, и так, но вообще — нет. — Ты совсем иронии не понимаешь? — По твоему выражению лица и интонации непонятно, когда ты говоришь серьёзно, а когда иронизируешь, — он усмехнулся. — Будет забавно, если и эта встреча — последствия недопонятой иронии. Тсуна хотела прищуриться, но быстро себя одёрнула: хоть какие-то сдвиги в мимике сейчас наоборот подтвердят эту мысль. — Да. Будет забавно. — Я угадал, не правда ли? — Не правда ли, — Александр прищурился, Отори сдавленно посмеялась, потирая шею, и добавила: — Я не издеваюсь. Это правда не иронично было… И знаешь? — Что? — Раз уж начали затрагивать тему прошлого, — она прикусила внутреннюю часть щеки, — не расскажешь, как ты вообще в итоге к Зиггурету-то попал? Я помню, что он у вас там, где-то, лекции читал, но именно в данный отрезок времени — как? И про какие методы шла речь? Капсулы или что-то, что в поле зрение не попадало? Александр удивлённо вскинул брови. Тсуна прищурилась: возможно, и не стоило так в лоб спрашивать, но отталкивалась от того, что раз уж он так откровенно про всё спрашивает, то почему ей, собственно, нельзя поддержать выстроившийся тон. — Я могу честно ответить на всё, только если ты честно отвечать будешь мне, — после недолгой заминки ответил он и улыбнулся. Делано и явно искусственно. — Опять вопросом на вопрос? Или что там было. — Ответ за ответ, да. — Я в любом случае уже ответила на пару твоих вопросов, так что будь добр — не юли. — Ты не ответила. Точнее, технически, не соблюла условие о честном ответе. И юлила. Так что я вправе поступить схожим образом. — Один раз ответила. — Один из нескольких, и со второго уточнения, так что не считается. Тсуна мрачно усмехнулась. — Вот так значит, да? — Да. Требуешь — соответствуй. — Не требую. — Но явно заинтересована. Как и я. И мы на равных условиях. — Я тебя поняла. — Согласна на условие? — Да. — Тогда, для начала, проверочный выстрел: как ты в целом информацию воспринимаешь? — Поясни? — Вот всё то, что я тебе говорю — как ты это воспринимаешь? Делишь на два в плане честности или как-то иначе? — Мне чтобы воспринимать от тебя информацию, эту самую информацию сначала надо получить. А этого, по существу, ещё не произошло. — Справедливо замечено. Ты не записываешь сегодня? — А надо записывать? — Ну мало ли. — Могу записывать, мне несложно. — А если я наплету всякого… Для «ловушки», так сказать, и потому сразу пойму, кто шпионит, когда эти сведения дойдут до разного толка людей? Тсуна хмыкнула: интересное заявление. — Мне нравится твой ход мысли, но в подобной ситуации слова без весомых доказательств с обеих сторон особо веса не имеют. В холостых выстрелах толку и смысла мало, лишний шум. — Шпионы разве не обязаны докладывать обо всём? — Шпионы? — Ну, то, чем ты занималась в WBBA. И, возможно, занимаешься и сейчас. Или я не прав? — А ты кем в прошлом был? — Цель вопроса? — Поддеть, — Тсуна прищурилась. — Если начал дёргать за прошлое, давай — соблюдай правило про равные условия. Кем в прошлом был? — Увлечённым молодым человеком. — Заучкой-ботаником? — она снисходительно улыбнулась. Александр в лице не изменился, но бровью дёрнул. — В точку? — Даже не близко. — А сейчас «этими методами» мстишь тем, в ком видишь обидчиков: спортсменам. — Фильмов пересмотрела? — Ага, собрала все стереотипы, какие вспомнила. — И ни один из них не верен. — Тогда отвечай нормально. — Ты так резко тему сменила, когда речь зашла о шпионаже… в точку? — Нет, — Тсуна хмыкнула. — Контекст другой. — Опять «болезненная тема»? — Какой умный мальчик. — Я младше тебя на год. — Это всё равно ощущается как пропасть. — Потому что ты высокомерная гордячка? — Скорее сноб и не люблю тех, у кого юность прошла получше моего. А ты заносчивый хам с раздутым самомнением. — Вот и решили. — Ага. — Ваше пиво, — официант появился так неожиданно, что Тсуна дёрнулась от неожиданности. Посмотрела на кружку и как-то засомневалась, что в ней было пол-литра. — Осьминог сейчас будет. — А здесь сколько?.. — Литр. — Ясно. Спасибо. Александр на выпивку смотрел с опаской, что не могло не веселить. Отори сделала глоток, поморщилась от пены и выдохнула: ну в целом, терпимо. Даже неплохо. Хотя особых надежд она всё-таки не строила. — Так на чём мы остановились? — Гилтен взял кружку. И тут же поставил. — На взаимных оскорблениях. — Точно. Хочешь честные ответы — будь добра отвечать честно. — Ты это уже говорил. Спрашивай давай. — Чем ты занимаешься в рамках организации? — Честно — ничем. Мы с твоим начальником были знакомы ещё когда ты в универе просиживал, и теперь снова сошлись. — С Зиггуретом? — С Дожи. — Дайдодзи? — Ага. Я в… как оно там называлось… его организации, в общем, состояла. Тогда и познакомились. Относительно недавно пересеклись снова — и он пригласил, сославшись на то, что, вроде, может мне помочь с моей проблемой. — Дайдодзи же. Мёртв. Уже несколько лет как. Тсуна поперхнулась и недоверчиво на него посмотрела: вроде не шутил. Сделала пару глотков, кивнула юноше-официанту и перевела взгляд на осьминога. — Умер? — Да. Погиб в самом эпицентре тех событий, семилетней давности. — Мы не на равных условиях, Алекс. — С чего бы это? — Потому что я, получается, знаю то, чего не знаешь ты. — Ну так я тоже знаю то, чего не знаешь ты. Это не меняет сути. — Ты не понял. Не знать личных причин — это одно. А вот совсем другое — не знать… Ай, неважно. С Мерси мы говорили. Копия сознания Дожи — симуляция, считай, — которую, я так понимаю, Зиггурет сохранил. Они же коллегами когда-то были, насколько понимаю. Да и жена… — О, ты знаешь про неё? — Знаю в плане «знаю, что она есть» или «знаю, как она связана с ними двумя»? — Второе. — Ага. Интересно получилось… Я пока просто в штабе числюсь. Возможно — да даже «скорее всего» — работу дадут позже. Удовлетворён? — Более чем, — Александр взял нож. — Ты спрашивала, как я устроился к Зиггурету, да? — Ага. — На самом деле, ещё во времена университета. Если бы не судебные процессы и тюрьма, он бы даже научным руководителем стал бы, но в итоге мы сначала сработались с госпожой Зиггурет, а потом — когда он вышел по УДО, — теснее познакомились и с ним. Многие моменты технически и законодательно лично обговорить именно с ним не вышло, но… Ничего интересного, в общем. Ты не такого ожидала? — Примерно такое и представляла, — Тсуна выдохнула. Уныло посмотрела на коричневые щупальца на тарелке и снова глотнула. — Скучная история. У меня к тебе ещё вопросы, так что давай, заводи шарманку. — Расскажешь про методы обучения в WBBA? — Зачем? — Мне интересно послушать, как с подобным справляется крупнейший конгломерат. — Про сейчас ничего не скажу, не знаю. Тогда — хуёво он справлялся. И из-за кризиса в том числе. — Кризиса… Погоди, а ты в каком году?.. — Родилась или училась? — И то, и другое. Тсуна вздохнула, пытаясь посчитать. Более неловкой пауза бы стала только если бы она полезла проверять цифру в паспорте, но примерно сообразить получалось — не так уж и сложно отнять двадцать от двух тысяч восемнадцати. — Родилась в девяносто первом, училась в период девяностых-нулевых. Как раз самый смак застала. — И оно отразилось на ваших… наставниках? — Вполне. — То есть, условия были так себе? — Условия-то нормальными были — все кормленые и одетые, — а вот отношения… Что наставников, что внутри коллектива, — Тсуна делано-нервно посмеялась. — Не то чтобы пониманию-принимаю этот концепт вымещения накопившегося на тех, кто ни сном ни духом о ситуации по факту, но всё-таки в ретроспективе всё более или менее на свои места встаёт. — Так, а методы?.. — Школу-интернат представляешь? — Относительно. — Тот же принцип. Но с поправкой на… менталитет и какие-то негласные правила касательно работы-учёбы-этики. И общей напряжённой атмосферой, которая… Ну знаешь, на пороховую бочку похожа. Из-за постоянного напряжения и конкуренции, потому что рейтинговые темы были всегда и останутся надолго, мне кажется. — И… — Александр прищурился. — Рейтинговые системы же, мне кажется, должны иметь какие-то программы поощрения? — Вот, правильно мыслишь, — Тсуна ковырнула вилкой в тарелке, вздохнула и снова сделала глоток. — И за эти поощрения могли глотки грызть просто… Не буквально. И не то чтобы всякие подставы были частым явлением — все в большинстве своём впахивали честно и тихо ненавидели тех, кого заметили. — Ты тоже? — Во-первых, я тоже, а во-вторых, я в коллектив не вписывалась, так что если и были случаи подлянок, то, мне кажется, со мной чаще всего. — Не вписывалась… потому что не японка? — Что, тоже знаешь этот стереотип о ксенофобных японцах? — Чаще всего про это и слышу. — Это не совсем правда, — Тсуна посмеялась. — Оно имеет место быть, конечно, но в случае… поколения постарше, мне кажется, тех, кто в начале семидесятых и раньше родился-рос. У этого всего долгий-нудный исторический контекст, который, с твоего позволения, опущу; есть, конечно, старшие и без подобных предубеждений, но они скорее исключения из правил. Те, кто помоложе, уже легче и проще относятся… Не вписывалась по другой причине, хотя внешность тоже сыграла. — Могу задать нескромный вопрос, но по теме? — Происхождение? — догадалась она. — Ага. — У меня отец японцем был, и родилась на территории Японии, так что с гражданством особо вопросов не возникало. Мать… не японка, как видишь. — А кто? — Догадайся. — Ты выглядишь или как арабка, или испанка цыганского происхождения, извини за грубость. Тсуна пожала плечами: ну, в целом, ничего нового он не сказал. — Гречанка смешанного происхождения. — То есть, японо-гречанка? — Обобщая — да… И, возвращаясь к теме: во-первых, некоторые особо-умные цеплялись ко внешности или полу, а во-вторых, я была заносчивой и горделивой, потому что в итоге всё равно хотелось быть в верхушке всех этих рейтингов и как-то выделиться, вот и попортила о себе мнение для большинства. А по поводу «методов» именно в плане «методов»… Опять же, рейтингово-вознаграждаемая система, закрытый коллектив, учёба основным, обще-образовательным, и каким-то специальным дисциплинам… Я не знаю, на самом ли деле сравнение с интернатами валидно, но вот именно из того, что читала обо всём этом — пересечения и похожести есть. Разве что без жёстких наказаний, вроде порки или чем там ещё наказывали. — А как тогда? — Общественные работы, вроде дежурства в помещениях или отстранения от тренировок на пару дней, если это не что-то дико серьёзное было. — А были преценденты чего-то «серьёзного»? — По слухам — да. — Слухам? — Когда это началось, меня уже перевели… нас по узким мелким группам расфасовывали в зависимости от показанных результатов, чтобы уже более конкретно заниматься по той или иной специальности. Но общая группа так и оставалась самой многочисленной — относительно, но всё же — и именно про неё больше всего всякого слышала. Может, потому что она так и осталась «общей»… или самой многочисленной, я не знаю. Не интересовалась. — А может, всё вместе, — заметил Александр. Тсуна кивнула. — Ещё одно скромное уточнение позволишь? А потом я отвечу на твоё. — Валяй, — отмахнулась она и наконец-таки заставила себя хотя бы притронуться к осьминогу. Он оказался даже вполне себе вкусным, хотя и непривычно несолёным. — Ты сказала, что цеплялись к полу? В WBBA была дискриминация по половому признаку? — Покажи мне хоть пару девчонок в команде «Быков», а потом я тебе отвечу, — Тсуна вскинула бровь. Александра такой ответ, видимо, сбил с мысли, но именно эту цель она и преследовала, так что, махнув рукой, продолжила: — Шучу. И так всё ясно. — Я не могу сказать, что их нет, — протянул Александр. — Но… Их мало. — Ага. И в нашем потоке, учитывая меня, было что-то около троих?.. Из полусотни человек примерно. Не то чтобы задирали за такое, но всё равно в итоге начинаешь «орэ» про себя говорить, лишь бы не выделяться на общем фоне. — Тема… японских местоимений… всё ещё очень сложная. Это значит, говорить в мужском роде? — Не совсем, — Тсуна прищурилась. — Для девушек это скорее обозначение… не знаю, бойкости, что ли? Мужественности? Пацанки, короче, также его используют. — Для меня японский всё ещё очень сложный, — Александр вздохнул и впервые за вечер хлебнул. Тсуна прищурилась, наблюдая за его реакцией. — Это для тебя родной язык? — Формально — да. — Формально? — Греческий и японский изучала в равной степени. Остальные языки уже позже. — Ты знаешь несколько языков? — А ты нет? — Только три: английский, немецкий и испанский. Японский в процессе изучения, сейчас где-то уровень N4, думаю. — Неплохо. — А у тебя какой уровень? Тсуна прищурилась, вскинув бровь: хороший вопрос. — А как думаешь? — Я… это был глупый вопрос. — N2 у меня, — она криво усмехнулась. — На подготовку к N1 у меня не хватило ни сил, ни терпения, ни желания. Диплома о двойке хватает с головой, учитывая, что я место работы не меняла… никогда. — А зачем тебе сдавать языковой экзамен, если ты… — Для общего развития. Да и бумажка о международном уровне владения языком лишней явно не будет, — Тсуна пожала плечами. — Хотя, собственно, а зачем она мне, если я как работала в WBBA, так и работаю, но, с другой стороны, если вдруг когда-нибудь, каким-то чудом, уволюсь… — То есть, подожди. Ты работаешь и здесь, и там? — Ага. Но в штате ни здесь, ни там официально не числюсь… По факту не числюсь, в бумажках, может быть, вписали, я не знаю. Оттуда не увольнялась. — Почему? Не можешь или не хочешь? — Я за всю жизнь раз шесть подписывала документы о неразглашении. Не могу или не хочу? — Понял, — он усмехнулся. — Такая хорошая сотрудница, что не хотят отпускать? — Ага, — Тсуна кивнула. Пиво хорошо шло, в отличие от осьминога, которого она почти не тронула. Как блюдо — очень даже вкусно, бесспорно. Но не под выпивку. Что в определённом смысле даже расстраивало, но, глядя на то, как Александр продолжал игнорировать кружку, закрадывалась шальная мысль махнуться: он пусть доест её порцию, а она выпьет за него. Народу ощутимо прибавилось, и тихое до этого место заполонил гул. Тсуна даже порадовалась, что всё-таки не взяла блокнот, иначе бы вместе со словами Гилтена текст представлял бы из себя лингвистический узел из испанской и английской вперемешку с отдельными заметками по-гречески; не то чтобы писать на японском было сложно — особенно учитывая тот факт, что уровень владения языком Александра вряд ли позволил быстро прочесть написанное, — но всё равно шифроваться греческим было банально делом привычки, и изменять этому Тсуна не планировала. — Так, теперь… — Александр вздохнул. — Теперь я отвечаю, да? — Ага, — повторила она. — Потому что я болтать устала, давай-ка теперь ты. Методы, цели, прошлое, будущее — вообще всё, и заодно бонусом что-то про жену Зиггурета. Глаголь. У меня язык отваливается говорить. — Ты общалась всего ничего, — заметил он, а потом скосил взгляд на кружку и вскинул бровь. — Или ты из тех, кого от алкоголя морит? — Морит, не морит — какая разница, — Тсуна криво посмеялась. — Но ясно то, что не из тех, кого от выпитого на поболтать тянет. Кстати, если ты пить не будешь — отдай мне. Оно вкусное. — Нам воду не принесли, — Александр поднял руку, привлекая внимание официанта, и второй подвинул свою кружку поближе к Тсуне. — А так… Пей. Я всё-таки воздержусь. — Не понравилось? — Отори хмыкнула. — Не «не понравилось». Скорее, я не понимаю тонкостей. — Каких, например? — Зачем пить пиво, когда можно выпить вино? Виски? Ром? Что-то с изысканным вкусом, а не просто… пиво. Тсуна закатила глаза, снова выпивая. Кружка опустела уже наполовину, и с каждым глотком шло всё легче и легче. — Пиво хорошо идёт, но процесс можно посмаковать. С текилы ты улетишь. С абсента просто сдохнешь. А всё тобою перечисленное — ну это… На особые случаи. Вино так вообще просто баловство какое-то, чтобы не так стыдно было, если вы вдруг переспать захотите. — Звучит так, словно это для тебя обычная практика, извини. — Ты к такому выводу из-за вопроса вначале пришёл? — Отчасти. — Ну вот отчасти и является, — фыркнула она. — Так что там по вопросам? — Я не буду на них отвечать. Тсуна дёрнула бровью. — Почему? — Потому что ты ответила нечестно. — Поясни? Юноша-официант поставил на стол бутылку воды и извинился, Александр кивнул и взял стакан. Молча открыл, молча налил, молча и со смаком отхлебнул и выдохнул. Потом ещё выдержал паузу, пока прожёвывал лист салата. Тсуна раздражённо постукивала пальцами по столешнице. — Я хочу услышать честные ответы. Ты ответила. Но прошлась по поверхности — никакой конкретики. Ничего по существу. — Тебе адреса-пароли-явки, что ли, назвать, с именами и датами? — Нет, почему же? — он пожал плечами. — Я просто хочу продраться под скорлупу. Не то чтобы мне не нравился образ и фасад, который ты выстроила, но, знаешь, изучение информации конкретно о тебе — и твоих заслугах — очень интересный процесс, который так или иначе заставляет почувствовать себя профайлером и попробовать составить хоть какой-то портрет личности. — И?.. — И я хочу услышать подтверждения своих догадок и мыслей. — Так правду или подтверждения? — Это не взаимоисключающие определения, — Александр улыбнулся. — И ты ни разу не акцентировала внимание на возможных шпионах в WBBA. Знаешь о них? — Было бы странно, если бы их не было, — Тсуна раздражённо повела бровью. — Что именно ты хочешь услышать? — Откровения. — Почему? — Потому что то, что ты хочешь от меня услышать, также является откровением и достаточно личным моментом. И будет как-то нечестно, что я тебе душу раскрываю, а ты мне — нет. — Ты не раскрываешь, — напомнила Тсуна. — Ты пока толкового тоже не особо много сказал. — Я собирался. — Вот, покажи мне пример. — Ты взрослый человек и самостоятельно можешь разобраться, как и что делается. — Как и что делается — да. Как и что говорится — видимо, нет. — Просто говори конкретно, не съезжая в лишнюю «воду». Хорошо? Тсуна раздражённо прищурилась. С одной стороны, так оно и было: она нарочно не вдавалась в конкретику. И даже не потому что эта самая конкретика была какой-то сильно-важной — просто неприятной, и к врачу она ходила явно не для того, чтобы юноша, с которым они говорят третий раз за всё время сейчас выковыривал все злачные подробности. С другой же, они не были настолько хорошо знакомы, чтобы подобные детали как-либо отпугнули или испортили впечатление. А если это и произойдёт — то только на пользу пойдёт, и, в целом, подводя итог, намного проще было не юлить, а сразу вывалить. Тсуна выдохнула и в один заход допила кружку, косо наблюдая за тем, как Александр всё сильнее округляет глаза: ну да, не его уровень за один глоток выпить около полулитра. Но это было дополнительным стимулом. — Ладно, чёрт с тобой, — она глубоко вздохнула, вытирая уголок губ тыльной стороной ладони. — Только уточнения деталей будут по схеме «да-нет». — Я поражён, — Александр продолжал смотреть на кружку. — Тебе плохо потом не станет? — От такого — нет. — Надеюсь… Так, можно ещё раз про твою юность? — Что именно?.. Даже не так, — Тсуна потёрла бровь. — Что конкретно про юношеский период ты хочешь услышать? Кто привил этот заскок на первенство, с чего он появился или что? — Верно мыслишь. Я хочу послушать и про то, как оно появилось, и были ли у тебя мысли жульничать или использовать что-то вроде… допинга, я не знаю? Искусственные усилители? Особые программы тренировок? И были ли в твоём случае вообще особые программы? — Потому что ты сейчас используешь эти же методы и прощупываешь почву моего к этому отношения? — Верно. — Я тебе про рейтинговую систему уже сказала, — она вздохнула и пригубила. — Чем выше твоё имя — тем больше шанс, что тебя заметят… да даже не шанс, а, знаешь, момент истины — когда тебя заметят, признают, выделят и как-то вознаградят. Вознаграждение обычно в рамках… подкормки самомнения, я не знаю. Но в любом случае это ощущение «особенности» — пиздец, какой мощный стимул. Ты получаешь этот всплеск дофамина, ты невероятно счастлив, ты знаешь, что ты был лучше остальных, и это выделили — и всё. Дофамин, на самом деле, прекрасный допинг. — Но подобное отношение — палка о двух концах, — заметил Александр. — И если подобным злоупотреблять, это приведёт к очень… сомнительным последствиям. — Я тебе об этом говорила, — Тсуна хмыкнула. — Состояние пороховой бочки. Ну, а ещё некоторые особо чувствительные в итоге сдаются. — Сдаются в плане?.. — Случаи самоубийства были, но очень редко. На моём потоке повезло обойтись без такого, но в группе постарше, кажется, был прецендент, когда юноша не выдержал. — А родители?.. — Подожди, — Отори поперхнулась смешком. — Ты… Ты нарыл информацию про моё личное дело. И там не прочитал первую же строку? — Уточни, о чём ты? — Про момент с «родителями», — она улыбнулась. — Мы сейчас говорим о чём? Как думаешь? — О твоём детстве. — Ага. А оно прошло где? — Где?.. Тсуна тяжело вздохнула. Сделал крупный глоток и снисходительно посмеялась. — Первой же строкой в моём личном деле указано, что я сирота. Так, ещё раз: повтори вопрос про родителей? — Мы говорим о… программе WBBA, нацеленную на выявление талантов среди брошенных детей… — протянул Александр. — Верно? — Верно. Умный мальчик. — То есть, из WBBA деваться было некуда? — Ну, грубо говоря, да, — согласилась она. — Тут или вверх, или в окно. — Так… ты же сказала про родителей, нет? — Ну, они у меня есть, — Тсуна развела руками. — Не из воздуха же появилась. — А, в этом смысле… А бросили почему? Он спросил это так безвинно и спокойно, что Тсуну пробило на искренний смех. — Ну как тебе сказать… — она потёрла переносицу, пытаясь говорить спокойно. — Ну… Умерли? Мать. Про отца ничего не знаю. — А сколько лет было, когда?.. — Меньше года. — То есть, ты в WBBA всю жизнь? — Двадцать два… Или двадцать три из двадцать семи лет. Мне четыре-пять лет было, когда под программу попала, а дальше уже… вверх по карьерной лестнице. — А они сейчас подобным занимаются? — Не интересовалась, но о закрытие программы целиком не слышала. Её сократили, вроде бы, но именно целиком не устранили, так что наверное… О чём мы там говорили? — О дофамине как допинге. — А, ну, — Тсуна потянулась. — Жульничать мыслей не было. У меня был в жизни момент, когда не самый приятный пацан перед нашим с ним матчем подпилил столбы на поле, чтобы во время боя они обвалились, но это единственное, что прям-таки чётко помню. А сама… Ну, не знаю. Не помню, но вроде не было. — А запомнила ты этот случай потому что?.. — Потому что, во-первых, этот пацан теперь в отделе безопасности сидит и бесит меня оттуда, а во-вторых, я в тот день нашла птенца орлана. — Орлана? — Ага. — Что орланы делают в Японии? — Без понятия, — призналась Тсуна. — Но сам факт: тоже американец. — Понял… — Александр сложил приборы на тарелку и сцепил руки в замок. — Тогда последний вопрос, и я начну. — Я ещё не закончила. — Всё-таки, покажу тебе, как надо отвечать. А то ты опять по поверхности прошлась. Тсуна раздражённо прикусила внутреннюю часть щеки, но кивнула. — Валяй. — Если бы тебе тогда предложили бы пройти программу усиления возможностей — ты бы согласилась? — Ты это уже спрашивал. — Спрошу ещё раз. Она выдохнула и снова пригубила. Просто чтобы потянуть время и не отвечать сразу. То ли действительно трындеть устала, то ли просто разозлилась, что опять ему что-то не так. Или не разозлилась — ситуация скорее раздражала, чем откровенно злила, но до этого, откровенно говоря, было недалеко. — Да. — Правда? — Да. Александр прищурился. — Ты это говоришь, чтобы ответ меня удовлетворил или честно? — Честно, — Тсуна поморщилась. — Но с оговорками. — Какими, например? — Особая программа тренировок — да. Какие-то опыты любого толка — нет. — А если я поясню, какие именно… «опыты», как ты выразилась, в теории хочу использовать — ты согласишься? — Ну наконец-то, — она закатила глаза. Александр посмеялся. — Думала, не дойдём уже. — Так интересно послушать? — Да. — Почему? — Потому что хочу посмотреть и сравнить. — Никаких изменений личности не собираюсь проводить, если ты об этом. — Уже хорошо… — Тсуна пригубила. — Но вопрос в другом. — В чём? — Они подростки. — Ну? — И любого толка сдвиги на личности же отразятся в первую очередь. — Да. Но это… побочный эффект. Оно не стоит первоцелью. — А первоцелью стоит?.. — Усиление их физической силы и связи с волчком. Тсуна вскинула бровь. — Этого всего же можно добиться и без вмешательств, только тренировками. — Да, — Александр кивнул. — И задача в этом и заключается. Однако, тренировки в этом случае скорее способ поддерживать форму. Я хочу дать определённый… усилитель. Даже не столько физической форме — они все более чем в прекрасном состоянии, — а скорее именно связи волчка и блейдера. Это самое главное, на этом надо делать упор. — Связь?.. — Тсуна вскинула бровь. — Ну да. А что не так? — Ничего. Что именно ты подразумеваешь под связью? Александр прикусил губу и задумчиво потёр подбородок. — А что именно ты представляешь? — Ничего, потому что не понимаю. — И… я тоже, — Александр сдавленно усмехнулся. — Но у детей это есть… Не понимание, а ощущение. Некоторые слышат, некоторые видят, некоторые чувствуют просто… ну, знаешь, необъяснимо. Интуитивно или что-то такое. Мы с тобой тоже с таким сталкивались, я более чем уверен. Но так как это очень… такое, невесомое ощущение, с возрастом — или без регулярной практики — оно скорее всего забудется. Ты поймёшь, мне кажется, или волчок в руки снова возьмёшь. — И как ты собрался работать с тем, чего осязаемо нет? — Дети очень гибкие. — И? — И при правильно подходе с ними можно очень много добиться. — Промывка мозгов? — Усиление связи. — Промывка мозгов. — Я не собираюсь менять их личность. Я просто хочу подтолкнуть их в нужное русло, добавив дополнительные физические раздражители. — Промывка мозгов с тренировками. — Да почему же? — вскинулся Александр. — Потому что это обработка, — Тсуна нахмурилась. Пить расхотелось, есть уж тем более, но вторую кружку она решила-таки добить. — Это обработка некрепкой детской психики под свои нужды в том направлении, в каком тебе надо. Промывка мозгов чистой воды. — Называй как хочешь, — поморщился он. — Но таковой оно в любом случае не является. Тсуна закатила глаза. — А база на работах Зиггурета тут тогда при чём? — Я… хочу избежать некоторых ошибок и просто моментов, которые он допустил. — И всё?.. — Так говоришь, будто разочарована. — Хотелось драмы. — Я не хочу никого калечить. — Ну да, ты просто разжижишь им мозг и слепишь заново. — Это не промывка мозгов! Тсуна криво посмеялась и в несколько глотков допила оставшееся пиво; откинулась на спинку стула, сцепив руки в замок на груди, и вздохнула, думая, что делать дальше. Только что он ответил на основной вопрос, а дальше вести беседы не было ни сил, ни желания; даже если бы узнала что-то ещё, риск стукнуть Александра пустой, но при этом достаточно увесистой кружкой был достаточно высок, и проверять, насколько хватит собственного терпения, Тсуна не хотела. — Мигрень. — А?.. — Начинается. Мигрень. Александр посмотрел на полупустую бутылку воды, на что Тсуна только покачала головой и медленно встала из-за стола. — Такси вызвать? — Дойду. Тут недалеко, — она протянула ему свою визитку. — Номер телефона, хотя он у тебя вроде есть. Если что — можем встретиться ещё раз. — Может, всё-таки такси? — Сиди, — Тсуна махнула рукой и потёрла бровь. — Спасибо за уделённое время. Свидимся. И направилась в сторону выхода быстрым шагом, едва ли не переходя на бег. Надо было, во-первых, поскорее всё записать, а во-вторых, просто свалить подальше и перевести дух. Наверное, он ей это запомнит и при удобном случае припомнит, но это потом. Сейчас же она вдохнула полной грудью, вышагивая вдоль улицы и игнорируя компании вокруг. Вечер, туристический городок — вокруг было людно и шумно, и хотелось поскорее закрыться в номере и растянуться на кровати в полумраке. Хватит с неё на сегодня активности. Телефон в кармане завибрировал, и Тсуна на секунду подумала, что это Гилтен. Но — нет. Киойа. — Что хочу? — она сказала это прежде, чем вообще подумала, и по смешку с той стороны поняла, что кое-кто всё-таки расслабился. Спустя чёрт знает сколько времени. — Какого чёрта ты не спишь? — Вспомнил, что собирался позвонить, — посмеялся Татегами. — И Тори что-то не то съела, так что жду такси, чтобы вести её в ветеринарку. — Что-то не то? — Ага. Обблевала мне все брюки. — Завтра в джинсах будешь? — Уже сегодня. — Знаешь, — Тсуна посмеялась, останавливаясь у какой-то скамейки возле фонтана. Место ни разу не тихое, но хотя бы присесть можно было и потупить в пространство без лишних разговоров. — Когда приеду, первое, что мы пойдём делать — пить. Много пить. Я хочу побухать с тобой. — И тогда мне на брюки стошнит не кошку, а ту, в честь кого я эту кошку назвал, да, — скептически заметил Киойа. Тсуна хмыкнула. — Как свидание прошло?.. — Если бы оно прошло нормально, я бы тебе бухать не предлагала бы. — Тебе повод выпить не нужен. — Справедливо, но не в этот раз. — Плохо? — Я устала, — простонала она. — Говорить и говорить. Заебалась. — А, ну… — Киойа рассмеялся. — Ладно. Договорились. Тсуна криво улыбнулась.***
Рьюга резко вскочила: грохот прозвучал так близко, что не проснуться от такого было просто невозможно. Вскочила — и растерянно оглянулась, пытаясь вспомнить, что, где, когда и почему. И понимание приходило медленно, тягуче, потому что хотелось снова лечь и отлежаться — с перерывами на полудрёму — ещё неопределённое количество времени. Она посмотрела на подушку, потёрла глаза ребром ладони и села, прислушиваясь к обстановке вокруг: было… тихо. Кроме грохота ничего больше не произошло, и Рьюге начало казаться, что это даже не по-настоящему произошло: просто в полусне что-то послышалось, и не более. Мысль разбилась о последовавший протяжный стон и какой-то полусмех-полушипение. Рьюга догадалась об источнике шума и раздражённо поморщилась, тяжело поднимаясь на ноги. Хотя бы проверить, что у него там произошло и, если ничего, лечь дальше — не больше. — Джинга, — она задвинула за собой двери гостевой комнаты и огляделась, пытаясь понять, откуда конкретно идёт звук. В общей комнате никого не было. Рьюга косо глянула в сторону кухонных ящиков: пахло сырым мясом и чем-то сладковато-пряным; на столешнице стояло несколько металлических мисок, которые, судя по всему, и были источниками запаха. Она прищурилась и направилась в сторону кухонного угла, дёрнувшись от неожиданности, когда ногой коснулась чего-то прохладного и влажного. Тряпка. За одним из ящиков лежала влажная тряпка, от которой натекла приличных размеров лужа. Рьюга потёрла бровь и снова окрикнула Хагане, на этот раз громче. Ответ прилетел в спину. Буквально прилетел. Рьюга успела сделать шаг в сторону ровно за мгновение до того, как в то место, где она только что стояла влетел Джинга. В состоянии, не отличавшемся от скомканной сырой тряпки, потому как даже на пол он приземлился пластом и с влажным хлюпаньем. — Разбудил? — Нет, — она прищурилась, пытаясь понять, откуда начинается влажный след. Или что вообще произошло. — Ты в одежде мылся или что? — Я не… — он привстал на локтях, отряхнулся, разбрызгав воду по сторонам, и сел, потирая локти. — Я упал, когда мыл полы. — Куда упал? — Влетел в ведро. — Как можно было влететь в ведро? — Рьюга опустилась на корты рядом с ним и зевнула. — Легко, — Джинга вскинул руки. — Поскользнулся, не рассчитал и выбил страйк. — Страйк? — Да так… — он махнул рукой и встал, заметно прихрамывая на больную ногу. Рьюга прищурилась. — Ты выспалась? — Нет. — Проснулась хотя бы? — Нет. — Дальше спать? — Нет, — Рьюга потёрла переносицу и тоже встала. — Сколько времени прошло? — Чуть больше суток, — Джинга потёр шею. — Мы вчера утром пришли, а сейчас где-то около полудня следующего дня… Поможешь кое с чем? — С чем? — Мясо порезать. И овощи. Рьюга из-за плеча глянула на миски, Джинга кивнул. — Порезаться боишься? — В четыре руки это быстрее делается, — он нервно хмыкнул. — Я пока последствия потопа протру. Готовить тоже сам буду. — Ты умеешь готовить? — Рьюга вскинула бровь, и Джинга, поджав губы, медленно покачал головой. — И как тогда? — Там рецепт… Мама оставила… — Тебя попросили или ты сам решил? — Сам, — он отвёл взгляд в сторону, складывая руки за голову. — Вчера отсыпался, а сегодня не знаю, чем заняться. — А Дорагон?.. — На работу или по делам ушла — я так и не понял. Рьюга снова зевнула, растёрла глаза и хлопнула себя по щекам: лечь дальше хотелось со страшной силой, однако вспомнился этот несчастный момент с рыбой, и чтобы не топить дом ещё и кровью, она всё-таки направилась к ящикам, закатывая рукава. Одежда полетела в стирку ещё — как выяснилось — вчера, и Дорагон одолжила простую серую юкату для сна. Шмотьё уже должно было высохнуть, но сил и желания переодеваться банально не было — юката оказалась на удивление удобным вариантом. Рьюга осмотрела миски. Мясо. Перец, томаты, лук, чеснок и какая-то зелень. — Всё это резать? — Да, — Джинга опустился на четвереньки с несчастной тряпкой. — Мясо отдельно, кости-связки — отдельно, на них бульон сварить. Перцы-томаты тоже отдельно, зелень-чеснок — в самую последнюю очередь. Лук тоже отдельно. Рьюга взяла первый попавшийся нож — небольшой, с тонким лезвием — и рукояткой потёрла бровь. — Ты про рецепт говорил. — Там… на этой… на… над плитой прикреплен. Она огляделась. Над плитой была металлическая панель с сеткой, к которой, собственно, на мелкий магнит была зацеплена бумажка. Граммовки, порядок приготовления, время на всё — она прошлась взглядом по строчкам, снова зевнула и вернула бумажку на место. — Тобаджан — это что? — Сейчас! — Джинга резко вскочил и также резко накренился, однако на этот раз не грохнулся — уже отлично. Успел зацепиться за спинку стула и повис, подтягивая ноги. — Просто постой, пока оно не высохнет, — поморщилась Рьюга. Джинга неловко усмехнулся, на одной ноге — здоровой — пропрыгал к ней и из ящика возле плиты достал две металлические банки: на одной были нарисованы томаты, на другой — перцы. — Томатная паста и тобаджан, — объявил он. Из ящика сверху достал небольшой пластиковый прямоугольник с каким-то желтовато-зелёным порошком. — Там в рецепте приправа с каким-то сложным названием. Насколько я понял, это оно. — А если не оно? — Рьюга вскинула бровь, криво усмехаясь. — Если не оно, будет грустно, но, надеюсь, вкусно. Доска уже лежала. На бумажке было написано, что всё, желательно, нарезать «некрупными кубиками», и Рьюга положила первый шматок мяса, прикидывая, как вообще эти самые «некрупные кубики» должны выглядеть. — Под руку не дыши, — поморщилась она, косо глянув ну Джингу. Тот натянуто улыбнулся. — Что? — Хочешь фокус? Хиома показывал. — Ну? — Сейчас, — он щёлкнул кнопку на чайнике и достал две пиалы. В одну сразу налил воду. — На помидорах сделай крестик. — Ножом? — Рьюга вскинула бровь. Джинга кивнул и прищурился, наблюдая за процессом: все четыре томата были помечены крестиками и переданы ему. Рьюга принялась за мясо, пока чайник вскипал: звук оказался крайне раздражающим, но, благо, быстро закончился, и Джинга зачем-то залил кипяток во вторую миску. А потом опустил туда первый помидор. Рьюга хмыкнула. — И зачем? — Смотри просто, — Хагане прикусил губу и ложкой надавил на овощ, чтобы тот целиком опустился под воду. Потом всё той же ложкой выловил и опустил уже в другую миску. Та же самая процедура была проделана поочерёдно с каждым из томатов, и последний во второй пиалу уже не помещался, пришлось вылавливать один из первых. — А теперь — фокус. Джинга осторожно взял этот самый помидор, ногтями подцепил у края сделанного крестика — и шкурка сошла так легко и быстро, словно какая-то сухая плёнка. Рьюга усмехнулась. — Заодно порежешь. — И всё? — это прозвучало даже как-то разочаровано. — Я думал, ты удивишься. — Я удивилась, — она пожала плечами. — Но это освежёванные помидоры. Зачем? — Как Хиома это аргументировал, кожица при тушении так и так сходит, и не очень приятно, когда оно в зубах застревает. Поэтому если есть возможность так сделать — можно так сделать, это цитата. Да и быстро оно делается, так что наверное, смысл есть. Рьюга пожала плечами. — А кожицу в итоге куда? — На выброс? Она махнула рукой и снова вернулась к мясу. Куски получались какой угодно формы, кроме кубической, но от раздражения удерживала одна простая мысль: какая разница, как оно выглядит, если это всё равно потом есть. И что кубики, что не кубики — насколько это принципиально важно, тем более, в случае мяса? Вот именно. Или у неё просто не было сил с такой мелочи беситься. Спать хотелось. Рьюга ощупала пальцами крупную кость. Подползла лезвием под неё, отслоила по кругу мясо. И проглотила желание зубами отдирать остатки, потому что не так уж и много этих самых остатков на ней было. — Кости на бульон? — Ага, — Джинга стучал лезвием по доске. Рьюга из-за плеча глянула, что он там творит: с томатами всё, принялся за зелень. — Кстати, пока ты здесь. — Что? — Можно вопрос? — Нет. — Ты… — он выдохнул и сдавленно усмехнулся. — Ты планы изменила по причине?.. — Я изменила планы? — Рьюга вскинула бровь. — Ну, про клан. — Что с ним. — Мне казалось, что ты не очень хочешь сюда возвращаться. — Ну? — И вот мы здесь. — И что? — Ну… — Джинга тяжело вздохнул. — Такая перемена произошла потому что?.. Рассудила про расстояние-время-место или что-то сентиментальное?.. А хотя… Ладно, неважно. — Второе, — Рьюга поморщилась: не то чтобы ей хотелось признаваться, что постоянная компания Хагане всё-таки повлияла — по крайней мере, на отношение к сентиментам как таковым, — но всё-таки, причина явно была далеко не в первом озвученном варианте. — Относительно. — П-правда? — он обернулся и снова встал под руку. Рьюга дёрнула бровью и недвусмысленно стукнула лезвием о доску. — Понял. — Ага. И привал в любом случае надо было сделать. — В любом случае? — Кто с больной ногой? Ты или я? — А, ну… — Джинга усмехнулся. — Спасибо. Рьюга фыркнула и замерла. То ли потому что не выспалась, то ли ещё по какой причине, но и от запаха, и от прикосновения к мясу начинало ощутимо… мутить, что ли; зрение-то ясным оставалось, а вот под ложкой засосало, и она отложила нож. — Я сейчас, — Рьюга шустро ополоснула руки в раковине и быстрым шагом направилась в сторону двери, где-то на подкорке надеясь, что не повторит судьбу Джинги в плане катаний по влажному полу. Повезло. Джинга даже если и хотел что-то спросить, то просто не успел, потому как дверь за собой она задвинула быстрее, чем он открыл рот. Закрыла — и опустилась на корты, тяжело выдыхая: растянуться хотелось прям здесь, на пороге, и лежать, пока не придёт в себя. Скорее всего, тут даже не в мясе была причина — оно просто катализатором стало. Надо было лечь дальше, однако раз уж начали, хотя бы процесс нарезки до конца довести надо было. — Ты в порядке? — на этот раз, вдоль комнаты прошёлся без происшествий. Рьюга криво усмехнулась. — Да. — А… — Не выспалась, — она приподнялась на локтях и перевернулась на бок, подкладывая руку под голову. — Две минуты — и вернусь. — Может, сразу тогда пойдёшь? — Две минуты — и вернусь, — повторила Рьюга. Джинга сел на колени рядом. Дом находился на окраине, и вся деревенская активность до сюда, видимо, просто не дотягивалась. Было прохладно и тихо, и единственное, что выбивалось на общем мирном фоне — чья-то фигура, неспешно идущая вдоль дороги. Рьюга прищурилась: фигура женская, в костюме, чем-то напоминающий офисный — явно не вписывалась в окружение. Женщина остановилась и посмотрела в их сторону. Подняла руку и улыбнулась, направившись к ним. — Простите, вы не подскажите, как до дежурного дойти? — она как-то неловко усмехнулась, поправляя очки. — Или… Или вы тоже не местные? — Так заметно? — Джинга улыбнулся. Женщина была чем-то похожа на Дорагон. Наверное, неопределённостью возраста — выглядела она одновременно и молодо, и достаточно взросло. Брюнетка, с ровно подстриженными волосами, но лохматы пучком. Рьюга смотрела на тёмно-красные, почти коричневые пряди в чёлке. — Это же дом Дорагон, вроде, да?.. — женщина усмехнулась. — А вы… явно не она. — Туристы, — Хагане хмыкнул, потирая подбородок. — Вы тоже? — И вы? — Да, — она сцепила руки в замок. — У меня сестра здесь живёт, всё-таки нашла время навестить. Тут архитектура местная, говорят, очень красивая, а у меня муж и сын этим очень увлечены. Может, приедут как-нибудь, если затащить смогу. — Местная архитектура? — Рьюга-таки подпёрла голову, но держать глаза открытыми было непосильной задачей. — Храмы, — заворожённо протянула женщина. — И старый город. Античность… вот это вот всё. Сын этим горит просто… Вы знаете, сколько время? — Где-то в районе полудня. Может, час дня. — Благодарю, Джинга. Надеюсь, мы с вами ещё пересечёмся, мне… мне надо идти! Рьюга приоткрыла один глаз, наблюдая за тем, как она быстрым шагом удаляется в сторону остальных домов, и тяжело встала, растирая лицо. Надо было закончить начатое, но поднялась Рьюга скорее для того, чтобы посмотреть на реакцию Джинги. Которой, собственно, не последовало. А должна была — имя, в конце-то концов, он не называл.