Брак среди песков

Гаара стоял у главных ворот, наблюдая, как солнце поднимается над пустыней, заставляя белый песок мерцать от танцующего по нему света. Гаара ждал, когда Нара выйдет через главный вход, и собирался поговорить с ним. Гаара сразу же заметил одинокую фигуру, направлявшуюся по улице к воротам. Шикамару вальяжно шагал, засунув руки в карманы, склонив голову набок, его спутанные волосы были собраны в высокий хвост, а глаза полузакрыты. Гаара не мог поверить, что именного такого мужчину Темари хотела себе в мужья, это просто не укладывалось в голове, его старшая сестра была сильной, уверенной в себе, энергичной и прежде всего независимой. Гаара не мог представить ее рядом с этим ленивым, невнимательным, вялым человеком. Остановившись перед Гаарой, Шикамару вопросительно поднял бровь, затем небрежно заложил руки за голову и уставился в небо, словно любуясь облаками, купающимися в лиловом, фиолетовом и амарантовом цветах рассвета. — Утром я увидел два облака, окрашенных светом восходящего солнца, а, когда рассвело, они поплыли дальше и слились в одно целое, — поэтично произнес Шикамару. Гаара не мог поверить, что тот не только ленивый ниндзя, но еще и поэт, а также, вероятно, безнадежный романтик. Опустив руки, Шикамару посмотрел на Гаару, и, как ни странно, в его взгляде не было заметно никаких признаков усталости или лени. В этих глазах читалась решимость и полное понимание окружающей обстановки. — Короче говоря, Казекаге-сама, я собираюсь жениться на вашей сестре, — прямо сказал Шикамару. — В некоторых культурах принято, чтобы мужчина сначала спрашивал позволения у главы рода, — Гаара остался невозмутим, проигнорировав и цветистую речь Шикамару, и его заявление. — Канкуро дал свое благословение, — спокойно сказал Шикамару. От намека на оскорбление Гаара напрягся, песок начал двигаться и, поднимаясь в воздух, парить вокруг. — Да у тебя стальные нервы, — произнес Гаара холодным, жестким тоном. — Скажи-ка, почему я не могу прикончить тебя прямо сейчас? Шикамару совершенно равнодушно смотрел на движущийся песок, но Гаара заметил внезапное изменение в тенях, которые скользнули по земле, и все стали направленными прямо на него, готовые нанести удар. — Потому что твоя сестра меня любит, — произнес Шикамару как нечто само собой разумеющееся. — Как я узнаю, что ты не принуждаешь ее? — осведомился Гаара, песок перемещался вокруг Шикамару, готовый поглотить его. — Ты можешь припомнить, чтобы Темари хоть раз к чему-то принудили? — спросил Шикамару. Вдруг песок прекратил двигаться и Гаара усмехнулся, вспомнив, как отец пытался заставить Темари надеть розовое платье для какого-то шикарного приема. Отец рассчитывал выдать ее замуж за сына иностранного дипломата и надеялся на приеме представить Темари как самую лучшую кандидатку в супруги. Ничем хорошим это не закончилось. Темари порвала розовое платье в клочья, используя свой большой веер, а потом заявила отцу, что ее никогда не заставят выйти замуж против воли. Даже в столь юном возрасте она была упрямой и решительной. — Слушаю, — сказал Гаара, а песок просыпался обратно на землю. — Казекаге-сама, не окажите ли вы мне честь, выдав за меня замуж вашу старшую сестру Темари? — спросил Шикамару, и тени вернулись в норму. Прежде чем дать ответ, Гаара внимательно посмотрел на Шикамару. — Если я узнаю, что Темари несчастная с тобой, я не только убью тебя, но и уничтожу весь твой клан, — совершенно серьезным тоном пригрозил Гаара. Шикамару небрежно пожал плечами. — Канкуро недавно говорил нечто похожее, но пугает то, что ты не шутишь. Гаара только слегка наклонил голову. — Я отдаю тебе руку моей сестры. — Спасибо, Казекаге-сама, — сказал Шикамару, кивая. Им больше нечего было сказать друг другу, и Шикамару вышел из ворот в пустыню, Гаара смотрел ему вслед со слабой надеждой, что разразится песчаная буря и Шикамару исчезнет навеки. С другой стороны, Гаара не хотел, чтобы Темари впала в бешенство или обвинила его в том, что он сотворил песчаную бурю и послал за ее женихом в надежде избавиться от него. Кроме того, Гаара не мог создавать песчаные бури из воздуха, он мог только манипулировать ими и, возможно, отправить за Шикамару. Покачав головой, Гаара направился обратно в город. *** Позже этим же утром Гаара стоял и терпеливо ждал, когда Темари закончит вести урок в Академии. Он знал, что, закончив, она отправится в резиденцию, а раз он тоже шел туда на совещание, то они могут прогуляться вместе. На самом деле Гаара хотел увидеть Темари, чтобы обсудить ее брак с Шикамару. Да, он услышал аргументы одной стороны, но теперь стоило послушать и другую. Дверь в Академию открылась, и оттуда хлынул поток маленьких детей, кричащих и вопящих от восторга, что на сегодня уроки закончены. Гаара с интересом наблюдал за родителями, ожидающими своих детей, одна мать улыбнулась, взяв за руку маленького мальчика, и повела его домой, спрашивая, как прошел его день. Любовь и привязанность родителей к детям восхищали. — Милота, — заметила появившаяся рядом с Гаарой Темари и кивнула в сторону родителей. Он только пожал плечами. — Не изображай равнодушие, я видела, как блестели твои глаза, когда ты смотрел на детей, — мягко поддразнила Темари. — Ждешь, не дождешься ребенка от Хинаты? Гаара заметно побледнел от слов сестры. Он — отец... Конечно, он должен иметь наследника, но мысль о ребенке его совсем не радовала. — Я не хочу обсуждать мою личную жизнь, — сухо пробормотал Гаара. — Тогда чего ты тут торчишь? — вскинув брови, спросила Темари. — Твой брак, — начал Гаара. — Это случилось так внезапно, поэтому я должен спросить, не заставляешь ли ты себя... потому что, думаю, тебе не нужно так делать. — Ох, — выдохнула Темари, затем ее глаза расширились от осознания. — Гаара... Не могу поверить, что ты так подумал. — А что я должен был подумать? — резко спросил Гаара. — Что я влюблена в парня, пока еще не залетела и очень хочу узаконить наши отношения, — тихо прошипела Темари. — Я никогда не видел признаков романтического интереса между вами, — сказал Гаара своим обычным ледяным тоном. — Конечно, нет. Ведь ты даже не замечаешь маленьких знаков внимания от Хинаты, верно? — огрызнулась Темари. — Она просыпается пораньше, чтобы сварить тебе кофе из клевера, нежно касается твоей руки, если ты злишься. — Она научилась варить кофе у Греты, — заметил Гаара. Темари закатила глаза. — Она изучила это, потому что заботится о тебе! — Как я уже сказал: не хочу обсуждать свою личную жизнь, — тихо сказал Гаара. — Возможно, нам стоит обсудить как раз твой брак, — предложила Темари. — Канкуро рассказал, что ты спрашивал его совета в интимных делах. — У меня уже не может быть ничего личного? — почти прорычал Гаара. — Мы — родня, Гаара, мы рассказываем друг другу обо всем, и, в отличие от тебя, меня волнует, что происходит в жизни моих братьев, — выпалила Темари. — Как у моей сестры у тебя есть право выйти замуж за кого угодно, в том числе за представителей высших слоев общества. — Гаара сменил тему, возвращаясь к вопросу брака Темари. — Значит, ты собирался выдать меня за какого-нибудь лорда или дипломата из другой страны? — спросила Темари, но взгляд Гаары заставил ее вскинуть руки в знак признания поражения. — Шутка, просто шутка. Некоторое время они шли рядом в тишине. — Я хочу выйти за него замуж, — наконец, сказала Темари. — Ты никогда не обращал внимания на то, что, когда Шикамару приезжал в Суну, мы всегда были вместе, или, когда я ездила в Коноху на встречи послов, мне всегда оказывали гостеприимство в резиденции клана Нара? Гаара молчал, когда они вошли в здание. Нет, он никогда не думал, что Шикамару и Темари любят друг друга. Он должен был заметить признаки, но он был... безразличным, невнимательным, не интересующимся тем, что его сестра хотела от жизни. — Я люблю его, Гаара, и ничто не удержит меня от замужества, — закончила Темари. — Я напишу брачный контракт, — наконец сухо сказал он. — Как у моей сестры, у тебя есть приданое и участок земли, который ты получишь, как только выйдешь замуж. — Спасибо, Гаара, — мягко сказал Темари. — Хотя в прошлом я был плохим братом, ты — моя сестра, и меня твое счастье волнует не меньше, чем Канкуро, — закончил Гаара. Казалось, Темари сейчас сломается и заплачет, но она только мягко ткнула Гаару кулаком в плечо. — Я знаю, братишка. С этими словами Темари оставила его одного в вестибюле здания. *** — Опаздываешь, — выдал Канкуро, когда Гаара, наконец, вошел в кабинет, где его ожидали Секка и Баки. — Да, опоздал, однако тебя вообще не приглашали, — заметил Гаара, садясь за стол и рассматривая две папки перед собой. — Это медицинские отчеты о Грете и Мию? — Да, — ответил Секка. — Меня интересует все, что связано с Гретой и Мию, — заметил Канкуро. — А здесь, — сказал Баки, кладя на стол еще одну папку, — досье Мию из Академии, внутри описание всех ее миссий и тестов способностей. — Десять лет назад ты нашел Грету и Мию на нашей границе, — обратился Гаара к Баки. — Я хочу точно знать условия и обстоятельства, которые привели их к нам. Баки выглядел несколько смущенным. — Начнем с медицинских отчетов? — этот вопрос Гаара адресовал Секке. — Баки немедленно доставил Грету и ее дочь Мию в больницу. Грета страдала от яда, который поразил ее нервную систему, она едва могла говорить, двигаться, а ее дыхательная система медленно отключалась. Я до сих пор считаю удивительным, что она смогла продержаться так долго. Я немедленно велел Баки послать сообщение в Коноху с просьбой прислать ниндзя-медика, хорошо разбирающегося в ядах. Не успел я произнести слово «Коноха», как Грета яростно замотала головой, пытаясь сказать: «Нет». — Секка покачал головой, вспоминая события того дня. — Она сама, мучаясь, объяснила мне, как приготовить противоядие, и дала понять, что если оно не сработает и она умрет, то пусть ее дочь Мию доставят в Коноху. — Полагаю, противоядие подействовало, иначе Грета сейчас не была бы с нами, — прокомментировал Гаара. — Да, оно сработало, через несколько дней яд исчез, а к Грете вернулись силы, — сказал Секка. Гаара пробежал глазами медицинский отчет. — А ее дочь? — Никаких ран, я сделал полное обследование, — ответил Секка. — Ясно, — произнес Гаара, постучав пальцем по отчету. — Вы так же кое-что нашли, не могли бы вы подробнее рассказать об этом открытии? — У Мию Шаринган в обоих глазах, генетическая мутация, встречающаяся в естественном виде только у представителей клана Учиха. Это беспокоило Гаару: последнее, что ему было нужно — член клана Учиха в его деревне. Почему он не занялся делом Мию раньше, почему ждал так долго, прежде чем спросить? — Это не то, о чем вы думаете, Казекаге-сама, — быстро сказал Секка. — Думаю, я должен объяснить подробнее, — вмешался Баки. — Все, что мы рассказываем вам, Казекаге-сама, — личная информация, и она не должна покинуть эту комнату, чтобы ее не использовали для причинения вреда Грете и Мию. Гаара согласно кивнул. — Грета была готова и могла рассказать нам, не подвергая опасности нас и себя в дальнейшем, то, что ее послали одну на миссию S-ранга в деревню, скрытую в Дожде. Миссия провалилась, Грета попала в плен и провела два года там, в это время и родилась Мию, — объяснил Баки. — Отец Мию из Дождя? — изумленно спросил Канкуро. — Нет, Грета заверила нас, что отец Мию из ее родной деревни. Она даже не подозревала, что ждет ребенка, и поняла это, только проведя три месяца в плену, — ответил Секка. — Кто отец и где родная деревня Греты? — спросил Канкуро. — Ты должен знать, что на такой вопрос нельзя ответить, — лекторским тоном произнес Баки. — Когда миссия S-ранга проваливается и джонинам удается сбежать, они избавляются от всего из своей старой жизни; они принимают другое имя и ищут убежища в другой деревне. Это защищает их и их родную деревню, многие ниндзя с клеймом отступника пали при таких обстоятельствах. — Так значит Грета — преступник? — осведомился Гаара. — Совет дал убежище ниндзя-отступнику и это не довели до моего сведенья? — Мы говорим о деревне, скрытой в Дожде, родине Акацуки; мы вынуждены были выдавать о Грете расплывчатую информацию и не позволять большому количеству людей узнать правду, — объяснил Баки. — Сейчас только мы четверо знаем эту информацию, остальные думают, что Грета мой близкий друг из соседней страны — Объясните, как у Мию может быть Шаринган в обоих глазах, если она не Учиха, — велел Гаара. — Акацуки интересовались экспериментами, проводимыми в селении, скрытом в Звуке. Они начали практиковаться на пленных ниндзя, к сожалению, дочь Греты была идеальным... простите мой выбор слов... образцом... для начала. Они пересадили Шаринган в Мию, когда ей было пять месяцев, в таком возрасте уже можно пережить операцию. В медицине хорошо известно, что генетическая структура маленького ребенка гораздо более гибкая и легче поддается манипулированию, чем у детей постарше, подростков, или взрослых. В этом причина того, что методы Орочимару никогда не работали, а ниндзя, над которыми поставили эксперимент, долго не жили, — объяснил Секка. — Как мерзко: играть с жизнями людей, — скривившись от отвращения, буркнул Канкуро. — Что за варварская страна. — Неужели? — вопросил Секка. — Наша деревня сделала что-то похожее с одним из наших. Гаара прекрасно понимал, о ком они говорят: о нем и звере, которого поместили однажды внутрь него. — Генетическая структура Мию мгновенно адаптировалась к Шарингану, и она способна в полной мере использовать его: активировать и деактивировать по своему желанию. Есть один недостаток, потому что она не из клана Учиха: общей особенностью тех, кто использует Шаринган, является красный оттенок глаз и спиральный зрачок. У Мию нет ни одной из этих черт, ее глаза в бою остаются нормального цвета. — В чем Грета специализируется как ниндзя? — спросил Гаара. — Я уверен, что она — высококвалифицированный ниндзя-медик, — предположил Секка. — А кто еще мог дать указания, как приготовить противоядие, когда сам умирал от яда? — Она помогала при моем отравлении? — нахмурившись, спросил Канкуро. — Да, — подтвердил Секка.- Я далеко не эксперт в противоядиях, поэтому позвал Грету. Она стабилизировала состояние Канкуро в течение нескольких секунд и уже собиралась начать вводить противоядие, когда пришло известие, что команда из Конохи находится в пути, и через пять минут ниндзя-медики будут в больнице. Тогда Грета немедленно ушла. — Для младенца невозможно перенести такую операцию и потом использовать Шаринган, — вставил Гаара. — Опасно, но не невозможно, все зависит от генетического наследия, которое Мию получила от родителей. От Греты, как я знаю, она унаследовала удивительную способность исцелять себя и других, используя очень мало чакры, — уточнил Секка. — К сожалению, мы ничего не знаем о ее отце. — Будучи учителем Мию, я наблюдал, как она имитирует движения своих товарищей по команде, не активируя Шаринган, ее скорость удивительна, ее точность не похожа ни на что другое, — похвалил Баки. — И это было еще до того, как она начала тренироваться, во время ее пребывания в Академии. — Это все, что я хотел услышать, — сказал Гаара, закрывая папку и толкая ее через стол к Баки и Секке. — На ваш профессиональный взгляд, опасно ли посылать Мию в Коноху, учиться у Сакуры? — Я не думаю, что есть опасность, Мию ничего не знает о своем прошлом, все ее воспоминания связаны с Суной, — высказался Баки. — Единственная проблема, которую я вижу, в ее Шарингане. В Конохе начнут задавать вопросы, — добавил Секка. — Никто не сможет увидеть Шаринган Мию, пока она не использует его в сражении, но она отправится в Коноху для того, чтобы учиться не боевым искусствам, а медицинским техникам, — возразил Баки. — Предполагаю, что ей понадобится месяц-два на тренировки, Мию быстро учится. — Это я и хотел узнать, — сказал Гаара, беря ручку и начиная делать пометки на листе бумаги. — Мию отправится в Коноху через три месяца, когда Хината повезет туда свою команду на экзамен на чунина. — Гаара продолжал писать, пока говорил. — То, что мы обсуждали в этой комнате — тайна и не должно быть известно никому другому. Мое мнение такое: Грета и Мию — граждане Суны, они находятся под моей юрисдикцией, под моей защитой Баки и Секка склонили головы, соглашаясь. — Вопросик, — внезапно вмешался Канкуро. — Кто-нибудь приходил их искать? — Один раз, восемь лет назад, — ответил Баки. — И?.. — спросил Канкуро, делая рукой знак, что ожидает больше информации. — Ничего не нашли, — с усмешкой сказал Баки. — Мы будем и дальше хранить секрет, — своим обычным холодным тоном произнес Гаара. — У меня больше нет вопросов для обсуждения. — У нас тоже, — сказал Баки. Встреча завершилась, и Гаара остался один писать послание Наруто, в котором просил разрешения для одного из своих чунинов работать под руководством Сакуры. Затем он закончил составление проекта брачного контракта между Шикамару Нара и своей сестрой. Тихий стук в дверь напомнил Гааре о том, что уже несколько поздно. Радостная Мацури вошла в его кабинет, держа в руке маленькую резную шкатулку. — Добрый вечер, Казекаге-сама, — с улыбкой сказала Мацури. — Вы попросили доставить это, как только оно будет закончено. — Верно, — сказал Гаара, откладывая ручку и забирая у Мацури шкатулку. Он поставил шкатулку на стол и открыл крышку; его пальцы нежно прошлись по слоновой кости веера, затем он вернул крышку на место. — Ей понравится, — кивнув, произнесла Мацури. — Думаю, да, — сказал Гаара, пряча шкатулку в кармане мантии. *** Хината сидела на кухне, тупо таращась на часы. Было уже полдвенадцатого, а она все еще не могла уснуть, хотя жутко устала. Так что сейчас она сидела с чашкой чая из мелиссы, который совсем не помогал. Разочарованно вздохнув, Хината вытянула ноги перед собой и уставилась на пушистые тапочки, ей нужно было немного поспать, потому что завтра будет еще один день, полный тренировок, и, наверняка, на этот раз грядет миссия С-ранга. Ее команда успешно выполнила три миссии D-ранга, но, конечно, не обошлось без многочисленных споров со стороны Шимы и без нескольких попыток со стороны Шоны взять на себя всю миссию и нести на своих плечах, даже не пытаясь полагаться на товарищей. Похоже, что единственным, кто старался измениться, был Кано, он сделал усилие, чтобы побороть лень и принимать больше участия в работе команды. Анубис вдруг широко зевнул и полностью вытянулся у ног Хинаты, положив голову на большие черные лапы. Хината улыбнулась большой собаке, которая, казалось, теперь считалась домашним любимцем. Анубис проводил большую часть своего времени с Канкуро, но постепенно привязывался к Хинате и даже хвостиком ходил за Темари; однако он держался подальше от Гаары. С усталым вздохом Хината открыла книгу в лавандовом переплете и стала читать. Принц отличался от всех мужчин, которых Принцесса видела раньше. Он возвышался над ней на несколько дюймов, его каштановые волосы всегда были взъерошены, словно их развевал ветер, а на его лице будто застыла маска, искаженная гневом, злобой и яростью. Его губы оставались неподвижными, плотно сжатыми с недовольным и мрачным видом, что делало его еще более суровым. Он в приветствии взял руку Принцессы своей, идеальной формы рукой, в его пожатии ощущалась сила, мощь и уверенность. Принцесса затаила дыхание, когда он поднес ее руку к своим губам, его глаза были полны злобы и жадности, как будто он съел бы ее живьем, если бы она показала намек на страх. Его холодные твердые губы прижались к тыльной стороне ее ладони, похожие на неподвижный камень, из которого был построен его замок. Принцесса сразу поняла, что это была его тактика запугивания, и попыталась побороть страх, скребущийся в душе. Приложив усилия, она могла выглядеть совершенно непринужденно в любой ситуации. Однако это не означало, что Принцесса не была потрясена, ее беспокоили глаза Принца, синие, как небо, с оттенком зеленого от моря, очерченные портившими светлую кожу темными кругами, которые выглядели как следы от бессонницы. И еще Принцессе было интересно, лежит ли Принц ночью без сна, вновь переживая те ужасные вещи, которые совершил за день или в прошлом, а может быть, планируя то, что будет делать в будущем. Его голос тоже был необычным, звучал, как хруст гравия под ногами, он произносил ее имя, старательно выговаривая каждый звук, будто ему надо было сосредоточиться, чтобы произнести это слово. — Принцесса... — В его голосе слышалось мягкое рычание. — Хината. Внезапно нахмурившись, она перечитала фразу, но там явно не было написано «Хината». Затем она услышала низкое рычание, на самом деле почти почувствовала его. Вскочив от неожиданности, Хината захлопнула книгу и швырнула на стол, едва не столкнувшись при этом с Гаарой. Она чуть не закричала, когда увидела его растрепанные волосы, зеленые глаза с голубым оттенком, холодные, твердые как камень, и черные синяки на веках. Зажав рот рукой, чтобы заглушить крик, Хината подалась назад, наступила на хвост Анубиса, тот взывал и толкнул ее вперед. Хината мягко приземлилась на матрас из песка, который поймал ее в падении. Смущенная до невозможности, она попыталась успокоить бешено колотящееся сердце и тяжелое дыхание, Хината была уверена, что ее лицо пылает. Она медленно поднялась и нерешительно взглянула на Гаару, чтобы увидеть его реакцию. Удивительно, но он смотрел на книгу, а не на Анубиса, который быстро поджал хвост и съежился под столом, Хинате хотелось бы сделать в этот момент то же самое. — Опять читаешь эту книгу? — обычным равнодушным голосом спросил Гаара. — Я-я-я... — Хината сглотнула, пытаясь подобрать слова. Гаара перевел взгляд на нее, и она заметно вздрогнула, разум сыграл с ней злую шутку: на миг ей показалось, что Принц из книжки ожил. С трудом передвигая трясущимися ногами, Хината села на стул. — Г-Г-Гаара, — заикаясь, выдавила она. — Что ты здесь делаешь? Он насмешливо взглянул на нее. — Я здесь живу. — Ох. — Хината покраснела, поняв, какую глупость сморозила. — Конечно же. — Почему ты не в кровати? — спросил Гаара, садясь на стул напротив. — Я... не могу заснуть, — прошептала Хината. — Не думаю, что чтение этой глупой сказки улучшит твой сон, — заметил Гаара. Хината почувствовала, что ей надо защитить книгу. — М-м-мне она нравится. Гаара не стал спорить, вместо этого он положил на стол резную деревянную шкатулку и подтолкнул к Хинате кончиками пальцев. Та взглянула на изящную резьбу в виде пустынных роз, выгравированную на светлой древесине. — Для меня? — спросила Хината, беря шкатулку и аккуратно открывая деревянную крышку. Внутри на шелковой подушке лежал красивый резной ручной работы веер из слоновой кости, его украшала эмаль с рисунком из пустынных роз. Хината с благоговением вынула веер из шкатулки и развернула его в руках: он был прекрасен. — Подойдет тебе? — спросил Гаара, его лицо как обычно ничего не выражало, но в зеленых глазах едва заметно сверкнул интерес, когда он наблюдал, как Хината восхищается работой дизайнера. — Прелестный, — прошептала она, осторожно закрыв веер и проведя пальцами по рукоятке из слоновой кости. — Спасибо, — Хината протянулась через стол, взяла Гаару за руку и пожала, — за заботу и внимание. Гаара почувствовал головокружение, когда ее пальцы ласкали тыльную сторону его ладони. Этот контакт опьянял; ему нравились ее прикосновения. Те несколько раз, когда она инстинктивно сжимала его ладонь, или когда ей удавалось дотронуться до его обнаженной кожи, или тот единственный раз, когда она обхватила ладонями его лицо... Всегда, когда она прикасалась к нему, он чувствовал тупую боль в груди и головокружение, которое не проходило, пока он не покидал комнату. Гаара задумался над тем, догадывается ли Хината, как на него действуют ее прикосновения, но ее действия казались совершенно невинными, она, наверняка, ничего не подозревает. Его молчание, казалось, заставило ее нервничать, она протянула руку и положила веер в шкатулку. — Ч-ч-что-то... не так? — с вернувшимся заиканием спросила Хината. — Просто устал, — признался Гаара. Это была не совсем ложь, ведь он действительно устал; возможно, ему нужно немного отдохнуть. — Правда? — удивлено сказала Хината. — Ну что ж.... пожалуй, нам стоит пойти спать. Хината встала и, взяв шкатулку, направилась в спальню, Гаара пошел следом и Анубис тоже потянулся за ними, опустив голову и поджав хвост. — Собака не будет спать с нами, — начал Гаара, закрывая дверь, преградившую псу путь в комнату. — Почему он не м-м-может поспать на полу? — с беспокойством спросила Хината. — Я имею в в-в-виду, Анубис обычно спит в комнате Канкуро, но сегодня тот в ночном патруле... Раздраженно вздохнув, Гаара отошел в сторону и быстро впустил собаку. Анубис повел себя так, словно вот-вот прыгнет на большую кровать, но взгляд Гаары заставил его обиженно потрусить к камину и там свернуться калачиком на толстом ковре. — Спасибо, Гаара, — ни разу не заикнувшись, прошептала Хината, заглянула ему прямо в глаза, и поцеловала в щеку. Хината поставила шкатулку на комод и сняла тапочки. Размотав шарф, Гаара бросил его на пол вместе с белой мантией, затем небрежно кинул свой зеленый жилет на спинку стула и выскользнул из сандалий, оставив одну возле стула, а другую перед дверью ванной комнаты. Спрятав улыбку, Хината взяла шарф, свернула и положила на комод, повесила мантию и жилет в шкаф, поставила сандалии под стул, чтобы утром Гаара их сразу нашел. Краем глаза он наблюдал, как жена убирается, его немного забавляла ее привычка подбирать его одежду. Вскоре они уже лежали под одеялом: Гаара — на спине, глядя в потолок, а Хината растянувшись на боку рядом с ним. На какое-то мгновение он испугался, что не сможет заснуть, потому что сейчас чувствовал себя бодро. Гаара слушал, как дыхание Хинаты замедляется, когда она погружается в сон. Звук ее ровного дыхания и тепло ее тела, так близко от него, вскоре убаюкали его.