Брак среди песков

Гаара удовлетворенно вздохнул, когда почувствовал, как Хината прижалась к нему. Он провел две недели вдали от нее. Всегда трудно было наносить визиты Тсучикаге без жены, которая бы удерживала Гаару от вспышек ярости. Но пусть Хината спорила и закатила истерику, он все же оставил ее дома. Она плохо себя чувствовала, и Гаара не собирался брать ее с собой в путешествие. Вместо этого он отправил ее к Шоне на обследование. Теперь он мог спать, обнимая ее; ее черные волосы рассыпались по его плечу, губы прижимались к его ключице, длинные ресницы щекотали его кожу, когда Хината сонно моргала. Ее запах опьянял, особенно после занятий любовью; его чувства, казалось, обострились после такой активности. — Гаара, — сонно прошептала Хината, согревая дыханием его кожу. — Хм, — пробормотал Гаара, безуспешно пытаясь не заснуть. — Я должна тебе кое-что сказать, — продолжила Хината. — Не волнуйся, я был вежлив с Тсучикаге, — буркнул Гаара ей в шею. — Что ж, приятно слышать, — ответила Хината. — Хм, даже когда он сказал, что моя жена — самое прелестное создание в Стране Ветра. — Чудесный комплимент. Фыркнув, Гаара продолжил: — И даже тогда, когда он заявил, что если бы был моложе, то забрал бы тебя у меня. Хината рассмеялась. — Он просто старик, Гаара. Она помолчала мгновение, прежде чем начать снова: — Мне нужно тебе кое-что сказать. Гаара просто кивнул, его руки рассеянно поглаживали ее спину вверх и вниз. Жизнь никогда не была для него так хороша, как сейчас. — Хм, мы ожидаем… — тихо сообщила Хината. — Ожидаем чего? — переспросил Гаара хриплым со сна голосом. — Понимаешь, наша любовь принесла плоды, — смущенно ответила Хината. Восхитительный румянец окрасил ее щеки. — Ты высадила в саду фруктовые деревья? — спросил Гаара, просыпаясь. Этот разговор звучал смутно знакомо. — Фруктовые деревья здесь растут не очень хорошо. Вероятно, нам следует вернуть их и получить наши деньги назад. Гаара устало вздохнул, уткнувшись Хинате в шею. Почему она настаивала на том, чтобы сажать то, что не будет расти? Ужасная трата времени и ресурсов. Таких ресурсов, как его деньги. — Нет, — ответила Хината с легким раздражением. — В будущем нас ожидает прибавление в семье. Теперь это привлекло внимание Гаары, он внезапно сел, отстранив жену, и уставился на нее широко раскрытыми зелеными глазами. — Твоей сестре здесь не рады, Хината. Думаю, что ясно выразился. Холодная дрожь страха пробежала по спине. Его не было всего четырнадцать дней. Как все могло выйти из-под контроля за такое короткое время? — Хината, я из последних сил терплю визиты Ханаби и смертоносные подарки. Если она переедет сюда, я не могу обещать ей безопасность. — Последнюю фразу он прорычал. — Твое поведение абсурдно, Гаара, — раздраженно огрызнулась Хината. — Она не так уж плоха. — Я никогда больше не оставлю тебя одну. Не могу поверить, что за сюрприз ждал меня по возвращении домой, — с шипением ответил Гаара. Хината села, натянув на себя простыню, чтобы прикрыть грудь, и посмотрела на него. — Гаара, я беременна. Голова Гаары дернулась назад от этого заявления. Он заморгал, потом несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем, наконец, смог что-то сказать. — Хината… мы просто… и я был… мы… занимались любовью, — начал Гаара. — Обычно так беременеют, — ответила Хината с сухим юмором. Захлопнув рот, Гаара уставился на нее широко раскрытыми глазами. — Разве ты не счастлив? — спросила Хината, внезапно обеспокоенная его реакцией. — Я думала, ты хотел ребенка. — Прошло три года, Хината… И мы так долго пытались. Я пришел к выводу, что у нас, возможно, не будет детей. — Голос Гаары звучал хрипло, зеленые глаза сияли. — Я никогда не теряла надежду, — выдохнула Хината, кладя руку на живот и глядя вниз, слеза скатилась по ее лицу. — Не знала, что ты больше не веришь в меня. Взгляд Гаары смягчился, он посмотрел на жену и накрыл ее руку своей. Хината уставилась на их руки, прижатые к ее животу. Ей не хотелось признаваться, как она завидовала, когда у Темари и Шикамару родилась девочка после всего лишь года брака. Или тогда, когда Айко подарила Кибе сына. Гаара никогда не осознавал, что Хината чувствует, до тех пор, пока семь месяцев назад Канкуро и Мацури не объявили, что ждут ребенка. Гаара нашел Хинату свернувшейся калачиком в ванной, рыдающей в одно из детских одеял, которые Ханаби прислала в качестве талисманов на удачу. — Я никогда не прекращал верить в тебя. Просто не хотел, чтобы ты чувствовала давление, — ответил Гаара низким голосом. Он осторожно уложил Хинату на спину и переполз через нее. Скользнул вниз по ее телу, устроился между ее ног, опустил голову и прижался ухом к ее животу. Хината запустила руку в волосы Гаары, пропустила шелковые пряди сквозь пальцы, ощущая теплое дыхание на своем животе и ладони, гладящие кожу. Одна из его рук обвилась вокруг ее талии, притягивая еще ближе, и рыжие волосы Гаары защекотали Хинате живот. — Ты уверена, что беременна? Я ничего не слышу. Разве он не должен брыкаться? — обеспокоенно спросил Гаара, его дыхание согрело ее кожу, губы коснулись пупка. Хината звонко рассмеялась, потянув Гаару за волосы. Он позволил ей поднять себя. — Гаара, ребенку еще слишком рано двигаться. — Хината поцеловала его в подбородок и улыбнулась. — Откуда ты знаешь, что это мальчик? Гаара одарил его невинным взглядом. — Кто еще это может быть? — А если девочка? — спросила Хината. — Определенно будет мальчик, — прямо заявил Гаара. — Пусть ты и Казекаге, но у тебя нет никакой власти над полом нашего ребенка. — Хм, — проворчал Гаара, обнял жену и погладил ее живот. — Я люблю тебя, Гаара, — тихо сказала Хината. — Я люблю тебя больше, — прошептал Гаара, засыпая. — Мне придется сократить совещание, — прервал Гаара одного из членов совета, подняв руку и призывая к тишине. — У меня есть незавершенное дело, которым я должен заняться. Гаара встал со своего места и вышел, оставив всех мужчин в комнате в состоянии шока. Казекаге никогда не прерывал совещаний. Видимо, у него действительно было что-то срочное, раз он ушел так рано и внезапно. Гаара прекрасно знал, что изумил совет, но у него были обязательства, которые он должен выполнить. Он заметил жену; ее длинные черные волосы были закручены и элегантно заколоты. У ног хозяйки тихо сидел и ждал Анубис. При звуке приближения Гаары Хината радостно повернулась к нему. — Я не опоздал? — поинтересовался Гаара, коснувшись пальцами ее руки в знак приветствия. — Нет, на этот раз ты вовремя, — ответила Хината с мягкой улыбкой, переплетая его пальцы со своими. — Как думаешь, она пройдет? — тихо спросил Гаара, наблюдая за дверями академии. — Что за глупости ты говоришь. Она твоя дочь. Конечно, она пройдет. Гаара оглядел остальных родителей и заметил Мацури, ожидающую своего сына Эбизу. Единственный и неповторимый ребенок Канкуро. Эбизу был почти так же хорош, как его отец, когда дело доходило до кукольного дзюцу. Но что выделяло его, так это доброта, у Эбизу не было едкого сарказма, которым славился Канкуро. Характером он пошел в Мацури. Чуть дальше стоял Какаши, прислонившись к дереву, его здоровый глаз смотрел на Рин, которая стояла рядом и тихо разговаривала. После того, как Какаши отвез Рин обратно в Коноху, все трое вернулись через месяц и снова зарегистрировались в Суне. Очевидно, за это время многое произошло. Гаара никогда не спрашивал, считая, что это ниже его достоинства, но Хината ничего не могла с собой поделать и таким образом узнала все подробности. Какаши смог поручиться за Рин, пока Хокаге не добился для нее отсрочки наказания. Через пару дней они поженились. И после еще нескольких дней приставаний Мию они решили вернуться в Суну. Таким образом, с рекомендацией Хокаге Суна получила трех способных шиноби. Если память Казекаге была верна, а так оно, конечно, и было, то младший сын знаменитого Копирующего ниндзя, Сакумо, учился в академии. Двери здания распахнулись, и оттуда вышли студенты, большинство из которых кричали от возбуждения, в то время как другие с любопытством смотрели на своих новых товарищей по команде. Гаара сразу же заметил свою семилетнюю дочь Ёшино с ее фамильными рыжими волосами и ярко-голубыми глазами. Она торжественно направилась к родителям, двое мальчиков последовали за ней, Эбизу и Сакумо. — Ты сдала экзамен? — прямо спросил Гаара у дочери. Хината нахмурилась, услышав его грубое заявление, а затем улыбнулась. — Мы любим тебя в любом случае, дорогая. — Я прошла, — спокойно ответила Ёшино. Хината взвизгнула от возбуждения, обнимая дочь. Гаара слегка улыбнулся. — Не будь такой скромной, Ёшино, — сказал Эбизу, скрестив руки на груди. — Верно, — вмешался Сакумо. — Ёшино закончила школу лучшей в своем классе. Ёшино никак не отреагировала на это, она просто смотрела на отца, ее голубые глаза, казалось, ничего не выражали. — Я бы не ожидал меньшего от своей дочери, — тихо похвалил Гаара. — Тебя включили в команду генинов? — Эбизу и Сакумо — мои товарищи по команде, — тихо ответила Ёшино. — Кано — наш сенсей. — Замечательно. — Мацури встала рядом с Хинатой. — Уверена, что вы трое будете хорошо работать вместе, не так ли, малыш? — Мама, — заскулил Эбизу. — Я уже мужчина. Улыбнувшись, Мацури взъерошила растрепанные каштановые волосы сына. Какаши положил руку на плечо Сакумо и серьезно взглянул на сына сверху вниз. — Помни, сынок, самое важное правило — никогда не бросай своего товарища по команде. — Знаю. — Да ладно вам двоим. Кано-сенсей сказал, что пригласит нас на обед, и мы обсудим нашу командную стратегию, — воскликнул Эбизу, направляясь к Кано. Ёшино последовала за мальчиками. Какаши и Рин попрощались с Казекаге и ушли в сопровождении Мацури, оставив Хинату и Гаару одних. — Иногда я беспокоюсь о Ёшино, она совсем не проявляет эмоций, — прошептала Хината. — Она улыбнулась, — быстро ответил Гаара, рассеянно погладив Анубиса по голове. — Нет, она никогда не улыбается, — обеспокоенно запротестовала Хината. — Эмоции бесполезны, Хината, — прямо сказал Гаара. Хината в гневе уставилась на него. — Если это так, то ты можешь поставить на то, что наши свидания прекратятся прямо сейчас. Глаза Гаары расширились. — Ты не посмеешь! — Эмоции бесполезны, — насмешливо проговорила Хината, отходя от него. Гаара прищурился, наблюдая, как его прекрасная жена на ходу вызывающе покачивает бедрами из стороны в сторону. Она бы не посмела, или все-таки посмела? Гаара быстро последовал за Хинатой, чтобы убедиться, что она говорит серьезно. Гаара сидел за кухонным столом и пил кофе, не сводя глаз с трехлетнего сына, который расположился рядом и пытался съесть кашу, которую Хината только что приготовила. Казекаге содрогнулся от отвращения при виде каши, как его собственная плоть и кровь могла поглощать эту мерзкую дрянь, было выше его понимания. У Харуто большая часть каши оставалась на лице и маленьких ладонях. — Папа! — взволнованно закричал Харуто, протягивая грязную руку и размазывая кашу по белой мантии отца. Гаара подавил раздраженный вздох и вместо этого натянуто улыбнулся сыну. Харуто так отличался от своей старшей сестры Ёшино. Громкий, улыбчивый, он любил играть и был полон энергии. Гаара задавался вопросом, в кого пошел сын; определенно не в него самого или Хинату. — Папа, угадай, чему я научился, — продолжал Харуто, широко улыбаясь. Гаара рассеянно взял полотенце и попытался вытереть грязь со своей мантии. Остановившись, он повернулся, чтобы посмотреть в темно-зеленые глаза сына. Харуто схватил небольшой свиток, развернул на столе, встал на стуле и, сделав два жеста рукой с серьезным выражением на своем маленьком личике, положил ладони на свиток. Возникло легкое облачко дыма, затем на свитке внезапно появился рисовый шарик. Харуто был вне себя от волнения и захлопал в ладоши, темные пряди его черных волос подпрыгивали вверх и вниз. Гаару впечатлило, что его трехлетний сын овладел искусством запечатывать вещи в свитки и выпускать их. Хотя Казекаге предпочел бы, чтобы запечатанный объект больше походил на оружие, а не на еду. Гаара быстро выхватил рисовый шарик из рук сына, прежде чем Харуто успел откусить кусочек. — Харуто, запечатывающие свитки лучше использовать для хранения оружия, а не еды, — проинструктировал Гаара, сморщив нос от запаха заплесневелого рисового шарика, и быстро выбросил его. Нижняя губа Харуто начала слегка подрагивать, и Гаара понял, что сын вот-вот зальется слезами, если его не похвалить. — Ты хорошо справился, — просто сказал Гаара. Это сделало свое дело. Харуто снова расплылся в улыбке. Гаара поднял глаза и увидел, как жена входит на кухню, а их десятилетняя дочь стоит в дверях с ничего не выражающим лицом. Хината лучезарно улыбнулась, положила руку на плечо Гаары, наклонилась и поцеловала его в щеку в знак пожелания доброго утра. Гаара удовлетворенно вздохнул, провожая жену взглядом по кухне. После рождения Харуто Хината не смогла сбросить лишний вес так же быстро, как это было с Ёшино. Должно быть, дело в возрасте, но Гаара находил ее более привлекательной, чем когда-либо, она не стала полноватой, она была просто более пышной, чем раньше. — Твоей дочери нужно кое-что обсудить с тобой, дорогой, — прокомментировала Хината, взяв влажную салфетку и начав вытирать лицо и грязные руки Харуто. Ёшино обошла стол и встала перед отцом. — Да? — спросил Гаара. — Кано-сенсей собирается попросить у тебя разрешения повести команду на экзамены на чунина, проводимые в Конохе. Я хочу, чтобы ты сказал «да», — прямо заявила Ёшино, и ее лавандовые глаза потемнели. Гаара сохранял на лице бесстрастное выражение, он знал, что Кано хочет попросить, но был готов отказать. Гаара осмотрел Ёшино от ее огненно-рыжих волос до голубых глаз. Она — его маленькая девочка. — Это мое дело, Ёшино, — сказал Гаара. — Нет, отец. То, что я самая младшая в команде Кано, вовсе не означает, что я замедляю остальных, — указала Ёшино. — Если ты откажешь, Эбизу и Сакумо обвинят меня. — Я приму все это во внимание, — прямо ответил Гаара. — Разве я только что не поручил вашей команде найти пропавшего гражданского? Лицо Ёшино не изменилось, но ее глаза сузились. — Я отправляюсь на миссию прямо сейчас. — Удачи, милая, — сказала Хината и, поцеловав дочь в макушку, проводил до двери. — Гаара, не будь слишком осторожен, если Кано считает, что команда готова к экзаменам, не сдерживай их только потому, что боишься. — Хм, — проворчал Гаара, делая глоток кофе. — Я Казекаге, Хината, и я приму окончательное решение. — Конечно, — ответила та с улыбкой, прислонившись к столешнице. — Папа! — воскликнул Харуто, пытаясь снова привлечь внимание отца. — Что? — спросил Гаара, поворачиваясь в кресле, чтобы еще раз посмотреть на сына, но увидел плюшевого мишку. — Посмотри, что я нашел, — радостно защебетал Харуто, притягивая потертого мишку обратно в свои надежные объятия. Глаза Гаары расширились при виде полысевшего, изношенного плюшевого мишки, который не желал умирать. Очевидно, игрушка будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. — Хината, тебе лучше постирать эту штуку, — приказал Гаара. — Уже занимаюсь, — ответила Хината. Подхватив сына, плюшевого мишку и все остальное, она направилась в ванную. Гаара стоял рядом с Хокаге, не сводя глаз с ворот, которые отмечали выход из Леса Тьмы. Сердце бешено колотилось от страха; прошло слишком много времени, слишком много. Одна команда уже была объявлена пропавшей без вести, что неизбежно означало смерть. Другая команда пришла без одного товарища, и за пропавшим генином отправился Проктор. Взгляд Казекаге скользнул по Кано, который казался скучающим, как будто собирался заснуть. Если бы не подергивающийся мускул сбоку на его шее, любой бы подумал, что Кано плевать на безопасность своей команды. Однако Гаара знал, что Кано был встревожен с тех пор, как Ёшино включили в его команду. Быть сенсеем дочери Казекаге привилегия и кошмар одновременно. Гаара безрезультатно спорил с женой, что Ёшино всего десять лет и она недостаточно взрослая, чтобы сдавать экзамен. Кано упомянул, что из трех его генинов именно на Ёшино команда держалась в трудных ситуациях. Ее быстрое мышление и тактические навыки значительно развились с момента окончания академии. Она была так же хороша, как и ее отец в этом возрасте, если не лучше. В конце концов, Гаара разрешил ей сдавать экзамен на чунина, но только если он тоже будет присутствовать. Ёшино разозлилась, узнав, что ее будут сопровождать родители. Такие вспышки гнева были для нее редкостью. Она скрывала все свои эмоции, и никто никогда не мог понять, о чем она думает, но не в этот раз. За все десять лет своей короткой жизни она ни разу не закатывала истерику, однако в тот день раскричалась, и Гаара был совершенно шокирован. Хината потом посмеялась над его изумленным выражением лица и сказала что-то вроде: «Не думал, что твоя маленькая принцесса устроит такой припадок?» Теперь его жена ходила по магазинам со своей сестрой, Айко и Тентен; ее нисколько не беспокоило, что старший ребенок может быть в опасности, в то время как ее муж стоял здесь в ужасном страхе, ожидая, когда выйдет команда дочери. — Слишком долго, — пробормотал Гаара. Наруто нервно рассмеялся, глядя на друга. — Я чувствовал то же самое, когда мой сын сдавал экзамены, Гаара. Не волнуйся, наши дети сильнее, чем мы думаем. Гаара просто сложил руки на груди, пытаясь скрыть страх, который разливался в душе. Затем произошло какое-то движение, и Гаара сразу же заметил высокую долговязую фигуру своего вихрастого племянника Эбизу, шагающего между деревьями. За ним по пятам следовала его двоюродная сестра Карура, старшая дочь Темари, ее грязные светлые волосы были собраны в прическу, очень похожую на прическу ее отца. Появились еще два генина: Сакумо с развевающимися на ветру темно-каштановыми волосами, за ним по пятам следовал сын Тентен и Неджи со странного цвета глазами и безразличным лицом. Но то, что последовало за этим, почти полностью остановило сердце Гаары. Ёшино нес на спине высокий генин с растрепанными светло-каштановыми волосами, которые вились вокруг его подбородка и падали на глаза; две фиолетовые треугольные татуировки спускались по его скулам. Маленькая собачонка прыгала, наступая ему на пятки, когда он шел. Мальчик смеялся, оживленно разговаривая с Ёшино и время от времени улыбаясь ей через плечо. — Кто это несет мою дочь? — прошипел Гаара сквозь стиснутые зубы. — Масару Инузука, старший сын Кибы, — сообщил Наруто. — Ясно, — ответил Гаара ледяным голосом. Он наблюдал, как Инузука передал Ёшино ее сенсею, никто не заметил, что парень запустил пальцы в светло-рыжие волосы Ёшино, или что его дикий взгляд смягчился, когда он наблюдал, как уносят дочь Казекаге. Это был тот же самый взгляд, который Гаара бросал на Хинату. Холодная дрожь предчувствия пробежала по его спине, и он повернулся, чтобы последовать за Кано в больницу. — Гаара, оставь ее в покое, — прошептала Хината, таща мужа за собой. — Мне не нравится, как выглядит этот пацан, — прошипел Гаара, продолжая оглядываться через плечо. — Ёшино и Масару — друзья, — раздраженно ответила Хината. — Она никогда не говорит о нем, — запротестовал Гаара, еще немного упираясь каблуками. — Гаара! — наконец, рыкнула Хината. — Пусть она поболтает с мальчиком. — Отлично! — огрызнулся Гаара немного слишком резко. — Ёшино! — крикнула Хината через плечо, вставая позади Гаары и начиная подталкивать его вперед. — Просто встретимся в доме твоего дедушки, хорошо, милая? — Да, мама, — пробормотала Ёшино и повернулась обратно к Инузуке. Она удивленно уставилась на возвышавшегося над ней юношу и сглотнула. Масару стал гораздо импозантнее, чем в детстве. Несомненно, теперь он был выше, сильнее, мускулистее, невероятно красивее и мужественнее. Его скулы покрывали фирменные фиолетовые татуировки клана, выделяющимися на бронзовой коже. Прямой тонкий нос и янтарные глаза с темными ресницами, прозрачные, как жидкое золото. Она ощутила тяжелый запах корицы и собачьего печенья, когда он наклонился к ней. Это был сильный запах, и любая нормальная девушка закрыла бы нос и убежала. Но по какой-то странной причине Ёшино тянуло к Масару. — Ты выросла, Песчаная принцесса. — Его голос напоминал грубый лай. — Ёшино, — холодно поправила она, все еще беспомощно глядя на него. — Да, я помню, только «Песчаная принцесса» подходит тебе лучше, — прорычал Масару. Ёшино прищурилась, глядя на него. — Ты ведь помнишь меня правильно? — рыкнул он, обдавая ее дыханием. — Масару Инузука. — Слова сорвались с губ прежде, чем она поняла, что могла бы прикинуться строптивой и сказать ему, что понятия не имеет, кто он такой. — Я боялся, что ты могла забыть меня. — Масару одарил ее дикой ухмылкой, протянул руку и коснулся ее длинных рыжих локонов. Ёшино почувствовала, как наклоняется вперед, вдыхая его древесный запах; его веки опустились ниже, закрывая горящие янтарные глаза. Она закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь теплом, которое, казалось, исходило от него. Но быстро вернулась к реальности, когда сильный пряный запах корицы ударил ей в нос. Ёшино распахнула голубые глаза, ощутив грубую текстуру печенья, прижатого к ее губам. — Собачьего печенья? — спросил Масару с кривой усмешкой, увидев ее удивление. Ёшино застыла, наблюдая, как он откусывает угощение и жует с выражением удовольствия на лице. — Это… это отвратительно. — Ёшино вздрогнула, стряхивая крошки с губ. — Эй, не ругай, пока не попробуешь, — возразил Масару с полным ртом печенья. Теперь Ёшино понимала, почему ей не нравились парни, они были отвратительно грязными существами с дурными привычками. Но Масару интересовал ее больше, чем любой другой мужчина, которого она встречала, возможно, потому, что он спас ей жизнь во время экзаменов. Факт, который она предпочла бы забыть. Он помахал еще одним печеньем у нее под носом, как будто хотел соблазнить ее. Кривая усмешка Масару оказалась заразительной, вопреки здравому смыслу Ёшино взяла печенье из его руки и откусила кусочек. Удивление осветило ее лицо, когда печенье оказалось вкусным. — Я просто дразнил, там на самом деле было только печенье с корицей, — сказал Масару с теплой улыбкой. Впервые за много лет Ёшино улыбнулась в ответ. *** — Масару прибыл всего несколько минут назад, — неопределенно заметила Хината, идя рядом с дочерью. Ёшино старательно скрыла свое волнение. Она не сводила голубых глаз с красного песка под ногами, следуя за матерью по городу. — Почему меня это должно волновать? — пробормотал Гаара, взглянув на дочь. — Я говорила Ёшино, а не тебе, Гаара, — ответила Хината, закатив глаза. — Почему это должно иметь для меня значение? Ту — его родственница, пусть навещает ее, — пробормотала Ёшино монотонным голосом. Гаара коротко кивнул в знак согласия и ухмыльнулся жене. Хината, прищурившись, взглянула на мужа, затем мило улыбнулась. — Гаара, прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз занимались песчаным серфингом вместе. — Ты хочешь пойти немедленно? — раздраженно спросил Гаара. — Не думаю, что сейчас подходящее время. Не тогда, когда у нас в деревне иностранец. — Сейчас самое подходящее время, — уверила Хината, взяла Гаару под руку и повела в противоположном направлении. — Мы с Ёшино собирались тренироваться сегодня днем, — снова начал протестовать Гаара. — Вы можете сделать это позже, — ответила Хината. — Ты ведь пощадишь отца, не так ли, Ёшино? — Да, мама, — ответила та, теперь понимая, что делала мать. — Повеселитесь. Как только ее родители скрылись из виду, Ёшино повернулась и направилась в противоположную сторону. Ноги привели ее к главным воротам, где ждали Масару и его собака. К счастью, двое ниндзя, дежурившие у ворот, спали. — Эй, что это за взгляд? — спросил Масару, приподняв бровь. — Я не знаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы навестить меня. — Почему бы и нет? Я все еще жажду услышать от тебя три слова и буду приставать, пока ты, наконец, их не произнесешь, — ответил Масару с ухмылкой — Если я сделаю это, то у тебя будет все: мои чувства, мои эмоции, а у меня ничего не останется, — прошептала Ёшино. — Мне нечего будет защищать от тебя. — Знаешь, ты сложная девушка. Большинство из них дали бы своим чувствам волю, но не ты. В конце концов, если ты не хочешь рисковать, то тебе не следует влюбляться. — Масару склонил голову набок и улыбнулся ей сверху вниз. — Ты вела привилегированную жизнь, Ёшино, тебе никогда не приходилось ничего чувствовать, если ты этого не хотела. Теперь ты на распутье и не знаешь, что делать. Я не буду принимать решение за тебя. Ты уже большая девочка, Песчаная принцесса. О, как она ненавидела это прозвище! Ей захотелось назвать его «собачьей вонючкой» или «собачьим мальчиком». — Тебе нужно смириться со своими чувствами ко мне, — пророкотал Масару. — Не думай, что я питаю к тебе какие-либо чувства, — отрезала Ёшино в ответ. — Да ну? — Масару протяжно выдохнул, его рука сомкнулась на ее затылке и потянула ее вперед, пока она не прижалась к его твердой груди, мех его воротника пощекотал ее подбородок. — Тогда скажи мне, что ты ничего не чувствуешь, когда я делаю это… Он наклонился вперед и нежно поцеловал ее в губы. — Ничего, — пробормотала Ёшино себе под нос. — Хм… тогда как насчет этого? — спокойно сказал Масару. Пальцы его свободной руки пробежали по подолу ее рубашки и опустились ниже, чтобы танцевать по коже ее спины. Рука на ее затылке повернула ее голову в сторону, и губы Масару коснулись обнаженной шеи. Следы там, где он целовал и покусывал гладкую кожу, пылали. Это было восхитительно приятно, и Ёшино не хотела, чтобы он останавливался. Ей втайне нравилось, когда он брал контроль и целовал ее вот так. Она не знала, что делать, и если бы она что-то сделала, это выдало бы ее чувства к нему. Его губы оставили тепло ее кожи, и он посмотрел на нее из-под полуопущенных век глазами цвета расплавленного янтаря. — Потеряла дар речи от желания, да? — прорычал Масару. С трудом сглотнув, Ёшино высвободилась из его объятий. Дрожащими пальцами поправила рубашку. — Твое тело говорит лучше всяких слов, — небрежно заметил Масару, скрестил руки на груди и, посмотрев на небо, ухмыльнулся. — Мне нужно идти. Он быстро ушел, оставив Ёшино посреди улицы, где на ветру развевался песок. Зачем он вообще потрудился заглянуть к ней, прежде чем вернуться в свою деревню? Ёшино бы предпочла, чтобы он просто оставался там. Она винила песок в том, что у нее снова защипало в глазах. Ёшино медленно направлялась к главным воротам с конвертом в руке. Она небрежно закинула на плечо голубую куртку, демонстрируя белую рубашку и синие шорты. Ей нравился голубой цвет, он подходил к ее глазам и оттенял ее рыжеватые волосы. Она вспомнила время, когда хотела обладать темной красотой своей матери. Однако вскоре примирилась со своей внешностью и жизнью, зачем бороться с тем, что дала тебе судьба? Она улыбалась и кивала жителям Суны, когда они здоровались с ней, несколько раз останавливалась, чтобы обменяться дружескими замечаниями или просто спросить, как поживает чей-то больной ребенок и выздоравливает ли муж после своей последней миссии. Жители деревни смотрели на нее как на будущее, по крайней мере, так ее отец вбивал ей в голову при каждом удобном случае. Вот почему он использовал ее в качестве своего посла. Вот почему ее отправили в Коноху, чтобы обсудить даты экзаменов на чунина, торговые пути и угрозы, которые могут возникнуть в двух землях. В настоящее время ее послали к главным воротам, чтобы поприветствовать старых друзей семьи. Ну, старых товарищей по команде ее матери, отец утверждал, что они не были его друзьями. Она познакомилась с семьей Инузука в десять лет. Их старший сын Масару и она вместе сдавали экзамены на чунина. Она находила его громким и несносным, так же как и слюнявую недисциплинированную дворнягу, которая всегда вилась вокруг него. Масару был на три года старше и любил красоваться этим всякий раз, когда они встречались. Но все же, как и ко всему запретному, ее тянуло к нему. Остановившись у главных ворот, Ёшино улыбнулась Шиме, который, развалившись, храпел, в то время как его партнер Кано старательно следил за приближающимися гостями. — Доброе утро, Ёшино, — поздоровался Кано. — Доброе утро, Кано-сенсей. Думала, Шима проснется от волнения по поводу возвращения своей жены, — ответила Ёшино, передавая послание Кано. — Это от Шоны. Зеленые глаза Кано загорелись, как всегда, когда он получал письмо от супруги. — Он не спал всю ночь, думая, что Ту прибудет вечером. — Кано просмотрел письмо и покачал головой. — Иногда я задаюсь вопросом, родственники ли мы вообще. Шима внезапно проснулся с громким бульканьем и криком: — Собачий корм! Кано посмотрел на кузена, приподняв брови. — Что тебе снилось? Шима вытер рот тыльной стороной ладони. — Привет, Ёшино, — поздоровался он, затем с волнением наклонился вперед. — Знаешь что? Ту принесет домой щенка. Ёшино старалась, чтобы черты ее лица оставались мягкими и бесстрастными, как у ее отца. Она питала неприязнь к животным, как и он, такие существа были помехой. Семейный пес Анубис — единственное исключение из правила. Прежде чем Ёшино смогла придумать вежливый ответ, над песчаными дюнами раздался громкий вой. — Это Ту, — закричал Шима, перепрыгивая через стойку, за которой работал. Ёшино попыталась унять странное возбуждение, пробежавшее по телу, когда она заметила Масару. Его каштановые волосы длиной до подбородка в беспорядке вились вокруг ушей и мехового капюшона. На скулах выделялись треугольные татуировки, которые показывали, что он — Инузука, Ёшино практически могла видеть широкую зубастую ухмылку, демонстрирующую его клыки. Когда группа подошла к воротам, воздух наполнился волнением. Собаки, которые путешествовали с людьми, выли и лаяли в знак приветствия. Шима закричал от возбуждения, поднял Ту и развернул ее, крепко целуя. Ёшино заметила в группе тетю с дядей и улыбнулась, когда они обняли ее. Ёшино выполнила свой долг, поприветствовав лидера клана Инузука Кибу и его поразительно красивую жену Айко. Группа направилась к резиденции, оставив Ёшино замыкать шествие. Теплая рука небрежно обвила ее плечи. Сильный запах дерева, собачьего печенья и корицы ударил ей в нос, когда она посмотрела в ухмыляющееся лицо Масару. — Эй ты, горячая рыжая башка, — хрипло прошептал он. Не в силах сдержаться, она вздрогнула от его тона и от того, как его пальцы начали перебирать длинные пряди ее волос. — Это очень неподобающий способ обращаться к дочери Казекаге, — напрягшись, рявкнула Ёшино. — Мне нравится, когда ты пытаешься давить на меня, Песчаная принцесса, — зарычал Масару. Его дыхание обдувало ее лицо, как теплый ветерок. — Не знаю, почему ты потащился за мной, — жестко отрезала Ёшино, убирая его руку со своих плеч. — Для празднования, конечно, — ответил Масару, идя рядом с ней. Ёшино заметила взгляды, которыми ее и Масару одаривали его родители. Айко нахмурилась, в то время как Киба ухмылялся так же, как его сын. Худшие родители — сводники. — Твои мама и папа — мои друзья, но ты — нет, ты, кажется, бесишь моего отца каждый раз, когда появляешься, — мрачно пробормотала Ёшино, отступая от одной из его блуждающих рук. — Я нравлюсь твоей маме. — Масару хитро посмотрел на нее. — Ей нравятся все, так что это не считается. — Я спас тебе жизнь, и это должно заслужить благосклонность твоего отца. — Хм, — буркнула Ёшино. — Да, ты помнишь, — поддразнил Масару, поймав прядь ее волос и потянув за нее. — У меня все было под контролем, — пробормотала Ёшино в ответ полным эмоций голосом. — Не похоже было. — Молчи, — холодно прошипела Ёшино. — И держи свои руки при себе. — У меня для тебя подарок, — прошептал Масару ей на ухо. Ёшино отступила, настороженно глядя на него. Она вдруг заметила небольшую выпуклость под его капюшоном. Она смотрела, как его пальцы сомкнулись на молнии и потянули ее вниз. — Духи, Масару! — в ужасе зашипела Ёшино, потянувшись, чтобы успокоить его руки. — Не прямо здесь, при свете дня. Масару громко расхохотался, его глаза стали озорными, и он накрыл ее руку своей. — Ну и у кого теперь развратные мыслишки? — Масару ухмыльнулся ей в лицо, клыки щелкнули рядом с ее губами. — Признайся, я тебе нравлюсь. Ёшино убрала руку, проклятый Масару, почему он так легко ко всему относится? Она никогда бы не призналась в подобном вслух. Она следила за тем, как его пальцы снова расстегивают молнию, открывая маленького черного щенка с зелеными глазами, посмотревшего на Ёшино. У нее пересохло в горле, сердце болезненно сжалось, когда она уставилась на это существо. Она точно знала, что означает подарок. Никому, кроме члена клана Инузука, не давали собаку. Ее мать была исключением, и Анубис был домашним питомцем, а не собакой-ниндзя. Сглотнув, Ёшино поняла, что это существо не предназначалось для использования в качестве домашнего питомца. Черный щенок был чистокровным, с зелеными глазами, полными ума и знаний. — Ее зовут Исида, и она твоя, — нежно промурлыкал Масару. Ёшино отступила, напуганная его словами. Она превратила свое лицо в чистый лист без эмоций, заставила голубые глаза заледенеть, а губы сжаться в тонкую линию. Песок закружился вокруг ее запястий и кончиков пальцев. — Нет, — она произнесла это единственное слово с такой холодностью, что заморозила бы любого нормального человека. Но не Масару, его глаза стали мертвенно-бледными, лицо потемнело от ее слов, татуировки вдоль скул стали более заметны. Затем его губы сложились в почти дикую ухмылку. — Ах, ты действительно дочь своего отца. Выполнишь любой его приказ. Почему я думал, что ты будешь другой? — Масару злобно посмотрел на нее. Ёшино не ответила, она просто стояла там. Холодные и безразличные слова никогда не причиняли боли, она всегда держала эту мысль в голове. — Дочь Казекаге, конечно, будет выгодно выдана замуж, не менее чем за другого Каге или феодала, а не за какого-нибудь простого лидера клана, как я. — Лицо Масару исказилось от страдания. Ёшино покачала головой. Он плохо умел скрывать эмоции; он позволял им выплескиваться на всеобщее обозрение, в то время как она прятала свои, чтобы другие не использовали их против нее. — Ты сноб, Ёшино, и тебе нравится быть такой, — резко бросил Масару, застегивая капюшон, и прошел мимо нее, медленно следуя за остальными. Ёшино стояла и смотрела, как он уходит, глаза жгло, но она быстро моргнула, и жжение прошло. *** Гаара тихо проскользнул в окно, его пальцы автоматически развязали ленты маски Анбу и позволили ей скользнуть в ладонь. Глаза сразу же привыкли к темноте, он положил маску пантеры на стол и начал снимать черную рубашку. — Где ты был? — Обвиняющий голос жены пронесся по комнате, острый, как нож. Шок вывел его из равновесия, заставив упасть спиной на кровать, и Гаара стянул рубашку. Подняв глаза, он увидел надвигающуюся тень жены: руки уперты в прелестные бедра, губы сжаты в мрачную линию. — Ответь мне, Гаара, — приказала Хината напряженным от гнева голосом. Он просто сложил руки за головой и, расслабившись, уставился на нее с ухмылкой. — Заставь меня, — прошипел Гаара. — Не дурачься, Гаара! Ты шпионил за своей дочерью? — Она вернулась со свидания? — спросил Гаара хриплым голосом. — Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой, — рявкнула Хината, всплеснув руками и подойдя к окну. — Не понимаю, о чем ты, — угрюмо ответил Гаара. — Да ну? — с сарказмом спросила Хината, высовываясь из окна, чтобы закрыть его на задвижку. — Ты недооцениваешь навыки своей дочери. Ёшино лучше, чем кто-либо другой, знает, как определить, когда за ней следят. Гаара что-то пробормотал себе под нос. — Она злится, Гаара, ты не имел права следить за ними. Поспешно сев, Гаара уставился на жену. — Я имею полное право шпионить за ней. Ёшино — моя дочь, будущий лидер Суны, главный посол деревни в других странах, она лучший преподаватель в академии… она… — Ты слышишь себя, Гаара? Ты вообще прислушиваешься к своим словам? Ты только что описал дочь как некий объект, без которого деревня не может жить. Ёшино восемнадцать, и если она хочет пойти на свидание, это вполне нормально. — Нет, если я не… — Прекрати, — бросила Хината, снова встав перед ним. Гаара с ворчанием начал развязывать сандалии. — Она подросток, и я хочу, чтобы у нее была нормальная жизнь. — У Ёшино никогда не будет нормальной жизни, Хината. Она моя дочь. Ни у одного нашего ребенка никогда не будет нормальной жизни. — Гаара уронил сандалии и наблюдал, как Хината наклонилась, чтобы поднять их и положить в шкаф. — Я упорно трудился, чтобы предоставить нашим детям все возможности. Я позволил ей стать шиноби, не так ли? — Только потому, что это требуется, чтобы стать Казекаге, — ответила Хината, поймав черные брюки, которые бросил в нее Гаара. — Я просто веду себя как хороший родитель, — прорычал Гаара. Хината швырнула в него его спальные шорты слишком сильно, так что предмет одежды ударил его по лицу. — Ей нравится этот юноша, Гаара, — сказала Хината сквозь стиснутые зубы. — Мне все равно, что ей нравится Хината. Масару такой же, как его отец; дикий и неуправляемый, он использует девушек и выбрасывает их, это просто причуда. Хината снова скрестила руки на груди, ее лицо было в тени, но Гаара чувствовал гнев в ее взгляде и был уверен, что ее лавандовые глаза сверкают яростью. — Масару любит ее, Гаара. — Ты этого не знаешь. — А ты так хорошо разбираешься в чувствах своей дочери? Гаара проворчал себе под нос что-то о раздражающих женах и непослушных детях. Вздохнув, Хината села рядом с Гаарой и взяла его руку в свою. — Обещай мне, что ты не будешь мешать Ёшино любить этого мальчика, — прошептала Хината. — Хорошо, — выпалил Гаара, — я обещаю оставить его в живых. — Ты безнадежен. — Хината вздохнула и покачала головой. — И ты любишь меня за это, — промурлыкал Гаара, ему удалось притянуть Хинату к себе для жаркого поцелуя. — Ты заметила, что Ёшино избегает общественных мероприятий? — прошептал Гаара Хинате, сидевшей рядом с ним. Хината отвлеклась от легко спарринга между Харуто и Эбизу. — Наконец-то ты заметил, как проницательно с твоей стороны, — сыронизировала Хината. — Ты же ничего не затеваешь? — раздраженно спросил Гаара. — Я? — переспросила Хината с притворной невинностью. — Я бы и не мечтала об этом. — Ты пойдешь и посмотришь, что с ней не так? — спросил Гаара. — Нет, — коротко ответила Хината, возвращаясь к поединку внизу. Гаара что-то пробурчал себе под нос. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я сдался. — Это означает не сдаться, Гаара, а позволить нашей дочери выбирать свой собственный путь, — ответила Хината, не сводя глаз с Харуто. — О! Полагаю, будь у тебя возможность, ты тогда выбрала бы другой путь, — мрачно сказал Гаара. Хината перевела свои лавандовые глаза на него. Ее тонкая рука протянулась и обхватила его лицо, она наклонилась, пока их носы не соприкоснулись. На ее губах появилась мягкая улыбка. — Я очень сильно люблю тебя, Гаара. Наши дети — тому доказательство. Ты действительно хочешь, чтобы они росли в таких же условиях, как мы? — Нет, — выдохнул Гаара ей в губы. — Я тоже. Я хочу, чтобы Ёшино безумно, глубоко влюбилась в мужчину. Хочу, чтобы Харуто нашел женщину, от которой его сердце будет учащенно биться. Хочу, чтобы наши дети обрели такую же любовь, как у нас. Гаара помолчал; он в любом случае потеряет свою дочь. Он возлагал на нее такие большие надежды, строил такие грандиозные планы. А Инузука все испортили. — Я поговорю с ней, — сказал Гаара, быстро поцеловав Хинату. Великому песчаному вождю не потребовалось много времени, чтобы найти свою дочь хандрящей в саду. Он молча стоял рядом с ней, ожидая, пока она что-нибудь скажет. Тишина была оглушительной, но в то же время успокаивающей. — Ты знаешь, отец, я была совершенно довольна одиночеством. Выполняя твои приказы и миссии со своей командой, являясь послом между двумя деревнями. — Ёшино сделала паузу. — Я знаю, что ты имеешь в виду, — ответил Гаара. — Я тоже был в полном порядке сам по себе. — Затем ты встретил маму, — произнесла Ёшино. — Да, и все изменилось. Твоя мать заполнила ту часть моего сердца, о которой я даже не думал, что у меня есть. Глубоко вздохнув, Ёшино повернулась лицом к отцу. — Я люблю его. Гаара моргнул, услышав это заявление. Не потому, что это было неожиданностью, он знал, что нечто подобное произойдет с того момента, когда Масару вынес Ёшино из Леса Тьмы. Его маленькая девочка уже совсем взрослая. — И он любит тебя? — спросил Гаара. — Да, — просто ответила Ёшино. — Если Масару сделает тебя счастливой, то ты получишь мое благословение, — ответил Гаара. Следующее действие Ёшино застало Гаару врасплох, в детстве она никогда не любила объятий или поцелуев. Но внезапно она оказалась в кольце рук отца. Гаара медленно заключил свою маленькую девочку в успокаивающее объятие. В этот момент Гаара понял, что принял правильное решение. Хината радостно улыбнулась, увидев, как Ёшино бросилась в объятия Масару. Невинность их любви согревала сердце. Хината шмыгнула носом, сомкнула пальцы вокруг руки Гаары и посмотрела на него снизу вверх. — Все будет хорошо, Гаара, — успокаивающе прошептала Хината. Глаза Гаары горели, жгучие непрошеные слезы причиняли дискомфорт. Он почувствовал, как весь его мир рухнул у него на глазах, когда он увидел свою гордость и радость в объятиях грубого, варварского, вонючего Инузуки. Как это могло случиться? — Это любовь, Гаара, одна из эмоций, которая слишком сильна, чтобы ее скрывать. — Я все еще ожидаю, что она станет Казекаге, — пробормотал Гаара. — Мы разберемся с этим, когда придет время, — прошептала Хината ему в шею. Гаара вздохнул и повернул голову в сторону, чтобы дать жене лучший доступ, ему нравилось, когда она покусывала его кожу. — Знаешь, что наш сын только что завершил свою первую миссию ранга С? — Харуто выполнил несколько миссий ранга С, — в замешательстве ответил Гаара. — Ну, это первая миссия, которую он выполнил без происшествий, — ответила Хината, с любовью целуя его кожу. Отстранившись от Хинаты, Гаара улыбнулся ей сверху вниз. — Для него еще есть надежда. Хината рассмеялась. — Всегда есть надежда, Гаара. Он обнял жену и положил голову на ее волосы, которые даже с возрастом оставались такими же черными, мягкими и пышными, как и двадцать лет назад, когда они поженились. Его зеленые глаза смотрели, как его дочь идет по улице рука об руку с Масару, но он больше не чувствовал боли, нет, ему просто было немного грустно, что его маленькая песчаная принцесса растет. Но именно для этого и нужна семья: растить своих детей и отпускать их. — У меня для тебя сюрприз, — внезапно сказал Гаара, поворачиваясь к жене. — Ты должна закрыть глаза. Лучезарно улыбнувшись, Хината подчинилась. Гаара мягко повел ее по одной из садовых дорожек. — Теперь я могу открыть глаза? — взволнованно спросила Хината. — Тогда это не будет сюрпризом, — возразил Гаара скучающим голосом. — Ты не кажешься очень счастливым. Должно быть, это не очень приятный сюрприз, — заметила Хината. Гаара чуть не закатил глаза, глядя на жену, с которой они провели вместе уже двадцать лет. Ей нравились все сюрпризы, которые он когда-либо преподносил ей. — Мы еще не добрались? — спросила Хината. — Теперь ты говоришь, как Харуто на задании, — ответил Гаара, ведя ее по дорожке вглубь сада. Он осторожно поставил Хинату перед собой, положил руки ей на плечи и поцеловал в шею. Улыбнулся, услышав ее вздох, даже после стольких лет, они все еще так действовали друг на друга. — Открой глаза, — прошептал Гаара ей на ухо. Хината подняла веки и восхищенно вздохнула. Элегантные белые лепестки Королевы Ночи раскрылись, распространяя свой аромат в этот единственный вечер в году, в годовщину свадьбы Казекаге. Разлитый в воздухе мягкий цветочный запах имел сладковатый оттенок. Хината повернулась в объятиях Гаары и улыбнулась. — С двадцатилетием, — поздравил Гаара. — Я люблю тебя, — прошептала Хината, протягивая пальцы вверх и гладя его волосы. — Правда? — спросил Гаара. — Даже после всего, через что тебе пришлось пройти из-за меня? — Ах, но, видишь ли, вот что мне в тебе нравится, Гаара, ты любишь нашу семью, даже Ханаби. Ты серьезно относишься к своей роли отца, мужа и Казекаге, тебе удается совмещать семейную жизнь и работу. Я не могу просить большего. Гаара улыбнулся ей в шею, прежде чем отстранился и обхватил ладонями ее лицо. — И я был благословлен любящей женой, двумя прекрасными детьми, племянницей и племянником. Семьей, которой, как я думал, у меня никогда не будет. И я люблю тебя, Хината, за то, что ты дала мне все это.