***
Они вернулись к своим палаткам, когда сумерки уже начали сгущаться. Дин Томас о чем-то увлеченно болтал с мистером Уизли, которого еще со второго курса считал своим учителем, а Шимус все еще не мог отлепиться от Чарли. — Гарри! — улыбнулся Уизли-Второй. — Ты в курсе идеи мистера Финнегана? — Ага, — ответил Поттер, — и, может быть, даже вложусь после совершеннолетия, — завистливый взгляд отиравшегося неподалеку Рона он привычно проигнорировал. — Если поставить селитряные ямы рядом с заповедником… Да и вообще, думаю, в инвесторах недостатка не будет, — успокоил его Гарри, имея в виду Блэка. — Хорошо, — кивнул Чарли, — я думаю, у нас будет шанс поговорить осенью, когда я снова буду в Британии. И не исключено, что рядом с Хогвартсом, потому что… — Чарли, — строго сказал ему мистер Уизли, оторвавшись от разговора с Дином, — не стоит раскрывать тайны Министерства. — Да, папа, — склонил голову драконолог, — я просто… Он не договорил: из-за леса раздался сигнал гонга. — Пора, — сказал Артур, — Финал вот-вот начнется! Молли уже сноровисто убирала кухонную утварь в палатку и запихивала остававшуюся на столе еду в безразмерную сумку на случай, если кому-то захочется подкрепиться во время долгой игры.***
— Как здорово, папа! — восхищенно воскликнула Лаванда, когда они, пройдя через лес, оказались под золотыми стенами гигантского стадиона, который, на взгляд Гарри, был не меньше стадиона «Маракана» в Бразилии, куда они с Сириусом заскочили во время одного из своих путешествий. — Я так рада, что ты во всем этом участвовал! И я горжусь тобой! — Ну, я же не один был, Снежинка, — довольно улыбнулся мистер Браун. — Нас было пятьсот волшебников, четыре месяца работы… — Все равно круто, — сказал Гарри и чуть не добавил: «Не хуже, чем у магглов», — но удержался: это было бы политически неверным. — Сто тысяч мест, — гордо прокомментировал зрелище мистер Уизли, — и магглоотталкивающие чары на каждом квадратном ярде, так что при взгляде на стадион они немедленно вспоминают о каких-то неотложных делах и не замечают ничего странного. — Прекрасные места, Артур, Бэзил, — улыбнулась им проверяющая билеты колдунья у ближайшего входа, — министерская ложа, да? Прямо по лестнице, до самого верха. Они всей толпой долго поднимались по устланным ярко-пурпурной ковровой дорожкой ступенькам, пока, наконец, не оказались в ложе. Та, по сравнению со всем стадионом, была небольшой: пара дюжин пурпурных с золотом кресел, лишь одно из которых было занято, да и то частично: на крайнем кресле во втором ряду примостилась маленькая, завернутая в полотенце фигурка. Ноги существа едва торчали из кресла (Гарри подумал, что Том из его сна, скорее всего, был даже меньше, ну или свернулся в кресле клубком, иначе он был бы виден), лицо было закрыто маленькими ладошками, а вот уши были довольно знакомыми. — Добби? — с подозрением спросил он. Существо повернуло голову в его сторону и слегка раздвинуло пальцы. Его глаза были карими, а не зелеными, как у Добби, да и черты остроносого личика были, скорее, женскими. — Мистер Гарри Поттер звал Добби? — пискнуло существо; точно не эльф, а эльфийка. — Винки знает Добби. — Знает? — Гарри перешел в режим допроса рефлекторно. — Добби постоянно говорит о Гарри Поттере, сэре! Добби плохой эльф! — Да уж, — допросный конвейер сбился на втором же вопросе, — сколько раз он мне пакостил-то… Руку бладжером сломал, Локхарта притащил… Действительно плохой… — Когда Добби вредил Гарри Поттеру, сэру, Добби был хороший эльф! А теперь Добби плохой! — Плохой? — попытался вернуться на Путь Допроса Гарри. Хм. То есть что это получается — что основное назначение эльфа — вредить врагам его хозяина?! — Теперь Добби плохой эльф! Свобода ударила Добби в голову, и теперь Добби хочет зарплату за свою работу! — последнее предложение домовушка произнесла совсем тихо и неловко, как будто Добби предавался постыдным загулам и кутежам. — Зарплату? — продолжил Гарри. Он почувствовал, как напряглась стоящая рядом мисс Грейнджер, но источник информации был слишком важным. — Домашние эльфы не должны получать зарплату, Гарри Поттер, сэр! Хороший домашний эльф не должен вести себя, как какой-то жадный гоблин! — Гарри подумал, что, скорее всего, гоблины и эльфы состояли одновременно и в каком-то дальнем родстве, и в чем-то вроде вражды на почве отношения к золоту. — Добби был хороший эльф, а теперь… — Хороший? — продолжил он, но тут же снова немного сбился, очень уж важно было проверить гипотезу относительно пакостей: — То есть вредить мне — хорошо? — Добби не хотел вредить Гарри Поттеру, сэру! Но хороший эльф делает то, что прикажут хозяева, даже если эльфу это не нравится, — домовушка поплотнее закрыла лицо руками. — Не нравится? — Добби не нравилось вредить Гарри Поттеру, сэру, но Добби выполнял приказ! Винки не нравится сидеть высоко, Винки боится высоты, но Винки выполняет приказ хозяина, сэра! — Гарри догадался, что домовушка, которую, очевидно, звали Винки, закрывает лицо, чтобы не видеть раскинувшегося далеко внизу поля и трибун, которые постепенно занимали зрители. — Приказ? — Винки должна занять место, потому что хозяин, сэр, очень занят! Винки хотела бы остаться в палатке, в палатке нет высоты, и Винки не боится! Но Винки делает то, что приказал хозяин, сэр — занимает место! — домовушка кивнула в сторону центра кресла, на краешке которого она сидела. — Бедняжка! — раздался совсем рядом с ухом Гарри голос Молли Уизли. — Ну кто так обращается с домовыми эльфами… Гарри подумал, что с обоими знакомыми ему домовыми эльфами хозяева обращались не слишком-то хорошо, но Молли он, разумеется, ничего не сказал, да та и не послушалась бы: толстенькая колдунья взмахнула палочкой, и вокруг Винки возникла ширма, отгораживающая ее от лежащего на виду стадиона. — Нет! — воскликнула Винки. — Хозяин Винки не будет видеть через это! Добрая миссус Уизи должна убрать ширму! — А если я просто сделаю ширму ниже, милочка? — спросила Молли. Она взмахнула палочкой еще раз, и ширма уменьшилась так, что по-прежнему закрывала Винки обзор, но севший в кресло человек обычного роста все равно прекрасно видел бы весь стадион. — Мама обо всех заботится, и ведь не сбежишь даже! — прошептал Гарри на ухо то ли Фред, то ли Джордж. — Она даже упырю на чердаке устроила лежанку, хотя та ему и не нужна, он же нежить… — Добрая миссус Уизи очень добрая! — согласилась с Фредом-или-Джорджем Винки. — Теперь хозяин, сэр, будет видеть кидич, а Винки не будет бояться высоты! — она оторвала руки от лица и сложила их на коленях. — Винки теперь будет лучше выполнять приказ хозяина, сэра! — Хозяина? — продолжил Гарри. — Хозяин Винки — мистер Крауч, сэр! Мистер Крауч — хороший волшебник! Гарри чуть не снесло, когда Перси Уизли стремительно просквозил мимо него и уселся в кресло, расположенное по соседству с тем, которое занимала для мистера Крауча Винки. Гарри стало настолько противно, что он решил сесть подальше и от Перси, и от этой Винки. — Перси Задница Префект намерен весь матч выносить мистеру Краучу мозг насчет запрета ковров-самолетов и регламентации толщины днищ котлов, — шепнул Гарри Джордж. — Это очень важные вопросы! Надлежащей толщины днища должны обеспечить отсутствие травматизма из-за протечек котлов, а ковры-самолеты являются маггловскими изобретениями и не подлежат зачаровыванию, — злобно прошипел Перси. — Как и метлы, — фыркнул Фред. — Или ты, Перси, думаешь, что метлы придумали волшебники, и лишь потом магглы приспособили их для подметания улиц? Перси ничего не ответил, лишь задрал нос и одновременно попытался удалить невидимую соринку с подлокотника кресла мистера Крауча, однако был остановлен суровым взглядом домовушки: — Винки сама заботится о мистере Крауче! Волшебники не должны отбирать работу у Винки! — заявила она. — Приятно, что хотя бы домовики помнят традиции, — услышал Гарри незнакомый женский голос. — А то, судя по ужасным узорам на этой ширме, некоторые волшебницы опускаются до того, чтобы, напротив, прислуживать домовикам! Это были Малфои. С Драко, блондинистым и бледным младшим представителем семейства, Гарри враждовал с самого первого дня в волшебном мире — или, скорее, это Драко враждовал с ним, причем пару раз (один с помощью Локхарта, а другой с помощью самого Волдеморта) даже почти успешно. Его отец, Лорд Люциус Малфой, тоже как-то испытал на себе мощь маггловского капронового паракорда, моток которого Гарри на всякий случай постоянно таскал с собой, а его палочка с навершием в виде змеиной головы, вставленная в щегольскую трость, до сих пор посматривала на Гарри сделанными из изумрудов глазами с изрядной опас-с-ской. А вот мать Драко и жена Люциуса, как и Сириус, приходившаяся Гарри троюродной сестрой, с мистером Поттером еще не встречалась, и поэтому цедила слова сквозь губу с таким выражением, словно внезапно унюхала запах навоза посреди собственной гостиной. — Впрочем, чего ожидать от женщины, которая не может сосчитать собственных детей, — пробурчала она себе под нос. — Да, некоторые волшебницы с трудом считают даже до одного, — отрезала Молли, в девичестве Прюэтт; Гарри читал, что это семейство всегда славилось крутым нравом. К слову, в схватке один на один между напыщенной аристократкой и домохозяйкой, колдующей минимум шестнадцать часов в сутки семь дней в неделю, он бы поставил ту самую шляпу на домохозяйку. — Добрый вечер, дамы! — прервал намечающуюся перепалку министр Фадж. — Позвольте представить вам моего коллегу, болгарского Министра Магии мистера Олбан… Облон… Облански! Он широко улыбнулся, намекая на неуместность конфликтов перед лицом иностранного гостя. Обе волшебницы отступили на полшага. Артур разжал кулаки, мистер Браун вынул левую руку из-за отворота мантии, а Билл с Чарли убрали ладони с запястий, где, видимо, хранились их палочки. Змеиная голова с палочки-трости Малфоя облегченно выдохнула с тихим свистом. Перси, вскочивший и поклонившийся министру так низко, что с его носа упали очки, теперь искал их на полу, оттопырив задницу с торчащей из кармана брюк палочкой в сторону кресла мистера Крауча. — Министр, — царственно кивнул болгарину Лорд Малфой, — позвольте представить Вам мою жену Нарциссу и Наследника Рода Малфой, Драко. — Увы, Люциус, мистер Облански не знает английского языка, — вздохнул Фадж, — и где же Барти Крауч, когда он так нужен… — он бросил взгляд на занимаемое Винки кресло. — Впрочем… я попытаюсь объяснить ему… Лорд Малфой — благотворитель, понимаете? Деньги, галлеоны… Госпиталь Святого Мунго! — Мунго? — поднял бровь болгарин. — Магична болница? — Не болн… Госпиталь, понимаете? Пожертвование, галлеоны… Эх-х… Где же Барти… Это Артур Уизли и его семья, это Бэзил Браун и его дочь, а это Гарри Поттер… — Гарри Поттер? Момчето, което победи Тъмния лорд? Из всей фразы Гарри понял только слово «лорд», но на всякий случай коротко поклонился: — Рад встрече, сэр! — Замечательно, что мы все собрались здесь, не так ли? — с показным радушием провозгласил Фадж, в свою очередь пожимая руку юноши; ложу озарило несколько вспышек колдокамеры. — Квиддич объединяет! — продолжил Министр. — И, в результате деятельности моего Министерства, все конфликты рано или поздно уйдут в прошлое, обеспечив Волшебному Миру сияющие перспективы! Во время речи Фаджа, продолжавшейся никак не меньше пяти минут, Нарцисса Малфой бросила несколько исполненных злобы взглядов на Гермиону. Ну еще бы: в конце второго курса мисс Грейнджер окаменила ее сына с помощью василиска, хотя и окаменела от его взгляда сама, а всего пару месяцев назад не проявила достаточно почтения, спасая Драко от одержимости Волдемортом. К тому же Гермиона была магглорожденной, а семья Блэков, из которой происходила Нарцисса, была еще более фанатичной в отношении чистоты волшебной крови, чем Малфои: по словам Сириуса, сестру Нарциссы, Андромеду, вышедшую замуж за магглорожденного волшебника Теда Тонкса, его мать Вальпурга выжгла с семейного гобелена. Как, впрочем, и самого Сириуса. Гарри, конечно, рассчитывал на то, что данная Люциусом Малфоем клятва — не вредить магглорожденным — распространяется и на его супругу. Впрочем, его же сын Драко в прошлом году эту клятву уже нарушил, так что еще больше Гарри рассчитывал на свою реакцию. Видимо, Фадж был в глубине души согласен с ним, поэтому он широким жестом указал Малфоям на места в дальнем конце ложи. — Итак, Людо, — обратился Фадж к Бэгмену, который все это время пытался спрятаться за спиной болгарского министра, — по твоей команде! Бэгмен нервно кивнул, выхватил волшебную палочку, направил себе прямо на горло и произнес: — «СОНОРУС!» — Леди и джентльмены! — теперь его усиленный магией голос доносился до самого дальнего края стадиона. — Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата Мира по Квиддичу!